Over Heaven

Отец не любил богачей. Отец ненавидел богачей. Можно было сказать, что он испытывал к ним отвращение. Он воистину ненавидел их. Да. Для моего отца знатные люди были злом, которое нужно презирать. Мысль о том, что отец мог признавать кого-то еще злодеем, кажется смехотворной, но касательно этой темы он всегда был серьезен. Для этого повесы они были единственным, к чему он относился серьезно. Но, если опустить все подробности, он просто испытывал глубокое отвращение к знати. Он кричал о том, что они все высокомерные и самомнительные, и что они – причина, по которой нам так плохо живется. Что мы были бедны потому, что они эксплуатируют нас, потому что забирают у нас все. Он говорил об этом довольно часто. Поскольку я рос с таким отцом, я перенял эти его «учения». Неудивительно, что первое впечатление о семье Джостаров у меня сложилось не слишком приятное. Знатные люди – это те, кого ненавидел мой отец. Они не могут быть хорошими людьми, думал я. А потом я встретил наследника имени Джостаров, Джонатана Джостара, и убедился в своей правоте. Я был полон непоколебимой уверенности. «Значит, ты Дио Брандо?» Когда я увидел, как он улыбается, говоря это, я понял все в одно мгновение. Интуитивно я осознал. Что я был прав. Что этот мальчишка был «наследником». Он не был ни «дающим», ни «берущим». «Наследник». Меня тут же переполнила злость. Нет, не просто злость. Я был в ярости. Я почувствовал, как ярость закипает во мне. Конечно же, к тому моменту я уже начал искать способы захватить богатства семьи Джостаров. Но я планировал оставаться тихим и держаться стратегии «поживем - увидим». Джонатан Джостар был для меня дичью. Это значило, что я не возлагаю на него особых надежд. И, по крайней мере, я не имел никаких намерений действовать на зло ему. По отношению к обоим Джостарам, лорду и его сыну, я собирался вести себя как воспитанный и послушный юноша. Мало толку в обсуждении моих тогдашних планов век спустя. Но если бы я преуспел, мой план захвата богатств Джостаров мог бы сработать. Идеальное преступление могло было быть совершено без единого изъяна. Нет. Он должен был сработать. Но я не смог справиться. Я поддался эмоциям. Переполненный ими, я выместил злость на псе Джонатана. Кажется его звали Дэнни. Я пнул его. Я хотел убить его здесь и сейчас, и позже я действительно убил его. Но в ту минуту обошелся лишь сильным, очень сильным пинком. В ответ на мои действия Джонатан разозлился и начал кричать. Но на самом деле это мне хотелось кричать и злиться. Он сказал, что не простит меня, но это я не собирался прощать его. Да, я не мог простить его. Я не мог простить его улыбки. Я не мог простить то, как он потянулся ко мне. Я не мог простить его радости. Я не мог простить его дружелюбия. Я не мог простить такого избалованного, богатенького ребенка, который не знал страданий, не мог смириться с тем, что такой человек существует в этом мире. Ему ни разу не приходилось отдавать то, что он имеет. Он просто «наследовал», не забирая ни у кого. И этого я всей душой не мог простить. Мне казалось, что я должен ударить его. Я должен заставить его почувствовать боль. Я чувствовал, что это моя обязанность – раздавить его голову своим ботинком. Хоть я и не намеревался понимать чувства моего отца, в тот момент я понял, что разделяю его ненависть к знати. Наследник семьи Джостаров, Джонатан Джостар. Я решил, что эмоционально задавлю его. Конечно, это было в целях наследования богатства семьи Джостаров, но, думая об этом сейчас, я считаю, что помимо этого причин было еще много. Я принял решение. Я заберу у него все, что он унаследовал. (рисунок Дио)