Западня

Чёрт, как же здесь смердит гнилью. Голова раскалывается от этой вони. И он был смертельно голоден. Темно. Проклятье, ему совсем ничего не видно. Где все? Где те, кто мучил и пытал его? Матвей вновь открывает глаза, постепенно привыкая к кромешной тьме, поглотившей весь окружающий мир. Перед его взором оказывается лишь грязная стеклянная стена, отрезающая собой любой путь на волю. Он пытается подняться, и с четвёртой мучительной попытки ему это все-таки удаётся. Шатаясь, он подходит почти вплотную к стеклу, в котором едва ли не у самого потолка были видны несколько небольших отверстий. Что это за место? Почему руки не слушаются? Он снова дёргает своими руками. Запястья сильно сдавлены верёвкой, которую ему никак не удается разорвать. Как он устал. Матвей делает глубокий вдох, заполняя свои лёгкие воздухом с этим чудовищным запахом. Вдруг его глаза расширяются, зрачки в панике мечутся из стороны в сторону. Что-то изменилось. Теперь к этой вони прибавился ещё какой-то аромат. Одеколон! Несмотря на невообразимую усталость, мужчина вскакивает на ноги и буквально подлетает к стеклу. Он принюхался: духи, судя по всему, женские. До Матвея доносится шум приближающихся шагов. Он пытается разглядеть хоть что-нибудь в этой непроглядной тьме, но всё тщетно. - Отойди, - командует приглушённый голос по ту сторону стены. Матвей не успевает ничего ещё толком сообразить, как стекло начинает разлетаться на тысячи мелких осколков, врезаясь изнеможённого человека. От острой боли Матвей морщится и падает на колени. Струйки крови медленно стекают по разорванной одежде, заляпывая бетонный пол. Тело больше не хочет ни восстанавливаться, ни даже двигаться. Однако его сейчас волнует совсем не состояние здоровья. Серые глаза смотрят снизу вверх. Они различают сначала яркий красный свет, который позже превращается в чёткую картину стоящей перед ним незнакомой женщины. Миллионы вопросов сразу же возникают в голове, он пробует хотя бы открыть рот, чтобы задать один из них. Пересохшие губы трескаются, а голос намертво застревает где-то на полпути, забыв, куда надо идти, чтобы произнести слово. Ужасное чувство, из-за него начинается хриплый кашель, дерущий всю глотку, заставляя человека задыхаться и из-за этого кашлять ещё больше, хватаясь уже освобождёнными руками за горло. - Боже, - устало вздыхает женщина, роясь в карманах своего жилета. - Держите. Она кидает в дрожащие руки Матвея какой-то металлический предмет, и тот еле его удерживает. Он делает ещё одну попытку вдохнуть. На этот раз его не волнует вонь в помещении или раздражающий кашель. Фляжка. В этой фляжке вода. Чистая питьевая вода! Худые пальцы отчаянно разрывают бумагу. Губы жадно смыкаются на холодном горлышке фляжки. Мысли отключаются, высвобождая чувство жажды, которое тотчас же становится первый план. Женщина с непроницаемым выражением лица терпеливо наблюдает за этой картиной. - Поторопитесь и следуйте за мной, - она разворачивается и оставляет Матвея в одиночестве. Полминуты спустя воды во фляжке не остаётся. Мысли постепенно пришли в порядок. Уже более-менее здравомыслящий мужчина вновь осматривается. Куда подевалась эта женщина? Что только что произошло? Что делать теперь? Куда идти? И где он, чёрт подери!? За всеми этими мыслями Матвей и не заметил, что шаги стали затихать. Надо выбираться отсюда. Он поднимается и, зачем-то схватив с пола крупный осколок стекла, который тут же рассек загрубевшую кожу на ладони, движется в сторону коридора, не обращая внимания на жжение в руке и оставляя за собой ярко-красный след. Сколько он уже бродит по этим лабиринтам вслед за этой женщиной? Ни одного слова ни с одной, ни с другой стороны. По сырому полу то и дело проползали какие-то пауки и мелкие змеи, и Матвей каждый раз вздрагивал, пытаясь убрать босые ноги как можно дальше от этих тварей. Женщина шла спокойно, будто бы не замечая ничего вокруг. Чуть поодаль Матвей наконец-таки замечает слабый свет. Он ускоряет шаг и выходит наружу. Свежий воздух, ветер и мелкие капли дождя в ту же секунду ударили ему в лицо, но он не стал прятаться или укрываться, лишь наслаждался тем, что отняли у него много дней, а может и недель назад. Вдоволь надышавшись, Матвей решил осмотреться и наконец понять, что за женщина вытащила его из этого места. А сама женщина лениво переводит взгляд с Матвея на наручные часы. Затем устало