✞✞✞
Из-за внезапной кончины одного из ведущих специалистов отделения все перемешалось с ног на голову. Практикующих хирургов стало на одного меньше, но количество запланированных операций от этого не убавилось. Поэтому Сакуре сложно далось добиться разрешения провести внеплановую операцию для Дея, поклявшись, что вся ответственность будет на ней. Она сама лично вознамерилась справиться с таким непростым делом, действуя, конечно, под присмотром тех, кому проводить такие сложные манипуляции не впервой. К тому же сам больной был только за, решил довериться практикантке, а не ждать вместо обещанных двух с половиной месяцев полгода из-за того, что операции Орочимару пришлось раскидывать на прочих хирургов и время ожидания, естественно, увеличилось до невероятных размеров, ведь заведующий их отделения всегда брал на себя операций больше, чем кто-либо другой, идеально справляясь с ними в кратчайшие сроки. Не всем было дано штопать людей друг за дружкой, как на конвейере. — Ты точно справишься? — не раз допытывался до нее Какаши, который, в отличие от Дея, не очень обрадовался, что оперировать его будет всего лишь стажер. — Справлюсь, — без тени сомнений уверенно отвечала девушка. Потому что она должна справиться. А если нет, то грош цена ее мечте стать лучшей из лучших, так что права на ошибку у нее нет. Дейдара потому и доверился ей, ибо видел ее рвение и уверенность в себе, а такие люди ошибаются редко. К тому же, из весомых плюсов к тому, что именно Сакура будет вести операцию, оставался тот факт, что сделать это она могла в любой момент, если ее непосредственный наставник, который будет следить за тем, чтоб та не накосячила по ходу дела, не занят. Женщиной та была хорошей и предоставила своей практикантке собственный график, чтоб она, ориентируясь по нему, смогла точно определиться, когда будет готова к своей первой сложной операции. Это же вам не аппендицит удалить, тут требуется максимум внимательности и осторожности при работе со сложной аппаратурой, а главное необходимо понимать, что и в каком порядке следует делать.✞✞✞
Какаши хмуро смотрел на дверь комнаты, из которой Учиха не выползает уже несколько дней. Точнее, редкий раз выбирается в туалет или до ближайшего ночного магазина, где скупает все полки с алкоголем, после чего снова запирается в комнате, не подпуская к себе никого. Хатаке искренне волновался о том, что тот за это время мог успеть уже сдохнуть, если бы не редкие ночные хлопки дверью и шаркающие шаги. В остальном же, с тех пор, как они проводили Наруто, ему ни разу не удалось ни увидеть, ни тем более перекинуться хоть парочкой слов с Саске, что решил скрыться в своем мирке. Но ведь вечно так оставаться не может? Как и обычно, на стуки и требования открыть дверь не было никакой реакции и тогда, казалось бы, бесконечная чаша терпения Какаши наконец-то лопнула, отчего он решил, что дверь и вышибить будет не жалко. Но когда та с грохотом вылетела из петель, упав на пол, усеянный пустыми бутылками и еще хер пойми чем, Хатаке едва не задохнулся. Перегаром тут тащило со всех возможных и невозможных сторон, несло еще чем-то нереально противным, как от старого бомжа-алкаша, сто лет как забывшего, что такое душ. Интересно, когда Саске мылся в последний раз? Кстати, о самом Саске: не удивительно, что тот никак не реагировал на стуки и оры Какаши, ведь тот спал сладким сном младенца, обросший щетиной, с взлохмоченными, как осиное гнездо, маслянистыми волосами, в черной водолазке, заляпанной непонятно чем, и в светлых семейниках по колено, наполовину сползших с задницы. Вокруг творился такой бедлам, что будь тут чье-то мертвое тело, его бы не сразу нашли. А судя по запаху, тут должно быть не одно такое мертвое тело… — Подъем! — зажимая нос рукой, крикнул Какаши, ногой толкнув Саске в бок. Рукой было противно касаться, негигиенично что ль как-то. Только вот тот ноль реакции. — Учиха, мать твою налево! — ожесточенно раздергивая занавески, чтоб впустить в комнату хоть капельку дневного света, рявкнул Хатаке. Однако тот даже ухом не повел, чем вконец выбесил помощника. Не долго думая, Какаши взял и полил его холодной водой прям из графина, чтоб хоть как-то достучаться до спящего. По-детски, но