"Демоны зазеркалья"

Название: "Демоны зазеркалья" “Демоны зазеркалья” … “Это помойка, а на помойке правят крысы. Добро пожаловать!” …

Тихая, прохладная ночь. В ушах всё ещё стоял гул стрельбы. Человек в куртке и капюшоне не торопясь шёл, перешагивая через трупы. За ненадобностью он вернул ещё дымящийся револьвер в кобуру на ноге. За мужчиной сюда последовала его компаньон – женщина с замотанным шарфом лицом и парой револьверов, а за спиной у неё болталась винтовка. Обнаружив, что один из поверженных противников жив, но ранен, она пустила в него ещё пару пуль, игнорируя крики и мольбы о пощаде: -Чёрт… Мы могли на них заработать. Её молчаливый напарник закурил сигарету и швырнул спичу на один из трупов: -Они отказались от продуктивных переговоров. Мы сделали, что должны. – Мужчина ещё раз осмотрел место перестрелки, насчитав пятеро убитых и удостоверившись, что никто не сбежал. – Прости нас, Боже. Его напарница, не жалея пуль, за его спиной, с необычайной жестокостью делала каждому трупу контрольный выстрел в голову. Ещё один раненый привлёк внимание мужчины. Он прижался спиной к дереву, истекая кровью, но был довольно бодр, видимо, рана несущественная. Убийца в капюшоне приблизился и, пожёвывая сигарету, стал не торопясь заряжать в револьвер одну пулю. Его жертва же зашлась криком: -Кто вы?! Ублюдки, что вам надо…?! Чего вы хотите?! Убийца приставил к его лбу револьвер: -Мы хотим мира. Грянул громоподобный выстрел. Глава I Сознание с трудом возвращалось в уставшее тело. Помутнённый рассудок не отдавал отчёт о происходящем и не позволял оценить ситуацию. Девушка ничего не могла понять, но сквозь полуприкрытые веки могла рассмотреть густые кроны деревьев над собой. Тут же ею обуял страх. Она почти ничего не помнит и не знает, где находится. Голоса… Ещё один пугающий фактор – голоса. Её похитили? Было два голоса, мужской и женский. -Хорошо, что мы успели, пока они спят. -Да, последний выброс был неудачным, эти должны всё окупить. -Ты закончил с отваром? -Да, осторожно, не открывай, а то мы сами уснём на сутки. -Знаю, знаю, не впервой. Девушка испугалась ещё сильнее, а вскоре поняла, что её тело не слушается. Даже говорить она не могла, от чего в приступе ужаса закричала, но крик превратился в несвязанное мычание, вырвавшееся из онемевшего рта девушки. Этим она привлекла внимание невидимых до сих пор чужаков. Тут же они появились в поле её зрения, склонившись над девушкой и буквально, закрыв от неё небо. Мужчина в чёрной грубой куртке, в капюшоне и платком, повязанным на нижнюю часть лица, от чего были видны лишь его глаза. И женщина в меховой куртке с поясом, её лицо было полностью замотано шарфом, как у мумии, а руки были в перчатках, словно её тело было обезображено, и она тщательно это скрывала. Оба незнакомца были вооружены винтовками и револьверами. Спустя несколько секунд “мумия” спросила у своего напарника: -Что-то не так? Тот покачал головой: -Я её знаю… -Только не говори, что это твоя бывшая! -Нет, нет… Мы были ещё подростками, когда я “провалился”… - Он нагнулся к испуганной девушке. – Ты немного рано проснулась. Поспи ещё. На лицо девушки лёг платок, пропитанный странной на запах жидкостью, и стоило ей сделать вздох, как сознание померкло, и она уснула. … Когда она вновь проснулась, то сразу почувствовала, что может управлять своим телом. Однако радость была секундной, так как она тут же поняла, что крепко связана. Кто-то сзади поднял её и поставил на колени – это была женщина “мумия”, как сама про себя та её назвала.И девушка была не одна в такой неприятной ситуации. Рядом с ней на коленях стояло четверо мужчин. Пять человек стояли в ряд на коленях, со связанными за спиной руками. Видимо, все недавно проснулись и ничего не понимали. Один из них – мужчина в дорогом, но помятом пиджаке был решительно настроен и был уверен, что его похитили с целью выкупа: -Сколько вам надо?! Хотите выкупить мою жизнь, обогатиться за мой счёт?! Я с тобой говорю! – Женщина его игнорировала, а тот был через чур храбр, ведь в руках та сжимала винтовку. – Слышишь?! Или тебе – суке, не разрешили открывать варежку?! Тогда покажи мне того, с кем поговорить, тварь! Казалось бы спокойная женщина рванулась к крикуну и сокрушительным ударом приклада винтовки об голову опрокинула его на землю, а потом продолжила молотить его прикладом, пока не послышался уже знакомый голос её напарника: -Остынь, Кила. Труп мы не продадим. Та послушалась и отошла от жертвы, хотя тот продолжал бубнеть разбитыми зубами: -Сука… Я…Я тебя прикончу как выкуплюсь… тварь. Происходило всё это в лучших традициях жанра – в каком-то глухом лесу. Теперь в поле зрения пленников вышел человек в капюшоне с сигаретой в зубах: -Всем добро пожаловать. Меня зовут Вильвет. Уверен, вы не понимаете, где находитесь, что произошло, возможно, вы не помните последний свой день в том мире, а может и несколько последних дней. Это не важно. Сейчас вы находитесь в “зазеркалье”… Это искорёженное отражение настоящего мира, в которое порой проваливаются люди. Вы исчезли, и прежний мир для вас утерян навсегда. Что бы вы не разбрелись, не погибли или, что бы вы не устроили неприятности в поселениях, мы отвезём вас в ближайшее селение и продадим там одному из кланов. Я не очень люблю вдаваться в детали идолго об этом говорить. В общих чертах понятно? Тишина. Пока один из пленников не задал весьма ожидаемый вопрос: -Ты больной? -Есть два способа поддерживать спокойствие в зазеркалье: продавать провалившихся сюда людей кланам, или отстреливать их. Около месяца назад нам пришлось перестрелять такую же группу из пяти человек, как и вы. Они раздобыли оружие и стали причинять неприятности. Решайте кто вы: товар, или неприятности? В подтверждение его слов, напарница передёрнула затвор винчестера и положила его себе на плечо. Связанная девушка почти его не слушала, всё её внимание было привлечено его напарницей, а именно тем, что у неё была неправильная форма черепа: -Твоя напарница… Что с её лицом? Сначала повисла пауза… А затемВильвет широко улыбнулся, обнажая пожелтевшие зубы, и перегоняя сигарету из угла в угол рта, потом он взял у напарницы винтовку: -Покажи им. Женщина вцепилась в длинющий шарф на своей голове и стала с остервенением его срывать, а как закончила, с дикой довольной ухмылкой стала наблюдать поражённые взгляды пленников. -Она… Это… Что это? -Она – доказательство того, что вы за пределами привычногомира. Его напарницей была чёрная кошка. Красивая грациозная наглая чёрная кошка. Глава II Где она нагрешила, что оказалась в эпицентре, как она думала, такого безумия? У неё была хорошая счастливая жизнь, не богатая и роскошная, но счастливая. Она прекрасно работала консультантом в свои двадцать два года, жила в небольшой квартирке, по воскресеньям ездила на прогулки на природе, ходила в кино, спала в уютной постели. А сейчас… Четырёх мужчин связали, лишив их возможности абсолютно любых движений, и положив животами на спины двух мулов, привязали к сёдлам и перевозили, как мешки с картошкой. Девушке не повезло, ей жестокая кошка связала руки и, надев петлю на шею, привязала к одному из мулов. Теперь, если девушка останавливалась – мул затягивал петлю на её шее. Их пленители – человек по имени Вильвет и странная женщина-кошкаКила, за поводья вели мулов и обыденно болтали о своём, не обращая внимания на измученную девушку, что, спотыкаясь, плелась за ними. Они шли сквозь сырой, поросший сплошником мхом лес, меся сапогами грязь. Надежда на то, что это какой-то глупый розыгрыш таяла с каждой секундой. Мир вокруг них и правда был иным. Лес был не таким, как его привыкли видеть, а точку в её сомнениях поставила река, текущая вопреки законам физики не вниз по склону, а вверх. А “дождь”, капли которого отрывались от мокрой поверхности земли и падали в небо вообще заставил усомниться в реальности происходящего… Хотя ближе к вечеру они попали под совершенно обычный мелкий дождик с неба. Уже поздно вечером они остановились на привал, недалеко от города. Кила отвязала мужчин от коней, орудуя прикладом винтовки, она пресекла попытки к бегству, нещадно избивая пленников. После того, как почти все они получили оплеухи прикладом и ботинком от кошки, она крепко привязала их всех спинами к одному огромному дереву. Пользуясь случаем, Вильвет увлёк девушку к разведённому костру, недалеко от остальных пленников, но развязывать не стал: -Маша, Маша… Угораздило тебя сюда попасть… Впервые встречаю тут кого-то знакомого. -Я тебя не узнаю. -И не надо, это не нужно. Я старше тебя и, когда провалился, ты была ещё ребёнком, думаю, ты меня не вспомнишь. Маша вся в грязи, промокшая, в помятой одежде протянула связанные руки Вильвету: -Развяжи. -Нет. Ты попытаешься сбежать и погибнешь. Ради твоей же безопасности тебе лучше быть ограниченной в движениях. И после этих слов Вильвет так же привязал её к дереву, прямо рядом с местом ночлежки. Костёр, потрескивая, заливал окрестности неровным светом и согревал озябших странников. Кила и Вильвет поели, греясь у огня и переговариваясь на непонятные, для не сведущего человека, темы. Мария тем временем заострила всё своё внимание на кошке. Это была, по-видимому, пантера, гладкая чёрная шерсть отливала блеском во тьме, крупные глаза светились рубиновым огнём. Девушка заметила ещё одну мелочь – у Килы было оторвано правое ухо, почти полностью, а перчатки та не сняла даже за едой. В какой-то момент пантера уловила на себе взгляд девушки, та попыталась отвернуться, но было поздно. Кила весьма недружелюбно улыбнулась, проведя рукой по разорванному уху, и задала неожиданный вопрос: -Ты девственница? – Настала пауза, Маша была крайне возмущена, но, что ответить не нашла. – Эй, не молчи! Ты девственница? Под пристальным взором кошки та сдалась: -Да… На этом