Сейчас
Промерзшие косточки ныли на неудобном подобие кровати, вокруг выл ветер, а встречающий измученное сознание шум в ушах, нестерпимой головной болью отражающийся от каменных стен и бьющий прямо под дых, заставляя пытаться выкашлять голодный желудок. Оглядывая полуразрушенную, серую комнату, где одна из стен была заменена стальной решеткой через дрожащие веки, магесса судорожно выдохнула. За решеткой стояла пара храмовников лицом к друг другу, что-то оживленно обсуждая, но разобрать суть слов было невозможно, ввиду слабости после уже которой по счету потери сознания. «Ну и как тебе в тюрьме?», — своим грубым баритоном спросил дух Долга. «Всё удивляюсь, почему ты еще не разъединился со мной, мой милый преданный друг», — вздохнула девушка, понимая, что эта ситуация выглядит как полнейшая глупость. «Хочу знать, чем все закончится». Леа вновь вздохнула. Хорошо, наверное, быть духом — в любой момент можно вернуться в Тень. Храмовники впереди, кажется, поняли, что узница проснулась и прекратили разговор, озираясь на нее. «Если бы вы знали, что я толком ничего не умею, стали бы так волноваться?», — Леа потихоньку, избегая резких движений, дабы не спровоцировать на враждебные действия да и самой не развалиться к чертям, после сложной бессонной ночи и прошлых дней, легла обратно на твердый, соломенный матрас, из-за слежавшейся, спрессованной многими телами набивки. Как же несчастно она себя сейчас чувствовала, лежа тут, в холоде, из-за обыкновенной ярости, что казалась нужным как воздух оплотом правосудия. Нельзя сдержать порыв к светлому чувству, даже если оно твердит одно единственное слово: «убей». Навязчивое желание расплатиться с теми, кто столь мерзко обошелся с ней и её надломленным разумом. Все прежние устои полетели в тартарары как только кто-то посмел вновь попытаться сделать ей больно в ответ на добро. Самые лучшие чувства гибнут, как хрупкие фиалки на холоде разрушенных надежд на лучший исход. По щекам скатились горячие слезы, дыхание перехватило от воспоминаний, накрывающих с головой, но девушка тут же взяла себя в руки. Гордость и стан важнее приближающейся смерти: уж не для того, чтобы сдохнуть подобно сточной крысе она решила жить дальше. Как только один из храмовников глянул в её сторону, Леа только сильнее нахмурилась и заставила себя широко улыбнуться, посмеявшись, глядя ему в глаза. Мужчина же дернул бровью, его лицо приобрело презренный вид, но набухшая от напряжения вена на лбу выдавала страх, а его рука сжала рукоятку меча в ножнах. — Боишься? — слабый, хриплый голос казался совсем чужим. И он ответил плевком себе под ноги. «Неотесанный, поди смердящий вблизи, ублюдок», — подумала она. «Как и все храмовники», — поддержал голос в голове. Уж не в элитные купальни она попала и, очевидно, из нее хотят сотворить шоу, как в тех совершенно паршивых, но таких занимательных книгах, что считались едва ли не золотом в Круге, которое скрывали от преподавателей и передавали из рук в руки. Пора было выкинуть ненужные мысли из головы, решить, как спасаться или смириться с собственной кончиной. Дух твердил о том, что принятие смерти и есть смерть, да только стоило ли вообще пытаться? Впрочем, ради потраченного на эти попытки времени стоило бы постараться снова прийти в себя. «Я тебя предупреждал, но ты не слушала», — с ноткой обиды проговорил дух, от слов которого Леа тут же отгородилась — каждый раз, когда она это делала усилием, это было ощущение, словно бы закрыть дверь перед лицом собеседника во время разговора.Несколько недель назад
