Пусть твоё сердце будет искренним, а глаза - открытыми

Губы обжигал раскалённый край металлической кружки. От горячего терпкого чая становилось лучше, но каменные стены комнатушки в Коллегии не давали расслабиться в тепле зачарованной мантии и душистого кипятка. Анкано аккуратно отставил кружку на засаленный деревянный стол и вышел в холл Зала Поддержки. Обиталище преподавательского состава опустело к полуночи, и только тихие переливы энергетического потока, устремившегося вверх к самому потолку, нарушали его тишину. Альтмер едва слышно вздохнул. Здешняя магия отторгала и притягивала его одновременно – было в ней что-то первобытное, первородное, массивное, но совершенно чуждое эльфу из солнечной долины Саммерсетских островов, где искусство магии представлялось скорее переплетением изящных энергетических нитей, тонких и едва видимых, как прозрачный хрусталь. Винтовая лестница кружила голову, а звук собственных шагов не давал окончательно уйти в себя. Ночь в алхимической лаборатории должна была стать избавлением от мучивших мигреней и нарастающего осознания всех реалий пребывания в стенах Коллегии ещё несколько хмурых лет. В темном помещении лаборатории было душно от густых и тяжёлых запахов алхимических ингредиентов. Анкано зажёг свечи магическим огнём, ощущая приятное тепло на пальцах. Кругом опять был беспорядок: сколько бы он ни пытался хоть как-то разложить инвентарь по полочкам, обязательно находился тот, кто рушил шедевр его перфекционистского искусства. Анкано вытащил палец великана из огненной соли и принялся очищать стойку с ретортами от высыпавшейся сверху сушеной полыни. Лучшее успокоение для головы и нервов – мелкий ручной труд, – так говорили старшие учителя в его родном Фёстхолде. И правда – вскоре Анкано уже не думал ни о чём, кроме того, что делали его руки. С тяжёлым вздохом кто-то отворил дверь, задув большинство зажжённых альтмером свечек. – Сейчас-сейчас… он тут, я знаю… запропастился, надо же… уже в сотый раз… В комнату ввалился сонный Толфдир в серой мантии поверх своего ночного одеяния и со светящимся магическим шариком за спиной. Яркий свет заставил Анкано поморщиться и ещё больше скривиться из-за того, что в этот ночной час его наглым образом потревожили. – Толфдир, что вам здесь нужно? – альтмер не скрывал своего раздражения. – А, советник Анкано! Не ожидал вас здесь увидеть в такой час. Что, сон никак не идёт? – Толфдир щурился, оглядываясь по сторонам. – Не думаю, что вас должен волновать мой сон. Я здесь разгребаю грязь после ваших преподавателей. Старый норд с кряхтеньем и оханьем опустился на колени и начал заглядывать под нехитрую утварь, которая наполняла лабораторию. – Ох, да… порядок – это хорошо, это правильно. Вы уж не судите нас всех строго, людям свойственен беспорядок – как в вещах, так и в мыслях… Вот я, к примеру, – он шарил рукой под стеллажом с пробирками, – даэдра знает сколько дней назад потерял свой перегонный куб. Так до сих пор его и не нашёл! – Да, весьма трагично, – Анкано уселся на мягкий стул, обитый кожей, и наблюдал за ползающим по полу стариканом из-под опущенных ресниц. Подождать, пока он уберётся отсюда, и сварить себе зелье от мигрени – всё, чего альтмер хотел в данный момент. Но Толфдир продолжал разговор. – Представляете, сегодня вижу сон… вы не против, что я с вами делюсь? Раз уж мы попутчики в этой ночи… – старик поднялся, отряхнул ночную рубашку от пыли и принялся искать в шкафчике с травами, опрокинув одну из баночек. – Сон, значит, вижу. Появляется вдруг в моей спальне Ирвик, и говорит мне, мол, дурень ты старый, Толфдир, куб твой так и лежит в лаборатории, где ты его с неделю назад оставил. А главное-то – стоит такой молодой да смазливый, каким я его пятьдесят лет назад и запомнил, улыбка до ушей. Ну я, естественно, просыпаюсь и… – Кто такой Ирвик? – спросил норда Анкано. Слушать истории пожилого преподавателя ему хотелось не так чтобы очень, но и сидеть в тишине для эльфа тоже было мало приятного – в голове снова роились беспорядочные мысли, от которых он и бежал посреди ночи в лабораторию. – А, Ирвик? Мой старый дружок, мы с ним вместе учились в Коллегии, кажется, целую эру назад. Умный был, учился на отлично, не