их диалог был завершён, Кила довольно улыбнулась и, продолжив поедать какую-то пресную выпечку, сказала Вильвету: -Она моя. -Тогда я забираю остальных. – Увидев недоумённый взгляд молодой девушки, странник без особых эмоций проронил. – Девственниц продают… на другом рынке за огромные деньги. – А потом добавил, словно говоря сам с собой. – Придётся ехать в Зиломур… Эх, когда же отдохнуть выдастся? Мария больше не участвовала в диалоге, говорила Кила, доевшая свою порцию и запивая всё простой холодной водой из фляги, обнажая при этом мощные острые клыки: -Уже устал? -Домой хочу… Надоело, уже больше месяца странствуем, а толку? Пятерых нашли – пятерых грохнули. По кошачьи Кила потянулась и улеглась на землю, положив голову на ноги Вильвету. Тот стал тихо гладить её, словно домашнюю кошку: -Не хватает уюта? -Не то, что бы очень… Ты никогда не хотела заняться чем-нибудь иным, нежели отловом провалившихся? -Ты меня привёл в эту стихию. Вильвет грустно улыбнулся, поглаживая развалившуюся у него на коленях Килу: -Не зря… Ты, к слову, меня обездоливаешь, забрав Машу себе, её можно продать за куда большие деньги, нежели четырёх жлобов. Кошка хитро посмотрела на человека и спустя секунду ответила: -Я с радостью извинюсь! А после, прямо на глазах у пленников, не испытывая никакого стыда, Кила полезла расстегать штаны на Вильвете. Довольно скоро она заполучила доступ к его “добру” и, не скрывая азарта, принялась отсасывать у своего напарника. Маша тут же отвернулась, стараясь не смотреть на происходящее, она была просто шокирована подобным отношением. Когда иной раз её взгляд пал на это низменное сладострастное действо, то её глаза встретились со взглядом кошки, и тот словно говорил: “Знай куда ты попала и что тебя ждёт”. Помогая себе руками, Кила доводила своего партнёра до оргазма, когда тот был близок, Вильвет сам грубо схватил Килу за голову и стал насаживать её на свою горячую плоть, а потом, не стесняясь, извергнул своё семя ей в глотку, отчего та поперхнулась и закашлялась, но всё проглотила. Довольно утерев подбородок, она вновь улеглась на колени Вильвету и задремала. Маша смотрела на их лица, в их глаза и поняла. Главная беда не в том, что она провалилась в зазеркалье. А в том, что попала в руки двух психопатов. ГлаваIII Утром их караван вошёл в город. Это было небольшое поселение, заставленное хаотично уютными и довольно милыми каменными домами с огороженными лужайками и грядками, с мощёными дорогами, деревянными амбарами и прочей составляющей посёлка городского типа. Зеваки встречали взглядами странников и их пленников, но приближаться боялись, хотя некоторых из них, в своё время, Вильвет так же связанными вёз на продажу. Он иронично похлопал связанных пленников по спинам и с широкой улыбкой психа стал их подбадривать: -Ничего, сейчас мы продадим вас клану, вас осмотрят, переоденут и пошлют батрачить на плантации или шахты, через пару лет выслужите себе земельный участок с домом и будите себе так же жить, возделывать землю и радоваться жизни. Кошка шла рядом, в ногу с Вильветом, пристально осматривая улочки и узкие проулки: -Пустовато… Обычно тут больше людей. -Послушай. Крики, смех и плач, они на площади, опять, наверное, приехал посол управителя с новыми требованиями. Караван попетлял по улочкам и вышел к центральной площади, забитой людьми, а сквозь гул толпы доносились громкие слова местного управителя из центра сборища. Вильвет разбирал лишь несвязанные обрывки, искажённые всеобщими эмоциями: -Надо бы с ним поговорить. Словно по команде, Кила выхватила револьвер и пустила в воздух три пули. От грохота толпа тут же стихла, и машинально отпрянула от странников. Между Вильветом и управителем образовался некий коридор, и странник двинулся по нему к управителю на помосте, в центре площади: -Мы немного опоздали, может начнёшь с начала свою речь? Управителем был невысокий мужчина преклонного возраста в длинном, шитом золотом пальто. Он был несказанно рад видеть странника с “уловом”: -Вильвет! Вы как нельзя кстати! – Они обменялись рукопожатием. – Не здесь, идёмте ко мне. Сергей, Сергей! – Из толпы выскользнул помощник управителя. – Будь добр, отведи новых людей в ратушу. Мулов с пленниками увели, а странники последовали за управителем, Кила держала Марию, фактически, на поводке, обмотав конец петли, что на шее девушки, вокруг своей руки. Однако в огромную избу управителя, они не вошли, туда дорога была только Вильвету. Кила, в ожидании, села на деревянную изгородь, что окружала дворик дома. Ничем не тревожимая, кошка погрузилась в свои мысли, поигрывая в руках поводком, но совсем скоро её оторвало от раздумий нехорошее предчувствие… Около дома, на почтительном расстоянии собирались люди, сначала было всего три человека, и Кила не придала этому внимания, но сейчас там было уже порядка дюжины людей. Людей с подручным оружием в виде мотыг, ножей и камней… И они, перешёптываясь, смотрели в сторону Килы. Казалось, на пустом месте нарастало напряжение. Мария следила, как кошка медленно расстегнула кобуру с револьвером и положила на него руку… На всякий случай. Прищурившись, Кила смотрела на потенциальных врагов, почти не моргая, в относительной уличной тишине, которая вот-вот могла разразиться криками и грохотом, заливая округи кровью. Неожиданно сзади на плечо Килы упала тяжёлая рука, кошка молниеносно развернулась, вытаскивая револьвер! Это был Вильвет, и он сказал всего одну фразу: -Уходим. Быстро! Он взял напарницу за локоть и повёл прочь, к выходу из села. Та, в свою очередь, отпустила таки поводок Марии и, уже более дружелюбно, пнула в том же направлении, куда следовала сама: -Что происходит? Ты взял деньги за этих? Вильвет говорил тихо, то и дело оглядываясь и озираясь по сторонам: -Да, взял, похоже, эта наша последняя сделка… За нами охотятся. -Кто? -Все, начиная от берегов Угвайи, заканчивая Траншераром! Это восстание, Кила! Управитель мне рассказал, пока мы были в лесах, по всей провинции начались беспорядки, люди восстали против охотников, вроде нас. Начали их убивать, уже десятки погибли. Мы с тобой – самые, наверное, известные охотники… Похоже, за нами вышла целая чёртова армия. -Это… Это бред! Мы не даём этому миру развалиться на куски! -Люди этого не видят. Думают, если убить всех охотников, то будет лучше… А на деле, этот мир скоро потонет в хаосе и крови. А нам пора делать ноги в наше убежище. Видимо, тут люди ещё не до конца осмелели, и разрозненные кучи вооружённых жителей не нападали на странников, а лишь провели их до ворот на почтительном расстоянии. Пешим ходом они покинули село, уводя с собой ничего не понимающую Марию. Лишь углубившись в глухой лес, они встали на привал. Все запыхались, словно их преследовали, но не было ничего, кроме свежего ветра и щебета птиц. На привале Вильвет закурил и вывалил увесистый мешок монет, что выручил за пленников: -В Зиломуре уже правит толпа, охотникам туда ходу нет, как и в другие города. Я своих продал, теперь надо решить, что делать с ней. Человек кивнул на Машу. Ей не нравилось, что даже разговор вёлся, словно её тут нет. -Придумаю… Кошка ёрзала на месте, почти не обращая внимания на свою пленницу и её судьбу: -Опять? Начинает чесаться? – Не дождавшись ответа, хотя и так было очевидно, Вильвет извлёк из сумки флакон с каким-то ароматным маслом и ловко бросил его Киле. – Натирайся. Скоро уже должно зажить… Кошка, пыхча, поднялась на ноги и, не отходя от места привала, начала раздеваться, сваливая абсолютно всю одежду кучей на земле. Не испытывая ни стыда, ни стеснения. Мария сначала хотела отвернуться, но вскоре поняла, что на теле Килы есть, что поизучать. Помимо довольно стройного мускулистого тела с упругой грудью и задницей, у Килы не было мизинцев на руках, на левой ноге не было мизинца и безымянного пальца, было, как уже ранее замечалось, оторвано правое ухо, хвост кошки был отрублен под самый “корень”, спина была иссечена, уже почти незаметными, шрамами, на руках были отметины, словно их пробивали гвоздями, ниже колен местами зияли проплешины в шерсти и были видны старые ожоги на коже. А между тем, кошка смазывала эти ожоги и шрамы маслом, что бы они наконец заросли шерстью. Закончив нетрудоёмкую процедуру, она вновь оделась, и услышала со спины язвительный голос пленницы: -А где твой хвост? Собаки оторвали? – Кила замерла, спиной к Маше, та продолжала. – А пальцы? Ты мазохистка? Чересчур увлекаешься ролевыми играми со своим дикарём? В следующее мгновение Мария в испуге замолчала, так как в её лицо смотрело дуло пистолета. Кила была в ярости. Её зубы сцепились, глаза горели сумасшествием, рука с револьвером дрожала: -Я… Я убью тебя… Всё равно не продам. Наконец вмешался Вильвет тихим, но твёрдым голосом: -Кила, оставь. Кила. -Она… -Она не знала! Остынь, Кила, успокойся. Кошка прислушалась к своему напарнику, и, вместо пули, в лицо Маши прилетел её кулак. Девушка упала и почувствовала вкус крови во рту. Лёжа, она видела как Кила вернула револьвер на место и пошла прочь от лагеря со словами: -Я немного поброжу… Подышу воздухом подальше от этой сучки. Как она ушла, Вильвет помог Марии подняться, из уголка её рта текла струйка крови. Человек грустно вздохнул и сел напротив девушки: -Маш, послушай… Я расскажу тебе о том, как встретил Килу, ты должна знать, через что ей пришлось пройти в своё время. Но прежде запомни: Кила сумасшедшая и абсолютна безумная. Я бы даже сказал… Душевнобольная. -Она бешеная псина! Кто она вообще?! -Она… - Вильвет не знал, что сказать, слов в защиту Килы просто не было. – Она провалилась в зазеркалье, как и ты. Из какого-то неведомого мне мира. И… в отличии от тебя, она полностью лишилась памяти. Представь: ты не знаешь ничего, не знаешь где ты, не знаешь откуда ты, не знаешь кто ты, и что произошло, тебя