Истрепанные кожаные перчатки едва ли садились на пальцы, черная накидка почти не укрывала от усилившегося холода. Лесистая местность, что в обычные дни пылала ярким диапазоном оттенков зеленого сейчас была просто напросто скрыта за белой шубой пелены снега. Птиц было значительно меньше, чем летом и осень, а привычного надоедливого стрекотания всяких насекомых крайне не хватало. Леа истратила все свои припасы провизии, поскольку осень выдалась весьма сложной. Но и голодать ей не привыкать. Она кончиками пальцев подхватила вязаную корзинку для ягод и другой рукой посох, на случай нападения диких животных или того хуже — пауков. Напевая нечто спокойное себе под нос, и немного похрустывая настом, ступая по снегу, который все не хотел таять, утаивая под собой кустарники и траву, девушка неправдоподобно легкой походкой спустилась к лужайке, по протоптанной грязной дорожке, а после, свернула к деревцу рябины. Внешне Леа была более беспечна, нежеле внутренне — её очень беспокоило отсутствие еды, и что, скорее всего, ей совсем скоро придется начать охотиться на животных, с которыми, как подсказывала её интуиция — ей лучше не связываться, так как у нагов довольно сильное групповое мышление, зайцев ей вовсе не поймать в силу их изворотливости, а на галл охотиться как-то уж слишком не по-соседски. Совсем недавно тут жили долийцы, которые хоть и относились к отступнице, которая скрывалась в лесу от храмовников, весьма недружелюбно, являлись соседями. Магесса вздохнула, садясь перед деревцем на колени. Девушка тяжко вздохнула, вспоминая годы заточения, когда её морили голодом за крайнее непослушание и весьма грубое поведение. Стоило только вспомнить о Круге, как дыхание перехватило, словно бы в грудной клетке появился внезапный вакуум, но магу, в этот раз, удалось все же сдержать оторопь. Деревце перед ней позволяло собирать пестрые ягодки с характерным запахом, а это сейчас было главным. Идиллию с природой прерывает приближающийся рокот копыт, следом за ним возникла стая испуганных рогачей. Один из них, самый молодой, споткнулся о камень, и кубарем пронесся по снегу, смягчив падение деревом рябины, которое немного отпружинило, спасая животное от многочисленных переломов костей. Весь этот переполох заставил Лею спешно схватить посох и отпрянуть в сторону. Когда она опомнилась, а то было через пару мимолетных мгновений, магесса увидела израненную стрелами лошадь, чей топот, вероятно, и слышала девушка. Животное начало громко ржать от боли, а его всадник, находясь наполовину в сугробе, уже направлял на девушку лук, панически мечась глазами из стороны в сторону. С юга шло человек пятнадцать, может больше, все были довольно странного вида, и кто это вообще — маг не знала, точно так же, как и кто этот человек, свалившийся с лошади несколько моментов назад. На голове мужчины красовалось некое подобие короны, с глазом всередине. Очевидно, то был признак уважаемости и известности этого человека, ведь вряд ли какой-то разбойник будет выглядеть так ухоженно и носить дорогие одеяния. Он был молод на вид и одет краше, чем все, кого девушка видела за долгое время. Хотя последние несколько месяцев отступничества она вообще никого не видела, помимо всяких зверушек, утратить вкус и наметанность глаза не могла. Многие старшие чародеи в Круге одевались весьма роскошно, но до этого молодого человека им было все равно далеко. Тем временем, люди в странных одеяниях приближались с угрожающим видом, скача верхом и выкрикивая что-то на незнакомом языке, чем сильнее испугали Лею, и она перегородила узкую тропу ледяной стеной, преграждая врагам путь. Незнакомец в еще более осязаемой панике глянул на Лею, но, все же, перевел лук в сторону стены, которая вот-вот развалится на крупные осколки. Подскочив, незнакомый мужчина спрятался за стволом одного из крупных деревьев. Стена рухнула, и Леа почти неосознанно провела кинжалом, до того висевшем на поясе, по своему запястью, используя магию крови и вызывая кровавые раны у всех многочисленных врагов, которых после добил град стрел справа. Дух Долга подсказывал, что это не последние