Opalescent

Верным признаком того, что Фенрис заскучал во время путешествия, служила дрожь. Большинство людей не обратило бы на это внимания, как не замечают они легкого ветерка, который все же колышет листья. Но для Хоука, пристально следящего за каждым движением эльфа, это было очевидно. Он читал это в брошенных украдкой взглядах, в том, как задумчиво Фенрис проводил языком по внутренней стороне своей щеки. Особенно завораживало то, как эльф бессознательно посасывал свою пухлую нижнюю губу, а затем касался ее большим пальцем. Эти мелочи были достаточно незаметны, чтобы не привлекать ненужного внимания, но Хоук знал, что на самом деле это безмолвное требование, повиноваться которому следует как можно скорее. В противном случае, эльф, разочарованный невниманием с его стороны, растратит весь свой пыл на то, чтобы закатывать глаза и недовольно вздыхать весь вечер. — Мы разбиваем лагерь здесь, — объявил Хоук, когда Фенрис раздраженно поджал губы, становясь все более угрюмым с каждой прошедшей секундой. — Фенрис, поможешь мне собрать хворост для костра? Что-то мне подсказывает, что нам очень повезет, если мы найдем хоть одну сухую веточку после всех этих дождей. — Сейчас вообще-то засуха, — машинально поправил его Андерс. Варрик подоспел как раз вовремя, чтобы обратить внимание Андерса на то, как чертовски продуманно устроена их палатка. Впрочем, последнего это нисколько не убедило. — Серьезно, дождя не было уже долгие недели. О чем он вообще толкует? — О хворосте, — сказала Изабелла, приобняв Андерса за плечи, — Знаешь, когда ты сейчас заговорил об этом, Варрик, я поняла, насколько действительно хороша эта палатка. Фенрис вцепился в запястье Хоука и командным рывком потянул его прочь от спорящей компании. Они скрылись под навесом деревьев. Фенрис поглядывал через плечо на лучащегося счастьем Хоука, пока они, не отягощая себя разговорами, пробирались сквозь заросли. Внезапно, справа от них раскинулся куст орхидеи, наполнявший воздух чуть сладковатым запахом гнили. Хоук поморщил нос, но кривая усмешка не задержалась на его лице надолго. Его нагрудник врезался в спину Фенриса, когда тот внезапно затормозил. Эльф усмехнулся и, протянув руку назад, легким касанием пробежался по лицу Хоука. Внешне Фенрис остался абсолютно безразличным. Его взгляд был устремлен куда-то вперед, и он словно не замечал, как борода покалывает его запястье, в то время как губы Хоука покрывают кончики пальцев нетерпеливыми поцелуями. Эльфа немного удивило полное безразличие спутника к тому, что они ни с того ни с сего встали посреди леса. И он убрал руку, чтобы привлечь внимание мага к более важным вещам. — Куда ты только смотришь? — возмутился Фенрис. — На тебя, конечно. Уши Фенриса дернулись, когда Хоук, прикусив острый кончик, переместил свои губы на впадинку между ключиц. Шею эльфа обдало горячим дыханием, и он негромко засмеялся, забыв поведать магу о причине их остановки. Смех стал сильнее, когда крепкие мужские руки обвили его талию. Хоук засмеялся в ответ, и этот звук разошелся тысячью мелких вибраций по коже Фенриса. Эльф вздрогнул и самозабвенно выругался себе под нос. — Зачем кому-то мог понадобиться матрас в лесу? — Так вот, чем ты любуешься? — спросил Хоук, наклоняясь к плечу Фенриса, так, чтобы их щеки соприкасались. Он метнул взгляд на эльфа, снедаемого любопытством, и улыбнулся, пытаясь проследить за ходом его мыслей. Матрас был совершенно обыкновенным. Немного потрепанный непогодой, но все же сохранивший приличный вид благодаря оставленному кем-то брезенту. На вкус Хоука, он был немного бугрист, но утомленное тело мага возрадовалось бы сейчас любому матрасу. — Это для караульных, — сказал Хоук. Фенрис переминался в нетерпении с ноги на ногу, ожидая более внятного объяснения. — Люди все время воруют цветы с кустов орхидей, — вздохнув, продолжил Хоук. — Поэтому, фермеры нанимают специального человека, чтобы лежал весь день и приглядывал за воришками. Особенно это распространено на крупных фермах. Наш охранник, кажется, оставил свой пост. Но нам это только на руку. — Даже не думай об этом. — Разве не ты предложил сделать здесь остановку? — Ты ранишь меня своими обвинениями. — Не строй из себя пай-мальчика, — промурлыкал Хоук Фенрису на ухо, и провел ладонью по подтянутому животу, — Мы-то оба знаем, где вчера вечером в это самое время был твой рот. — Самообладание никогда не было твоей добродетелью, — прошептал Фенрис, повернув свое лицо так, что их губы оказались в опасной близости. Хоук