зато как надежно — Учиха тут же очухался, не совсем понимая, что это было. — Живой? — как только тот разлепил свои очи, поинтересовался Какаши, помахав раскрытой ладонью перед скривившимся лицом Саске. — Пошел нахуй, — едва ворочая языком, пробормотал он, отмахнувшись от мелькающей перед лицом руки. — Нет-нет-нет, Саске, никуда я не пойду, — ответил Какаши, одним резким движением дернув его на себя, помогая ему усесться. — Ты же сам в курсе, что Итачи мне никогда не простит, если я позволю тебе сейчас спиться и помереть, так что хочешь ты того или нет, но сейчас ты идешь в ванную, умываешься, бреешься, приводишь в себя в порядок и мы вместе едем в больницу… — Какую, блять, больницу? — не въехал Учиха. — Отъебись от меня. Итачи сдох, ему уже похуй, что ты там кому позволять будешь, так что закрой свой рот и дверь с той стороны. Видеть никого не хочу. Какаши помрачнел. Что это значит? Саске теперь вообще никак жить не хочет? Решил тут втихаря загнуться с передоза алкашки, пока Хатаке один разгребает дерьмо, которое натворил Саске? Хрен! У Какаши был крепкий удар и сейчас он не пожалел ни капельки сил, двинув брюнету так, что у того звездочки в глазах принялись вытанцовывать танго. — Какую больницу? — зашипел он, схватив Учиху за загривок. — Память уже напрочь отшибло? — сжав того посильнее, чтоб сконцентрировать его на своих словах, еще тише, но грознее прошипел он. — Забыл уже, что натворил? Так я тебе напомню! — буквально как марионетку вздернув Саске вверх, поставил его на ноги и тут же швырнул к опустевшему проему дверей, сообщив: — Я с тобой нянькаться не собираюсь. Мне теперь и без тебя проблем выше крыши, так что руки в ноги и вперед, эволюционируй, амеба, — игнорируя плюющуюся матами вонючую тушу брюнета, буквально за шкирку дотащил его до душевой, куда зашвырнул его, как котенка. — Через полчаса чтоб на человека был похож, иначе не выйдешь отсюда, — напоследок дал указание Хатаке и захлопнул дверь перед носом очумевшего Учихи, что едва не ослеп, когда яркий белый свет резанул по глазам. — Сука, — тихо шикнул он, несильно стукнув по двери, после чего перевел прищуренные глазенки на душ, где картинка неожиданно смазалась и вместо сухого кафеля и пустоты пред носом предстал он сам и Наруто. — Вот сука! — закрыв ладонями лицо, громче выкрикнул он, бессильно скатываясь по двери на пол. В голове так и мелькали картинки, напоминая, что совсем недавно эта комната была для него любимой, ведь именно тут начинались их брачные игры с Наруто, плавно перетекающие в спальню. Но это совсем не то, что хотел бы сейчас помнить Учиха. Надо бы еще чуть-чуть выпить, чтоб выкинуть из башки все то, что заставляет чувствовать в груди вместо сердца зияющую пустоту, такую огромную, что аж страшно становится. — Дверь открой! — встряхнув головой, надеясь выгнать из нее приятные воспоминания, выкрикнул приказ Саске, но после еще парочки попыток дозваться до Какаши, понял, что его просто с той стороны нет. Ну конечно, не будет же он все полчаса караулить под дверью, прекрасно зная, что вряд ли брюнет так просто возьмет и последует его указу, не вывалив перед этим кучу дерьма на помощника. Кому бы понравилось такое выслушивать? — Блять… — сдавшись, стукнул по полу Учиха, ощущая, как постепенно начинает трезветь, а это не есть хорошо. И чего там Какаши неймется? Ему-то какое дело, чем занят Саске? Операцию он оплатил? Оплатил. Подождать этой самой операции согласился? Согласился. Бумажку на криогенную заморозку тела Итачи подписал? Подписал. Что еще-то от него требуют? Почему бы не дать ему спокойно спиться и сдохнуть? Зачем лишний раз заставлять его что-то делать? Зачем страдать? Все ж хорошо так было: днем Саске спал, ночью бухал и никаких тебе угрызений совести и сожалений. Зачем нарушать эту идиллию? Кому он нужен еще? Для чего? — Готов? — вдруг раздался голос за дверью и Саске от неожиданности вздрогнул, обнаружив, что лицо полностью потонуло в слезах. Вот черт, неужели уже полчаса прошло? — Ты там утонул, что ли? — спустя пару минут без ответа, осторожно поинтересовался Хатаке и, ужаснувшись своей догадке, быстро открыл дверь, обнаружив темный комок на полу прям под ногами, являющийся скрючившимся