противники, посему девушка выпила обе склянки лириумной настойки и поспешила к незнакомцу. Мужчина сбивчиво дышал, держась за бок. Не надо было пребывать на абсолютно всех занятиях по магии духа, чтобы понять что у попавшего в беду мужчины наверняка сломано пара ребер, после жесткого падения с лошади, посему ему требовалось скорее оказать хоть какую-то посильную помощь. Странно, как он вообще все еще в сознании, поскольку такого рода травмы вряд ли могут позволить безболезненно двигаться. Маг потянулась раскрытой ладонью к мужчине, но тот отмахнулся от её рук. Девушка, не желая мириться с капризами, прошипела через зубы короткое «умереть хочешь?», аккуратно уложила незнакомца, который, похоже, осознал, в какой ситуации находится, на снег, стараясь не менять положение спины мужчины, дабы не причинить ему еще больше страданий, проткнув ребром легкое. Под внимательно-недоверчивым взглядом, бережно положив обе ладони поверх камзола, магесса начала читать исцеляющее заклинание. — Что ты, черт возьми, делаешь?! — возмутился мужчина с явным неваррским акцентом, прерывая девушку. — Убить меня вздумала, сраная ведьма?! — У меня две руки, — угрожающе ответила она. — У меня тоже. — Я могу оторвать твой гнилой язык второй. Незнакомец чуть было не задохнулся от возмущения, из-за подобного непочтительного высказывания в свой адрес, и даже не вникнул в суть логики мага, скрепя сердце смиряясь с происходящим. Начав читать заклинание вновь, девушка уже мысленно ненавидела затею пойти за ягодками. Мало того, что понесла убытки в виде истраченных зелий, так еще и силы пришлось растратить. Отвыкши от чтения исцеляющих заклинаний, у нее получилось не сразу произнести пару слов, но благо, мужчина, похоже, ничего в этом не смыслил, не заметив ошибок. Так что, если их знакомство затянется, он не сможет упрекнуть в неправильности. Кроме всего прочего, крайне мешали размышления о том, можно ли спасти раненных животных, или следует облегчить их страдания. Ну и, конечно, чтобы мясо не пропадало… — Как тебя зовут-то? — Леа закончила читать заклинание и протянула раскрытую ладонь для рукопожатия. — Леа. — Лорд Бьорн из знатного рода Тревельянов, Инквизитор, Вестник Андрасте, как твоему скудному уму будет удобно, деревенщина, — с презрением, гордо проговорил мужчина, а после, покосившись на ладонь, спешно добавил: — а твое имя мне неинтересно! Девушка впала в прострацию от такого завышенного самомнения, и вздохнув, поднялась на ноги, выглядывая из-за деревьев и осматривая поляну на наличие опасности. В это время, некстати подоспели новые враги, разрывая надежду на передых в клочья. Месяцы отшельничества, когда единственными твоими собеседниками были дух и спасенная, а позже отправленная на волю, птичка, пройти даром не могли. И даже говорить с живым человеком напротив было по меньшей мере странно, да и еще с таким высокомерным. Или, может, она уже отвыкла от общества и таких большинство? Автоматически-выверенным движением сняв с пояса кинжал, она снова сделала порез от ладони, до локтя, на этот раз более глубокий и болезненный. Кровь скатывалась по руке, шипя и испаряясь прежде, чем успевала капнуть на снег, превращаясь в багровый дымок. На врагов, с неба начали сыпаться горящие камни, довольно своевременно подводя их жизнь к неумолимому концу. Один из камней, самый маленький, каким-то образом чуть было не упал на Лею и нового знакомого — Бьорна, от чего последний негромко выругался, мельком глянув на девушку, очевидно, надеясь испепелить взглядом. Виной мага крови была спешность, из-за которой её часто упрекали в башне Круга. Сделав пару весьма сложно дающихся шагов к рябине, уставшие ноги Леи подкосились и она опустилась на землю, обессилено опершись спиной о ствол дерева. Девушка прикрыла глаза, от чего Инквизитор вдруг подумал, что