Пара страниц на ночь

Затишье медленно, но верно шло к рекорду. Уже полгода без каких-либо миссий или заданий. Можно было бы даже немного начать беспокоиться, вот только Курякин делать этого совсем не собирался. Что бы о нём ни думали некоторые личности, он знал, чем занять себя в мирное время. Тем же, чем обычные люди: чтение, походы в кино и театры. А уж в колыбели театрального искусства, в Лондоне, сам бог велел. Ещё он велел ходить туда со своей половиной, даже если это голубоглазый, язвительный, самодовольный американец. Вот только не всегда тот желал составлять ему компанию. И тогда Илья пытался заняться образованием и вкусом Габи. Выходило, увы, не всегда. Вот и сегодня, с пьесы они ушли после первого акта. - Да ну, - немка наслаждалась вином в ближайшем кафе, – Тягомотина. - Шекспир – тягомотина!? – Курякин от возмущения фыркнул в свой бокал. – Хорошо, что Наполеону сегодня нездоровится, и он этого не слышит. Вместо мигрени получил бы инфаркт. - Ну, куда уж мне до вас, - девушка игриво улыбнулась, подбирая слово получше, – Эстетов. - Думаю, с Достоевским не стоит тебя знакомить, - Курякин усмехнулся, – Прагматистка. - Вот это совпадение, - та извлекла из сумки небольшую серую книгу, – Хотела тоже дать тебе книжечку почитать. - Без автора?* – Илья покрутил в руке переплёт, а затем взглянул на название. – Эммануэль. - Скажем, автор пока предпочёл остаться неизвестным, из-за её непростого содержания. - Так, - Курякин гневно сверкнул светлыми глазами, – Если это очередная антиутопия против режима то, во-первых, у меня дома лежит самиздат Мастера и Маргариты, во-вторых, этот ваш «1984», очень напоминает «Мы» Евгения Замятина. В-третьих, мне этих шуточек от Наполеона хватает, избавь меня от этого. - Нет-нет, - Габи как-то слишком уж довольно улыбалась. – Поверь мне, к антиутопиям этот роман не имеет никакого отношения. - А к чему имеет? – Илья усмехнулся. - Прочтёшь - увидишь. Курякин со скепсисом принял подарок от девушки, подумав про себя, что если это всё-таки антиутопия, то он заставит её читать «Обломова». В оригинале. Заодно и русский подтянет немного, ей полезно. В их квартирке с Соло было как-то непривычно тихо. Неужели ему так плохо? - Леон? – окликнул Курякин американца. - Я в спальне. - Как твоя голова? – это сейчас волновало Илью больше всего. Рассказ о том, что немка думает о великих, подождёт. - Отступило, - ну, голос у Соло стал определённо бодрее, чем два часа назад, когда Илья уходил. Точнее его пинками отправил в театр Наполеон, фырча, что ему нужен аспирин, который он принял, и пару часов тишины. А двухметровая наседка и тишина - вещи несовместимые. – А ты рано. Курякин, я же сказал, что ничего со мной не случится. - Ну, мадам не пожелала остаться на второй акт и после дружеского бокала вина убежала на свидание с мистером Х, - избавившись от верхней одежды, Илья прошёл в их спальню. Небрежно бросив книгу в кресло, он подошёл к Соло. Тот растянулся на кровати в пижамных брюках и выглядел бодрее. Бледность с лица ушла, на скулах был легкий румянец – виной тому был чай - дымящаяся чашка стояла на тумбочке. Волосы были разлохмачены и немного влажные. Лишь потемневшие глаза выдавали усталость, и остатки той головной боли, что не так давно его беспокоила. - И почему мадам сбежала? – Наполеон потянулся, поймав за шею русского, который итак уже к нему тянулся. - Если я её процитирую, тебя удар хватит, – Курякин с усмешкой долго поцеловал его. – Ты точно в порядке? - Да-да, - Соло довольно облизнулся после поцелуя. – Но если ты не обидишься, я на боковую. - Я почитать хочу… - стягивая пиджак, сказал Илья. - Мне пойти в гостиную? - Нет, мне не помешает твоя лампочка, – Наполеон снова чмокнул Илью в губы. – Доброй ночи. - Что, отключишься раньше, чем я выйду из ванной? - Определённо, – Соло зевнул. И в