***
Чонин не принадлежал к так называемым «сливкам» общества, у него не было почетного титула или благородного происхождения. Он был всего лишь сыном конюха при императорском дворе и вечно встревал во всякие передряги, за что неоднократно получал нагоняй. Его мать умерла от чахотки, когда Чонину едва исполнилось пять лет, после чего отец остался один на руках с маленьким сыном. Он часто оставался без присмотра, так как отец тяжело работал. Когда Чонину исполнилось тринадцать лет, он начал помогать внезапно заболевшему отцу в конюшне, и парню нравилась эта работа: он любил лошадей также, как и они его, знал кличку каждой из них, их пищевые вкусы и кому каждая принадлежит. Впервые он увидел младшего принца Кенсу, когда тому было девять. До этого юный конюх частенько видел его братьев и самого императора, когда те изъявляли желание прокатиться на лошадях, но для младшего наследника такие прогулки были табу. Мальчик страдал неизлечимой врожденной болезнью — гемофилией, от чего рос слабым и ограниченным в возможностях, опекаемый всей своей многочисленной семьей. Любая травма могла стать для него смертельной. В тот день мальчик сбежал от надзора чересчур педантичной матушки и не менее педантичных гувернанток, решив укрыться в конюшне, в которой Чонин пытался укротить внезапно разбушевавшуюся лошадь. Убегая от преследовавших его нянек, Кенсу едва не попал под копыта взбешенного животного, и, если бы не вовремя подоспевший Чонин, закрывший наследника своей спиной, не миновало бы беды. Первое, что он увидел, когда пришел в себя — заплаканное лицо миловидного мальчика с невероятно красивыми пухлыми губами и огромными совиными глазами. Тот сидел на краю широкой кровати с балдахином, на которой Чонин и очнулся, и держал того за руку. Спина адски болела, будто в нее воткнули десяток ножей для разделки мяса. Позже выяснилось, что комната, в которой он очнулся, была выделена лично императрицей в качестве благодарности за спасение любимого сына. Увидев, что парень очнулся, принц начал рассыпаться в извинениях и благодарности, вытирая слезы на глазах кулачком, и это действие Чонин нашел чрезвычайно милым. Целую неделю Кенсу не позволял тому подниматься с постели, принимая всю ответственность за самочувствие старшего на себя, и, несмотря на возражения юноши, что негоже принцу прислуживать обычному конюху, ухаживал за своим пострадавшим спасителем: кормил того с ложечки, поправлял подушку, читал ему книги, натирал больную спину целебной мазью, чувствуя свою вину за произошедшее. Со временем Чонин полностью поправился, но уже не мог отказаться от своей привязанности к юному наследнику, как и сам Кенсу не хотел терять единственного человека, который скрашивал его серые будни. С тех самых пор они не расставались друг с другом.***
Когда объявили о начале войны, Кенсу не один час проплакал в подушку в крепких объятьях Чонина. Война означала лишь то, что будет разруха, смерть, страх, голод и море крови. Не передать словами, насколько ему было страшно за жизни дорогих людей. - Чонин-а, что с нами теперь будет? - всхлипнул принц, прижимаясь к теплому телу. - Не знаю, - честно ответил старший. - Жизнь — непредсказуемая штука. - Они хотят убить отца и изничтожить весь наш род. Наше войско слабо и не готово воевать. Мы проиграем... - Чонин прервал обреченную речь юноши коротким поцелуем в мягкие губы. - Я не могу обещать, что все закончится хорошо: это не в моей власти, - вздохнул он, поглаживая ладонью прохладную влажную щечку парня, - но в одном я могу тебе поклясться: я буду защищать тебя до последнего своего вздоха. Даже, если мне придется отдать свою жизнь в обмен на твою, я сделаю это. От этих слов Кенсу зарыдал пуще прежнего и, забравшись сверху на лежащего рядом Чонина, начал колотить его маленькими кулачками по груди. - Не смей говорить такие вещи! Даже думать о таком не смей! Если ты умрешь, то и я не смогу жить без тебя, Чонин! И без того слабые удары становились