она потеряла сознание. В какой-то момент боль в плече показалась надоедающей. Как мошка, что постоянно летает в полуденном жаре летнего дня перед твоим лицом, а после пикирует на книги, пробегает по буквам, и снова взлетает в душный воздух. Когда же окно откроется, её вдруг унесет далеко-далеко, и доставать она будет уже кого-то другого. До чего же душно было на снегу, хотелось раздеться: снять давящую на плечи накидку, сорвать с себя это жалкое тканевое подобие шарфика. Все, только бы не было так жарко. «Сколько времени я уже тут? Который я тут час?», — спрашивает она духа, понимая, что несколько раз теряла сознание. Девушка, стараясь справиться с ломотой в теле, снова перевернулась на спину и подняла голову к небу. Скрытое тучами солнце уже находилось не в зените, и маг не могла поверить в то, что она так давно тут лежит. «На запах крови могут прийти хищники». Он прав. А при условии, что они могли почуять его еще во время первых трупов, наверное, они уже на подходе. Дух, не выдержав, предательски рассмеялся, подтверждая рассуждения. До чего было бы забавно умереть после столь успешного укрывательства от храмовников. Леа повернулась набок и уперлась в снег промокшей перчаткой, дабы встать. Вдруг, откуда-то из глубины солнечного сплетения защекотало и магесса залилась смехом, отчего в мгновение потеряла равновесие. Больно рухнув на проткнутое плечо, девушка вскрикнула и с усилием сжала зубы, словно боялась закричать еще громче. Вернувшаяся боль отрезвила и породила только больше злости, но оно было и к лучшему — только злость сможет ей помочь в этом положении. Приложив еще усилие чтобы встать, она направилась к дому. Кровь в венах постепенно начала закипать, когда она в последний раз обернулась, чтобы увидеть лужу замерзшей крови на месте, где лежала. Добраться до лагеря Инквизитора с раной в плече, она навряд ли сможет, посему, резонно было отправиться в свой дом, там, выпить несколько зелий и вылечить себя. Потом же доделать начатое незнакомыми солдатами и покончить с человеком, который так относится к чужой доброте. Может тогда она наконец обретет долгожданное спокойствие? Увидит в лице одного мерзавца другое, более мерзкое, с полными огня серыми, почти прозрачными, глазами, в которых только бесконечное ледяное пламя, отнимающее воздух и силы. От мыслей о мести Лее стало легче идти быстрее, опираясь о поднятый посох. Из-за ранения сбивалось дыхание после каждой пары шагов, но она до сих пор держалась за рану, пропустив сквозь указательный и средний пальцы древко стрелы, и до сих пор ощущала злость, боль и обиду, а значит, могла дышать морозным, колющим щеки воздухом. Она потеряла очень много крови. Часть во время боя, другую, когда истекала, и даже сейчас ей пришлось задействовать магию крови и если бы не её одержимость, что усиливала магические и физические умения, её судьба сегодня бы решилась более прозаично. Спустя пару часов мучений, когда Леа была на все сто уверена в своих силах, она твердо решила высказать своему новому знакомому все, что она о нем думает, несмотря на его «положение в обществе», сорвать его высокомерную ухмылку с губ, лишить игривого блеска в глазах, а затем и головы. На мысль об убийстве в голове возмутился дух Долга, который тем временем усиленно противился девушке, упрашивая не идти, предугадывая неприятности. Ей было наплевать на его укоры и призывы сохранить свою честь, она видела в этой неожиданной встрече промысел Андрасте — тот шанс, который прежде магесса упустила. Дух просуществовал намного дольше, чем сама восемнадцатилетняя девушка. Лею всегда ждали провалы. Она всегда была как росточек сорняка, наивно полагающий, что сможет прорезать собою застывшую из-за постоянных путников тропинку. Каждый раз, когда чья-то нога имела неосторожность снова её примять, девушка только