Оловянный солдатик

Лидии теперь разрешают спать в переданных мамой розовых носках; они настолько домашние, что девушка боится к ним притронуться, ведь они точно рассыплются болезненными крылатыми воспоминаниями - в форточку с криками. Лидии не нравятся крики. Особенно свои. У Питера большие руки и крепкая шея; когда-то давно Лидия бы непременно внесла это в поощрительный специальный список. Сейчас она дает ему полное право рассеянно и бережно перебирать рыжие пряди, но внутри у нее бьются, ломая крылья, старые воспоминания. Питер как большой серый (седой) волк - злые охотники, вполне реальные, не из сказки, сожгли его дом со всеми родными. Его бы дочери было столько же, сколько Лидии сейчас; чувства к ней, кажется, совсем не отцовские. Питер улыбается по-волчьи; зубы не обломанные и не тупые, он их бережет. Лидия, зная свой диагноз, гадает - белизна клыков действительно напоминает звериную или разум снова затеял в салки. Синь его глаз врезается неоновыми отсветами в ее память. В Доме Эйкена переворот, и Питер дарит Лидии крашеную корону. Оловянный солдатик - думает Мартин, выплывая к Стилински в монашеской медицинской форме. Прыгает, мечется, пытается всех спасти. Лидия улыбается ему наконец-то накрашенными губами - сама не своя без нее - и не хочет ломать его окончательно, рассказывая, что здесь никого нельзя спасти. - Я новый врач, - говорит он Хейлу, мигая нервно то одним, то другим глазом - как в заезженных мультиках на кассетах Лидии. У Питера острый ум и когти - он расцарапывает этого шарнирно-кукольного мальчугана внимательным взглядом. Оборотень складывает полусуммы процентов, насколько этот выпускник ответственен. Стайлз оказывается непомерно улыбчивым; вокруг все брызжет апельсиновым соком от его шуток. Лидия просит всех быть осторожней со словами. Стайлз не только оказывается предсказуемо ответственным, но и с заявкой на местного Шерлока Холмса. Пунктир родинок Стилински перекрывает синь хейловских глаз. Лидия шепчет что-то безумное и ласковое, успокаивая Эрику, которая выводит кошачьи мартовские ноты по Стайлзу; нимфомания у них не редкость. Стилински смущенно мнет собственные губы, не зная, что раззадоривает еще больше. Ему больше по нраву Лидия - с ее крашеной картонной короной и с загубленным потенциалом студентки Оксфорда. Мартин начинает чувствовать ловкие пальца Хейла в волосах, будто он отчаянно цепляется за нее, пока водит за нос этого мальчишку. Звериное чутье не дает ему покоя - крики по ночам становятся громче. Стайлз плутает по ночным коридорам с фонариком в зубах; в руках - выкраденные медкарты. - И долго вы еще надеялись протянуть? - Стайлз аккуратно ловит ее за локоть за углом; Лидия боится, что Питер учует позже, как сильно от нее будет пахнуть чужим запахом. Отчего-то она не против, если не считать неожиданных опасений за нового врача. - Не знаю, - честно говорит она, заглядывая ему в глаза. Лидии так жаль, если честно, что он выбрал сумасшедшую, потому что Стилински совершенно точно с его дурацкими комплиментами, непрошибаемым оптимизмом, родинками, тягой к психиатрии, в конце концов, достоин большего. Он, конечно, не отвечает, но в глазах полыхает я тебя вытащу Лидия скусывает помаду с пухлых губ - тебе не спасти всех, оловянный солдатик. Питер обращается с бывшим персоналом гуманней, чем они с ними, но ему это не идет в счет, в плюс - скоро весна с наплывом посетителей. Он сдается и зарывается чувствительным носом в рыжую макушку, игнорируя навязчивый запах этого щенка. Лидия замирает в такие моменты, потому что ей его жаль; ее никто не жалеет, когда она разрешает разуму представлять чужие бледные пальцы в волосах. Лейхи со своим тиком, таком, с клаустрофобией и агрессией прорывается во двор; форма-прикрытие мокнет от первого мартовского ливня. Он бросается загнанным зверем на закрытые ворота, и больной вой пугает нового привезенного с родителями. Лидия спешно укладывает любимые носки на дно какого-то рюкзака - рядом привычно прыгает нервным солдатиком Стайлз. Питер рычит где-то на другом конце их изолированного, замкнутого сейчас на все замки, мирка. Стилински сетует на отсутствие каминов - в пальцах трясутся их папки. Стайлз говорит: - Википедия и скорый курс первой медицинской помощи у отца в участке, - не смотрит на жирное "циклотимия" где-то на замятой странице в середине. Ее губы дергаются в улыбке, когда она кидает их сверху. Она даже сейчас жалеет Питера, оставляя в своей бывшей палате крашеную картонную корону и прядь срезанных волос. Стайлз не может спасти всех, но он довольствуется и одной спасенной Лидией, когда они выходят в лес и в новый свободный мир. Стайлз правильный оловянный солдатик.