все слабее и слабее, пока вовсе не сошли на нет, и принц не замер на месте. Горячие слезы капали на лицо Чонина, который, приподнявшись с подушки, обнял Кенсу за талию одной рукой, вытирая его слезы другой. - Я люблю тебя, очень, - внезапно прошептал Чонин изумленному юноше, прижимая его к себе чуточку сильнее, прекрасно осознавая, чем чревато переусердствование с объятьями Их любовь была их общей маленькой тайной, которую они усердно хранили в глубине своих юных сердец, лишь наедине, скрытые от посторонних глаз, позволяли себе вольности, вроде интимных поцелуев, объятий и прикосновений. Дворец был полон сплетников и доносчиков, желающих выслужиться перед правящей четой, и, если бы о их драгоценном секрете кто-либо узнал, он мог бы доложить об этом императрице или, что еще хуже, императору, и тогда бы их точно разлучили, чего Кенсу допустить не мог. - Я тоже тебя люблю, - прошептал в ответ принц, вызывая счастливую улыбку юноши. Та ночь стала одним из самых ярких воспоминаний в жизни Кенсу, ведь это был первый раз, когда Чонин овладел его телом, ведь хрупкое сердечко младшего принца принадлежало ему уже давным-давно. В те счастливые моменты Кенсу думал лишь о том, что готов отдать все сокровища мира, отречься от статуса, отказаться от всего на свете, лишь бы вечно принадлежать своему любимому конюху.***
После известия о гибели троих старших братьев Кенсу, монархи не могли отойти от шока. После новости о начале войны, императорская семья вместе со свитой поспешно покинула побережье и вернулась в столицу, где их и настигли страшные новости. Сестры рыдали и кричали так громко, что, казалось, что от их воплей повылетают стекла из окон. Матушкина благородная бледная кожа в момент посерела, и она чуть было не упала на пол, обомлев, если бы не стоящие рядом фрейлины, подхватившие несчастную мать. Подоспевшие доктора отпаивали женщину водой, пока та приходила в себя от шокирующих новостей. Император медленно осел на трон, пустым взглядом глядя в пол: он слишком сильно любил свою семью, чтобы хладнокровно отреагировать на смерть любимых наследников. Война была в самом разгаре. На самом деле конфликт разгорелся еще несколько месяцев назад, и случаи внезапных вооруженных столкновений возникали все чаще. Вот только окончательное объявление войны было лишь неделю назад. Армия врага превосходила как по численности, так и по боевой подготовке. Императорские войска терпели поражения одно за другим. Отец решил заменить никчемных генералов своими многообещающими сыновьями, которые всегда отличались острым умом и были весьма незаурядными стратегами. Каков же был шок, когда он узнал о том, что в армии случился переворот, и заговорщики убили имперских наследников. Видя полностью разбитого возлюбленного, Чонин не смог сдержаться и прижал юношу к своей груди, не смотря на полный зал людей, включая родителей и сестер Кенсу, но никто не обратил на это внимание, еще не придя в себя от печальных известий. Тот вцепился в его рубашку мертвой хваткой, проливая слезы отчаяния. - Мне очень жаль, - тихо прошептал старший на ушко принца. Привычный мир стремительно рушился на глазах.***
Прошло полгода. Теплое и счастливое лето закончилось также быстро, как тревожная и прохладная осень. Началась мрачная и холодная зима. Из окна своей спальни Кенсу с ужасом смотрел на входные врата, за которыми столпилось несколько сотен людей, настроенных весьма недружелюбным образом. В их руках горели факела и сверкали вила, они яростно кричали, пытаясь пробиться сквозь титановые ворота. Их цель была предельно ясна — окончательное свержение имперской семьи. Враг смог переманить утомленный войной народ на свою сторону, натравив их против монарха. От сковавшего тела страха Кенсу не мог пошевелиться, с ужасом наблюдая за тем, как заканчивается его тихая и спокойная жизнь. Когда в дверь его покоев ворвался запыханный и растрепанный Чонин с небольшим мешком за спиной, Кенсу даже не вздрогнул