Весь мир за нас

       Сколько было таких ночей у нашего племени? Ночей, когда мы собирались у костра, провожая уходящий день в путь, во владения Реки Памяти? Не счесть… Огонь, теплящийся в кругу, объединял наши души воедино. Голоса природы и наших предков причудливыми нитями сплетались со звуками флейт сикури, и мы чувствовали себя крупицами бескрайней вселенной. Малыми, но значимыми.        Но эта ночь стала особенной. Холодные огни тысячами мерцаний сверкали в глубинах небосвода. Казалось, кто-то по неосторожности рассыпал алмазную пыль на иссиня-черный бархат. Звезда Судьбы, ярким хвостом озарившая тьму, нарушила привычное спокойствие ночного полотна. Сияющая и прекрасная, она поселила в наших сердцах тревогу. С рассветом десять из нас должны покинуть родную деревню и отправиться в земли чужаков, за океан, и мы знали: это путешествие может стать дорогой без возврата. Турнир Шаманов — это не детские игры. Это — битва добра и зла, гармонии и хаоса, жизни и смерти.        Языки разгоравшегося костра жадно поедали сухие ветки и поднимались все выше и выше, стремясь лизнуть небеса. Огненные брызги сотнями оранжевых светлячков взмывали в воздух, и мы наблюдали за ними в благоговейном молчании. Даже самые младшие, которым не было и года, вели себя тихо, будто понимали всю важность этих мгновений.        — Волнуешься? — Я был настолько поглощен своими мыслями, что и не заметил, как Калим подсел ко мне, и его голос в тишине, прерываемой лишь треском костра, прозвучал чересчур громко и резко.        — Мы готовились к этому многие годы.        Калим криво улыбнулся, обнажив ряд крупных белых зубов. Контрастные черные тени плясали на его лице, от чего его массивные скулы и тонкий длинный нос выделялись больше, чем обычно, и на пару мгновений мне показалось, что мой друг готов перевоплотиться в орла с одного из наших тотемных столбов.        — Это — не ответ на мой вопрос, Силва.        Я молча кивнул и продолжил созерцать, как пламя обгладывает хворост. Верно. Спрашивал он не это, но я лишь озвучил то единственное, чем сам себя успокаивал в те минуты. Звезда Судьбы прилетела слишком рано. Я не думал, что турнир начнется так скоро. Больше ничего не будет, как прежде. Прошлое разделится надвое: на «до» и «после» этой ночи.        — Думаешь, успеем провести первый этап за год? — Калим все не замолкал. Похоже, его единственного тянуло поговорить в такой обстановке. Он даже не замечал, как с каждой репликой на него устремляются взоры едва ли не всех соплеменников. — Не хотелось бы мне пропустить совершеннолетие Точо.        Точно. Его младшему брату в следующем году исполнится шестнадцать, и он станет одним из нас, одним из защитников племени. Должно быть, это волнительно — стать мужчиной в разгар турнира шаманов.        — Думаю, что мобильные оракулы позволят нам разделаться с этапом в кратчайшие сроки, — ответил я и участливо улыбнулся. У нас все надежды сводились к этому чуду техники. Раньше турниры длились по семь лет, и это считалось нормой, но в современном мире такая трата времени стала непозволительной роскошью.        Калима, кажется, успокоил мой ответ, и он, пружинно подскакивая на ноги, отправился беседовать с остальными судьями, небрежно махнув мне рукой. Так он невзначай давал понять, что еще вернется.        Ласковая песнь сикури разрезала тишину. К ней присоединился легкий, ритмичный бой барабанов, и на звуки музыки начали слетаться игривые духи ветра, сильфы. Сильфы не любят появляться в одном и том же обличии: они похожи то на фей, то на стрекоз, то на сказочных птиц… В тот день они воплотились в десятки маленьких медуз с прозрачными, похожими на белое кружево, шляпками и длинными щупальцами. Дети, подорвавшись с мест и задорно смеясь, пытались схватить их ладошками, и я, наблюдая за ними, невольно начал улыбаться. В Токио мне такого веселья не увидеть.        