Саске. — Ты чего? — испугался он, кинувшись к валявшемуся телу на полу, что иногда судорожно дергалось. — Саске, ты… — приглядевшись повнимательнее, Какаши впервые в жизни сменил каменную морду на морду человека, который словно только что своими глазами увидел, как фея-крестная превратила тыкву в карету. -… ты плачешь? — у самого голос дрогнул. Таким он Учиху не видел еще никогда и ни на шутку перепугался, не понимая, что теперь должен с этим делать. К ворчащему и всех ненавидящему Саске он привык, но слез его по сей день не удосужился увидеть никто. И это пугало. — Я же сказал, отъебись! — столкнув с себя руку Хатаке, который хотел помочь ему встать, гневно выпальнул брюнет. — Че тебе все от меня нужно? Зарплату ждешь? — предположил он, не представляя, чего еще добивается от него помощник. — Счета тебе известны, пользуйся на здоровье, а меня не смей трогать! Заебал уже! — Зарплату? — потерянно повторил слово Какаши, чувствуя, как у самого начинают дрожать руки от злости. — Зарплату?! Ты в своем уме?! — искринне удивился мужчина, не веря ушам. — Думаешь, ты один тут потерял Итачи? А я так, просто обслуживающий персонал, потративший всю свою жизнь на вашу гребаную семейку и теперь жду только зарплату? Да нас с Итачи с большей вероятностью назовут братьями, чем вас! И он, и ты, вы оба мне как родные, а теперь смеешь заявлять, что мне от тебя нужна только зарплата? Засунь себе в жопу свои деньги, мне надоело ходить за тобой, как за пятигодовалым! Хочешь страдать? Страдай на здоровье, и всем будет плевать на тебя. Только вот не пожалей потом о своем решении, а я вмешиваться больше не буду! Саске как током прошибло. Что это значит? Какаши тоже хочет кинуть его? А как же… — Нет! Не уходи, — вцепился в него Саске, обвивая руками шею мужчины. — Только не ты… нет… не отпущу… — совсем как дитя забормотал он, прижимая Хатаке к груди, как любимую игрушку. Он действительно не готов был прощаться с последним человеком, которому до него есть хоть какое-то дело. Всю жизнь Какаши был рядом и прощаться с ним по собственной глупости он не желал. В конце концов, как он без своей правой руки? Какаши сдался. Сейчас, смотря на Учиху, образ которого никак не укладывался в привычные рамки, он понял, что хрень про зарплату он ляпнул не со зла. Все-таки на данный момент Саске не более, чем ребенок, запутавшийся в собственной жизни. Ему нужно просто дать время, чтоб оклематься и прийти в себя, но до тех пор бросать детей грешное дело. Да и сам уже пожалел, что наболтал лишнего, ведь знал прекрасно, что способен ляпнуть брюнет — хоть стой, хоть падай, но иногда он реально вообще не задумывается над тем, что можно говорить, что нет. Воспринимать его бредни с отходняка всерьез было вообще неразумно, но и промолчать он не мог, за что ему было стыдно перед Итачи. Поклялся же, что не оставит его братика на произвол судьбы, что бы ни случилось, а сам едва не убежал от него лишь потому, что тот мало соображал, о чем говорил в своем-то далеко не здоровом состоянии. Все-таки почти неделя беспробудных пьянок не проходит бесследно. Почувствовав, что хватка в скором времени совсем ослабла, Какаши осмелился пошевелиться и заглянуть в умиротворенное лицо Саске, ресницы которого так и продолжали мокнуть от слез. Он просто спал. — Наруто… Итачи… Не уходи… Не хочу… — бессвязно бормотал он, время от времени хватаясь за Какаши так, словно это он тут решил дать деру. У самого-то в груди закололо при виде обросшего щетиной детины, который просто не знал, как теперь двигаться дальше, потеряв двух самых дорогих сердцу людей и справляясь с этим, как может. Такое не всем выдержать под силу и тут уж действительно лучше запереться с собой и бухлом на неделю, чем пойти и выкинуться в окно, как не раз мечтал об этом Учиха. Хорошо, что мечты так и остались мечтами, да и спать на холодном кафеле не есть хорошо. Пришлось самому заняться гигиеной Учихи, набрав ему ванную и искупав, пока тот дрых, как танк, бормоча себе под нос то «Итачи», то «Наруто», из-за чего Какаши сам чуть не ударился в слезы, боясь даже представить, что творится сейчас на сердце брюнета.✞✞✞