самом деле, когда Курякин вышел из ванной – Наполеон успел забраться под одеяло и погасить свою лампочку на прикроватной тумбочке. Илья тихо подошёл, забирая чашку. Сам же на себя будет ворчать, что бросил её и будут разводы. Отнеся ту на кухню, русский вернулся и, вытащив книгу из-под своих же брюк, забрался на другую половину кровати. Что это за книга? И что означали слова при прощании: «Тебя ждёт море удовольствия от чтения, Илюша». Недовольно почесав начавшую пробиваться к вечеру щетину, он открыл книгу. Никакого обращения к читателю. Ещё интереснее. Фыркнув на Габи, он принялся за чтение. Главный герой повествования – женщина. Какая неожиданность. И за каким-то бесом она летит в Таиланд в люкс классе. Интересно, почему их ради разнообразия не могут отправить в какую-нибудь задницу мира с комфортом? Потому что ещё один полёт, где свои ноги проще закинуть за уши, как йог, он не переживёт. Что-то он отвлёкся. Ближе к делу. Вот только девичьи размышления пока его не слишком занимают. Простите, Габи, он не фанат беллетристики. Пусть даже героиня этого великого сюжета, судя по всему, бисексуалка. Ещё год назад его подобное бы чтиво удивило, но не теперь. Илья оторвался от книги, посматривая на макушку Соло. Дыхание у того было ровное и спокойное – тот сладко спал и насчёт головы, не соврал – та и вправду прошла. Чмокнув того ещё раз в макушку, Курякин дал себе слово осилить ещё две страницы и укладываться спать. А Габи при встрече вежливо сказать, что у книги должно быть нечто большее, чем напускная таинственность. А дамочка, судя по её размышлениям о своих коленках и ногах, страдает нарциссизмом, кого же ему это напоминает? Но тут взгляд сам собой остановился на строчках о её фантазиях. А ещё проблемы с головой… ой-ой-ой. Илья нервно закусил губу, да не может же автор написать такое. Тем не менее, Эммануэль приступила к ублажению себя самым непристойным образом. Впрочем, в одиночку она развлекалась совсем недолго. Тот самый игнорирующий её сосед, вдруг решил поучаствовать в главном «действии» и начал с того что…. Первой мыслью было захлопнуть эту «книжку». С ним уже был подобный шок: ему четырнадцать, вторая смена в пионерском лагере самая удачная - уже начинается июль, приходит жара и вода подходит для купания через день. И, как узнал юный Курякин, ещё и ночью. Вот только купался не он. Он возвращался с диверсии - с обрывания сада - и решил срезать у пруда, когда увидел свою вожатую, третьекурсницу пединститута. И плескалась она со своей подружкой совсем не по-комсомольски – голышом. Как по закону жанра, была полная луна, и нужно было очень постараться, чтобы чего-то не рассмотреть. Вот что шестнадцать лет назад, что сейчас, в голове мелькнуло две мысли: пойти до конца или позорно ретироваться. Но, как известно, это не по-русски. Фыркнув на самого себя, Илья вновь уткнулся в книгу. Он что, девственник что ли?! В конце концов… Знали, умели и практиковали. А теперь с Соло практикуем совсем другое. Дамочка, судя по всему барышня ненасытная… Не отойдя от ночи с незнакомцем, опять грезит о том, как бы оторваться со стюардессой. Кстати, она блондинка, в отличие от Эммануэль, которая была брюнеткой. От сцены с переодеванием дам, в голове Курякина тоже замелькали образы. Не такие, как у этой нимфоманки. Можно даже сказать в разы целомудреннее. И эти образы были связаны с одним американцем, что сопел под боком. Но что Илья мог сделать с тем, что он мог часами наблюдать, как Наполеон наводит лоск? Это же особая форма искусства. То, как он застёгивает эти крошечные пуговицы рубашки, одёргивает манжеты. Илья никогда не думал, что можно завидовать предмету гардероба. Хотя, ещё вопрос кому завидовать больше. Рубашке или галстуку, который Соло так властно набрасывает, завязывая любимый узел за долю секунды. Надо завязывать с