Наконец, пелена мрачных дум покинула наш круг, и он заполнился песнями, танцами и легкой болтовнёй. Вот только мне по-прежнему было невесело, и причина была на ладони: их всех будут ждать… Всех судей, что отправятся вместе со мной на первый этап. Но не меня. Я — потомок Величайшего, и его грязная тень всегда будет лежать на моем имени. Я столько раз доказывал свою преданность племени, свою любовь к нему, но мне так и не удалось заставить соплеменников забыть о моем происхождении. Не думаю, что кто-то бы сильно расстроился, если бы мне не удалось выжить после турнира.        — Хорош киснуть, Силва, — Калим снова приземлился рядом, проявив чудеса проницательности. Я был благодарен судьбе, что у меня есть такой друг, как он, который не думает, что я побегу за именитым предком, стоит лишь поманить меня пальцем.        — Все нормально. — Ложь.        — А врать-то ты не умеешь. Но это — одна из причин, почему ты мне нравишься, — хрипло рассмеявшись, Калим похлопал меня по плечу. — Колись, что тебя гложет?        Я с минуту молчал, и друг мой терпеливо ждал, когда откровения, наконец, сорвутся с моего языка.        — Никто не будет ждать моего возвращения, — признался я и спустя долю секунды уже начал жалеть об этом. Стоило ли жаловаться?        — Так уж и никто? — мой друг, хитро прищурившись, улыбнулся, а я решительно не понимал смысла его слов до тех пор, пока он не кивнул головой куда-то напротив меня. Проследить за направлением его взгляда не составило труда.        Она сидела в пол-оборота, сложив на коленях изящные руки, и тихонько кивала в такт тому, как ей что-то шептала на ухо подруга. Волнистые черные волосы, с вплетенными в них перьями, почти полностью закрывали от меня прекрасное лицо, но я все равно мог разглядеть её лучезарную улыбку. Кэтери. Светлый ангел. Старшая внучка вождя. Луч солнца, что решил родиться человеком.        — Не понимаю, о ком ты, — кое-как повернулся я к Калиму. Зря он это сделал, зря напомнил о ней.        — Понимаешь еще как, — он явно заметил, что я уделил внимания девушке больше, чем стоило бы для правдивости моего ответа.        Промолчав, я не удержался от соблазна вновь взглянуть на нее. Во рту пересохло, и мне показалось, что огонь подполз ближе. Иначе, с чего вдруг стало так жарко? Нэм по-прежнему что-то рассказывала Кэтери, до меня даже долетали обрывки некоторых фраз, но взгляд ангела был устремлен на меня, любопытный и изучающий. Губы девушки тронула смущенная улыбка, едва она заметила, что я тоже смотрю на нее, и она потупила взор, скрывая его в тени длинных пушистых ресниц. Неужели я столь бесстыже разглядывал её?        — Силва? — Господи, да что ж ему все неймется?        — Что, Калим?        — Ты будешь жалеть о том, что так и не признался ей, — он развернулся ко мне всем корпусом, будто желая предать весомости своим словам. — Сделай же что-нибудь!        Я отрицательно покачал головой и стал разглядывать свои ладони, словно на них были написаны все причины моего решения, которые я с легкостью и без подсказок мог назвать. Мой друг знал их не хуже меня, но все равно не оставлял меня в покое, продолжая добивать вопросами.        — Почему? Что тебя останавливает?        Я усмехнулся.        — Загибай пальцы. — Калим скептически сложил руки на груди. Разумеется, не собирался он ничего загибать. — Она меня младше на десять лет…        — Неубедительно, — хмыкнул мой друг, оборвав меня едва ли не на полуслове.        — Убедительно вкупе с остальными причинами, — возразил я, и Калим лишь махнул рукой. Я снова украдкой бросил взгляд на Кэтери. Бежевое платье из грубой ткани удивительно непринужденно подчеркивало её утонченную, складную фигуру. Когда она успела из угловатой девочки, что я знал, превратиться в пленительную девушку? Перебирая пальцами длинные пряди волос, она с улыбкой наблюдала, как ее младшие сестры, Лип и Рап, пытаются удержать одну из медуз, но та настойчиво выскальзывала из их рук снова и снова. А ведь я помню её в их возрасте… — Её отец, скорее, скормит дочь койотам, чем подпустит меня к ней.        Вот тут другу не мешало бы прислушаться к моим словам. Не все в племени относились ко мне враждебно, но были и те, кто видел во мне лишь отродье Хао. Отец Кэтери был одним из них, из-за чего даже не разрешал дочери общаться со мной, когда она была ребенком. На моё счастье, девчонкой Кэтери была крайне непослушной, и родительские табу лишь раззадорили ее интерес к моей персоне. Когда я был избран судьей турнира, я несколько поднялся в глазах соплеменников, но все ж таки не настолько, чтобы все с радостью со мной породнились.        — Ты забыл, кто её дед? — продолжил отпираться Калим. — Голдва души в тебе не чает, а его слово повесомее слова его сына. Понимаешь, о чем я?        Я не был уверен, есть ли в этом утверждении смысл, но оно заставило меня задуматься. Голдва определенно поддержал бы меня в стремлении связать жизнь с его внучкой. Он всегда видел во мне того, кто я есть, а не продолжение моего предка.        Между тем веселье у нашего костра разгоралось: музыка стала быстрее и ритмичнее, песни — громче, пламя — выше и жарче. Кэтери, подхватив не замолкающую ни на минуту Нэм под руку, вытащила её в круг. Блеснув очами, она подмигнула ей и, подчинившись витавшей в воздухе мелодии, закружилась в танце. Казалось, что она почти не касается земли, а лишь скользит, как по водной поверхности, легкая и невесомая. Я смотрел на нее, будто заколдованный, не в силах оторвать глаз. Красивые движения гибких рук, тонкого стана, соблазнительных бедер вытеснили остатки моего разума, и я перестал беспокоиться, что кто-то может заметить мой полный трепетного восхищения взгляд. Кэтери изящно изгибалась в такт ускоряющейся мелодии, и на её лице играла наполненная светом улыбка. Улыбка, увидев которую в очередной раз, я понял, что пропал.        — В конце концов, что если она меня отвергнет? — выдохнул я, когда Калим уж и не надеялся услышать от меня что-то еще.        — Не попробуешь — не узнаешь. — Он не стал меня переубеждать, такой исход тоже был возможен. — Но… Знаешь, что? — Я весь превратился в слух. — Ты либо уедешь зная, что дома тебя будет ждать любимая, либо с чувством, что ты сделал все, что мог. И… как знать: может, к твоему возвращению она изменит свое решение. Ты ничего не теряешь.        Ненавижу, когда он прав в вещах, о которых ему действительно легко говорить. Готов ли я рискнуть? Кэтери продолжала танцевать, и вскоре она заметила моё излишнее внимание. Улыбка постепенно стерлась с её лица, и взгляд потух. Движения замедлились и потеряли былой задор, а затем и вовсе прекратились. Мне, может, стоило отвернуться, но я этого не делал, как и она — она тоже смотрела на меня, и я не мог понять, что именно говорят мне её глаза. Кэтери, моё спасение и бездна…        — Так и будешь смотреть? — голос Калима вывел меня из забвения, и я отвлекся на него, краем глаза заметив, как девушка подбежала к подруге и, что-то ей прошептав, окончательно скрылась из моего поля зрения.        — А что мне делать? — пожал плечами я и в то же мгновение получил неприятный толчок в спину.        — Иди за ней, дурак! — Калим толкнул меня еще раз, и я встал, бросив на него полный раздражения взгляд. – Иди, потом «спасибо» скажешь, — он ободряюще улыбнулся. Мне бы хоть толику его уверенности в моем успехе.        