Следующая неделя с трудом запомнилась Саске, который время от времени просыпался, поливал грязью всех и все вокруг, пытался добраться до ближайшей бутылки, но надолго его не хватало и он вновь отрубался на пару часов, чтоб потом повторить все по новой. Какаши даже перепугался тому, что с Учихой может быть что-то не так, но Сакура, которую тот привел, чтоб та хоть мельком глянула на больного, успокоила его, заявив, что тот просто стал эмоционально зависим от алкоголя и тело, не получая его, бунтовало как может: Учиха то лежал с высокой температурой в бреду, умоляя кого-то простить и не уходить, то его трясло не по-детски, как при ломке наркомана, давно не получавшего дозу, то вообще мог сутки пролежать как труп, ни разу не разлепив глаза, да и вообще всякое случалось, всего не упомнишь. Когда окончательно пришел в себя это стало понятно сразу — вместо лихорадочного блеска в глазах там поселился арктический холод, превратив зрачки в стекляшки, не ведовавшие жизни.✞✞✞
Дейдара готов был ноги целовать Сакуре, которая смогла сократить время ожидания операции от полугода до «подожди еще пару дней, я хорошенько подготовлюсь и тогда, думаю, можно приступать». И он обязательно это сделал бы, если бы мог сам стоять на ногах. Но ничего, он и лежа редко скучал. Отчасти потому, что одному ему удавалось побыть не так уж и часто, а когда удавалось — ноутбук Наруто делал свое дело, добавляя каплю разнообразия к жизни блондина. Поскольку в свое время он упустил возможность ознакомиться с такими вещами, как «S.T.A.L.K.E.R», «CS: GO», «Need for Speed» и т.д и т.п, каждую свободную минуту он проводил в игре, как дорвавшийся до компухтера школьник, а медсестры с медбратьями уже перестали обращать внимание на то, что из палаты иностранного пациента в любое время суток могут доноситься выстрелы и рев двигателя. В общем, он чувствовал себя просто прекрасно, сравнив свое положение с курортным отдыхом, только моря под рукой не хватает. А что, удобно устроился: увеселительные программы в лице Какаши и Сакуры ему обеспечены, Саске выполняет любую прихоть в виде денег, а стрелялки поднимают настроение, если вдруг приспичит взгрустнуть. Он чувствовал себя здесь, словно в отпуске. И все было бы прекрасно, если бы не одно но: Учиха. В последнее время он очень изменился: молчит чаще обычного, ходит, как неупокоенное тянето, ворчит себе что-то под нос, если к нему вдруг кто обратится, а выражение лица такое отстраненное, словно в этом мясном костюме, натянутом на скелет, не осталось ни капли души. Тсукури не имел ни одного повода волноваться о человеке, который поступил с ним так жестоко, но даже он не мог остаться равнодушным к этому существу, потерявшему смысл своего существования. Он понимает, каково сейчас Саске. Как раз после первой попытки сдать экзамены в школе он был в том же шатком состоянии, что и Учиха сейчас, осознав свою никчемность и никомуненужность. Если бы не долгие месяцы в больнице с осложнениями после избиения он, вполне вероятно, в один прекрасный день просто упал бы под колеса какого-нибудь грузовика и сдох нахуй, ничуть об этом не пожалев ни до, ни после. Но у него, в отличие от Саске, тогда было много времени поразмышлять, как можно выйти из такого жизненного тупика, когда уже даже не знаешь, зачем все еще продолжаешь топтать землю-матушку, и найти сокровенный смысл бытия в себе, ведь даже если все вокруг забьют на тебя хер, останется в мире как минимум один человек, которому ты всегда нужен — это ты сам, от этого и стоит отталкиваться. Как бы сильно Дей не пытался уговорить себя, что этот человек очередной мимоход в его жизни, на который не стоит обращать даже внимания, он не мог просто так отмахнуться от проблем Саске, пусть и не испытывал к нему даже элементарных дружеских чувств. Он вообще сам не знал, как именно характеризуются его отношения с Учихой, в его понимании Саске — приложение к Узумаки. И было крайне печально наблюдать за тем, как это самое приложение никак не может найти себе место после того, как лишилось своего носителя. Хотелось бы поделиться своими переживаниями с Наруто, но тот и слышать ничего о нем не желал… Какаши видел эти совсем не радостные перемены в парне, но даже пара хороших лещей не смогли привести его в чувства — Саске просто не желает выбираться из мира забвения, не хочет ни о чем говорить, ни о чем думать, и жить он тоже не хочет. Попытался он, Хатаке то есть, залезть как-то раз к нему в душу в попытках достучаться до здравого смысла, но на любую попытку поддеть за живое брюнет огрызается, как бешеный пес, сверкая безумными глазами, полными решимости… Решимости чего, Какаши так и не понял. Но человек, который уже считает себя одной ногой в могиле, способен на любое безумство. И если вам нужно наглядное пособие под описание словосочетания «живой труп» — взгляните на Учиху. Уверяю, лучшего экземпляра вы не найдете ни в одном уголке мира.✞✞✞