становилась сильнее и обрастала новыми тернистыми, колючими листочками. Её часто дразнили знакомые и родные, ведь многие даже не понимали, каким образом она вообще прошла истязание. Невезение идет с ней под руку многие годы, не повезло и сейчас. Затаившись в кустах, она совсем позабыла выучить маршрут патрульных лагеря, и когда чья-то сильная рука упала ей на плечо, тогда-то все и было уже решено. Не сказав ни слова, её руки мигом сковали кандалами и отвели к тому самому незнакомцу, что яростно, местами прорезая бумагу острым пером, писал письмо. «Если я умру, то унесу его с собой», — твердо решила она, не понимая, что совсем лишилась рассудка. Лорд Тревельян стоял в достаточно неудобной позе, при этом, усиленно переминаясь с ноги на ногу, изредка ставя локоть на стол, усыпанный разными бумагами, в поиске удобного положения. Через долгие пять минут, которые Леа всеми силами старалась молчать, опасаясь множества военных, мужчина крепко схватил печать и громко ударил по бумаге, от чего все вокруг, в том числе девушка — вздрогнули, после, все-таки соизволил удостоить взглядом исподлобья: — О, ты жива, — произнес он сухо, без оттенков интереса и даже как-то разочарованно, будто надеялся на обратное, — зря я выстрелил в тебя без яда. Не думал, что тебе хватит ловкости увернуться, чтобы стрела не попала в горло. Было бы красиво, захлебнись ты в собственной опороченной крови, малефикар. Леа готова была плюнуть ему в лицо, прямо сейчас, в ответ на эти мерзкие и кровожадные рассуждения. Нет, сейчас будет не самый лучший момент. Если уж она решила забрать его гнилое сердце вместе с собой, она обязана сделать все, по-меньшей мере, красиво. Лучше ей продумать тщательный план. — Лицо проще, — приказные нотки в его голосе не заставили себя ждать, в то время, как сам он вернулся обратно к письму, наверное, перечитывая, — а то искры вот-вот из глаз посыпятся. — Ты! — не выдержала Леа, сорвавшись на крик. Нет, видимо, она настолько зла. Моментально среагировав, военные, окружающие русого, сразу же, угрожающе направили на девушку мечи. — Moi? — невозмутимым тоном обратился мужчина, вернув полный пренебрежения взгляд магессе, скалясь и обнажая зубы, как это делал тот храмовник — Максвелл — с теми маниакально-горящими глазами. Хоть Тревельян уже и поставил печать, все же остался чем-то крайне недоволен и скомкал письмо ладонями, прося новый листок, чтобы переписать. Бумагу ему тут же выдал другой военнообязанный, которому, похоже, сегодня не повезло вне смены подрабатывать секретарем. Леа поморщилась, когда с усилием прикусила себе язык и губу изнутри рта, сосредоточенно смотря на мужчину. Из глаз девушки пугающе пошел красноватый дымок, который сообщал о безрассудном использовании магии крови и когда она, слегка наклонив голову, выплюнула кровь на документы, откуда она тут же испарилась. Леа, прежде чем нападать, хотела оскорбить мужчину, чьи глаза, от страха, который пьянил рассудок девушки лучше всякого кьянти, но вдруг отключается от сильной и резкой боли в темечке.Сейчас
Проведя длительное время в купальне, а после, немного отдохнув в своих покоях, Бьорн Тревельян гневно распахнул двери зала военных советов, от чего те, раскачавшись, еще много раз ударялись о стены крепости. Советники уже несколько мучительно долгих часов ожидали его, а когда Инквизитор влетел, все трое тут же, неосознанно начали изображать бурную деятельность, а именно — перелистывание отчетов, изучение карты, написание писем. Первым делом, мужчина подошел к Лелиане на непростительно близкое расстояние, начав упрекать качество её работы, и её людей, допытывая, как так могло выйти, что его отправили прямо в лапы Венатори. Далее последовал Каллен, которому, на столь же повышенных тонах, высказали все проблемы лагеря, в котором довелось побывать, да и бумага для