окружают странные, не похожие на тебя существа, чей язык ты даже не знаешь. – Вильвет опустил глаза вниз. – Короче…Она сошла с ума. Её взял работать на плантации какой-то небольшой феодал, её подучили языку, чуть-чуть разъяснили ей где она… А через пару месяцев она устроила в поселении, где жила, бойню… Она слетела с катушек, раздобыла пистолет и грохнула четырёх работников, ещё шестерых ранила и изнасиловала какую-то девчушку. Её избили до полусмерти и сдали в единственное место, где лечат безумие… В “Поющую церковь”. Там я её нашёл. Глава IV Тесные тёмные коридоры словно давили на череп. Вильветбросил окурок себе под ноги и последовал за монахом, что освещал ближайшее пространство факелом. Место, куда пришёл Вильвет было неприятным, даже мерзким, хоть и имело статус церкви, оно извращало этот термин. Поющей эту церковь назвали не из-за сладких речей и песнопения служителей, а из-за ужасных криков страдающих тут людей, что ежедневно подвергались изуверским пыткам. Боль проясняет рассудок и исцеляет безумие. Хотелось бы верить, что это так, иначе, муки несчастных были напрасны. С недавних пор на Вильвета возложили обязанность контролировать работу церкви, а иными словами, он должен следить за проведениями пыток. Весёлая работка. Вильвету она даже нравилась. До слуха уже долетали крики и мольбы о помощи. Монах, что вёл Вильвета, взял на себя ответственность показать ему все залы церкви, ознакомить с пациентами и пытками. У одной двери они остановились, и монах любезно осведомил: -Это погреб. Здесь размещены в палатах те, кто не поддаётся лечению. Самые закостеневшие в грехе еретики и безумцы, мир их душам. Мы, конечно, не сдаёмся и не покидаем этих детей Божьих, проводя всё новые сеансы с ними. Вы желаете взглянуть? Вильвет секунду колебался, а затем натянул на своё лицо улыбку, старясь усмирить в себе желание прострелить этому “монаху” ноги, и мило улыбнулся: -Думаю да. Инквизитор в монашеской рясе отпер массивную деревянную дверь, а как только она распахнулась, чудовищное зловоние ударило в нос с такой силой, что Вильвет отшатнулся. Повязав на лицо треугольный платок, дабы приглушить невыносимую ядовитую вонь, он заглянул в темный, уходящий вниз ход и усомнился, что живое существо вообще может выжить при такой вони. -Давайте спустимся. Лестница вела вниз, в коридор с камерами. Освещения здесь не было никакого, и пленники томились в жуткой вони, во тьме, в камерах два на два метра. Смахивало на какой-то из кругов ада. Вильвет ступил на пол, прищуриваясь, задыхаясь от вони и отгоняя от себя мух. Пол, как в коридоре, так и в камерах был покрыт густой чавкающей смесью из грязи, воды, дерьма, гноя и крови. В этом супе болтыхались пленники. Подавив рвотный рефлекс, Вильвет хотел развернуться и пойти прочь, монах его попросил задержаться: -Вам стоит взглянуть на кое-кого, думаю вас послали исключительно из-за неё. Пойдёмте. Они углубились в этот мерзкий коридор до самой дальней камеры. У неё монах остановился и факелом разогнал тьму, обращаясь к Вильвету: -Посмотрите. Тот собрался с духом и нехотя заглянул в камеру. Сначала он не понял, что это? Протерев лицо, он приблизился к решётке. Это был не человек. А зверь в человечьем обличье. На полу, в этой грязи, сжавшись, лежала человекоподобная чёрная кошка. Она была абсолютно голая, шерсть слиплась и свалялась, покрывшись слоем спёкшейся крови, грязи и дерьма, руки были скованны за спиной, а наручники пристёгнуты к стене. Правый глаз кошки не открывался, ухо было оторвано, а лицо рассечено ударом хлыста, судя по всему. И она смотрела на Вильвета. Тому стало не по себе, он обратился к монаху, делая шаг назад: -Кто она? -Тварь Божья, что нуждается в нашей помощи… “Бла, бла, бла…” - подумал Вильвет, который не слишком интересовался религиозной стороной вопроса: -Давно она тут? -Почти три месяца. -За что? -В приступе бесовского безумия она убила пятерых, а говорят, будто и всю дюжину работников плантации. Вильвет прислонился лбом к решётке, вновь всматриваясь в изувеченную пленницу: -Мало ли, что говорят. -Она не очень поддаётся лечению, грех в ней окрепчал, даже пыталась заморить себя голодом здесь, приходится кормить её насильно с воронки. -Вы что, вставляете ей в глотку воронку и засыпаете туда кашу? Монах продолжал мирным голосом, убеждённый, что Вильвет разделяет его мнение: -Я же говорил, мы не бросаем наших пациентов, какими бы грешниками они не были. С того дня, Вильвет, не по своей воле, стал свидетелем лечения кошки. Его посылали записывать в дневник продолжительность, вид и результат пытки. Больше недели он наблюдал со стороны, как её пытают по несколько часов в день. Он застал, как её спину жгли калёным железом, как забивали плетью, как топили её в корыте, морили жаждой, приколачивали гвоздями к стулу, как её шпарили паром в подвесной клетке над раскалёнными камнями, отчего её ноги получили жуткие ожоги, как молотом ей отбивали пальцы на руках и ногах, превращая их в мягкий кусок расплющенного кровоточащего мяса с пылью, вместо костей. Её крики не прекращались. Вильвет стал свидетелем того, как кошка, в слезах и крови, ползала в ногах у пастыря церкви, роняя слюну и прижимаясь к его ногам, лишь бы тот остановил пытку. Они довели её до состояния абсолютного подчинения. На очередной пытке, в тёмном залитом кровью и заваленном мерзкими приспособлениями помещении, Вильвет, сквозь крики кошки, тихо спросил у монаха: -А что, если я захочу её выкупить? Его слова затерялись в воплях истязаемой. Её руки были гвоздями приколочены к столешнице, а инквизитор тонким раскалённым до красна прутом прижигал ей спину, оставляя уродливые росчерки ожогов и заполняя помещение запахом жжёного мяса и дикими криками кошки. Монах махнул тому рукой, и инквизитор остановился, стихли и крики. Теперь монах снова обратился к Вильвету с должным уважением: -Что вы говорили, есть какие-то замечания? -Я говорил, что хочу её выкупить у тебя. Она же в твоём личном распоряжении, пастырь за ней не следит. Настала пауза, в маленьких поросячьих глазах монаха промелькнула искра алчности: -Её душа бесценна! Мы спасаем её и очищаем перед Богом, это выше материальных ценностей презренного мира! -Допустим. А за сколько ты продал бы её душу дьяволу? Знаешь ли, дьявол сейчас здесь и готов заплатить тебе столько, сколько стоит вся ваша чёртова“церковь”. Глава V -И он согласился? – Маша сидела с широко открытыми глазами, поражённая этим грязным и мерзким рассказом. -Монах – просто слово, на деле, они все там алчные свиньи. Конечно, он согласился, я заплатил за Килу целое состояние! В том виде она была просто куском мяса. Израненная, измученная, напуганная. Я потратил ещё три месяца и кучу денег, что бы привести её в норму. Пальцы пришлось сразу ампутировать, потом я повёл её в баню… Она была как овощ, я уложил её в ванну и сам отмывал от слоя грязи. Потом… десятки лекарей, литры лекарств и отваров, куча примочек и компрессов. Мы остановили у неё лихорадку, гноение ран. Вся её спина была похожа на фарш из сожжённого мяса и крови. Она каждую ночь спала на животе, а спину ей я накрывал целым слоем бинтов, пропитанных отварами и лекарствами. Со временем болячки высохли и сошли, а шрамы стали затягиваться и зарастать шерстью… И спустя два месяца, как я её выкупил, она впервые со мной заговорила. С того и началось, я подучил её языку, научил стрелять, у неё это, к слову, отлично получается, и дал ей имя – Кила.Почти полтора года как она собственнолично отдала себя в моё распоряжение. -Но… Зачем ты её выкупил? -Заметь, за астрономические, по местным меркам, деньги. Но ты задала неправильный вопрос. – Вильвет закурил новую сигарету с широкой зубастой улыбкой. – Уместнее спросить: а какого чёрта я делал в этой церкви? Настала пауза, в лицо Марии бил пряный дым сигареты, пока неприятная правда находила объяснение в её голове: -Ты… Ты должен был стать пациентом. Так? Ты тоже псих! Вильвет довольно улыбнулся: -Мне предложили заняться тем, на что нормальный человек не пойдёт – наблюдать за всеми пытками… Или участвовать в своей. К тому же мне, как охотнику, нужен был напарник, и кто, если не она? Она безумна и может пустить пулю в человека. Хочешь верь, хочешь нет, но жестокие психи, вроде нас – единственная преграда на пути всеобщего хаоса. И поэтому я задаюсь вопросом, кто из нас безумен? Мы с Килой - те, кто поддерживают порядок и мир, или толпа “нормальных” людей, что скоро будут грызть друг-другу глотки? Они дождались, пока Кила вернётся. По возвращении она разрезала путы на руках Маши и безразлично сказала, убирая нож в сапог: -Ты свободна, проваливай. Девушка впала в ступор, не от того, что её так просто отпустили, а от того, что не знала, что делать. Охотники собирали вещи, закидывали сумки за плечи и не обращали на неё внимания. Уже собравшись, Вильвет махнул ей рукой: -Бывай. И вот охотники двинулись в путь, оставляя позади брошенную девушку и занимаясь своими проблемами: -Пешком до дома не дойдём. -Это ты оставил мулов в городе. – Язвительно отозвалась Кила. -Лучше оставить там мулов, чем свои головы. Мы скоро выйдем на Зареву дорогу, там в таверне, быть может, найдём пару скакунов на продажу. -Не боишься, что нас там уже ждут? -Боюсь, потому держи ствол на готове… -Стойте! Крик заставил обоих обернуться, и, как ожидалось, они увидели Машу, что неуклюже спотыкаясь на небольших каблуках, бежала за ними. Кошка улыбнулась и покачала головой: -Чёрт. Мария, запыхавшись, встала перед ними, а те смотрели на неё как-то непонимающе. Вильвет пожал плечами: -Ты что-то хотела? -Да, мне некуда идти, возьмите меня с собой. Мужчина усмехнулся и отвернулся, доверяя кошке объяснить принцип работы охотников: -Мы никого не берём с собой и не водим по городам. Мы никого не защищаем и не берём под опеку. Мы