и не двинулся с места, печально глядя в окно. - Кенсу! Малыш, нужно уходить отсюда! - крикнул Чонин, впопыхах надевая на Кенсу легкую, но теплую дубленку. Удостоверивштсь, что юноша готов к дороге, он взял его за руку, силой уволакивая за собой. Перед глазами пробегала вся его прежняя жизнь. Он понимал, что, если они выживут, то больше в этот роскошный дворец уже никогда не вернутся. Они бежали со всех ног, сбивая по пути древние вазы и дорогостоящие амфоры, но им было плевать: ни одна вещь не стоит дороже человеческой жизни, какой бы бесценной эта вещь ни была. Каждая минута времени была на вес золота. За рекордное количество времени они добрались до тронного зала, где их уже ожидала дрожащая от страха семья Кенсу, в окружении верной свиты и некоторых особенно верных императору советников и секретарей, лишь один государь сохранял поистине королевское спокойствие. Слуги сбежали еще в тот момент, когда разъяренные крестьяне только начали пытаться ворваться в поместье: никто из них не был готов отдать свою жизнь за императора, и он не смел осуждать их за это. - Ваше Высочество, времени в обрез! Что нам делать? - тараторил советник. - Защита наследников должна стоять на первом месте. Чонин, - обратился к юноше император, - защити Кенсу. Я полностью доверяю тебе жизнь своего сына, - сказал он и протянул юноше заряженный револьвер, который тот безоговорочно принял и спрятал за поясом. - Нельзя терять время. Уходите быстрее! - Да, Ваше Высочество, - поклонился тот государю и, не отпуская руки не успевшего прийти в себя возлюбленного, побежал в сторону конюшни. Кенсу в последний раз взглянул на свою семью, навечно запечатляя их образы у себя в памяти, и последовал за своим спасителем. Чонин всегда относился к правящей семье с глубоким уважением, так как они были добрыми и справедливыми людьми, и ему было жаль, что он не в состоянии спасти их всех. Выбирая между ними и Кенсу, он, без всяких сомнений, выберет младшего принца, которого любил больше, чем кого бы-то ни было в этой жизни. Чонин знал со слов покойного отца, где примерно находится тайный подземный проход, ведущий через густой лес, из которого не так-то просто выбраться, но, если повезет, они смогут добраться до железнодорожней станции, которая сможет довезти их до соседнего государства за несколько дней. Об этом месте знали лишь немногие, включая императора и конюха. Впрочем, государь знал обо всех тайных ходах своего имения. Этот ход был одним из самых длинных, но также и самым безопасным. Он находился под одним из загонов с лошадьми и был достаточно широким для того, чтобы провести там коня. Чонин быстро расчистил предполагаемое место с проходом и вздохнул с облегчением: он существует, у них есть шанс выбраться. Он потянул за железное кольцо на дверце и открыл спасительный туннель. Затем, взяв один из настенных факелов, он быстро зажег его спичками, которые предусмотрительно взял заранее, когда собирал впопыхах необходимые вещи, и отдал его опешившему Кенсу, приказав спускаться вниз. - Чонин, куда ты?! - Не бойся, я только возьму лошадь, - успокоил он младшего. Шум становился все громче и громче, а это значит, что вооруженные крестьяне во главе с врагами таки смогли отворить прочные ворота и теперь приближались к дворцу. Радовало лишь то, что он находился довольно далеко от ворот, поэтому у них еще есть немного времени. Выбрав самую послушную и, по совместительству, любимую гнедую кобылу, он повел ее к туннелю, прихватив седло. Войдя внутрь, он запер дверь на засов и, приобняв дрожащего парня за плечи, повел его к выходу. Туннель был сырым, темным и похожим на склеп, но иного выхода не было. - Чонин, а как же моя семья? Что с ними будет? - дрожащим голосом прошептал Кенсу. - Я не знаю, Кенсу. Твоя защита для меня в приоритете, - ровным голосом ответил он, прижимая парня чуть ближе. - Как я мог их бросить?.. - отчаянно всхлипнул он, вытирая подступившие слезы. - Их же всех