насмешливо провел языком по нижней губе эльфа, и тот бессознательно повторил это действие, пытаясь увернуться. — Ты, — начал маг, и решительным рывком притянул Фенриса к себе так, что спина эльфа снова уперлась ему в грудь, — ничем не лучше меня. Я бы никогда не влюбился в кого-то менее похотливого, чем я сам. Фенрис отстранился от Хоука и, приподняв бровь, проворно скинул свои перчатки, позволяя им с тихим звяканьем упасть в траву. Казалось, что он абсолютно не заинтересован в происходящем. Но Хоук видел его насквозь, и никакого другого сигнала ему не требовалось. Остальные части доспеха также полетели в траву. Вскоре, к ним присоединились мантия и нижняя рубашка Хоука, с которыми Фенрис расправился двумя ловкими взмахами рук. Как только торсы обоих мужчин были оголены, эльф требовательно обвил шею Хоука своими руками, и крепко прижался к широкой груди. Но внезапно, что-то заставило его замереть. — Я буду нежным, — поддразнил Хоук, и тут же пожалел, когда Фенрис уклонился от поцелуя. — Думаю, я что-то слышал. — Тебе показалось. Губы Фенриса сжались в тонкую полоску, но затем он улыбнулся, когда Хоук вынудил его на поцелуй, горячо прижавшись своими губами к его. Хоук редко так делал, и это было достаточно необычно, чтобы даже Фенрис, с его вечной манией все контролировать, оценил это. Эльф потянулся навстречу касанию, когда руки Хоука принялись гладить нижнюю часть его спины. Чуткие пальцы скользили по позвонкам, очерчивая их по очереди до тех пор, пока изнемогающий Фенрис не сорвал с мага остатки одежды. — Мы, что, воспользуемся этим вонючим матрасом? — спросил эльф, когда Хоук одним рывком стянул с него леггинсы, оголяя аппетитные бедра. — Я нахожу его очаровательным. — Не думаю, что нам стоит… Но они сделали это. Обстоятельства не позволяли им растянуть занятие любовью надолго; Фенрис лег на матрас и раздвинул свои бедра так, чтобы Хоук мог удобно устроиться между его закованных в сталь ног. Маг стремился быть как можно ближе к своему эльфу. Он ни на секунду не оставлял рот Фенриса в покое, даря один жаркий поцелуй за другим. Его грудь тяжело поднималась и опадала, а руки беспрестанно бродили по выгнутой спине воина. Он собирал капельки пота эльфа, и использовал эту влагу, чтобы скользить пальцами по его обнаженной груди. Фенрис всегда начинал извиваться, пытаясь издать хоть звук, но как только рука Хоука оказывалась между его дрожащих бедер, давился собственным же дыханием. Фенрис все время дрожал. — Дыханье Создателя, Фенрис. Зависимость была дополнительным бонусом, когда имеешь дело с Хоуком. И всякий раз, когда маг казался слишком занятым, чтобы тратить свое время на него, Фенрис безуспешно пытался изгнать холодок, который, проникал в каждый уголок его тела. Хоук давил на Фенриса всем своим весом, заставлял его кончать, заходясь безмолвным криком, и пересматривать все свои взгляды на добродетель. Словно насмехаясь над повышенной чувствительностью эльфа, он мог активировать лириум в его коже, заставляя Фенриса всхлипывать, кончая толчками, потому что это было так правильно. — Сильнее, маг… Хотя матрас проплесневел насквозь, Фенрис, стоявший на четвереньках, не обращал на затхлый запах никакого внимания. Он был слишком увлечен любовным посасыванием пальцев Хоука. Эльф втягивал щеки так, чтобы во рту образовывался вакуум, и сладко мычал. Подаваясь бедрами назад, он пытался услышать, не идет ли кто. При этом он чувствовал себя настолько потерянным из-за тянущего чувства внизу живота, что сжимал кулаки до побелевших костяшек. — Хоук, — внезапно взмолился он, произнося имя любовника так, словно обращался к самому Создателю, стоя в церкви на коленях. Маг даже не попытался скрыть свою нахальную улыбку, и когда стенки Фенриса влажно сжались вокруг его члена, он простонал сквозь самодовольный смешок. Сумеркам уже пора было спускаться на землю, к тому времени, как эти двое, выбившись из сил и переплетясь конечностями, устроились на матрасе. Фенрис моргнул, уставившись на отметины у Хоука на шее. Он совершенно не возражал против теплого веса мага, лежащего на нем. Также не думал он и о том, как неловко будет, если спутники вдруг хватятся их и отправятся на поиски. Все его тело пронизывали приятные покалывания, а в голове не было ни единой мысли. — Ты животное, — прошептал Фенрис магу на ухо и лениво перекинул руку ему через плечо. — Ты сам меня таким сделал, — прошептал Хоук в ответ. Фенрис самодовольно улыбнулся, когда дыхание мага выровнялось, показывая, что тот провалился в сон.