писем, признаться, оставляла желать лучшего. Жозефина уже успела побледнеть, видя злость Инквизитора, готовясь к своей участи, однако, мужчина, держась на намного более почтительном расстоянии, поцеловал руку леди-посла, промолвив что-то щадящее, вроде «в другой раз, прошу, проверяйте людей, с которыми мне предстоит ехать на охоту, а также, их намерения». Леди-посол мягко улыбнулась, пообещав, что в следующий раз будет осмотрительнее, дабы обеспечить полную и безоговорочную безопасность для Инквизитора. Несколько дней назад Бьорну Тревельяну послали приглашение на охоту, с лордом, союз с которым мог бы сильно повлиять на исход битвы с Корифеем, увеличив армию Инквизиции, своим приличным количеством наемных солдат. При всем при этом, в какой-то момент, лорду удалось обманом привести Инквизитора в подстроенную Венатори ловушку, и затем незаметно скрылся, намерено оставив Бьорна в опасности одного. От тевинтерцев Тревельян и пытался скрыться на лошади, случайно встретив мага крови, как будто прошлых ему было мало. — Вашего суда ожидает знать в тронной зале и трое пленников — уже известный Вам лорд Энзо, а также, по нашему старому делу, вассал лорда Мортона — лорд Лайонс, и тот маг крови, — было произнесено с легким антиванским акцентом, который ласкал слух Бьорну, своими шелковистыми ноткам. Кивнув, Инквизитор сложил руки за спиной и отправился обратно к тронной зале, слыша, насколько легко выдохнули советники. — Выходим, маг, — с отвращением проговорил один из храмовников. «Ожидай собственную смерть, если его это не убедит». — Молчи, — шепнула девушка духу, следом за этим, приметив недоумевающий взгляд храмовника, который ощущался даже сквозь его шлем. Она извинилась на орлесианском за ожидание, процедив слова сквозь едкую, но не менее измученную, ухмылку, выходя из надоевшей комнаты. В тронную залу девушку проводила, придерживая за руки, группа храмовников, из-за которых, использование магии было невозможно, хотя, она сейчас и не хотела настолько быстро и глупо погибать. Впереди нее стояли еще несколько военных, и, кажется, еще двое пленников. Не успела Леа мысленно задаться вопросом относительно этого, в зале раздался голос: — Лорд Энзо признался в организации покушения на жизнь Инквизитора и сотрудничестве с Венатори, — начала говорить посол Инквизитора, чью манерность Леа сразу же, по какой-то из причин, начала ассоциировать с кваканьем болотной жабы, поскольку всегда ненавидела и завидовала подобным изнеженным девицам, что могут себе позволить играть в политику, а не заниматься выживанием. — Однако, нельзя не учесть заслуги лорда перед Орлеем, и Инквизицией, ведь половина продовольствия в Скайхолд изначально поставлялась им. Каково Ваше решение, милорд? — Казнить! Я сделаю это собственноручно, — сразу после вопроса посла, твердым тоном сказал Инквизитор, не сводя самодовольного взгляда с узника. — И конфисковать имущество в пользу Инквизиции. От такого быстро вынесенного приговора у Леи по спине побежали мурашки, в то время как, знать по бокам от нее восторженно зааплодировала предвкушая шоу. Однако двое эльфов по другую сторону от Инквизитора стояли особняком от остальных и никак не реагировали на происходящее, пока не подошла очередь другого подсудимого. Тогда же, красивый, белокурый эльф, с привычно-красивыми и изящными узорами на лбу и тусклым взглядом, что был обрамлен крупными синяками под глазами, наклонил голову к полу, сделав шаг вперед, несколько ограждая другого. — Лорд Вильхельм Мортон посмертно признан преступником, — говорила леди-посол, — в связи с новыми данными от одного из последних представителя клана Лавеллан. К большому сожалению, мы не в состоянии его судить, однако есть еще его подельники, что на протяжении практически года искусно манипулировали информацией и выгораживали друг-друга от