людей или продаём, или отстреливаем. Тебя продать уже не получится, так что уходи, пока в ход не пошёл второй вариант развития событий. Но Мария не знала, что делать, сейчас её состояние было похоже на описанное Вильветом состояние Килы, когда она попала сюда. Девушка нахмурилась и решительно заявила: -Вы меня в плен взяли, я пойду с вами! Хоть убейте, но я не уйду! -Хорошо. Без особых эмоций, совершенно спокойно, Кила достала один из револьверов и приставила ствол ко лбу девушки. Секунды стали тянуться очень медленно, время стало вязким и неподатливым, ствол холодом жёг кожу, давя на череп невыносимой тяжестью, Кила медленно взвела курок. Повисло тяжёлая тихая пауза, Мария дрожала всем телом, поджав губы и обливаясь холодным потом, но она не двигалась с места. Выстрела не было… Вместо этого, кошка коленом ударила девушку в живот, всё ещё держа её на прицеле, потом дала ей пощёчину, снова ударила коленом, но не стреляла. В диком порыве, с криком, Маша бросилась к Киле и, плевав на опасность, вцепилась ей в руку с пистолетом, неумело пытаясь его вырвать. Кошка поддалась и отпустила оружие, теперь ствол в дрожащих руках Маши был обращён на неё, а спустя секунду, уже сквозь слёзы, девушка нажала на курок. Раздался щелчок. Снова и снова, вместо грохота выстрела, раздавался глухой щелчок затвора. Кила спокойно подошла и забрала револьвер из опустившихся рук озверевшей девушки: -Он разряжен. Я хотела посмотреть, сможешь ли ты выстрелить в живого человека. – Кошка переглянулась с Вильветом, общаясь на неведомом уровне восприятия. – Вытри сопли и идём, путь до таверны неблизкий. Кила дружелюбно положила руку на плечо Маши и кивнула. Поправив винтовку у себя за спиной, кошка легонько подтолкнула девушку в правильном направлении и пошла с ней рядом. Охотники шли домой. К вечеру они достигли таверны у широкой дороги, мощённой камнем. Само здание было трёхэтажным, первый этаж был выложен из отшлифованных камней, а два остальных надстроены из деревянного сруба. За ограждением таверны виднелось стойло… Мария всё еще не понимала, где она и что это за место… Она всё ещё словно была во сне. Недалеко от входа охотники остановились. Маша не вмешивалась, даже говорить не осмеливалась. Несколько секунд они стояли, затем завязался скупой диалог, Кила заговорила, не отводя глаза от таверны: -Тут была перестрелка… Хотя нет, казнь. Какого-то охотника приставили к стенке и прострелили голову. Посетителей внутри нет. Хозяин таверны и ещё… может парочка людей внутри. -Думаешь, их оставили нас ждать? -Не знаю… А у тебя что? -Ну… Могу добавить, что внутри их четверо, не считая хозяина таверны. -И ещё тут был обыск. -Да, группой из… человек пятнадцати. А потом они уехали на восток по дороге. -Значит… Нас внутри ждут. -Следы лошадей. – Вильвет кивнул на грязь под ногами. – Широкие подковы, это крестьянские лошади, и ждут нас крестьяне, что впервые взяли в руки оружие. – Долгая пауза. – Ты зарядила револьверы? -Оба. Вильвет с улыбкой обернулся на недоумевающую Марию и подмигнул: -Дедукция. Присмотрись, если разгадаешь, как мы всё это узнали – я отвечу на все твои вопросы. – Теперь он посмотрел на Килу. – Ну… Пойдём. Стой! – Он покопался в кармане и достал сигарету. – Следи за сигаретой, всё, идём. Охотники вошли в распахнутые двери таверны. За стойкой, напротив входа, стоял уже пожилой мужчина, укладывая съестное и выпивку на высокие стеллажи. Слева за столом ели двое мужчин в грубой одежде, ещё один стоял у входа, уже за их спиной, он был в длинном пальто. Крутя между пальцами сигарету, Вильвет направился к стойке, Кила была прямо за ним, на дистанции в метр: -Эй, трактирщик! Встреть уставших охотников. – На стойку легла монета из рук охотника. – И налей мне с подругой чего покрепче. Трактирщик доставал стаканы изпод стойки, наливал в них мутную жидкость из бутыли, а Вильвет, крутя сигарету в руке, напрягал все свои шесть чувств. Когда он поднимал стакан с крепким пойлом, он уже знал, что под стойкой трактирщик нацелил на него обрез, человек у двери как бы невзначай стал расправлять своё широкое пальто и тянуться рукой к пояснице, а те двое за столом уже давно притихли и не притрагивались к еде, опустив руки под стол.Напряжение наросло до предела, один противник впереди, один сзади, двое справа, ещё один заряжает револьвер на лестничном пролёте и пока невидим для наших героев. Мышцы напряглись до состояния судорог, всё внимание было сконцентрировано на оружии и даже страх, но всё это чувствовала только Кила, потому что… Потому что она не моргая следила за сигаретой, что крутилась в руке напарника. И вот сигнал. Вильвет пальцами переломил белую никотиновую трубочку, рассыпая сухой порошок из неё. В туже секунду Кила молниеносно вырвала оба револьвера, с правого она пустила пулю в голову трактирщика, пуля прошла всего в нескольких сантиметрах от виска Вильвета, одновременно с этим, с левой руки она выстрелила в человека у двери, а спустя милисекунду уже с двух рук расстреляла тех, что сидели за столом, едва они вздёрнули своё оружие. Всё это заняло буквально секунду, за которую Вильвет даже не шелохнулся, он, как ни в чём не бывало, стоял, облокотившись о стойку и отхлёбывал вино из стакана, не оборачиваясь, он громко заговорил: -У неё ещё два патрона в правом револьвере и три в левом! И она без раздумий всадит их в тебя, если ты не бросишь оружие! С лестницы послышался напуганный голос: -Я… Я выхожу, не стреляйте! По ступеням скатился брошенный револьвер, а потом, на дрожащих ногах, оттуда спустился парень, лет восемнадцати, задрав руки над головой: -Не стреляйте… Я не хотел! Кила показала ему на выход дулом револьвера и сказала: -Медленно топай отсюда. Без резких движений, прямо. На ватных ногах, этот сопливый“храбрец”, решивший убивать, поплёлся прочь. Вильвет же заговорил с кошкой, не меняя позы: -Дедукция… Какие последствия он понесёт? А в следующее мгновение и без того ошарашенная Маша следила, как Кила поднимает руку с пистолетом и пускает последние патроны в спину парня, после чего обращается к Вильвету с ответом: -Последствие – он расскажет где мы, последствие – наша смерть. Вильвет обернулся к Киле, что убрала оружие, и передал ей один из стаканов с вином: -На тебя он тоже налил. За жизнь! Охотники чокнулись выпивкой, посреди залитого кровью помещения, и опустошили стаканы, когда Маша зашлась криком на кошку: -Господи! Это же просто парень, молодой парень!!! Он вам ничего не сделал, он просто не хотел умирать…! Что вы за люди такие… - По щеке девушки потекла слеза. – Ради Бога… Вильвет взболтал оставшееся пойло в стакане и проговорил холодным голосом: -Бога нет, а если и есть, то он не заглядывает в эти края. Это не мир, Маша. Это помойка, а на помойке правят крысы. – Сумасшедшая улыбка украсила его лицо. – Добро пожаловать. Глава VI На ночь охотники остались в захваченной таверне, не особо опасаясь, что за ними придут. Они ели, пили, смеялись, стреляли по бутылкам. Вели себя так, словно Маши и не было. Она становилась невольным свидетелем их повседневной жизни, состоящей из убийств, разгула, разврата и безумия. Очередной раз девушка, бродя по коридорам, увидела, как Вильвет повалил Килу спиной на стол и, путаясь в руках, стащил с ней штаны до колен, а затем задрав её ноги к потолку сбросил свою портки и стал её трахать. Маша смотрела на пьяных безумцев и ненавидела их… Не понимала их. Вскоре стоны и крики Килы заполнили помещение, её голова металась по столешнице, в какой-то момент, она встретилась взглядом с Машей и не отвела его, как стоило бы сделать. Она довольно улыбнулась и хитро смотрела на Машу, пока её саму сношал Вильвет. Мария не хотела играть в эти гляделки, ей было противно и дурно, она отвернулась и ушла на второй этаж, но нарастающие крики Килы достигали её ушей и тут. Девушка ушла в комнату, но отчётливо слышала, как наросло максимально возбуждение кошки и как она разразилась волной наслаждения, сопровождая кульминацию криками и репликами. Маша легла на твёрдую кровать, заправленную грубой тканью, но прислушивалась к тяжёлому дыханию Килы и Вильвета. Скоро они прошли мимо, в обнимку, пропахнувшие алкоголем и развратом, с бутылкой вина на перевес, в свою комнату. Где был сначала слышан смех, а ближе к ночи стук, скрип кровати и снова стоны Килы. На этом Мария уснула. Тёмные, окровавленные, вонючие коридоры. Кандалы натирали до крови руки и ноги, а цепи тянули невообразимой тяжестью. Под руки Килу тащили в пыточную, где она, в агонии, проведёт несколько следующих часов. На неё надели шипастый намордник, вроде уздечки, стоило ей приоткрыть рот, как шипы тут же впивались в мясо. Это устройство не мешало ей говорить или кричать, но заполняло это болью. В комнате её посади на уже знакомый металлический стул и крепко сковали оковами её руки и ноги. Всё происходило невнятно и словно в тумане. Монах у стола с инструментами начал обыденную речь проповедника: -Ты отрекаешься от зла. От греховности и порока. Ты отдаёшь себя очистительному огню и осветительной боли. На её плечо легла раскалённая кочерга, сжигая шерсть и плоть. Кулаки Килы сжались, зубы сцепились с такой силой, что казалось, что они треснут, вены надулись от напряжения, но, не в силах терпеть, кошка завопила от боли, раздирая шипами себе мордашку. Кровь потекла по её лицу, попадая в рот и капая на колени. Недолго помучив её калёным железом, монах взялся за увесистый молот и встал перед ней на колени, вновь повторяя речь и замахиваясь молотом: -Ты отрекаешься от зла! – Молот упал на мизинец ноги Килы, расплющив его. – От греховности и порока! - Снова удар по мизинцу. Кровь брызгала в лицо фанатичного монаха, а кошка заливалась криком боли. - Ты отдаёшь себя очистительному огню и осветительной боли! Крики, судороги, кровь, удары молота, всё