этим чтивом… Илья облизнул так некстати пересохшие губы. Ладно, просто интересно, в эту ночь у неё состоится приключение или нет? Оно состоялось и ещё как состоялось. Некоторые эвфемизмы, конечно, вызывали нервный смех, но вашу мать. Эта грубость форм меркла с разгулявшейся фантазией. И нет, маленькая негодница Габи, видел там Илья вовсе не их, а себя с Соло. Им бы такие диванчики. В глазах померкло от одной только мысли, что можно было бы там сделать. Может быть, никто из них и не миниатюрная брюнетка, но в принципе если улечься на бок то… В этот момент, под боком так кстати зашевелился Соло. Что-то пробурчав во сне, он улёгся на спину и, чуть потянувшись, замер, скидывая одеяло. Верх пижамы тот так и не надел, предоставляя Илье идеальную возможность для «наблюдений». Отложив книгу, Илья заскользил по его торсу потемневшими от возбуждения глазами. Дыхание у спящего было глубоким и спокойным, от которого ритмично поднимался и опускался живот, всякий раз демонстрируя при этом идеальные мышцы пресса. Курякин сглотнул, скользнув взглядом по широкой груди. А в комнате, похоже, прохладно, судя по затвердевшим темным соскам. Рука пошла вперёд мысли – обведя один, он едва сжал его, срывая с губ Наполеона хриплый стон. Всё, он больше не может. Хрипло выдохнув, Илья потянулся к Соло, мягко целуя шею, подбираясь к уху, чуть кусая мочку. Рука между тем скользнула по торсу вниз, просто проверяя на месте ли все кубики пресса, и тут же наглым образом забралась под пижамные штаны. Что-то тут всё подозрительно «тихо», хотя реакция организма на его действия уже началась. Её нужно как следует простимулировать. Наполеон не ожидал, что проснётся от того, что Курякин надрачивает ему, потираясь об его бедро своим стояком, постанывая развратнее француженок: - Леон.. ну, проснись… Пожалуйста. - Ох, – сон окончательно спал под волной возбуждения, – Что это на тебя… - Не важно, – рыкнул Курякин, резко укладывая Соло на себя. Другой рукой он обхватил его за шею и резко притянул к себе, требовательно целуя. - В самом деле, – согласно промурлыкал Наполеон. - Леон, - просипел Илья, – Возьми меня. - Что?! – тот в шоке хлопнул глазами. - Blyat’! Trahni menya! – прорычал Курякин, сверкая глазами. Наверно они с Габи чем-то обдолбались, а Илью накрыло только сейчас. Но, чтобы Соло упустил свой шанс?! До этого от Ильи таких инициатив не наблюдалось. Когда же Наполеон изъявлял желание, тот соглашался, бурча про равноправие в их отношениях, но поначалу корчил такие морды… Короче говоря, отказываться от такой манны небесной Наполеон не собирался. - Как пожелаете, tovarish! – Соло припал к его шее, слегка покусывая выступившую жилку. Илья застонал, потираясь об него. Они торопливо избавили друг друга от единственного, но столь мешавшего сейчас элемента белья. Курякин зарылся рукой под матрас, вытягивая тюбик смазки. Наполеон долго поцеловал его, чуть покусывая губы, прежде чем забрать себе тюбик. Погрев его в руке, он торопливо открыл, выдавливая на пальцы побольше. Илья наблюдал за его манипуляциями, обхватив спинку кровати, тяжело дыша от возбуждения. Наполеон нервно сглотнул, окидывая любовника взглядом – светлые волосы разлохмачены, губы искусаны и стали красные, как вишня. И кто бы мог подумать, что Курякин может так разлечься – согнув ноги в коленях и так призывно их развести – святые угодники. - И чего ты ждёшь? – улыбаясь совсем не своей улыбкой, Илья оторвал одну руку от спинки и коснулся себя, поглаживая член. – Мне одному начинать? - Ёб твою мать, – прорычал Соло, с силой придавив его к кровати, хищно целуя, и вставил ему сразу два пальца. Тот простонал ему в рот, подаваясь навстречу. Оторвавшись от губ, чтобы не искусать их ему до крови, Наполеон принялся целовать его шею, оставляя пару своих отметин. Просто так, не то чтобы он ревновал Илью