руки закона. Один из них перед Вами: лорд Лайонс. К счастью, Роберт уже был допрошен предварительно и почти добровольно выдал своих подельников. — Пожалуйста! Я все сказал! — мужчина упал на колени и начал рыдать. — Я дал Вам доказательства, все! Да оставьте же вы меня в покое, Создателя ради! — в ответ на это Тревельян повернул голову к эльфам, кивком давая право голоса белокурому. — К моему большому сожалению, mon cher, — покачав головой, начал говорить весьма поставленной и чистой для эльфа речью первый, приправляя орлесианский, — такое не прощают. Я провел этот год в отшельничестве только лишь по вашей вине, наивно полагая, что все посчитали меня предателем и убийцей, — вдруг незажженные свечи на подоконниках и столах знати воспылали будто бы сами по себе и в ответ на это, второй эльф прихватил его за пояс. — Моя семья мертва, mon cher, и это ваш неискупимый проступок. — Да! Я раскаиваюсь, слышишь, ты, эльфийский ублюдок! — кричал мужчина, гремя кандалами. — Пойми же ты — моя семья жива и я им нужен! У меня дети! Жена беременная! Будьте милосердны же вы! — О каком милосердии идет речь? — второй эльф, что вышел вперед, был будто весь исписан узорами, а его кофейного оттенка кожу подчеркивали идеальные, длинные темные волосы, какие пишут только на картинах. Речь его была намного хуже, поскольку слова различать, из-за акцента, было весьма сложно, хоть и говорил он плавно и нерасторопно. — А были ли вы, шемлены, милосердны, когда убивали женщин и детей, которых обязаны были защищать? Или это и есть ваша… — эльф запнулся, словно пытался подобрать правильное слово, — человечность? Nuva uralas telsyl na i’ga syl nyel laimem… Публика, в ответ на это спорное высказывание, замолкла, как будто не знала, чью сторону принимать — убийцы и обманщика или же эльфа, что пренебрежительно называет их «шемленами». Леа была привыкшей к такому обращению, хотя и в какой-то момент её перестали так называть. — Что ж, это весьма щепетильное дело, милорд Инквизитор, — говорила леди Монтилье, держа планшет с какими-то рапортами. — Как будем решать? Инквизитор вздохнул. Провел ладонью по своему лицу, освещая зал блеском своих колец с драгоценными камнями. И затем выдохнул короткое: «казнить, имущество конфисковать». Эльфы развернулись и ушли через одну из дверей, приговоренный же выкрикнул в их сторону еще несколько проклятий, а затем был уведен. К горлу Леи подкатил ком. Не исключено, что магесса, как только окажется под пристальным взглядом патологического убийцы упадет в обморок от страха и паники. — Дождетесь окончания суда над еще одним пленником? — Дождусь, — и это уже звучало как личный приговор фон Франке. Растерянную Лею подтолкнули в сторону трона, не справившись с внезапным толчком, девушка упала на колени, едва содрав нежную кожу с колен и долго не поднимала голову к Инквизитору. Из нее хотят сделать шоу. Не зря с остальными так грубо не поступали. Знать по бокам вновь замолкла, с затаившимся дыханием ожидая чего-то интересного. — Поначалу, Леа фон Франке помогла лорду Инквизитору расправиться с Венатори, — услышав это, Бьорн недовольно хмыкнул, — но потом, почему-то, решила заявиться в лагерь, используя магию крови. Сама маг из Неварры, но сбежала из Круга, во время восстания магов, и, затаившись в районе Изумрудных могил, изучала запретную магию, — так же быстро проговорила леди Монтилье, обращая взгляд к Инквизитору, — тем не менее, девушка утверждает, что состоит в культе Морталитаси. Мы мало что знаем об этом магическом ордене, поэтому, было бы неразумно казнить её. «Молись тому, в кого веришь», — с ехидством в голосе, проговорил дух. — У нее есть фамилия, — многозначно начал мужчина, — если ли возможность связаться с её родственниками, дабы понять, не врет ли она относительно культа? У Леи пульсировали кончики пальцев