то, что я – обалдуй, – Толфдир хрипло усмехнулся, задумчиво глядя на колбу с маслянистой жидкостью у себя в руке. – И как он умер? – история становилась всё интереснее. Судя по погрустневшему в миг старику, конец у Ирвика был явно не из лучших. Быть может, информации наберётся на очередной доклад Эленвен, если выяснится, что к смерти студента была причастна Коллегия? – Так вот, просыпаюсь я, а за окном – хоть глаз коли, темнота. Ну, думаю, нужно идти в лабораторию, Ирвик бы не стал просто так говорить, – Толфдир отвернулся от Анкано, продолжая искать свой куб среди книг на подоконнике. На этот вопрос он явно не хотел отвечать, отчего интерес талморца к этой истории только возрос. – Так всё-таки, Толфдир, – альтмер поднялся со стула, выпрямившись во весь рост, и подошёл к норду, – как погиб ваш товарищ? – Ах, господин Анкано, не уверен, что вам есть дело до моих старческих ран, – старик обернулся и посмотрел на эльфа полными печали глазами. Однако талморца это ничуть не смутило. Он лишь сложил руки на груди, прислонившись плечом к каменной стене и ожидая ответа на свой вопрос, который уже повторил дважды. Норд прикрыл скрипучую дверца шкафчика с травами и повернулся к эльфу. – Хотите знать, как он умер? Я многое бы отдал, лишь бы забыть это навсегда… ведь груз воспоминаний с годами тяжелеет под съедающим понемногу чувством вины. …Память играет со мной дурные шутки, и многого я уже и не вспомню из того дня… Тот курган находился где-то на юго-востоке близ Винтерхолда. Старые, покосившиеся резные двери из металла… а внутри так гулко и тихо. Нас встретила таящаяся за каждым углом тишина и десятки мёртвых животных среди обломков прошлых лет. Мы зашли очень глубоко. А потом… Тот, кто был здесь до нас, со скрежетом о потёртые латы вытащил из-за спины секиру и замахнулся. Его глаза смотрели ужасом заблудившегося в тысячелетних руинах… Ирвик споткнулся, тут же рассеивая заклинание, а я... Поспешил ему на помощь, конечно… Секира была чудовищно огромна, со сколотыми затупившимися краями и багровыми сгустками на рукояти. Но… мой магический щит был совершенно неправильным, от волнения я перепутал несколько слов. И заблудившийся пробил его как деревянную фанеру, как луч палящего солнца рассекает густой поток пыли… Он рубанул Ирвику по плечу, засадив секиру в глубь почти на несколько сантиметров… А потом попятился, ошалело глазея по сторонам, пока не угодил прямиком в руну, поставленную моим другом минутой ранее. Я задыхался... Толфдир смотрел на свои морщинистые руки. – Ирвик жил ещё несколько мгновений. Он что-то сказал мне тогда, напоследок… Что-то важное… Ах ты скамп, испортил я рассказ. Без этой его фразы история вышла неполной. Старик умолк. Анкано отлепился от стены и подошёл к темному окну, глядя в чернеющий вдалеке горизонт. – Уже поздно, Толфдир. Нет здесь твоего куба, обманул тебя Ирвик. Иди спать, – Анкано был слегка раздосадован от того, что из этих сумбурных воспоминаний старого норда доклада Эленвен не выйдет. Эльф не мог понять, тронул его этот рассказ или нет, но одно знал точно – эмоции никогда не смогли бы возобладать над его альтмерской выдержкой, и слова заклинания никогда бы не перепутались у него в голове. Толфдир ушёл, тихонько прикрыв за собой старую деревянную дверь. Анкано ещё с минуту смотрел в окно, а потом нагнулся и достал из-под кожаного стула перегонный куб с неглубокой трещиной посередине.

~***~

Старый норд вошёл в библиотеку ближе к обеду, когда обложившийся книгами Анкано уже успел заскучать, ожидая его. Толфдир взял для чтения ветхую биографию основателя гильдии магов и вот уже собрался было прочесть первые строки, как вдруг услышал негромкий баритон: – Так что же всё-таки он сказал вам тогда, в кургане? – спросил Анкано, положив на стол перегонный куб. Толфдир мельком взглянул на куб и ответил: – «Пусть твоё сердце будет искренним, а глаза – открытыми». Так говорили друг другу на прощание Клинки, расставаясь перед сражением. Отец Ирвика был Клинком. Анкано взглянул на норда янтарными глазами, а после развернулся и мягкой поступью пошёл обратно к своему столу. – Большое спасибо за куб, господин советник, – сказал Толфдир вслед альтмеру, но тот не стал оборачиваться.