Метод проецирования

– Ну же, Акааши, давай. И Акааши дает. Чувствуя себя до нелепости глупо, сжимая в руках собравшиеся складками удлиненные наколенники. Дает. Садится на скамейку в опустевшей раздевалке, не сводит глаз с Бокуто. Медленно натягивает поверх кроссовок влажную от пота ткань. Пальцы цепляются, скользят, срываются, черная полоса растягивается, но послушно, хоть и с трудом, встает на место. До середины бедра. Висит чуть свободно, все же стоит отметить разницу в габаритах. Акааши натягивает второй наколенник, все так же, не отводя взгляда с темно-желтых, почти янтарных глаз капитана. Словно бы говоря: ты этого добивался, недопорнографии с участием собственного сеттера, пары потных наколенников и пустой раздевалки? Тишину прорезает резкий вдох – Бокуто судорожно сжимает пальцы, голодно смотрит, не хочет верить, что глупая задумка, просто шутливое предложение – сбывается прямо здесь и сейчас. Гладкие коленки скрыла свободная грубая ткань, на икрах едва-едва обтянула, и так же едва-едва обхватила бедра, словно бы только обозначая прикосновение. Бокуто отчаянно завидует своим наколенникам. Им, в отличие от него, можно прикоснуться к светлой коже, редким волоскам, темнеющим на коленях синякам. Все скрыла черная ткань, оставив на всеобщее обозрение только закованные в кроссовки узкие ступни, щиколотки, упрятанные за мягкими белыми носками, да голень с соблазнительно выступающими икрами. Акааши весьма адекватный человек, для выходца из Фукуродани. И тем страннее его постоянное потакание причудам капитана. Так размышлял сам капитан, медленно, неуверенно опускаясь на колени перед скамейкой, между упрятанных в чулкообразные наколенники ног своего, пардон, команды, связующего. Акааши подтянул повыше резинку и убрал за спину руки, упираясь на них, и ожидая дальнейших действий чокнутого капитана. Чокнутый капитан действовать не спешил: все сверлил взглядом светлую полоску кожи между наколенниками и шортами и чересчур часто сглатывал, словно бы не в состоянии справиться… с чем? Неуверенностью? Волнением? Или, может быть, возбуждением? – Может, хватит уже? – Акааши резко встал, едва не сшибив капитана, испуганный собственными мыслями о чужом возбуждении. – Может, не стоит, – с сомнением в голосе протянул Бокуто, ни на миллиметр не сдвинувшись с места, носом почти утыкаясь в пах Кейджи. – Бо…Бокуто-сан, – взволнованно позвал Акааши. Отстраненный взгляд окреп, приобрел твердость и уже начал окрашиваться в негативный предгрозовой оттенок, когда Бокуто, решительно зажмурив ставшие совсем медовыми глаза, прижался горячим ртом к прохладной светлой полоске кожи. – Ох, черт! Акааши едва удержался на ногах. Только благодаря плечам капитана, в которые судорожно вцепил пальцы. Бокуто лизнул на пробу солоноватую кожу, сдвинул ткань наколенников и лизнул снова, ощущая иррациональную сладость от собственных действий и неудержанного стона сверху. – Черт-черт-черт, – как мантру повторял Акааши, почти уткнувшись в черно-белые лохмы Бокуто, стараясь игнорировать забивавшийся в нос аромат влажных волос и горячие шершавые прикосновения. Прикосновения там, по линии бедра, со стянутыми вниз проклятыми наколенниками, на самой коленке, влажной от своего и чужого пота. Гладкой, прохладной. Черт. Акааши проглотил очередной стон. Не в силах разогнуться. Не в силах даже побороть дрожь в предателях-коленках. Словно неумелая девчонка, ей-Богу. Срочно захотелось ответить наглостью на наглость. Бокуто вскинул янтарные глаза, почувствовав, как больно дернули за лохмы чужие пальцы. – Выше, Бокуто-сан, – с самым невинным из своего скудного арсенала выражением лица направил капитана Акааши. Глаза блеснули огненными всполохами. Бокуто сжал до синяков чужие икры, едва-едва приподнялся на ногах и мягко, вразрез агрессивному взгляду, провел носом по натянувшимся шортам. – Ты уверен? – хрипло, до невозможности, до неконтролируемой дрожи по всему телу. Акааши резко захотелось треснуть светлую голову об угол скамейки. После стольких почти-до-конца раз, он еще смеет сомневаться? Пришлось вновь сгребать в горсть подсыхающие после душа лохмы. Глаза в глаза. Предгрозовое облако против обволакивающего янтарного меда. Раздражение против решимости сделать все правильно. Уверенность против бережливости. «Да» против «ты точно этого хочешь?». Пальцами по щеке, приподнять за подбородок, царапнуть ногтем по возбужденно бьющейся жилке. Губы в губы. Поцелуй медленный и до темноты под веками убедительный. Акааши может доказать свою точку зрения. Любыми способами. А уж таким приятным… – Уверен, Бокуто-сан. Такому приятному и сопротивление то – бессмысленно.