Ангел

— Ангел, привет! Генриха Боссона чуть не сбил с ног налетевший на него молодой мужчина. Он поморщился — до чего же прилипчивыми оказываются иногда школьные прозвища. Вот сейчас он совершенно не смахивал на того тонкого светловолосого паренька, каким был в детстве: высокий, темноволосый, с мужественным лицом и суровым взглядом, чтобы казаться ангелом. Костюм не скрывал тренированного тела — видно было, что человек спортсмен или долго и упорно занимался каким-нибудь видом борьбы. — Привет, Денис, — Генрих все же позволил себе улыбнуться, признав в налетевшем на него бывшего соседа по парте. Это с легкой руки или языка Дениса, как посмотреть, Генриха все стали называть Ангелом. Вот такая с его именем случилась метаморфоза. Им тогда лет по пятнадцать было. Как-то летом в трудовом лагере они отрядом, состоявшим наполовину из одноклассников, вслух прочитали роман Дюма «Королева Марго». Читали в основном по вечерам перед самым отбоем с бурным обсуждением прочитанного, а порой и с разыгрыванием сценок. Генриху, ясно-понятно, доставался, как правило, Генрих IV Наваррский, Анри, как часто к нему обращались в романе другие действующие лица. Ну, это Анри, понятное дело каким-то мифическим образом трансформировалось в Ангела. После лагеря к Генриху никто по-другому и не обращался. А он не обижался, так как иногда все же к нему обращались и «Наварра». В местном университете российского значения, где после окончания школы бодро обучались почти все одноклассники Генриха, естественно прозвище продолжило дальнейшее свое развитие. Так как и его знаменитый прототип, и сам Генрих (ох, угадали родители с именем), но каждый по-своему любили пить, воевать и слыли галантными кавалерами, то школьные клички «Анри» или «Наварра» никто не оспаривал, но они почему-то звучали все реже и реже, а Ангел все чаще. Генрих предполагал, что это после той истории, когда он, любитель женщин, как все считали, в компании самых симпатичных девушек курса, спас маленького случайно забредшего на территорию универа котенка, который, выгнув спину и вздыбив шесть, пытался противостоять местному Алигарху, дворовому псу, которого подкармливали студенты «дарами» своей столовки. Тот котенок, кстати, превратившись в здорового классически полосатого кота, теперь сам мог дать фору тому же Алигарху в борьбе за «хлебное» место. — Сущий ангел, — прошептала Лариска, красотка номер один, прима математического факультета. Она была единственной среди одноклассниц Генриха, не поступившая на экономический факультет, а выбравшая программирование. Непонятно было, о ком она говорила, то ли о котенке, то ли о самом Генрихе, но все радостно подхватили: «Ангел, Ангел». Короче говоря, даже на вручении дипломов высокого, темноволосого, спортивного вида парня декан, как бы случайно оговорившись, назвал не Генрихом, а Ангелом. Но устроившись на работу, Генрих постепенно стал забывать свое школьное прозвище. Теперь к начальнику планового отдела крупного научно-исследовательского предприятия все обращались исключительно Генрих Карлович. А теперь опять — Ангел. Он недовольно поморщился. Денис сгреб своего бывшего одноклассника в охапку. — Как я рад тебя видеть! — заговорил он быстро. — И думаю, наша встреча не случайна. Завтра с «останками» нашего класса... Генрих улыбнулся — Денис не оговорился, тот любил коверкать словечки. — Встречаемся в... Он назвал кафе и адрес. — Приходи. Уже десять лет прошло с нашего выпускного. «Да, — кивнул Генрих, — пролетели, как один день. Зато последняя неделя тянется просто бесконечно». Чтобы не разочаровать Дениса, он не стал сразу отказываться. Объяснять, что нет настроения, не хотелось, а что-то сразу придумать более-менее похожее на правду не получилось… В прихожей Демон встретил Генриха громким недовольным мявком, похоже, дожидался хозяина, чтобы высказать ему все, что он о нем думает. — Сейчас-сейчас помою твои лотки и насыплю в миску сухариков, — сказал Генрих в ответ и, наклонившись, почесал кота за ухом. — Прости, друг, — это он тебе покупал рыбу и варил ее. Я же даже не могу найти в магазинах твоих любимых карасей. Думаешь, мне не хочется жареной картошки с поджарками? Переодевшись и сменив обувь, Генрих прошел на кухню, поднял портрет в деревянной рамке, валявшийся на полу. С фотографии на него смотрел, улыбаясь, обнаженный по пояс молодой человек с альпинисткой кошкой в руках. — Демон, — грозно сказал он, обращаясь к коту, — я же сказал тебе, пока мне не скажут, что его больше нет, а я не увижу своими глазами его тело, фотографию со стола не уберу. И не смей ее переворачивать вниз лицом. Я же говорил тебе, повторю снова, он жив, жив. Всех нашли, а его нет. Генрих насыпал коту в миску «Китекат» и устало опустился на стул, прижимая к груди портрет. Они познакомились в университете в первый день занятий — Кирилл, не спрашивая согласия Генриха, кинул на соседний стул рядом с ним свой рюкзак. Больше они не расставались ни днем, ни ночью. Они никогда не ходили, держась за руки, никогда не афишировали свои отношения. Кирилл даже поддерживал имидж Генриха как ловеласа, позволяя тому принимать внимание девушек. Они и в спортивных секциях занимались разных — Генрих предпочитал борьбу, а Кирилл болел горами, поэтому выбрал скалолазание, а потом альпинизм, каждый год весной отправляясь с группой единомышленников в горы… Генриху сообщили, что лагерь альпинистов в Непале накрыло лавиной. Все погибли, никто не выжил. Он даже ходил на опознание, но Кирилла среди погибших не оказалось. Где-то в душе шевельнулась надежда, что его друг жив. Но прошла неделя, за ней другая. Спасатели свернули работы, а тело Кирилла обнаружено так и не было. Но Генрих продолжал верить и ждать. Кот недовольно стукнул лапой по миске, недоверчиво взглянул на Генриха, а потом кинулся к двери. — Ты куда? — закричал Генрих и кинулся вслед за котом. Ангел с Демоном выскочили на площадку раньше, чем раздался звонок в дверь. Обгоревший от горного солнца с забинтованными обмороженными руками на пороге стоял улыбающийся Кирилл. — Я думал, вы не услышите, — сказал он хриплым голосом. — Вот еще чего, — попытался возмутиться Генрих, радостно тиская и целуя друга. И плевать, если кто-то выйдет и увидит их. Он Ангел, ему можно. — Ладно, я бы пропустил момент, когда лифт остановился на площадке, но он… — Генрих слегка подпнул тершегося о ноги Кирилла кота, — Демон, похоже, услышал, как ты в подъезд входил. — Пошли в квартиру, — Кирилл наклонился и прикоснулся бинтами к голове Демона. — Соскучились, небось, и по вареной рыбке, и по жареной картошке. Только придется немного потерпеть, пока руки не заживут. Ничего, они потерпят. Теперь точно потерпят.