потягивается и поворачивается к нему. Это была стройная и подтянутая женщина с длинными чёрными волосами, убранными в хвост, чёрными глазами, бледной кожей и тонкими поджатыми губами. - Кто вы такая? – задаёт вопрос Матвей своим охрипшим голосом. Женщина молчит. Через пару секунд она расслабляется, осознав, что от стоящего перед ней человека никакой угрозы не исходит. - Этого вам знать не обязательно. Знайте только, что никакого зла для вас я не желаю. Взгляд Матвея начинает стремительно меняться. Это явно не нравится женщине, и она делает шаг назад. Видя это, Матвей старается взять себя в руки, что у него довольно-таки быстро, пусть и с большим трудом, получается. - Где мы? И как отсюда выбраться? Женщина не спешит с ответом. Она принимает задумчивый вид и пытается как можно незаметней переместить свою руку за пазуху, где у нее было спрятано оружие. Ей не по себе, судя по рассказам ее начальства, Матвей должен быть безобидным человеком, но сейчас она видит невероятно испуганного и затравленного мужчину, который вот-вот набросится на нее с острым осколком стекла. Тем не менее, принимая во внимание все факты, его все же можно понять, да и ей часто приходится сталкиваться с подобными нестандартными ситуациями, и этот раз почти ничем не отличается от остальных. - Что ж, мы даже и не надеялись, что ты узнаешь это место, - она говорит медленно, растягивая каждое слово, - Мы так и предполагали, что, скорее всего, вас усыпили, когда везли сюда. Значит всё-таки это то же самое место, где его мучили те люди. Вспоминать каждую отдельную пытку сейчас он не мог и не хотел, все они уже смешались в его мыслях в единое размытое пятно из лоскутков памятных минут, но ощущения невыносимой боли и нечеловеческого страха просто отпечатались в его сознании. Матвей быстро посмотрел по сторонам. Они стояли на просторном выступе занесенной снегом горы, вокруг был одинаково унылый и, тем не менее, завораживающий горный пейзаж. Было чертовски холодно. И, что самое неприятное, это место он не узнавал. - Отвезите меня домой, - терпение Матвея было на пределе. Вдруг ему подумалось, что он никак не может вспомнить конкретного адреса. Впрочем, в то мгновение ему было буквально все равно. Пусть его увезут куда угодно, лишь бы подальше отсюда. - Увы, сейчас это не возможно, – спокойное выражение лица женщины моментально взбесило Матвея. Он же видит, она знает все, что ему хочется знать. Тогда почему она молчит? - Если не сделаешь этого, я убью тебя, - срывающийся крик мужчины, совершенно внезапно перешедшего на «ты», заставляет женщину поморщиться. – Хватит всем делать со мной все, что вздумается! Разве я недостаточно страдал?! С каких это пор она так нервничает перед обычным мужчиной? Ни с каких. Просто этот особенный. Он невероятно слаб и истощен, но самое важное то, что он сейчас на грани безумства от собственного страха. И если ей не удастся сейчас достать своё оружие, у неё вообще не останется шансов его усмирить. Проклятье, угораздило же её взяться за эту работу. Женщина ощущает гладкую холодную рукоять оружия, которое только что без малейших неполадок легло ей в руку. Она выпрямляется и вновь подходит немного ближе к трясущемуся мужчине. - Вам придётся очень постараться, - он в немом отчаянии всматривался в её абсолютно спокойное лицо, то и дело бросая быстрые взгляды на блестящий в тусклом свете солнца черный пистолет, который она держала уверенно и уж точно не впервые. Матвей решил не медлить. Сразу размахивается осколком и бросается на женщину, намереваясь заколоть. Она тот час же прицеливается и нажимает на курок. Глаза Матвея удивлённо распахиваются, он видит, как стекло в его руке разлетелось на еще более мелкие осколки, которые больше не смогут сослужить ему никакой службы. От испуга он падает на землю и пытается отползти назад. Теперь она точно его пристрелит. - Теперь успокоитесь? Вставайте и идите за мной. И без глупостей, - без всякой интонации произносит женщина и, развернувшись к нему спиной, вновь идет куда-то. Она как будто мёртвая, одновременно смертельно угрожающая. Никакое существо на этой планете не обладает подобным видом, так ему казалось. Она это замечает. Понимает, что он измучен и испуган, и, как любой другой человек, оказавшийся в подобной ситуации, он пытается найти способ спасти себе жизнь. Хотя и искать не приходится, ведь она сама дает ему его. Но ее