Over Heaven

Мы с Пуччи решили, когда ему стоит снова прибыть в мой особняк. Я постараюсь составить в уме определение слову «рай» до его прибытия. Что такое «Рай»?

***

Теперь, когда я окончательно успокоился, я продолжу писать о том, что было сотню лет назад. Я потерпел поражение. Я проиграл Джонатану… нет, Джостарам, отцу и сыну. Я «умер». Я был «убит». Но я не умер. Я не был убит. Я выжил. В последний момент одна из обрушившихся из-за пожара колонн упала на статую, на которую я был нанизан. И потому я смог спастись. Если можно назвать это везением, то тогда все так, как сказал тот китаец, мне сопутствует удача. Полагаю, вся она ушла именно в этот момент. Я был в состоянии, восстановиться из которого не смог бы еще очень долгое время, в состоянии, которое было совершенно несовместимо с жизнью, но несмотря ни на что, я выжил. Я продолжил жить. Моя жизнь продолжилась. Не как человеческая, конечно. И продолжается до сих пор. Я не просто избежал смерти, я выжил. Вот и все, что я могу сказать об этом. Некоторое время мне пришлось скрываться. Я стал бессмертным вампиром с невероятной способностью к регенерации, но чтобы вернуться в норму пришлось потратить много времени и жизненных сил. Поэтому… Поэтому, пока я искал сообщников вроде Джека Потрошителя и пил кровь юных девушек, я просто ждал, пока мое тело восстановится окончательно. Я восстановился. И стал ждать дня, когда смогу отомстить Джонатану. Но пока я делал это, пока тратил все свои силы на восстановление, Джонатан научился использовать этот чертов Хамон. Энергию солнца, своеобразный символ человечности. Можно так же назвать это голосом самой души. Эта техника… Он научился технике, предназначенной специально для уничтожения вампиров. Может я и писал об этом раньше, но человеком, который научил этому Джонатана, был Уильям А. Цеппели. Он был учителем Джонатана. Насколько я знаю, Джонатан снова встретился с Эриной Пендолтон впервые за несколько лет. И во время своей прогулки они наткнулись на Цеппели, который сидел, ожидая их. Он вдруг вылечил сломанную руку Джонатана, и сообщил, что я, Дио, все еще жив, и что для победы надо мной ему надо выучить искусство Хамона. Что за смех. Нет, мне не смешно. Честно говоря, это меня злит. Похоже, несмотря на продвижение, Джонатан все еще остается «наследником». Ему не приходилось тратить время и силы на поиски способа победить меня. Ему не нужно было путешествовать глубоко в горы Тибета и просить, чтобы его обучили. Мало того, ему так же не пришлось узнавать самому, что я, тот, кого можно назвать его главным противником, все еще жив. Я уверен, что насчет меня и маски он подумал что-то вроде: «Я просто постараюсь поскорее забыть обо всем этом.» Таким уж он был человеком. Человеком, который не станет связывать себя с понятием «убийство». Человеком, который мог забыть вкус хлеба, который попробовал. Человеком, который попытался бы вернуться к повседневной жизни. Хотя я, Дио, был бы благодарен ему за это. Но вмешался Цеппели и передал ему «по наследству» технику Хамона. И судьбу каменной маски. Он тоже ее унаследовал. Он никогда ничего не делал сам, все, чего он достиг, он унаследовал или получил в дар. Жизнь Джонатана Джостара была ленивой. Если взглянуть на эту ситуацию с такого ракурса, то кажется, что мой алкаш-отец и Джонатан чем-то похожи. И, пожалуй, можно сказать, что я был главным противником для них обоих. Однако мой отец был «берущим». Как и я. Потому естественно, что если рассмотреть поближе мое с Джонатаном противостояние, то это было сражение между «берущим» и «наследником». И если пойти еще глубже и учесть, что я проиграл, будет ясно, что в конце концов, не важно, как сильно мы пытаемся, «берущие» не могут победить «наследников». Нет, все не так. Это правда, что в коротком забеге я проиграл. Но битва между мной и семьей Джостаров еще не окончена. Она продолжается прямо сейчас.