слилось в едино, и Кила, закричав, проснулась в кровати. Вся в холодном поту, запыхавшаяся, напуганная. Она резко села на кровати. Была ещё ночь, Вильвет спал рядом и, проснувшись от её крика, зажёг свечи на комоде. Помещение заполнил тусклый неровный свет. Обнажённая Кила натянула на свои бёдра одеяло, будучи всё ещё мокрой и грязной от ночных утех. Вильветодел штаны и сел рядом: -Опять? Кошмары? Кила была подавлена и разбита, она закрыла руками лицо, пытаясь отвеять от себя воспоминания: -Да… Снова “Поющая церковь”… И те выродки, что назвали себя монахами! – Она опустила дрожащие руки. – Ненавижу их. -Ещё есть время до рассвета, поспи. Ты в безопасности, тебя никто не тронет. – Вильвет уложил сопящую Килу, проведя рукой ей от щеки, по грудям к животу. – Я оставлю свечи, спи. Накинув на голое тело куртку, человек выше в коридор, что был тускло освещён маслеными лампами, и закурил сигарету. В ближайшем дверном проёме показалась сонная и недовольная Маша, завидев Вильвета, она язвительно бросила ему: -Опять кувыркался со своей псиной? Тот же расплылся в зубастой улыбке: -Хорошо, что она тебя не слышит, а то бы ты снова кровь с личика стирала. – Затем, человек заговорил уже более серьёзно, проследовав за Марией в её комнату. – У Килы кошмары. Часто просыпается по ночам. Повисла глухая пауза, разговор у них никак не завязывался, и Мария вспомнила про его обещание: -У таверны… Кила заметила пулевое отверстие в стене на высоте человеческого роста, стена в этом месте была недавно зачищена – стирали кровь, недалеко стояли грабли, а место под стеной было присыпано свежей землёй и листьями, а потом разграбастано. Так она решила, что здесь убили охотника. Следы коней… Ты насчитал, сколько коней шло с востока и посчитал, сколько коней ушли на запад, так ты выяснил, что в таверне четверо всадников. Узнал, что дом обыскивали по сорванным петлям входной двери, распахнутым окнам во всей таверне, а во дворе валялась порубленная топором хорошая мебель. Вот твоя дедукция. Вильвет снова улыбнулся и почесал висок: -Неплохо, неплохо… И что ты у меня хочешь спросить? Мужчина сел на кровать, понимая, что их разговор может затянуться. Маша же напротив не могла усидеть на месте: -Что это за мир? Где мы, наконец?! Вильвет стряхнул пепел сигареты прямо на пол: -Зазеркалье. Мир вне нашего мира и понимания. Полный невозможных аномалий и парадоксов, и Кила – самый удивительный из них. Мы висим на плоском куске земли в абсолютном НИЧТО. Я знаю не так много, как ты хочешь услышать. Этот мир, надо полагать, существует меньше нашего, ему порядком трёх или четырёхсот лет. Он… Можно сказать, наслаивается на наш обычный мир и, порой, захватывает из него людей, животных, растения, предметы, всё! А потом выбрасывает их в разломах – местах, где вы просыпаетесь. Разломы статичны и, к счастью, не перемещаются. О их расположении знаем только мы – охотники. -А кто вы?! И зачем вообще нужны такие, как вы?! -Я тебе расскажу. Есть четыре клана. Люди довольно обособленны и потому объединялись в подобные общины со своими правилами, равенствами и законами. Эти кланы существуют очень давно. Кланы “Рокха”, “Коалиция”, “Искатели” и “Мирологи”. Каждый клан жил, рос, занимался своими делами, осваивал новые территории. Пока интересы кланов не стали противоречить друг другу. Тогда, вдруг, все поняли, что единственным преимуществом клана, является его численность – характеристика, на которую прежде не обращали внимания. И тут клан “Рокха” оказался в лидерах, так зачем мириться с соседями: решили люди того клана… И напали на “Искателей” и “Мирологов”, а вскоре и “Коалиция” была втянута в войну, чёрт знает на какую сторону. И “нормальные” люди, не то, что мы – психи, грызлись до тех пор, пока выживание человечества в зазеркалье не оказалось под угрозой. Тогда появились охотники. Люди вне клана. Которые изучили эти земли, нашли все Разломы и взяли приток нового населения под свой контроль. Охотники стали лично доставлять новых людей кланам в таких пропорциях, что бы не нарушить равновесие и поддерживать их численность на уровне. Есть такие “охотники”, что следят за рождаемостью и, порой забирают новорожденных детей, что бы потом передать их другому клану. А такие, как мы с Килой, контролируют приток новеньких. И знаешь, что сделает группа из нескольких человек, провалившихся в зазеркалье? Маша представила себя на их месте: -Пойдут искать людей, что бы заручиться их помощью. -Практика показывает, что это не так. Бывает, что мы не успевает захватить провалившихся сюда, и они действительно идут искать людей, находят их, узнают где оказались, не верят… И начинают бояться. А когда человек боится, он способен на глупости, вроде как найти оружие и, размахивая им ворваться в мирную деревушку. За такими мы охотимся и убиваем. Снова пауза: -Почему… Почему револьверы? -Сюда провалились когда-то оружейники, очень давно. Может ковбои с запада, может ещё кто… Но они умели делать револьверы и винтовки. Они как-то изловчились, сделали станки ручные, научились делать порох, плавить металл и поставили производство револьверов на поток. А с тех пор ничего не поменялось… Простой, надёжный и дешёвый ствол. Скоро уже вставать, поспи ещё часик, я разбужу тебя. Но на рассвете Машу разбудил не Вильвет, а громкий смех Килы. Поднявшись, девушка поспешила на первый этаж, на ходу улавливая обыденный разговор охотников, в котором Вильвет рассказывал своей подруге о начале его “карьеры” охотника: -…и представь, какого это выглядело, когда я в село завожу мула со связанными пленниками на горбе, а они оба, сквозь сопли, сокрушаются, что не сказали жёнам, куда идут! Мария застала охотников в баре таверны. Вильвет готовил чай и перерывал запасы, в поисках чего повкуснее. А Кила растянулась на полу на идеальном шпагате и разминалась, наклоняясь то к одной, то к другой ноге, проявляя нечеловеческую гибкость и весело смеясь. Заметив Марию, Вильвет достал какой-то свёрток и кинул ей: -Лови! Неуклюже девушка схватила на лету подарок, которым оказался комплект грубой одежды: -Зачем мне это? -Будешь привлекать меньше внимания, а то ты, как мишень у нас на спине. По тебе сразу понятно, что мы – охотники. Поедим и двинимся. -Куда? -Домой, в наш, с Килой, дом. После этих слов, Маша задала весьма ожидаемый вопрос: -А если вас там ждут? Кила, простонав от ломоты, поднялась на ноги и ответила: -Не ждут. Этот дом – убежище, о котором никто не знает. – Приняв из рук ворона кружку с чаем, она подула на парящий напиток. – Мы готовились к подобному… -Но не ожидали такого масштаба. Чёрт знает, сколько людей нас ищет, и какую награду за нас назначили. Маша тоже получила свою кружку чая: -А что потом? -Постараемся отсидеться. Зазеркалье большое, здесь легко затеряться. После того, как отряд позавтракал, Маша переоделась в грубую одежду, данную Вильветом. Кила поставила трёх лошадей под седло и оседлала свою, так же сделал и Вильвет, приученный ездить верхом. Мария же не знала, с какой стороны подойти к скакуну. Недолго понаблюдав за потугами девушки оседлать животное, Кила спешилась и сама усадила Марию в седло. Взяв поводья, Кила уже собралась вложить их в руки горе-наездницы, но замерла, понимая, что та ничего хорошего не сделает. Кошка вздохнула: -Держись крепче в седле, животина под тобой может и на дыбы встать. Поедешь рядом со мной, я поведу твою лошадь за поводья, а ты не давай ей тормозить, пришпоривай, как она заупрямится. Так странники двинулись в путь, оставляя позади таверну. Их путь занял два дня с остановками и ночлежкой. За всё это время пейзаж не очень менялся, леса, да поля. А вот ненормальной чертовщины Маша навидалась. Снова дождь, льющий в небо. Ночное небо без звёзд и луны. Температурную аномалию, в которой кусок леса покрылся льдом, хотя вокруг было относительно тепло. Маленькие смерчи, что носились по полям стаями, крутя пыль и листья. Деревья, что росли на глазах за считанные минуты. Этот мир был не менее безумен, чем и Машины компаньоны. К ночи второго дня группа углубилась в совсем уж непроходимый глухой лес, в котором, как выяснилось, был припрятан целый трёхэтажный особняк из камня. Ночь в этом мире без звёзд и луны была такова, что тьма была абсолютной и непроглядной. В последних закатных лучах Маша успела рассмотреть каменный особняк, поросший мхом, а спустя минуту тьма поглотила этот мир. Вильвет порылся в рюкзаке и достал фонарик, вырвав на свет кусок мира ярким лучом. Кила видела такое впервые и была удивлена, чем напомнила Марии дикарку: -Что это??? -Фонарик. Был в кармане у одного из тех, кого мы продали недавно. Нравится? Я знаю, что нравится. Завидуй. – Вильвет щёлкнул по носу недовольную кошку. – Жаль, но батареек на долго не хватит. Пойдёмте, надо зажечь в доме лампы. Они вошли в настоящий замок, освещая его недра лучом фонарика. Маша удивилась его размерам: -Это… Ты его построил? -Нет. Он мне достался от моего наставника. Давненько мы тут не были… Кошка зевнула: -Предлагаю спать, я устала. А завтра при свете решим все проблемы. Никто ничего против не имел. Вильвет показал комнату Маше, проверил её фонариком на наличие необходимого убранства, зажёг тусклую масленую лампу на стене и удалился. Маша жутко устала и, скинув с дивана пыльное покрывало, уснула, как только рухнула на него. Вильвет же отправился в спальню, где стояла двуспальная мягкая кровать. Кила уже зажгла свечи, осветив помещение неровным приглушённым светом. А затем они оба рухнули, не раздеваясь, на кровать: -Всё, Кила… Мы дома. Кошка положила голову на грудь Вильвету и тихо засопела, погружаясь в беззаботную дрёму. Пар… Пар адски обжигал. Клетка, в которой заперли Килу, раскачивалась на цепях под потолком, а под ней были свалены раскалённые камни, что по команде поливали кипятком, обдавая