от страха быть разоблаченной. Она, ведь, просто могла остаться дома в тот день! Не есть сегодня эту чертову рябину! «Но тогда бы он умер!», — воскликнул Долг, уже раздражая девушку своей правильностью. — К сожалению, в Неварре, как Вы знаете, сейчас некие… проблемы, да и сама девушка заявляет, что её родители мертвы. Но Лелиана нашла точные данные, что подсудимая действительно в культе. — То есть, единственная причина по которой можно было бы простить такую несуразную глупость — попытку убить меня, Инквизитора, — грубым тоном говорил мужчина, когда Леа глянула ему в глаза, стараясь не показывать свой страх, — это причастность к культу? Казнить! Сердце девушки пропустило удар, и она сглотнула, стараясь то ли не потерять сознание, то ли не потерять остатки самообладания. Как вдруг, из-за одного из столов встала девушка, с необычного цвета волосами, которые явно были цвета красного лириума из-за магии. Подобной магией часто баловались девицы в Круге, когда хотели впечатлить кого-то или попросту избавиться от надоевшего натурального оттенка. Одета она была в роскошное платье с глубоким декольте, плечи её были обрамлены украшениями. Также за этим столом сидела женщина с короткими волосами и косичкой сверху, в более простой одежде. — Дорогой кузен, — в правой руке она держала бокал с вином, — если ты вдруг запамятовал, маги под моей протекцией. Но, раз уж возникла такая убийственная ситуация, то прошу обратить внимание на причастность данной леди к Морталитаси. Неразумно разбрасываться такими ценными кадрами направо и налево, коли у нас по соседству, позволю себе напомнить, милорд — Священные равнины, кишащие ожившими мертвецами. А люди просят о помощи, потому что пасть от разлагающихся рук дело весьма неинтересное, Вам не кажется? Леа старалась не подавать крайнего удивления. В изящной магессе была сосредаточена вся мощь её слов, голос был весьма плавным, но и не менее назидательным. Именно она сейчас была всем самым важным в зале, именно она приковала к себе всеобщее внимание, встав на сторону малефикара и лишь только она могла спасти жизнь незнакомой девушки. Да, отношение к культу Леа действительно имела — в нем был её отец, мать, и вообще многие старшие родственники, но она сама — нет. Пауза, что намеренно выдержал тиран, заставила Лею сжать губы, боясь посмотреть в его глаза. — Ваше мнение очень важно для нас, леди Тревельян, — с сарказмом проговорил Инквизитор, положив ногу на ногу. — И все же нельзя оставить факт того, что данная девица мало похожа на кого-то подобного уровня в обществе. Стала бы Морталитаси прятаться в лачугах? Она убийца и малефикар, милая кузина. — О-о-о, — рассмеялась звонко девушка, — а давно ли Вы узнавали, милорд, как сейчас поживают маги, например, в тех же Внутренних Землях? Поступайте, как знаете, — напоследок кинула она и вернулась за стол, о чем-то говоря с той женщиной. — Назови мне, — Инквизитор чуть-чуть наклонился в сторону узницы, хотя, расстояние между ними, сократилось незначительно, — хоть одну причину оставить тебя в живых. Звон в ушах стал громче, в горле пересохло, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, мысли судорожно спутались, как корни большого долголетнего дерева и никак не хотели становиться более понятными. — Культ Морталитаси Вам необходим, милорд Инквизитор, — на выдохе сказала Леа, стараясь оставаться в сознании и ссылаться на слова выступившей девушки. — Разве это не причина? Мужчина выждал несколько мгновений, испытывая терпение Леи, что ожидала приговор приоткрыв рот и понимая, что вот-вот её иллюзия самообладания разлетится на осколки. — Хорошо. Беря во внимание этот культ, ты можешь искупить свои поступки, помогая Инквизиции в Долах — освобождая землю от восставших мертвецов. Apparemment, la Cour c'est terminé, mesdames et messieurs, merci.