Я едва подавил разочарованный вздох, когда понял, что у костра Кэтери больше нет. Нэм, поймав мой взгляд, виновато улыбнулась и развела руками. Видимо, я несколько преувеличивал степень неосведомленности окружающих о моих чувствах к внучке вождя. Девушка махнула рукой в одном из направлений и я, улыбнувшись в знак признательности, кивнул ей, опрометью рванул в указанную мне сторону. Моя избранница ушла к каньону Красной реки. Похоже, что ей очень хотелось побыть наедине, но я намеревался спутать все её планы.        Млечный путь туманной дымкой вел меня к Кэтери, и я перешел на шаг, разглядывая причудливую вереницу звезд и пытаясь отстрочить момент встречи. Я даже не знал, что буду говорить, когда большие темные очи устремят на меня свой взор. Я искал подсказки в ночном небе, но оно было безмолвно. И кто тот умник, которому пришло в голову пустить слух, что звезды — лучшие друзья влюбленных?        — Силва, — она совсем не удивилась, увидев меня. До каньона она так и не дошла, и я нагнал её на полпути. Ветер нежно трепал её волосы, и девушка на секунду показалась мне лесной нимфой. Взгляд её был мягок и безмятежен, но в нем читался все тот же немой вопрос, что я заметил еще там, у костра.        — Кэтери, — звук её имени сорвался с моих губ, и от него в груди похолодело. Смогу ли я сказать ей то, что должен? Между нами было шагов пять, но это расстояние казалось мне несоизмеримо большим. Я хотел бы держать её тело в объятьях, целовать манящие губы, прикасаться пальцами к бархату нежной кожи…        — Почему ты здесь? — спросила она, склонив голову набок. — Разве ты не должен быть на празднике? — Она говорила тихо и вкрадчиво, и от её мелодичного тембра у меня едва не перехватило дыхание.        — Потому что я буду жалеть, если уеду, так и не сказав тебе… — в горле совсем пересохло, и голос мой сорвался. Сердце выпрыгивало из груди от волнения, и я ничего не мог с этим поделать. Кэтери робко потупила взгляд, и мне подумалось, что я пугаю её. В конце концов, она была всего лишь девочкой наедине с мужчиной. Да, мы знали друг друга много лет, но меняло ли это что-либо?        — «Не сказав» что? — спросила она дрожащим голосом. Блестящие угольки глаз выжидающе смотрели на меня. Молчание затягивалось, а я не мог проронить ни слова. Еще и этот взгляд… Почему она так смотрит на меня?        Я набрал больше воздуха в легких, чтобы выпалить все, как на духу. Чтобы у меня больше не было шанса на отступление.        — Я знаю, что это все слишком внезапно, но я прошу: выслушай меня. — Кэтери удивленно моргнула, но перебивать не стала. — Это эгоистично, говорить такое теперь, но я боюсь, что второго шанса у меня не будет. Я уезжаю на турнир, и не могу даже гарантировать, что вернусь живым. Но… я люблю тебя, Кэтери. И я буду самым счастливым человеком под этим небом, если ты скажешь, что будешь ждать меня…        Мгновения, что мой ангел смотрел на меня широко распахнутыми в удивлении глазами и молчал, показались мне вечностью. Дыхание моё сбилось от волнения, и мне больших трудов стоило выносить на себе её взгляд. Ну же, любимая, не молчи…        С губ Кэтери вдруг вырвался судорожный всхлип, и она за секунду сократила расстояние между нами. Я не помнил себя от счастья, когда её щека прильнула к моей груди, и руки нерешительно скользнули по спине. Сердце моё, должно быть, пропустило пару ударов, но я и не заметил это, упоенный прикосновениями Кэтери. Я заключил в объятия ее дрожащее от волнения тело, опасаясь, что девушка испугается, отстранится и сбежит, но она и не думала отпускать меня. Мы стояли так, обнявшись, еще долго, и я молился Королю Духов, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.        — Я буду ждать тебя, Силва, — услышал я тихий шепот. — Возвращайся скорее.