Сказки, нить первая.

      Это произошло в одной маленькой стране, название которой начинается на последнюю букву в алфавите, но какой это алфавит – уже давно забыли. Исследователи склоняются к тому, что это всё же страна Япония, хотя другие утверждают, что имел место быть не русский, а язык из, к примеру, манускрипта Войнича, в котором никто до сих пор не разобрал последовательность букв, следовательно, страны такой нет и быть не может, вся история просто бредни какого-то писаки, решившего снискать славу искусного сказочника. Некоторые ухитряются дойти до утверждения, что, дескать, даже зверей таких на свете не существует, что было бы чучело – другой разговор, а где оно? И правда, нет чучела. Но мы, пожалуй, продолжим.       В одной маленькой стране некогда жило так мало людей, а дороги были такими узкими и прерывистыми, что редкие поселения то и дело терялись где-нибудь в горах или в лесу. Одна такая деревня как-то раз тоже потерялась, надолго оставшись без связи с остальным миром. Но жители её не унывали: рядом была небольшая, но быстрая речка, с вкусной рыбой и чистой водой, в лесу можно было найти коренья, ягоды и орехи, тот же лес давал все необходимые материалы для постройки домов, а для под поле с рисом приспособили хорошо луг неподалёку от реки. Со временем даже шахту железную вырыли в холме, стали делать наконечники стальные, закалённые для гарпунов, чтобы рыба не срывалась и заговоры дольше действовали. Кроме того, деревню защищали их древние соседи, которые были себе на уме, но и людей не трогали, даже помогали им – это, конечно же, великолепные Кицунэ, как их называли, девятихвостые лисы и (шёпотом, в самую мерзкую погоду) рыжие блудницы.       Пока люди работали в поле или валили лес, или же ягоды собирали, чтобы приготовить соус для пищи, приготовленной из урожая, лисы резвились на опушках, сплетали свои хвосты, чтобы передать подружке тайну звериную или человечью, обращались прекрасными девами, прыгающими в реку голышом и смущающими подростков. Но было у них ещё одно развлечение – появись в поселении музыкант-виртуоз, хорошо играющий на лютне-сямисэн, то недолго жить его инструменту, крали они лютню, вырывали струны и вставляли себе в хвост, чтобы впредь звучала ещё и музыка на опушках во время весёлых игрищ. А оставляли они взамен музыканту только три волоска из хвоста – по числу струн в инструменте. Волос этот можно было на руку повязать, тогда долго жить будешь и ни одна болезнь тебя не тронет. Только вот к музыке больше не потянет никогда, а зачем такая жизнь, долгая, но пустая?       Хоть и немного зла делали жителям их ветреные соседки (не околдовывали никого даже, как иные из их племени, не крали всю одежду после утех, чтобы с позором польстившийся на их прелести домой возвращался), но крепко обиделись люди. Скоро, говорили, совсем изведут наших певцов да сказителей.       Был среди них один парень, который как-то тоже испытал на себе этот обмен. Он поклялся, что отомстит лисам, чтобы навек их от людей отвадить. А придумал он вот что: делать лютни со стальными струнами. На вид звонче бренчать будут, да отяжелеют со временем хвосты от металла, неповоротливыми станут лисицы, тут их и поймать можно, и ободрать хвосты все, кроме девятого им, воровкам, чтобы впредь ни на чужой инструмент, ни на дар чужой не зарились. Рассказал он это на общем собрании, как водится, тайно, в непогоду – все знают, что в дождь и ветер Кицунэ в норе сидит, чай пьёт да новые хитрости выдумывает.       С тех пор больше не делали гарпунам железных наконечников – всё на струны уходить стало. Лисы спохватились вскоре, но поздно было – сильна ненависть паренька, не вырвешь металл из хвоста, так что попались многие охотникам, не сумев убежать от них, колдовством не воспользовавшись, ведь как лиса колдует: хвостом махнёт, а там уже и заклинание сложится. Некоторые сами груз сбросили, но покрыли позором и убили их сёстры.       Долго продолжалась охота на лис. Не один год, даже не десяток. Последнюю недавно совсем изловили и чучело из неё сделали. Для музея. Повезли его за океан, в дождливую, снежную и туманную страну… Да там оно и сгинуло. А от Кицунэ только память и осталась – попрятались другие лисички на века, осторожничать стали. Только иногда, если заснёт в дороге в глухом месте музыкант – обязательно наутро инструмента недосчитается.