пленённую кошку огненным паром. Ноги адски жгли. Раскалённая решётка, на которой стояла Кила, сжигала той ступни. Новая волна пара, из под потолка раздался гулкий вой страдающей пленницы. Кила просунула руки меж прутьев клетки, словно это могло помочь ей покинуть плен. Снова пар, Кила со стоном рухнула на колени, потому что подошвы ног уже были сожжены. Пот не тёк, он испарялся, оставляя на шкуре Килы белый солёный налёт. Кошка чувствовала, как сходила шерсть с её обожженных ног. Снова пар. И мокрая от холодного пота кровать, в которой Кила проснулась. Глава VII С новым днём охотники занялись делами житейскими. Они убирались в огромном доме, сметали слои пыли с мебели, подметали полы, снимали паутину с углов комнат, заправляли лампы. Из оставшихся припасов Кила состряпала завтрак на троих. Казалось, ярмо психов-убийц охотники скинули вместе с оружием, что было раскидано по комнатам, и сейчас Вильвет с Килой казались вполне нормальными обывателями. Кошка взяла в помощь себе Машу и, вооружившись вёдрами и тряпками, они отправились отмывать хотя бы часть наиболее посещаемых комнат. Вильвет же взял на себя обязанность растопить большую двухэтажную баню на заднем дворе. Он наколол дрова, натаскал воды из колодца, что был выкопан недалеко от дома, растопил топку и со спокойной совестью вернулся в дом, наблюдая, как женщины убираются. Кила оторвалась от половой тряпки и, запыхавшись, спросила: -Затопил? -Ага, ты мой, мой пока… А в следующую секунду в него прилетела мокрая тряпка. Так тянулся день. Вильвет без дела шатался по дому в ожидании бани, приглядывая за работой по уборке. К вечеру баня распарилась, и уставшая Кила, облачившись в халат и прихватив с собой склянки с шампунями, отправилась мыться. Недолго думая, Вильвет оставил Машу в одиночестве, предложив ей осмотреть весь дом, и отправился следом за кошкой. Как только Кила зашла в баню, сразу же прищурилась от жара, даже первые вздохи давались с трудом. Она любила жаркую баню. Налив в тазья кипяток из бурлящего котла, она разбавила их холодной водой. После чего, она поддала пара и улеглась на лежанку, изнывая от жары и истекая потом. Тут входная дверь открылась, впустив немного холодного воздуха. Кила приподнялась на своём лежбище и протёрла от пота глаза, а увидев Вильвета, развратно развалилась и хитро заулыбалась: -Эй, пришёл натереть мне спинку? -Вроде того. Кошка знала, что от неё требуется. Она спрыгнула с лежанки и принялась раздевать своего напарника, пока тот грубо не схватил её за загривок и не положил животом на лавку, вцепившись в ягодицы. Кила одобрительно засмеялась: -Эй, не гони, я же вся грязная и потная. Вильвет, чьё сердце колотилось уже на предельной скорости, пристроился сзади и положил в рот кошки пару пальцев, проведя ими по ряду острых зубов, занимая рот Килы. Она легонько прикусила их и принялась играть с ними языком. Тем временем Вильвет проник в её горячую плоть и принялся двигаться, лаская свободной рукой её потное тело. Вильвет не торопился, часто останавливаясь и отсрочивая время их кульминации, Кила не возражала, она была готова часами млеть он сладостной истомы. Они меняли позы, то наращивая, то сбивая скорость и возбуждение, заполняя жаркий воздух криками, стонами и запахами своих потных тел и сладостных выделений. Затем они сплелись в объятиях, размазывая по телам пену шампуня и обмывая друг-друга. Вновь человек посадил кошку на лавку и принялся скользкими пенными руками ублажать её горячую плоть. Затем развернул к себе задом и, вылив той на колечко ануса целую склянку густого шампуня, погрузил внутрь палец. Утехи безумцев длились долго и закончились их сладостной кульминацией. После которой Кила, обессилев, забралась на лежанку и пыталась отдышаться. А по дому, тем временем, одиноко гуляла Маша, осматривая ещё не изученные уголки этого дворца. Все комнаты были заставлены мебелью, но, видимо, не все использовались нынешними жильцами. Особенно привлекла огромная библиотека с сотнями книг на полках, что заняли всё пространство комнаты. На столе лежала распахнутая книга, покрытая пылью, а на обложке красовалось название “Поющая церковь”. Мария видела охотников на огромном открытом балконе бани, что был убран столом и стульями, для любителей отдохнуть, после парилки. Что и делали герои. Вильвет в халате развалился в плетёном кресле, а Кила уселась ему на ноги своей промежностью, обратившись к нему лицом. Она “вылезла” из халата, отчего тот держался только на подвязанном поясе и прикрывал лишь её ноги, её торс был абсолютно обнажён. Она медленно целовалась с Вильветом, пока тот руками играл с её упругой грудью. Отвернувшись от мерзкого ей разврата, Маша вновь вернулась в дом. Глава VIII Так тянулись дни. Медленно и лениво. Вильвет с Килой часто ходили в лес на охоту или за дровами, оставляя Машу в одиночестве. По ночам дом заполнялся сдавленными стонами и вскрикиваниями Килы. Порой ночные крики были вызваны не плотскими утехами, а привычными кошмарами, в которых Кила возвращается в плен пыток. С Марией в доме не очень-то считались и, почти, не обращали внимания на её присутствие. Безумные охотники тешились себе в удовольствие, как Маша уже замечала, их жизнь была чередой разгулов, разврата и охоты. Девушка же нашла себе занятие в их библиотеке, перерывая рукописные книги. Очередной раз Кила, уже поздно вечером, позвала девушку на ужин, который, как и всю еду, готовила сама. Поев жаренного кролика и выпив чай раньше охотников, Маша отправилась в выделенную ей комнату, стоило ей уйти, кошка проводила её взглядом и довольно засмеялась, отхлёбывая свой чай. Любопытство Вильвета тут же взыграло: -Что? – Вместо ответа, Кила кинула ему маленькую пустую склянку с биркой. Человек прочёл надпись и нахмурил брови. – Ты… Зачем? Ты подлила это ей в чай? -Её ждёт сегодня… весёлая ночь. Нахмуренность Вильвета испарилась, уступая место его привычной улыбке: -Но зачем? Кила потянулась к нему через стол и приблизилась к его лицу: -Я хочу свести её с ума. Уже ночью Маша не смогла спать, ей было очень жарко, она сбросила с себя одеяло и стирала пот с лица, страх обуял её, она посчитала, что подхватила какую-то местную инфекцию. Но вскоре жар спустился вниз живота, дышать стало тяжелее, она почувствовала необъяснимое, но невероятно сильное возбуждение. Огонь желания моментально разгорелся в ней, сводя её с ума и сжигая самые заветные её части тела, скрытые ото всех. Не чуждая пороку Маша уткнулась лицом в подушку и осторожно поползла рукой к своей заветной горячей плоти, всё ближе и ближе, ускоряя сердцебиение. Тут открылась дверь, и девушка моментально одёрнула руку назад, а потом посмотрела на незваного гостя и задохнулась от смешанного чувства удивления и возмущения. Абсолютно обнажённая Кила, виляя бёдрами вошла к ней в комнату и, прикрыв за собой дверь, по кошачьи занырнула к Маше под одеяло. Девушка шёпотом попыталась возразить: -Что ты делаешь?! Идиотка, уйди от меня! На что Кила тихо зашипела, приложив палец к губам: -Тсссс… Я всего лишь кошка. – Её руки стали гладить плечи и шею ошарашенной, но не возражающей девушки. – Кошки чувствуют, что надо человеку. Кошка залижет твои раны. Мягкие пальцы Килы щекотали кожу, спускаясь всё ниже, а скованная возбуждением Мария не находила в себе силы отринуть эту сладостную кошку, что одними прикосновениями доставляла ей такое удовольствие. Её игривые пальчики с аккуратными коготками обошли плоский живот девушки и занырнули той под нижнее бельё. Вздох вырвался из груди Маши и она бессильно упёрлась руками в плечи Килы, та хитро улыбнулась и нырнула под одеяло, скрывшись от девушки. Через мгновение, она почувствовала, как с неё стягивают трусики, промокшие от возбуждения, и теперь пальчики Килы играли с её влажной норкой. Вздохи переросли в стоны, подстёгивая развратницу кошку, теперь она прикоснулась к Маше скользким языком и принялась слизывать склизкие выделения девушки. Удовольствие доходило до безумия. На мгновение Кила показалась из под одеяла и прильнула к губам девушки. Вся её мордашка была измазана скользким скоком Маши, а из своего рта, в поцелуе, она отдала Маше её сок, слизанный кошкой, смешанный со слюной. После чего, Кила вновь исчезла под одеялом, продолжая ласкать лепестки девушки. Маша, действительно, словно, сходила с ума. Она уронила голову на подушку, по её щекам изо рта вытекала склизкая мутная жидкость сладострастия, подаренная её Килой в поцелуе. А кошка, чьи руки были изначально смазаны маслом, прошептала девушке, приставив палец к её плотному анусу: -Давай попробуем… Расслабься, тебе понравится. Под давлением колечко поддалось и палец Кошки погрузился в недра попки Маши, скользя по маслу. Этого было достаточно, теперь, осторожно двигая пальцем внутри ануса девушки, Кила продолжила её вылизывать, пока та не сорвалась на крики. Анус крепко сжался вокруг пальца кошки, а в её широко открытый рот судорогами из Маши вытолкнуло все оставшиеся мутные соки. Вспотевшая Кила наконец-то появилась из под одеяла, из её открытого рта струйками тянулся сок Маши, стекая на одеяло. Проглотив что смогла, Кила снова поцеловала Машу, оставляя на её лице слизь, вытерла подбородок и, потянувшись, выскользнула из комнаты, проследовав в свою спальню, из которой, спустя пару минут, стали слышны стоны и рык удовольствия самой Килы, смешанный со скрипом кровати. Маша лежала и слушала. Они - безумцы. Все они – безумцы. На следующее утро и Кила и Вильвет вели себя так, словно, ничего не произошло. Кила приготовила завтрак и встретила Машу за обеденным столом. За всё утро кошка не поднимала тему их ночного разврата, а Маша, вспоминая всё это, не могла поднять на Килу глаза. Лишь улучив момент, когда она отправилась на задний двор, что бы, от нечего делать, пострелять по мишени, Маша покралась