Сакура обещала «еще пару дней» — Сакура выполнила обещание. И справилась с ним на отлично, чем безумно гордилась. Уж теперь-то она явно переплюнула всех своих сокурсников, которые обзавидуются, узнав, что на практике она справилась на ура с такой трудной задачей, как имплантирование неживых тканей в живой организм. И очень радовалась, впервые осознав, как приятно чувствовать себя счастливой просто потому, что смогла помочь человеку. Определенно, не зря она убила всю жизнь на то, чтоб продвинуть себя в хирургии. Мама, как местный хирург по прописке, будет очень довольна дочуркой. И ничего страшного в том, что вместо четырех-пяти часов она потратила на это дело двенадцать — для первого раза неплохо, ведь тут главное качество, а не скорость. Зато сейчас отсыпалась вдоволь прямо в медсестринской, не переодев даже запачканного кровью халата, ощущая небывалую легкость на сердце. Какая же она молодец.✞✞✞
Приходил в себя Дей долго, очень долго, полусознательно, включаясь на пару минут, а потом снова выключаясь, выплевывая изо рта такой бред, что даже Какаши не удержался и прыснул со смеху пару раз, пока дожидался полного пробуждения больного. Саске рядом не было, это Дей заметил в первую очередь, но, в прочем, не сильно огорчился, больше думая о том, каковы успехи и есть ли они вообще. Нога, с виду, была на месте, мотанная-перемотанная бинтами, с какими-то двумя железными прутьями, неудобно будто выворачивающими колено. — Вот черт, — огорченно выругался он. — Неужели не помогло? — Потише, куда спешишь-то? — усмехнулся Какаши. — Или думал сразу, прям с операционного стола на своих двоих уйдешь? Прости, но это немножко не так работает, — улыбнулся он, потрепав растерянного Дейдару по голове. — И все же, должен напомнить тебе: реабилитация — дело не скорое, а нам с Саске еще домой возвращаться и Итачи… В общем, ты ж не забыл, что мы остались здесь только до операции, чтобы лично убедиться, что все хорошо? — Дей, не успевавший спросонья осознавать вылетающие с губ Какаши слова, растерянно кивнул. — Так вот, все хорошо. Саске убедился, что проблем не будет, и велел сразу же собирать вещи в дорогу. «Больше задерживаться тут не за чем», — процитировал он слова Учихи. — Так что прости, Дей, я и так задержался, дожидаясь, когда ты меня узнавать начнешь, но мне пора. Он в последнее время и без того нервный какой-то, не хочу расшатывать его психику еще больше. — Ты улетаешь? — наконец-то потихоньку суть части слов Хатаке дошли до сознания Дея. — Так скоро? — Ха, а ты хотел… — как-то совсем нерадостно усмехнулся мужчина, закидывая свой рюкзак на плечо. — Итачи и так в криогенном состоянии все три недели провел, незачем морозить его и дальше, — еще раз грустно улыбнувшись, сообщил он, напоследок пожав руку пострадавшему, что как-то совсем растерянно озирался по сторонам, толком не отличая даже, это сон или явь? — Палата в твоем распоряжении до конца реабилитации, мой номер на случай чего ты знаешь. Как сможешь полноценно передвигаться на своих двоих — сообщи, мы организуем тебе билет в бизнес класс и такси прямо до дома, — настырная трель телефона потревожила полуночную фоновую тишину и, взглянув на экран, Какаши ответил на вызов, коротко рявкнув в трубку: «Да уже выхожу!», действительно перешагивая порог палаты под невдупляющим взглядом Тсукури. — Ты прости, что я это так, но Саске действительно желает поскорее убраться отсюда, раз уж с тобой все в порядке… Сакура обещала глаз с тебя не спускать, так что скучно не будет. Ну и это… Поправляйся! — выкрикнул он уже почти из коридора и исчез, а Дей так и смотрел на тихо закрывающуюся дверь с единственной мыслью: «Че эт ща такое было вообще?». Перевел чуть прищуренный неуверенный взгляд на часы, что висели над плазменным телеком напротив кровати — два часа ночи. Приглючило, что ли? Да пох, надо еще поспать.✞✞✞