к кому-то. К тому же, судя по стонам, эти действия Курякин принял с восторгом. Наполеон был поражён ещё одному факту: своей выдержке. Он всё ещё думал о том, как подготовить любимого как следует, а не пытался отодрать его до полусмерти, как тот явно напрашивался. Добавив третий палец, Соло согнул их, надавливая на простату: - Лео-о-о-он, - взвыл Илья, – Ну, пожалуйста. - Потерпишь, - Соло усмехнулся, повторяя манёвр. – Завтра же с койки не сползёшь. - А надо? – растеряно поинтересовался Курякин. - Действительно, зачем… - вынув пальцы, Наполеон поспешил заменить их своим членом, который грозил уже лопнуть от возбуждения, предварительно чуть сжав его. Не хватало еще кончить в первые тридцать секунд. Ну уж нет, Илюша… Ты ещё пожалеешь, что попросил о таком. С этой задорной мыслью, Соло начал двигаться. Мучительно медленно, пристраиваясь, приравниваясь… Эти первые секунды – каждый раз самые нелепые. С этим ничего не сделать. Каждый раз телам нужно какое-то время, чтобы осознать то, что они теперь одно целое. И в это время можно позволить себе быть нежным – погладить от шеи к щеке и трепетно поцеловать, будто это у них впервые. Впрочем, эта «неловкость» проходит быстро. Но Соло всё равно не прибавлял темп, каждый раз, почти полностью выходя, а затем снова, с силой, вставляя до конца. Всё, что мог Илья, это изгибаться под ним кошкой, обнимая за плечи, хрипло постанывая. Когда в этих хрипах послышалась мольба, Соло не выдержал. Жадно целуя, тот стал ускоряться, зажмурившись от напряжения. Теперь движения были практически хаотичные, сопровождаясь неприличными хлопками. - Posmotry na menya, – простонал Илья, зарывшись ему в волосы. Соло открыл глаза, встречаясь взглядом с Ильей, отмечая про себя, что сейчас их глаза практически одного цвета. Может быть, когда у них закрутилось, Соло был намного искушённее своего партнёра, но с Ильей он научился главному – видеть своего партнёра. Закусив губу, Илья вдруг сжался, превращаясь из пластилина в гранит за секунды, и тут же расслабился, обильно кончая на живот Наполеона. Разрядка Соло наступила ровно в то же мгновение. Тяжело дыша, он повалился на Илью, коротко чмокая в губы – на долгий французский поцелуй у него просто не было сил. А это точно он сейчас был сверху? Улегшись рядом с любимым, он принялся вспоминать, как же всё же дышать. Курякин был занят тем же, устроив голову ему на плечо. Нет, он всё же обязан знать: - Что на тебя нашло? - М-м-м, ты так эротично сопел, что я не смог удержаться, – язвительно ответил Илья, пытаясь скрыть румянец на щеках, который выступил явно не от повышения температуры тела. - Врунишка, - Соло поднял его за подбородок, долго целуя. – Люблю тебя. - И я, - пробормотал Илья, устало отвечая. Наполеон проснулся первым, потягиваясь довольным мартовским котом. Вот это ночка. Это точно не сон? Он скосил глаза – Курякин сопел на животе. А на тумбочке лежала какая-то серая книжечка. Соло осторожно потянулся за ней, чтобы не разбудить спящего. На обложке черными буквами было отпечатано «Эммануэль». «Надо бы провести с Габи серьёзную беседу, нечего мне портить ребёнка» - Наполеон с усмешкой чмокнул Илью в висок. Конечно, он слышал об этой книге. Говорили, что непристойнее только Де Сад. Что ж там такого? – Ради интереса, Соло открыл помятую страницу. Видимо Илья бросил читать здесь. Ну, героиня лёгких нравов… которая занимается сексом в люксе самолёта?! Хм, интересно Александр даст им улететь в отпуск в Тайланд? Кстати, насчёт секса: - Илюша, – проурчал Соло, стягивая с его бёдер одеяло, – Просыпайся-ка, родной. - Мр, зачем это? – сонно потянул Илья. - Узнаешь, радость моя, узнаешь, – с хитрой улыбочкой Наполеон выдернул шнур у телефона. Сегодня для Теллер они оба очень сильно страдают мигренью. ________ * - первые публикации романа были без указания автора