за ней. Кила высадила весь барабан револьвера в цель и, не торопясь, зарядила новые патроны, как заметила девушку: -А, пришла на звуки выстрелов? Маша стояла, обхватив себя руками, чувствуя себя чудовищно, с моральной точки зрения, словно её поимели без её согласия: -Что… Что это было ночью? Кила повернулась на неё с довольной улыбкой, доминируя в этой ситуации: -Тебе понравилось? Ну же, конечно, понравилось. То, что между нами было - это… подарок. Мой тебе подарок. Кила отвернулась и выставила руку для стрельбы по мишени, как Маша задала вопрос, который не мог остаться без внимания: -Что ты от меня хочешь? Кошка развернулась и вложила в руку девушки пистолет: -Хочу, что бы ты научилась стрелять. Серьёзно. Хочу. Что бы. Ты. Стала. Охотником. Мария едва не оскалилась: -Как вы?! Я никогда такой не стану! И не буду убивать людей! Голос Килы напротив был спокоен, как никогда: -Но ты не знаешь. Это так просто. – Кошка подняла руку с револьвером собеседницы и наставила себе на лоб. – Стоит просто нажать на курок. Ты уже пыталась в меня стрелять. -С чего ты взяла, что я сейчас не выстрелю? -Я этого не знаю. Знаю лишь, что моя жизнь сейчас в твоих руках. Маша заглянула в кошачьи глаза, в которых не было ни капли страха и сомнений: -Хорошо… Учи меня стрелять. Так Маше прибавилось занятий, теперь она училась стрелять из револьверов и винтовок, под руководством Килы. Как-то, уже поздно вечером, она услышала совершенно не привычный для этого дома звук. В доме играла скрипка. По тусклым коридорам Маша проследовала в поисках источника музыки и обнаружила его в одном из залов. Кила играла на скрипке. Сначала Маша не поверила своим глазам. Кошка, изловчаясь, играла чудесную мелодию без мизинца на руке, а рядом с ней лежал открытый пыльный чехол для скрипки. Мария затаилась у входа, за спиной Килы, и слушала прекрасную игру. А как она прекратилась, и кошка опустила смычок и инструмент, она заговорила с Машей, видимо услышав её тихие шаги: -Это единственное, что я помню. Я начинала свою жизнь в этом мире с одной лишь мелодией в голове. А потом, наткнувшись на скрипку, поняла, что могу на ней играть… Только эту мелодию. Маша приблизилась к ней. Что-то было не так, Кила была грустна. Впервые Маша видела грустную Килу. Приблизившись, она увидела, как блестят её глаза: -Ты… плачешь? Та пыталась улыбнуться: -Психам тоже бывает грустно. -Ты… Ты не знаешь, кто ты… Не знаешь, есть ли у тебя сородичи? Кила протёрла глаза от редких слёз: -Я знаю только Вильвета, хочу знать только его. -Ты его любишь? -А тебя это удивляет? -Нет, вы подходите друг-другу. Маша улыбнулась, улыбнулась и Кила. Разговор стал более позитивным: -Ты… Была беременной от него? -Нет. Он человек, а я… - Кила замялась, не зная, что сказать. – Мы с ним из разных видов… У нас это не получится. -Сколько тебе? -Я не знаю… Вильвет на вскидку дал мне двадцать пять лет и назначил мой день рождения на день моего выкупа из плена. -Чем думаете заняться на… пенсии? Вмешался Вильвет, что в темноте подкрался к ним: -Мы можем не дожить до пенсии. За полтора года Килу уже дважды чуть не подстрелили, только чудо спасало. Да и меня самого… Ложитесь спать, завтра будут дела. Очень хотелось дышать. Но ледяная вода заливалась в рот и нос. То и дело спину рассекала адская боль от удара хлыста, отчего непроизвольный крик под водой лишал её последнего кислорода. Лёгкие жгло огнём, она бы отдала всё, абсолютно всё за один глоток воздуха. Её руки вцепились в борта здорового корыта, в котором её топили, но ей не хватало сил, что бы вырваться из воды. Крепкая рука монаха топила её, а сам толстый монах приговаривал о очищении водой и избежание греха. Вот хватка ослабла, и Кила вырвалась из плена воды, вздохнув всеми лёгкими, едва не закричав от удовольствия, что она испытывала, глотая ртом воздух. Тут же сзади ударила плеть, снова крик боли и тут же снова под воду. Кошка дёргалась, отмахивалась руками, пыталась вырваться, но всё тщетно, и это сводило её с ума. Вновь нехватка воздуха, глоток дороже жизни. Вновь её на мгновение доставали из воды, что бы снова тут же окунуть обратно в ледяной ад. Брызги воды в лицо, холодной, как пот. Задыхаясь, Кила проснулась и сделала глубокий вдох. Глава IX Прошло уже больше месяца, что они жили в отрыве от мира. Кила учила стрелять Машу, спала с Вильветом, порой творили глупости, потихоньку сводя с ума девушку. Но сегодня утром, проснувшись, после очередной развратной ночи, Кила приметила людей у железных ворот во двор. Тут же разбудив Вильвета, она бросилась одеваться, а Машу, что уже встала, целенаправленно послала к чужакам. Их было шестеро, все вооружены, но были это обычные горожане. Они уже вскрыли ржавый замок и прошли внутрь, где их встретила Маша вполне дружелюбной репликой: -Эй, вы что-то ищите? Тут же пощёчина сбила её с ног, а один из группы, схватив её за волосы, потащил к дому. Тот, что был за главного, поднял руку с какой-то листовкой над головой и заорал, озираясь по окнам и водя револьвером из стороны в сторону: -Вильвет!!! Помнишь меня?! Я же обещал когда-то, что убью твою мохнатую суку! Охотники, тем временем, заняв окна второго этажа, всматривались в противников: -Кила, это не тот, из последних, что с Машей были? Это тот в пиджачке, которого ты прикладом избила, кажется, он. Кошка перезарядила винтовку: -Неважно. В следующую секунду со второго этажа начали парно бить две винтовки, положив прицельным огнём всех вторженцев прежде, чем они успели заметить противников. Ещё спустя минуту, охотники прибыли к погибшим, неся винтовки на готове. Не обращая особо внимания на разбитую губу Маши, Вильвет поднял потрёпанную листовку и начал внимательно изучать, затем, помрачнев, обратился к Киле: -Тебе это не понравится… -Читай! Вильвет чуть прокашлялся и зачитал содержание листовки: -Всем, кто умеет держать оружие, внимание! Разыскиваются охотники Вильвет и Кила, промышлявшие на территории между Зиломуром и Скальским побережьем. Награда за убийство Вильвета – пятнадцать тысяч монет. Награда за Килу – пятьдесят тысяч. Кила, ВНИМАНИЕ, должна быть захвачена живой, или же договор считается не действителен. После пленения, её необходимо доставит в город Управ, где её ждёт наш брат-монах Изаилий, для дальнейшей отправки её в “Поющую церковь” на безвременное лечение. Кила переменилась в лице, она опустила руки… Она была чудовищно напугана: -Нет… Нет, нет, нет…! Вильвет пытался её успокоить: -Кила… Та швырнула винтовку на землю: -Нет, чёрт, нет! Я не вернусь туда! Умру, но не вернусь! Кошка бросилась в дом, Маша с Вильветом последовали за ней. Они нашли её в библиотеке. Она упёрлась руками на стол, заваленный книгами, сейчас она была не напугана, она была в ярости. Когти вцепились в столешницу, клыки оскалились. Мария осторожно спросила, обращаясь к охотникам: -Вы знаете Изаилия? Вильвет выглядел довольно озабоченно, хотя и сохранял спокойствие: -Да… Это у него я выкупил Килу ровно за пятьдесят тысяч… Озверевшая кошка рывком скинула со стола все книги. Листы рвались и разлетались по комнате, затем, она обернулась на Машу, лишний раз демонстрируя свои руки с отрезанными мизинцами, и заговорив злым голосом: -Он сделал это со мной! Он меня изуродовал! Он проводил пытки! – Она вновь отвернулась и облокотилась на стол. – Они никогда от меня не отстанут, они будут искать меня всегда и всюду, пока не вернут в камеру пыток! Не потому, что я - сумасшедшая, не потому, что я – охотник, а просто потому, что я другая! И эти твари не хотят мириться с моим существованием! – Долгая пауза, Кила успокаивалась. – Где, ты говорил, ждёт меня Изаилий? -Управ. -Тогда я сама приду к нему и пристрелю эту тварь в рясе монаха! Кила решительно зашагала прочь из комнаты, но Вильвет её остановил: -Эй, эй, эй! Ты думаешь это так просто, да тебя там целая армия ждёт! -Плевать! Вильвет схватил её за локоть: -Даже если будет война, мы затеряемся в Зазеркалье, отсидимся и, когда всё уляжется, мы сможем прекрасно жить и охотиться дальше! Никто про нас и не вспомнит. Но если ты сейчас убьёшь монаха, будешь убивать людей, что его защищают, то это будет вызовом, чёрт возьми! Ты пойдёшь против всех! Тебя никогда не простят и нигде не приветят, это будет клеймом, противостоянием одиночки против армии! Если ты настаиваешь – я пойду вместе с тобой, даже, если это будет нашей последней охотой. Но, Кила, умоляю, подумай, что ты творишь! -Поддерживаю мир, Вильвет. То, чем мы обычно занимались. Вильвет обречённо подошёл к окну и окинул взглядом убитых во дворе: -До Управа… несколько часов дороги. Если отправимся сейчас, то к ночи доберёмся. Не думаю… что мы вернёмся обратно. Маша, ты поедешь с нами, кое в чём нам поможешь, не волнуйся, я обеспечу твоё безопасное возвращение. Кила, собирай оружие и вооружи Машу. Мы идём на охоту. Вот так быстро. Маша ничего не поняла, не успела. Они идут на охоту. На безумие, против армии. Вильвет с Килой наедине около часа что-то обсуждали. После чего все отправились в путь на трёх скакунах. Маша уже была не та, что прежде и уверенно держалась в седле, да и стреляла не так плохо. Ей дали револьвер, горсть патронов, а Вильвет зачем-то дал ей винтовку без патронов и сказал: -Держи, она не заряжена, да и старовата, для стрельбы, но не расставайся с ней, пригодится. Глава Х На вопрос: “Есть ли у вас план?”, охотники ответили, что они импровизируют. Вильвет закурил сигарету: -И где наш знакомый? Кила смяла и выбросила ещё одну листовку, что они сорвали в придорожной таверне: -“Монах и днём и ночью ожидает вестей о Киле в доме управителя…” Охотники в длинных плащах с капюшонами сами, в темноте, могли сойти за монахов, если бы не винтовки за спиной. А перед ними в низине лежал небольшой город, обнесённый стеной из камня: -Маш, мы с Килой по-тихому войдём