убьют... - Послушай, твой отец, твоя матушка и сестры хотят, чтобы ты выжил, понимаешь меня? Ты их любимый сын и брат! - Я болен, разве ты не понимаешь?! Я все равно вскоре умру! А они — молоды и здоровы! Они в состоянии продолжить наш род. Лучше бы ты спас их… Чонин сцепил зубы и, резко остановившись, крепко прижался к чужим губам в отчаянном поцелуе. - Я умру без тебя. Я хочу, чтобы ты жил. Я хочу спасти именно тебя, потому что без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл, - шептал он, умоляюще глядя в заплаканные совиные глаза напротив. - Ты — это все, что имеет для меня значение. Кенсу обнял юношу, зарываясь пальцами в его мягкие каштановые волосы, и поцеловал с таким сильным чувством, что Чонин готов был поклясться, что это был лучший поцелуй за всю его жизнь.***
Поспешным шагом они дошли до конца туннеля за долгие три часа, окончательно замерзнув в холодном влажном пространстве. Карманные часы Чонина показывали пять утра, поэтому скоро должно светать, и им не придется идти по темному опасному лесу. Выйдя из прохода, Чонин быстро замаскировал снегом дверь. Он быстро оседлал лошадь и, усадив на нее Кенсу, залез сам, устроившись сзади. Лес был не очень густым, поэтому они вполне могли позволить себе скакать рысью. Кенсу было страшно находиться в темном лесу, но теплые объятья сзади вселяли в него уверенность и умиротворение. В том, что его родственники уже убиты, он не сомневался. Но он обещал себе быть сильным ради Чонина. И продолжать жить ради него. Скорее всего, их будут искать. Вернее, искать будут Кенсу — единственного оставшегося в живых наследника императорской династии, а Чонина казнят как сообщника. Но это случится лишь в том случае, если их, конечно, найдут, что вряд ли произойдет. Принца Кенсу редко кто видел, так как он много болел, и матушка, опасаясь за жизнь сына, не выпускала его за пределы дворца. Его личность могли подтвердить разве что слуги, да и те разбежались, спасая собственные шкуры. Кенсу не изображали на портретах, так как он не хотел этого и отказался даже от совместного семейного портрета. Сейчас он как никогда радовался, что в свое время разубедил воодушевленную этой идеей матушку. Вскоре наступило безоблачное утро, стало достаточно видно для того, чтобы потушить факел. До вечера они уже добрались до станции, которая была переполнена взволнованными людьми. По всему периметру находились вооруженные солдаты во вражеском военном мундире. Судя по всему, переворот уже свершился. - Вы слыхали новость? - услышал Кенсу возбужденный женский голос за спиной. - Ворвались сегодня ночью повстанцы с врагами во дворец! Перебили всю семейку императорскую. Даже детей не пощадили, ироды! - Господь всемогущий, звери, самые настоящие! Такой грех на душу брать... Кенсу едва сдержал себя, чтобы не упасть на месте и не начать рыдать. Невыносимая боль разрывала грудь, грозясь разорвать слабое сердце. Лишь стоящий рядом Чонин, удерживающий того от падения, стал для него опорой во всех смыслах этого слова. Спустя час им удалось продать лошадь по выгодной цене (Чонин, как выяснилось, прирожденный торгаш), немного перекусить и купить билеты на поезд. Уже направляясь в сторону пункта назначения, Кенсу, глядя на мелькающий перед глазами пейзаж, переосмысливал всю свою недолгую жизнь. Вот еще вчера он был уважаемым принцем, наследником большой империи, любимым сыном и братом. Сейчас же у него не осталось ничего, лишь титул, за который его хотят убить, и этот храбрый конюх, уже неоднократно спасающий его жизнь. Как же Кенсу с ним повезло! Он так рад, что принадлежит этому отважному юноше, который рискует собой ради него, хотя вовсе не должен этого делать. Сейчас, рассматривая уставшее лицо любимого человека, безмятежно спящего на его коленях, Кенсу снова чувствовал себя счастливым. Он настоящий везунчик, ведь у него есть его Чонин, ради которого он хочет и будет бороться за их будущее. Они обязательно будут счастливы вдвоем. Обязательно.