Over Heaven

Я решил убить отца после того, как он продал платье моей матери, чтобы купить себе алкоголь. До того момента, у меня даже были еще какие-то надежды. У меня были ожидания. Однажды этот человек обязательно изменится. Он обязательно все поймет. У меня не было причин так думать, но, возможно, я желал увидеть что-то отеческое, или, если нет, то человечное в нем. По прошествии более сотни лет, трудно вспомнить, что я чувствовал в то время, но я точно знал, что имею несколько вариантов убийства этого человека. Мы жили в одном доме, и он целыми днями валялся тут и там, пребывая в состоянии глубокого сна. Если бы у меня был нож, я смог бы убить его, когда мне было пять, или вроде того. Причина, по которой я этого не сделал… Потому что я все еще считал этого идиота своим отцом. Даже несмотря на то, что я не любил его, я все еще так считал. Но я был неправ. Этот человек был сволочью. Он был не родителем, он был отбросом. Даже сейчас, сто лет спустя, мне все еще неприятно называть его своим отцом. Я вижу его животным, а не отцом. Я бы предпочел звать своим отцом Джорджа Джостара. Этот человек пытался продать платье моей матери. Нет, на самом деле, попытки его увенчались успехом. Я возражал, но стоило мне на минуту отвернуться, этот никчемный человек самолично отнес его в ломбард. Платье было старым, и много за него он не получил. Этот человек продал воспоминания о моей матери за бутылку выпивки. Нет, для него это не было воспоминанием. Это было всего лишь платье, которое случайно оказалось в его гардеробе, то, о котором он просто забыл, а потом однажды продал. Все. Для него это наверняка было как подобрать монетку, закатившуюся за шкаф. Он был совершенно бесполезен. Мой отец никуда не годился. Я понял это. Всем своим сердцем, я наконец-то это осознал. Потому я и решил убить его… Нет, трудно сказать, что это было решением. В действительности, для меня это было как раздавить жука, ползущего по корешку моей книги. Работа днем и ночью, чтобы получить деньги на выпивку и лекарства для этого ублюдка, вызывала во мне ярость. Не говоря уже о стыде. Какую же ошибку я совершил. Вот что я заключил. Мой отец определенно был «берущим». Моя мать «давала», а мой отец «брал». Я понимал, и в то же время нет. Тот, у кого он брал, был мной. Живя под давлением своего отца, я думал, что я неплохо справляюсь, борясь с невзгодами, упорно стараясь выжить. Но я был неправ. Он просто пользовался мной. Наконец-то я осознал, что мной лишь пользовались и обращались со мной как с рабом. Было слишком поздно, но я понял это. Нет… не слишком поздно. У меня все еще было время. Именно поэтому я решился сделать это. Я решил убить своего отца. Однако к тому времени я уже не был пятилетним мальчиком. Я не мог совершить что-то импульсивное, как, например, распороть ему живот ножом, пока он спит. Хоть я и обитал в месте без всяких законов и заповедей, убийство отца все еще оставалось непростительным преступлением. И я не собирался рушить свою жизнь из-за этого человека. Нет, я уже впустую потратил больше десяти лет своей жизни на этого человека. Я не хотел тратить еще больше. По этой причине мне пришлось осторожно изучать способы убийства. Если я и собирался это сделать, преступление должно было быть идеальным. Я все еще был ребенком, но уже был способен жить самостоятельно. Я осознавал это и отдавал себе отчет в своих действиях. По этой причине я не мог отбросить свою дальнейшую жизнь. Я не собирался убивать его от отчаяния. Я собирался убить его с прямым намерением. Поэтому мне пришлось думать. Думать о том, как убить моего отца.