Мир грез был так прекрасен и заманчив, что возвращаться в слишком суровую реальность Саске никак не хотел. Там он был с братом, с любимым, и мог воображать себе жизнь, которой в реальности теперь никогда не будет. И зачем ему тогда нужна эта чертова реальность? В которой, к тому же, существовать ему не так уж долго осталось. Отчаяние страшно для человека, который потерял слишком много, и может привести к совсем неожиданным последствиям. Учиха уже был морально готов полностью перейти в свою вымышленную утопию, которая, как казалось ему, примет его в свои объятия с радостью сразу после того, как он оборвет последнюю ниточку, связывающую его с реальным миром — свою жизнь. Но до тех пор, пока душа брата не будет упокоена, он не позволит себе позорно сбежать от проблем, не удостоверившись, что тот сможет присоединиться к нему в загробном мире. Саске никогда не страдал верой во что-то подобное, был скептиком столько, сколько помнил себя, но все же перестраховаться на случай чего было необходимо. Да и не дело бросать брата тут, не проводив его толком в последний путь. Самозащита от необдуманных поступков наглядно действует без ведома воли хозяина. Сколько бы не уверял себя в том, что подождать осталось совсем немного, факт на лицо — он боялся смерти. И делал все возможное, чтоб отдалиться от принятого собою решения, ставя себе цели, при достижении которых ему два пути — либо в гроб, либо в дурку. Он ведь прекрасно осознавал, что подумай он поделиться с кем-то своими намерениями — его не поймут, его не поддержат. Потому что здоровому уму такое даже в голову не взбредет, а вот оказаться в больничке для душевнобольных проще простого. Нет, ему такого счастья не надо, у него все продумано: совсем скоро он в последний раз попрощается с братом, чтоб встретить его в мире ином, где не будет никаких проблем. Где будет все так, как хочет он — где будет Наруто, пусть и не настоящий, но будет. Его личный Наруто, который всегда простит, всегда поймет и всегда поддержит. Чем не сказка? В выборе между заманчивыми перспективами своих грез и суровой реальностью, где у него нет даже сил и желания для дальнейшего существования в одиночестве, определенно лидирует первое. Оставленная без внимания мысль о том, что вместо личной утопии его ждет Аид в подземном мире не притормаживала Учиху ни на секунду. Если суждено оказаться там, значит, он того заслужил. А раз заслужил, значит поделом ему будет. Какаши, наблюдающий за Учихой, что сидел возле тела Итачи, держа его за холодную, чуть синеватую руку, все силился понять, чему тот мог так мечтательно улыбаться, глядя на мертвого брата. Хотелось бы, конечно, спросить напрямую, но разве ему ответят? А если и ответят, то кратким «отвали». У самого на душе кошки скреблись при виде деформированного тела Итачи, который местами еще не оттаял, что с него даже вода стекала, чуть мутноватыми красными разводами пачкая белоснежную простынь под собой, чего никто не заметил. А если бы и заметил, то вряд ли принял бы во внимание очевидную очевидность, что мертвые не реагируют на перепады температур и на коже, после заморозки, не образуются мелкие трещины, которые без особого внимания и заметить-то невозможно. И уж тем более не принял бы во внимание, что эти трещинки едва заметно, но кровоточат, смешиваясь с каплями оттаивающего льда с немногих не успевших разморозиться мест. У трупов же кровь не идет, так что к чему лишний раз вглядываться? Никому даже в голову не пришло уделить мелким царапкам-трещинам хоть каплю внимания, а жаль. Устав наблюдать за этой безнадежной картиной, Какаши, пробормотав себе под нос что-то типа «я еще пожалею об этом», решился-таки отвлечь внимание Саске от спокойного лица брата, положив руку ему на плечо — реакция нулевая. — И что теперь? — с тяжелым вздохом спросил он, будто его заставили это сделать. Ответа дождался довольно не скоро. — Сделай так, чтоб об этом никто не узнал, — просьба-приказ прозвучала с губ Саске, который нехотя вырвался из своего спасительного уголка сознания, где он скрывался чаще всего. Встал и потянулся к низкому столику с журналами, где также нашлась ручка и принялся что-то писать, заодно объясняя свою прихоть. — На похоронах не должно быть никого лишнего, никаких фотографов, никаких журналистов, никаких посторонних личностей. Вышли всего одно приглашение по этому адресу, — оторвав чистый уголок журнала, где выписан был один-единственный е-мейл адрес, Саске сунул его своему подручному и с беспристрасным лицом вышел, уже сто раз пожалев, что пилотаж на сей раз решил доверить профессиональным пилотам, чтоб не находиться с трупом во время полета один на один. Кто ж знал, что одиночество ему так приглянется. «Ему?» — удивился Какаши, быстро распознав, кому принадлежит этот адрес. Но приглашения выслал два.✞✞✞
Полет прошел долго и тягуче, но так показалось одному лишь Какаши, который никак не мог воткнуться вновь в свою книжку, когда где-то рядом маячит полутрупный Учиха. Пытался он прочитать хоть парочку слов, но поймав себя на мыслях о том, что как-то следует помочь Саске и при том умудриться не втянуть сюда Узумаки, понял, что одно и то же слово читает по десятому кругу, а вникнуть в его суть все равно не может. Вот и пришлось плюнуть на эту затею и сидеть, как идиот, пялиться в окно, размышляя о невозможном. Что же может вытянуть Саске из этой глубочайшей апатии? Думал-думал, но так и не надумал ничего дельного: поддержка близких отпадает — близких у него не осталось; отвлечься от проблем тоже в пролете — для этого нужно вдолбить «больному», что он сам того хочет, ибо пытаться развеселить кого-то против его воли затея вообще фуфло; профессиональная помощь психолога тоже вариант не огонь, учитывая, что Саскино желание сдохнуть чуть ли не черным по белому написано у него на лбу. Что же еще-то можно придумать? И тут он, к своему спасению, вспомнил, что у Учихи имеется знакомая приятельница, занимающаяся как раз душевными копошениями, имея за спиной огромный опыт в этих делах. Как ее там звали? Цунаде вроде? Ну точно, надо будет разузнать об этой даме побольше, как только доберутся до дома. Но до дома, как оказалось, доберутся не все. Снимаясь с самолета их ожидал большущий и неприятный сюрприз. Проверка документов — казалось бы, такая безобидная формальность — принесла очень много проблем. Какаши с документацией покончил быстро, но когда в руки мужчины из службы безопасности попали документы Саске начались неприятности. Для начала вежливым тоном мужчина попросил отойти Учиху в приемную под присмотром охраны, что тот сделал без особых упрямств, ибо в его состоянии проявить хоть какую-то эмоцию считается практически роскошью. Сказано пройти — ну пошли, и похер, даже если там убивать его будут… Кому конкретно не понравилось это мутное представление, так это Хатаке, который предпринял не самую успешную попытку разобраться в происходящем. — Кем вам приходится этот молодой человек? — поинтересовался мужчина, откладывая паспорт Учихи куда-то в свой стол. — Какое это имеет значение? — совсем запутался он. — Просто скажите, почему его задержали? — Прошу Вас, не стоит повышать тон, — примирительно попросил его мужчина, одновременно с этим потягиваясь к трубке телефона, чтоб выпалить в нее пару слов-кодов, которые не понять не посвященному. — Вы его родственник? — после того, как повесил трубку, вновь уточнил он. — С утра вроде не был, — с чувствующимся раздражением ответил он, хмуро пытаясь вспомнить, что же не так могло быть с документами Учихи. Неужто просрочены оказались? — В таком случае я не могу разглашать тайны следствия, извините, — строго сложив на груди руки, показывая тем самым свою решительность молчать до последнего, сообщил мужик. — Но, если он вам хоть капельку дорог, советую начать поиски хорошего адвоката, — с сочувствующей усмешкой заявил он, подмигивая напоследок, после чего очередь из прочих желающих посетить столицу Японии просто смыла волной седовласого мужчину с неодобрительными окриками о том, что тот их всех сильно задерживает. Сказать, что Какаши нихрена не понял — сильно недооценить действительность. К Учихе его не пускают, объяснений