помощь имеет один значительный минус, перекрывающий собой все плюсы. Однако мужчине знать об этом все же не следует. Пусть только спокойно идет за ней и больше не вытворяет ничего подобного. - Хорошо, - вырвалось у него прежде, чем он успел обдумать свои слова. Мысленно ругая себя за это, он поплелся вслед за женщиной, то и дело морщась от боли, когда он напрягал правую ногу. Идти пришлось не долго. Даже минуты не прошло, как они оказались перед краем выступа, откуда начинался на первый взгляд пологий спуск вниз. Женщина пошла первой. - Ступайте строго туда, где ступала я. Не смотрите вниз. Если что-то будет беспокоить – говорите. И постарайтесь быть осторожнее, - проговорила она, уклоняясь от летящих на нее камней, случайно сдвинутых ногой Матвея. Спускались они довольно долго, и когда босые и стертые в кровь после спуска ноги Матвея коснулись холодной земли, он облегченно вздохнул, стараясь не обращать внимания на жгучую боль. Женщина не дала ему возможность отдышаться, вместо этого она ровно зашагала куда-то в сторону и остановилась у небольшого углубления в скале. Подойдя ближе, Матвей разглядел внутри машину. - Садитесь и пристегните ремень. Он смиренно подчинился ей и сел на пассажирское сидение рядом с водителем. Хлопнула дверь, и женщина, недолго провозившись с ключом зажигания, завела мотор, затем, выжав сцепление, надавила на газ. Автомобиль не спеша скользит по тёмной, занесенной снегом дороге. С неба падают редкие снежинки. Матвей смотрит на них и думает о том, что с ним сегодня произошло. Куча вопросов, на которые ему не дадут ответы. Почему? А когда ему вообще их давали? Всю свою жизнь ему приходилось самому во всём разбираться. Не от кого ждать помощи. - Черт возьми!.. Отвлекшись на вид из окна, Матвей не заметил, как женщина молниеносным движением извлекла из внешнего кармана жилетки шприц и ловким движением ввела его содержимое ему выше колена. Он пытался размахивать руками, что-то невнятно кричать. Но язык уже не поворачивался, голова тяжелела, взгляд помутнел. Последнее, что он услышал, было: «мне, правда, очень жаль».

***

- Опять?! Открыв глаза, он обнаружил себя вновь сидящим на железном стуле с прикованными к подлокотникам руками. В комнате было темно, единственный источник света – керосиновая лампа, стоявшая на деревянном столе и как будто сбежавшая из прошлых веков. За столом виднелась фигура человека, еще одна – за ним, прислонившаяся к стене и, судя по очертаниям, скрестившая руки на груди. - Матвей Федорович, успокойтесь. В этот раз все будет хорошо. Фигура за столом, которой, видимо, и принадлежал этот голос, мужской и довольно приятный, зашевелилась и, кажется, потянулась за ручкой. Показывать свое лицо или называть свое имя, похоже, никто здесь не собирался. Матвея буквально выводило из себя обстоятельство, в котором он вновь прикован к пыточному стулу, и опять все всё знают больше него, включая информацию о нем самом. В голове мелькнула догадка – быть может, он сейчас в руках спецслужб. - Расскажите нам, любезный Матвей Федорович, все, что вы помните о взрыве, - попросила его фигура, принимаясь что-то записывать у себя за столом. - Взрыве? О каком взрыве идет речь? – неожиданный вопрос решительно сбил Матвея с толку. - Похоже, они и над памятью его поработали, - с некоторым разочарованием фыркнула вторая фигура, что стояла у стены. Голос оказался знакомым. Точно, он принадлежал той самой женщине, которая увозила его из гор! - Это вы! – в ярости закричал Матвей. - Что вы мне вкололи тогда в машине?! - Обычное снотворное, правда, действующее на организм моментально, но не более того. У Матвея страшно гудела голова, и его взгляд невольно устремился в пол. На себе он не узнал своих лохмотьев, в которых встретил эту женщину, на кем-то обработанных ранах обнаружил бинты. Похоже, здесь ему и правда не желали смерти. Теперь мужчина окончательно запутался в происходящем. - Виктория, достаточно, - остановил ее голос, принадлежащий первой фигуре, - Матвей Федорович, а помните ли вы что-нибудь о себе? Внезапно страх парализовал Матвея от ног и до кончиков пальцев рук. Он понял, что ничего о себе сказать не может: ни возраст, ни фамилию, ни адрес. А есть ли у него жена, дети? А работа есть? И какая? Большая ли была зарплата?.. - Ничего. Абсолютно. Пусто. Только свое имя – Матвей, - выдавил он из себя через какое-то время. - ну а вы, вы знаете обо мне хоть что-нибудь? Женщина дернулась. Зашелестели бумаги – видимо, их перебирала та фигура, что сидела за столом. Мелькнул крохотный красный огонек, и внос ударил табачный дым. Фигура закурила трубку. - Что ж, не думаю, что кому-то это повредит, если я расскажу вам о том, кто вы такой и как вы попали туда, откуда вас волею судьбы забрала Виктория, - голос не был особо рад таким обстоятельствам, как показалось Матвею. Он приготовился внимательно слушать. - ваше полное имя – Климов Матвей Федорович, шестьдесят восьмого года рождения, не женаты. Два года назад вы приняли почетную должность мэра города N., будучи радикально настроенным политиком. Ваши взгляды, они же взгляды нового правительства, обратили на себя внимание террористов, а точнее очень серьезной и широкомасштабной террористической группировки, которое взорвало здание правительства девятнадцать месяцев назад, в мае. Погибли все, их тела были найдены, кроме, как вы понимаете, вашего. Мы долго выслеживали эту группировку после того теракта и наконец-то напали на след, обнаружив их убежище. Но вместо группировки наш агент находит внутри, к нашему большому изумлению, вас, Матвей Федорович. И мы надеялись, что вы поделитесь с нами информацией о том, как такое могло произойти. Но, если все я правильно понимаю, вы пока что не готовы предоставить нам никаких сведений. - Вы правы, не готов, - сглотнул Матвей, вжимаясь телом в стул. - помню лишь пытки, издевательства и крайне жестокое отношение. Но не больше. Ни лиц, ни имен, ни даже каких-либо отдельных слов. Фигура внезапно встала из-за стола. Ею оказался полноватый мужчина, судя по очертаниям, создаваемым светом лампы. Виктория тут же выпрямилась, встала ровно, когда начальник прошел мимо нее. - Вы будете готовы, Матвей Федорович, - проговорил мужчина с особым нажимом на слове «будете» прежде, чем покинуть помещение, и тон его Матвею очень не понравился: - Вы у нас все вспомните, все расскажите, будьте уверены. Слишком долго мы за ними гонялись, чтобы они опять от нас ускользнули… Виктория, вызовите группу экспертов. Поможем же ему вспомнить все до последней секунды. - Есть, - сухо кивнула женщина и быстро покинула помещение вслед за своим начальником. Матвей судорожно хватал ртом воздух, не справляясь с надвигающейся истерикой. Он вдруг закричал, заметался, просил, умолял выпустить его отсюда, клялся, что ничего не знает, плакал. Все это продолжалось до того момента, когда в помещение вернулись тот полноватый мужчина и Виктория, а вслед за ними странные люди, поспешившие как можно скорее расчехлить свои приспособления, при виде которых Матвей мгновенно потерял сознание от ударившего в голову страха.

***

- Умоляю вас, выпустите же меня отсюда… - в очередной раз простонал Матвей, судорожно вцепившись в железные прутья своей клетки кривыми ослабевшими пальцами. Что ж, он с горькой усмешкой должен был признать, что здесь работают настоящие профессионалы, которые вернули-таки ему часть воспоминаний, пусть и использовали они при этом порою самые жестокие и болезненные способы. И Матвей, разумеется, не был им за это благодарен. К тому же, ничего из того, что он вспомнил, пользы этим людям не принесло. И вот теперь он уже, казалось, годы сидит здесь в одиночестве, запертый в какой-то клетке, навещаемый лишь той самой Викторией, которая время от времени молча приносит ему поднос со скудной безвкусной пищей и какие-то таблетки, которые он уже принимает машинально. Да, он помнил, что она всегда была рядом. Была на всех допросах, на всех пытках и операциях, исследованиях и экспериментах, которые с ним проводили. Она всегда стояла неподалеку, чаще всего по привычке прислонившись к стене, и, скрестив руки на груди, в тишине наблюдала за его мучениями. И он ее не понимал. На одном из допросов ему удалось поймать ее взгляд, и когда он прочитал в нем угрюмое сожаление, запутался еще больше. Матвей однажды вспомнил, каким мэром он был. Вспомнил, за что боролся и сколько добра желал сделать людям на новом посту. И вот он заново вдохновился своими идеями, вновь решил помогать людям, и лишь эта мысль помогала ему терпеть все, что с ним делали. Он решил, что нужен обществу, что он будет как никто полезен ему. В этом он видел причину своих непрекращающихся попыток вырваться на свободу. Послышались шаги. Матвей, прижавшись к холодной стене и обняв себя