***
Тем временем в доме мэра Миллс, Реджина, надев самое роскошное белье, едва прикрывшись черным сдержанным платьем, прощалась с Робином. Мужчина ни в какую не хотел отпускать от себя любимую женщину. С момента появления «миссис Гуд», Реджина ни разу не позволила Робину прикоснуться к себе. — Ты ведь понимаешь, что убегать от меня в самый разгар ночи — глупо, — рука Робина перехватила королеву за запястье. — И в конце концов, это должно закончится. Сколько тебе повторять, что между мной и Мэриан ничего нет, и не будет? Реджина с помощью магии отстранилась от Робин Гуда на безопасную дистанцию. — Это не важно, и я не сбегаю от тебя. — Но я люблю тебя, Реджина Милс, и мне все равно, кем ты себя там считаешь! — Руки Робина схватили женщину за талию и вжали во входную дверь. Его тело возжелало ее со дня, когда Мэриан вернулось. Вот только с Реджиной происходило что-то неладное. Она изменилась за прошедшие два месяца до неузнаваемости, и это пугало разбойника. — Робин, пожалуйста, — не заметив ее слов, мистер Гуд развернул брюнетку спиной к себе и задернул облегающую юбку. Его рука скользнула вверх по ноге женщины и стремительно обвела контур чулков. Нащупав заветный бугорок, он нажал на спину Реджины, заставив королеву согнутся под интересным ему углом. Робин шумно вздохнул. — Прекрати, сию же минуту, — резко развернувшись, она подалась всем телом вперед и сладким, как мед, голосом прошептала в раковину ушка мужчины. — Сегодня я не могу. — Опять твои отговорки про головную боль? — с горечью во взгляде процедил сквозь сжатые в ухмылке зубы разбойник. — Ты могла бы избавится от боли при помощи магии или же просто выпить таблетку. — Я была бы рада остаться с тобой, но кто-то должен рассчитывать бюджет после проказ моей сестренки. Ты и сам должен понимать, какая ответственность лежит на моих плечах. — Обещай не перетруждаться, я люблю тебя, моя королева. С большой неохотой Робин Гуд отпустил любимую женщину. В последнее время Реджина постоянно отлучалась на ночь глядя, оставляя грозу зачарованного леса одного в незнакомом ему Мире. Другой бы на его месте уже давно начал ревновать, но он верил Реджине и не хотел попадаться лишний раз под ее горячую руку.***
В сиреневой дымке появился сам Темный. Реджина, стоявшая в пол оборота к мужчине, соблазнительно наклонилась к заваленному бумагой столу. От одного этого вида обмякший орган Темного затвердел и рвался в долгожданную битву. Он был готов, и, материализовавшись позади искусительницы, по-хозяйки положил руку на ягодицы девушки. Она издала протяжный стон и, развернувшись, впилась в губы ростовщика. Его руки вальяжно блуждали по вызывающим формам злодейки, а язычок исследовал самые сокровенные уголки рта. Реджина запустила руки в прекрасную шевелюру мага, на что тот издал протяжный стон. В мгновение ока, как по волшебству, Злая Королева, закинув ногу на талию мужчины, оказалась зажатой между двумя твердыми поверхностями: столом и пульсирующем членом в штанах ростовщика. Агония желания накрыла обоих. Он хотел ее каждый миг после возвращения из плена Зелены. Она же видела его в самых откровенных снах, насилующим ее сердце и душу. — Ты задержался, мой дьяволенок! — Не думаю, что я похож на беса, любовь моя, — вдохнув запах ее кожи, он поморщился. — От тебя пахнем лесом и твоим разбойником. — Знал бы ты, как сильно я скучала по нам. Расстегнув пряжку на ремне ростовщика, королева подцепила заветную пуговичку, высвобождая кончик возбуждённой плоти. Он облизнулся, чувствительно задышав в ее сладкий ротик. — Только не говори мне, дорогуша, что до этого ты была со своим разбойником, — резким движением сильных рук он подхватил ее ягодицы, усадив брюнетку на кончик стола. Реджина не теряла времени даром, и ее пухлые губки, посасывая мочку уха мужчины, шептали самые извращенные нежности, на которые она была способна. — Мне нравится, когда ты ревнуешь, — взяв одной рукой оголенный орган Темного, она с большим усердием стала водить нежными пальчиками от головки до самого основания. Ее завораживало лицо Румпельштильцхена в этот момент, который, казалось бы, был готов на все ради этой невинной ласки. — Ты единственная, о ком я думаю сутки напролет. — А как же малышка Белль? — А как же твой друг, Робин? — иронично процедил Голд. Его руки, через тонкую ткань кружевного белья Реджины Миллс, массировали ее клитор, доводя женщину до высшей точки наслаждения. Ее тело таяло в его руках, а когда мужчина применял свои искусные руки, она готова была спорить, что в эти самые моменты он становился ее счастливым концом. — Чего ты медлишь, Голд? — с этими словами мисс Миллс, оттянув волосы Голда, приподнялась и, обхватив в кольцо ног мужчину, оседлала его. Его рука, до сих пор находившаяся под самым желанным местом в его жизни, нежно поглаживала шелковистую кожу на бедре женщины. Второй рукой ростовщик ласкал затвердевшие рубины на груди Ее Величества. Она извивалась под его тазом, как змея, нападающая на отступающую жертву. Он сходил с ума от ее стонов, и со временем его толчки в ее лоне становились все сильнее и сильнее. Ногти, вцепившиеся в шею ростовщика, притягивали его в плен ее губ. Она была счастлива, как никогда раньше, наконец она нашла то, к чему стремилась всю свою сознательную жизнь. Она нашла его, и возможно он и есть — ее счастливый конец.