Over Heaven

У меня появилось еще немного времени, поэтому я продолжу свои недавние записи. Продолжу писать о том, что произошло век назад. Я решил убить Джонатана. Человека, с которым я рос как с братом, и который даже был мне братом по документам, я решил убить с помощью каменной маски. Дело было в том, что он раскрыл мой план по убийству Джорджа Джостара, но даже если бы этого не произошло, я бы все равно решил покончить с ним рано или поздно. Поэтому я просто собирался «сделать то, что было необходимо» Вот и все. То, что необходимо. Я не испытывал никаких душевных терзаний. Это было за несколько дней до того, как я прекратил быть человеком, но, возможно, именно в тот момент я на самом деле отрекся от человечества. …Но возможно я вообще никогда не был человеком? Живя в том проклятом городе, с глупой матерью и отцом-ублюдком, мог ли я проникнуться человечностью? В мире, где человек человеку волк, не было ни единого человека. Не могу сказать, что и поведение моей матери было схоже с человеческим. Нет. Как там говорил Пуччи? «Желание попасть в рай». Если это делает человека человеком, то, полагаю, моя мать была человеком. И, возможно, в таком случае, что и я, Дио, вампир без единой капли человечности в душе, тоже человек? Если углубляться в эти слова, то это на самом деле достойно глубокой философской дискуссии, но я не стану расписывать мысли по этому поводу и остановлюсь на фактах. Факт был в том, что я не смог убить Джонатана даже каменной маской. Если подумать, такими темпами эта книжица начинает превращаться в подробный список моих провалов. Но все же, не важно, сколько раз ты потерпел неудачу, если в конечном итоге ты становишься победителем. Начну с того, что каменная маска вообще не была оружием для убийства. Со всеми этими иглами, выпрыгивающими, когда кровь попадает на нее, нацеленными на мозг, она всегда представлялась мне каким-то древним орудием пыток. Но в самый последний момент, в самую последнюю секунду я понял, что она им не являлась. Я рад, что не воспользовался маской для убийства Джорджа Джостара. Пока Джонатан, рискуя своей жизнью на Огр-стрит, искал источник того восточного яда, коим я убил своего отца и пытался убить отчима, я бродил по городу ночью. Бродил с бутылкой в руках. Я не мог не напиться, зная, что мой план раскрыт, и что Джонатан скоро отыщет доказательства моего преступления. Но чем больше я пил, тем больше я злился. Я злился на себя, за то, что пью, прямо как тот кусок мусора, которого я звал отцом. Я чувствовал, как тону в ненависти к самому себе. Конечно же я не передумал убивать Джонатана, вне зависимости от того, найдет он доказательства или нет. Я знал, насколько был невероятен тот факт, что он сможет вернуться живым и невредимым с Огр-стрит, но это знание никак меня не успокаивало. Мои планы были разрушены. Моя жизнь была разрушена. Спустя семь лет, после всего этого времени, мое будущее было готово превратиться в прах. Зная это, я понимал, что если даже я убью его и представлю все как несчастный случай, ничего не изменится. Погруженный в эти мрачные мысли, я столкнулся с двумя мужчинами на дороге. Они были из тех людей, на которых я бы в любой другой ситуации не обратил внимания, хотя, вспоминая детство, я был привычен к стычкам с подобными уникумами. Поэтому сначала я попытался проигнорировать их, но слова, которые произнес один из них, привели меня, Дио, в ярость. «Эй! Слушай, когда к тебе старшие обращаются, сопляк! Куда это ты плетешься? Или ты от мамки своей отбился?» «Мамки». Мать. Моя мать. В тот момент, когда я услышал эти слова, я ударил его в лицо бутылкой. …Мои записи становятся беспорядочными. Я продолжу завтра. Я распишу эксперимент, поставленный мной на человеке.