никаких не дают, а как-то дальше ведь двигаться надо — Итачи не увезет сам себя в храм, где его уже ожидают. Что делать? Как быть? В общем и целом поняв, что младший Учиха и сам в случае чего сможет позаботиться о себе, Какаши в растерянных чувствах решил, что раз тут все равно ничем помочь он не может, то не помешало бы уделить внимание человеку, который сам о себе никогда больше позаботиться не сможет и все-таки заняться транспортировкой тела Итачи. И буквально через пять минут после его ухода, в ту сторону, куда увели Саске, прошло двое в полицейских фуражках. Саске смиренно ждал их, желая поскорее покончить с этой кутерьмой, чтоб скорее добраться до дома. Но домой ему, увы, сегодня попасть не дано. — Саске Учиха, — довольно ухмыльнулся один из только что вошедших в камеру ожидания офицеров, непонятно чему улыбаясь. — Мы весь город перерыли, а он в Берлине, оказывается, развлекается, — презрительно цокнул он, пряча руки в карманах в стиле настоящего гопаря. И как только такие в полицию попадают — не ясно. Но ясно, что ответственность правоохранительных органов ему не по плечу. — Закрой свой поганый рот, Такумо, — рявкнул второй, который выглядел чуть по-старше первого, да и опыта в делах задержания у него однозначно побольше — во всяком случае он знает, что чем меньше посторонней трепни, тем скорее они выполнят свое дело и скорее вернутся в отделение, чтобы продолжить как ни в чем ни бывало и дальше пинать хуи. — Простите моего стажера, — обратился-таки он к Саске, что осматривал их совсем как пустое пространство. Говорящий даже растерялся немного — не каждый день задержанные смотрят на него, как на говно не потому, что считают выбранную им профессию неверным для «ровных пацанчиков» делом, а потому, что задержанному реально похер на его существование. Аж неуютно стало. — Так, ладно, — после недолгой паузы продолжил он, убедившись, что ответа не будет. — Я — Амото Тэя, — присел он напротив откровенно скучающего задержанного, чисто для виду достав документ удостоверения личности, но спрятал его так скоро, что даже при желании там не возможно что-либо разглядеть. — Вы знаете, почему вы здесь? Саске смотрел. Просто смотрел, в упор, глаза в глаза, но так ровно, что этому Амоту Тэя на секунду почудилось, что беседа ведется с умственно отсталым. Правда, откуда тогда в этом взгляде столько сокрытой угрозы, так и гласящий о том, что если сиюсекундно не перейдет ближе к сути дела, то в скором времени прольется чья-то кровь? Ну да ладно, мало ли психов на земле водится, а у него, на случай чего, шокер в кармане, да и горе-напарник неподалеку. — Да че ты там с ним сюсюкаешься? — не выдержал продолжительной тишины Такумо, решив поиграть в хорошего полицейского и плохого. — Момо, покажи-ка ему фотосет, — обратился он к своему наставнику, указывая на рабочий айпод. Тот, проворчав тихое «господи, боги, когда тебя уже переведут», все же достал из компактного портфеля планшет, где в скором времени откопал нужное и сунул его под нос подозреваемого. — Ну как, знаком тебе кореш? — с едкой ухмылочкой поддел парень, но немного расстроился, когда заметил, что этот до чертиков странный Учиха вообще никак не поменялся в лице даже когда увидел красочное фото пацана дай бог лет семнадцати, что лежал на столе судмедэксперта с простреленной башкой прям посреди лба. Мальчишка осунувшийся, местами обглоданный червями, с сохранившимися ссадинами на лице, гласящими, что его еще хорошенько отпиздили перед тем, как убить, но при всем этом не узнать его Саске не мог — его проклятые серовато-пепельные волосы и заостренные зубы, торчащие из-под полусъеденной губы, выдавали в нем человека, который до сих пор иногда приходит к нему во снах со своим «я случайно». — Что не поделили-то? Девку? Деньги? Бутылку?.. «Неджи, сука» — пока этот несносный Такумо нес всякую хрень, Саске задумался о своем. — «Кроме тебя никто об этом не знал. Поймаю — придушу мразь». Учиха быстро догнал: если тут замешан его бывший друг — в чем он ни на секунду не засомневался — то отнекиваться уже поздно. Да и не особо хотелось. Личная утопия подождет, а сейчас самое время отвечать за свои поступки. Тюрьма так тюрьма, давно ему там котелок уже греется.