руками, решил, что это Виктория опять несет ему похлебку в помятой алюминиевой миске. Но прислушавшись, он понял, что в этот раз Виктория шла к нему не одна. - Я не ждал гостей сегодня, извините. Ей богу, прибрался бы, - прохрипел он, не двигаясь с места. - Или вы все-таки меня отпустите? - Вам вроде бы ясно дали понять!.. – в гневном окрике Виктории было столько беспричинной злости, что Матвей на секунду даже испугался. Договорить ей помешал тот самый полноватый мужчина с приятным голосом, который аккуратно положил свою ладонь на ее плечо, успокаивающе его поглаживая. - Виктория, подожди, будь так добра. Неужели Матвей Федорович так сильно хочет на свободу? - Мне это необходимо, понимаете? - Матвей вцепился в его слова как за спасительную соломинку, и непонятно откуда вселившаяся в него надежда заставила его тут же вскочить на ноги. - Тихо, - резко прервал его мужчина, а затем, шумно вздохнув, уже спокойнее продолжил: - Что ж, надо так надо. Виктория, прошу вас, откройте камеру Матвея Федоровича и проводите его к выходу. - Что?! – и Матвей, и Виктория одинаково не поверили словам начальника. - Делайте, что я велю. - Есть. Дрожащими руками Виктория вставила ключ в замочную скважину и сделала несколько оборотов. Щелкнул замок, и Матвей действительно оказался на свободе, бросая непонимающие взгляды то на мужчину, то на женщину. - До скорых встреч, мой дорогой Матвей Федорович, - проговорил мужчина прежде, чем уйти. - Напротив, надеюсь, больше мы не свидимся, - прохрипел Матвей ему вслед, а затем взволнованно повернулся к Виктории. - Ну же, скорее выведи меня отсюда! Ей ничего не оставалось, кроме того чтобы выполнить его просьбу. Когда они вышли на улицу, Матвей глазам своим не поверил – на дворе была унылая осень. Листья рыжим и довольно толстым ковром укрывали землю и громко хрустели под ногами, холодный ветер пронизывал тело до костей, а солнце почти не грело. Но это все было второстепенным для Матвея, ведь главное – долгожданное и ни с чем несравнимое чувство свободы. Он невольно рассмеялся, громко и радостно, будто бы какой-нибудь ребенок. - Ладно, посмеялись, и хватит, - внезапные слова Виктории показались ему громом среди ясного неба. - Матвей, пойдемте обратно. Если будете долго стоять на холодном ветру – сильно заболеете. - Ты что, шутишь надо мной что ли?! – вскричал он, резко поворачиваясь к ней. - Да с какой стати я вернусь в эту клетку, когда твой начальник лично выпустил меня оттуда? - Я считаю, он хотел, чтобы вы, Матвей, лично убедились в том, что в обществе для вас больше нет места, - ее голос был еще холоднее, чем ноябрьский ветер, и он невольно заставил мертвенно-бледную кожу Матвея покрыться мелкими мурашками. - Как это нет места? – он растерялся. - Конечно же, есть! Я же хочу сделать его лучше. Я буду очень полезен обществу! И в нем всегда найдется место для таких людей, как я, которые готовы всегда работать ради его блага. Виктория покачала головой и стала рыться в карманах своего черного плаща. Затем наконец она извлекла оттуда небольшой блокнотик и пролистала в нем несколько страниц, после чего протянула его Матвею. - Для живых людей может и найдется, - сказала она, отдав ему блокнот, - но не для мертвых. Согласно нашим законам, человек признается умершим спустя шесть месяцев после несчастного случая, после которого его тело не было найдено. Вы мертвы уже двадцать три месяца, Матвей. О вас уже все забыли, все смирились с вашей смертью. В городе новый мэр. Теперь вы лишний в обществе. Вас просто больше нет. В блокнотик были вклеены вырезки газет. «Тело мэра Климова найти не удалось… Признан погибшим… Похороны назначены на следующую дату…», - бормотал Матвей, читая строки из статей. - Не может этого быть!.. – прошептал он, подняв голову, но Виктории рядом уже не было. Она ушла, оставив его в совершенном одиночестве, наедине с ужасающей сознание правдой. Он еще долго, не шевелясь, стоял на месте, сжимая в руках этот чертов блокнот и не сводя с него остекленевшего взгляда. Солнце давно уже село, и на небе вновь беспорядочно рассыпались жемчужины-звезды. Матвей так давно мечтал увидеть их живьем, не в расплывчатых и лишенных смысла снах… - К черту. Он сгорбился, запустил пальца в отросшие спутанные волосы и побрел обратно, туда, откуда пришел, швырнув подальше в листву ненавистный блокнот, который только что полностью сломал его жизнь.