в город, доберёмся до монаха и сделаем дело, а вот обратно… Придётся много стрелять. Твоя задача – сторожить лошадей, будешь с ними у выезда из города. Если кто-то попытается их увести или подстрелить – убей его, от этого будут зависеть наши жизни и твоя тоже. В сумерках отряд приблизился к въезду в город. Теперь тут стояли сколоченные из дерева баррикады, и дежурила парочка вооружённых охранников. Кила отличалась от людей незаурядными акробатическими способностями, что позволили ей в одном месте забраться на стену и перебраться на другую сторону. И пока Вильвет привлёк внимание охранников своим появлением, кошка обошла их. Один из дежурных держал охотника на прицеле, второй приблизился с лампой, что бы рассмотреть чужака: -Ты кто такой? Глаза Вильвета скользнули за спину охранника, и он увидел, как его помощник тихо опустился на землю с перерезанным горлом, а в их сторону осторожно скользнула тень кошки с ножом. Повторив действие, Кила зажала рот дежурному, что осматривал Вильвета и так же перерезала ему горло. Спрятав тела в ближайших кустах, охотники поспешили войти в город. К счастью, солнце уже село, и единственным освещением являлись редкие лампы на улицах, правда, частые патрули мешали беззаботно бродить по городу. Избегая лишних глаз, охотники добрались до большого двухэтажного дома управителя, что был ярко освещён изнутри. Это их цель, уже рядом. Дверь распахнулась. На первом этаже было всего двое охранников, что было дёрнулись за оружием, но Вильвет тут же взял их на прицел: -Ну-ну, не стоит. Остальные в комнатах? Один из них подавленно кивнул. Тем временем Кила обнаружила на комоде граммофон, чёрт знает, как его сюда занесло. В полной тишине она поставила пластинку и положила на неё иголку. Сквозь небольшую рябь заиграла какая-то довольно старая, но бодрая танцевальная музыка. -Поехали! Кила развернулась и с двух рук застрелила обоих охранников. Спустя секунду, на звуки выстрелов поднялись все сторожа монаха. Двери комнат на обоих этажах распахивались, выпуская не обученных, но вооружённых убийц. Музыка играла, заглушая пальбу. Вильвет спрятался за стойкой и меткими выстрелами ложил противников. Кила рванулась под огромную лестницу на второй этаж, стреляя на ходу по тем, кто спускался. Они отвлеклись, и Вильвет уже в полный рост встал, высаживая оставшиеся в револьверах патроны в тех, кто спускался со второго этажа. После чего он рванулся вправо, прячась за колонной и молниеносно заряжая оружие. Кила тоже отстрелялась, но когда к ней с лестницы спрыгнули враги, их тут же снял её напарник. Теперь она заряжалась, а Вильвет стрелял одновременно и по тем, что на лестнице, и по тем, что шли из коридора на первом этаже. Тут с улицы в дверь уже врывались новые противники, Вильвет был разряжен и просто упал на спину, открывая прострел для Килы, та расстреляла гостей с улицы, её напарник перекатился под стол, заряжая пистолеты. Кила снизу пальнула сквозь ступени лестницы, поражая противников, что спускались. Тут же она перескочила через поручни, добивая последних противников на втором этаже, на ходу крикнув Вильвету, убедившись, что полностью зачистили здание: -Держись здесь! Дай мне несколько минут! Кошка бросилась к единственной комнате, где бы разместили такого гостя, как монах, она двигалась в центральный зал. Двухстворчатая дверь в него была заперта засовом с другой стороны, но пустив пару пуль в предполагаемое место крепления замка, Кила ногой с наскока выбила двери. В тусклом свете ламп. В поднявшейся пыли. Монах увидел зверя. Оскалившуюся кошку, что сжимала оружие и медленно шла к нему. Монах был вооружён только словами и верой, шепча себе под нос выдуманные им молитвы. На что зверь ответил: -Бог не поможет, святой. За тобой явился сам дьявол. - Удар пистолетом в висок повалил его на пол. – Ты хотел получить меня обратно?! Вот я! – Ногой она пнула его по лицу, разбивая в кровь нос и губы. – Ты помнишь меня? Ты помнишь, как я страдала?! – Снова удар. – Как истекала кровью, как визжала, как заживо гнила в вашем подвале?! – Она начала нещадно избивать монаха, что скрючился на полу. Потом, запыхавшись, она заметила аккуратно разложенные на столе инструменты пыток. – Ооо, это для первичного моего осмотра?! – В плечо монаха она всадила инквизиторский крюк, он завопил от боли, а Кила начала выкручивать приспособление, разрывая рану. – Ты помнишь?! Сквозь крики монах промолвил, корчась от боли: -Да, да я помню! Кошка же с остервенением начала втыкать в плечо этой твари второй крюк, чуть ли не вырывая куски мяса: -Ты помнишь, как я кричала?! Помнишь, как вы рвали и калечили моё тело?! – Кила взяла молот и прижала ногой монашескую изнеженную руку к полу. – Ты помнишь проповедь?! Я помню каждое слово! – Она начала молотом дробить руку пленника, причиняя ему немыслимую боль и повторяя его слова. - Ты отрекаешься от зла! От греховности и порока! Ты отдаёшь себя очистительному огню и осветительной боли! – Кила молотила его руку, забрызгиваясь его кровью. – Последний удар молота пришёлся на его грудь, сломав несколько рёбер. – Ты помнишь, как я ползала у тебя в ногах?! Как я вылизывала твои ботинки, как я умоляла тебя на коленях прекратить пытку?! – Выхватив револьверы, Килы высадила все оставшиеся патроны в его ноги, превратив их в кровавое месиво, а затем начала пинать их. – Я хочу, что бы ты умолял меня прекратить! – Снова удар по простреленным ногам. Израненный монах едва не плача выдавил из себя жалкую мольбу: -Прошу… я… Умоляю, ради всего святого, ради Бога… Прекрати! Всё ещё можно исправить, дитя! Кила стала спокойнее, она вскрыла одну из ламп и вылила на голову и рясу монаха всё масло, а затем, не торопясь подожгла спичку из коробка, что дал ей Вильвет: -Бог есть, и он заждался тебя на суде. Служба окончена, монах! Барабанная дробь! Пауза! Занавес! Дьявол уже разжёг огонь. Спичка упала на рясу изувеченного монаха, поджигая масло. Огонь обуял вопящее тело, воздавая за его грехи. Кила смотрела, смотрела на огонь. Огонь успокаивает. Она было словно в трансе. Когда тело монаха перестало кричать и двигаться, она для верности всадила в его уже спёкшуюся голову пару пуль. Он мёртв. Все её кошмары сгорели вместе с ним. Тем временем, Маша слышала перестрелку, сторожа лошадей, как путь отступления. Когда на дороге появился человек с винтовкой, видимо как раз его послали поискать их лошадей, что бы не дать охотникам уйти. Завидев Машу, тот вскинул винтовку. Девушка в испуге рухнула в траву, а над ней засвистели пули. Дрожащими руками она нацелила на противника револьвер, вспоминая всё, чему её успела научить Кила. И с криком выстрелила. Пуля точно попала в грудь и не оставила шансов на выживание врага. Вытирая слёзы, Мария сжала зубы и зарядила недостающую пулю, на случай новых угроз. -На крышу! – Вильвет отстреливался от целой армии, что заняла весь первый этаж дома управителя и даже двор. Кила взлетела по лестнице на чердак, а оттуда, через окно, вышла на крышу. Снизу по ним не могли попасть, но надо выбираться. Вильвет бросил опустевшие револьверы и взялся за винтовку, тут же подстрелив из неё стрелка на крыше соседнего здания: -По крышам уйдём, дома стоят близко, перепрыгнем! Теперь под свист пуль охотники бежали по крышам, отстреливаясь абы как и перепрыгивая с дома на дом. За ними бежали и по земле и по крышам, размахивая факелами, высвечивая в кромешной тьме нарушителей. На секунду Кила остановилась и повернулась, что бы дать отпор преследователям, но сделав пару выстрелов… Она сама схватила пулю. Первая попала в плечо, вторая и третья в грудь и живот. Револьверы выпали из её рук… И на глазах Вильвета… Кила замертво рухнула с крыши на землю. Там её окружили люди, заглядывая в её остекленевшие глаза. На теле зияли рваные пулевые раны, истекающие кровью. Убедившись, что она мертва, люди бросились за оставшимся охотником. Вильвет не хотел бежать… Всё, что он любил, осталось лежать там, с пулей в сердце. Он был подавлен… Растерян. Он был готов к тому, что им не удастся уйти… Но не мог смириться с гибелью Килы. Он тащил винтовку и убегал на косившихся ногах, то и дело оглядываясь, словно надеясь увидеть Килу за спиной. Ему удалось затеряться в тени и оторваться от погони. Маша едва не выстрелила в человека, что хромая и шатаясь, ковылял к ней. К этому времени, она убила уже двоих. Но сейчас к ней шёл Вильвет. Едва он приблизился, как упал. Девушка, роняя слёзы, подхватила его: -Вильвет! Вильвет… Ты…? Из уголка его рта текла кровь, он еле говорил, то и дело откашливая кровь, а рукой зажимал кровоточащую рану на животе: -Погано вышло… Ки… Кила мертва… -Поднимайся! Лошади, я сберегла лошадей! Как ты и велел! Маша плакала, она не хотела терять друзей, друзей, которых она полюбила такими, какими они есть. Вильвет улыбнулся: -Ты молодец… Молодец, Маша… А теперь садись и скачи отсюда… -Нет… Вильв, не надо геройствовать, ты выберешься! -Какой я герой… Я покойник… Мне уже не спастись, оставь мне пистолет и уезжай… Уезжай, Маша! Я сказал, уезжай! – Вильвет приставил пистолет к своему виску. – Я… Меня Андрей зовут… - Он взвёл курок у своего виска и прошептал. – Боже, прости меня. Маша оседлала коня и, заливаясь слезами погнала его прочь. А за её спиной раздался выстрел. Глава XI Она плакала. Утреннее солнце отогревало озябшую землю, всё вокруг оживало, мир не заметил гибели двух охотников. Её заметила только Маша. Она ненавидела их, поначалу. Но всё же могла их понять. Она сидела на земле, обняв нерабочую винтовку и роняя слёзы. Она так прикипела к эти весёлым психам… Психи, что видели настоящую натуру человека. Психи, что оказались гораздо нормальнее всех людей в зазеркалье. Психи, что научили её видеть грязную и мерзкую сторону человека. Психи, что открыли ей глаза на правду… Что все люди в зазеркалье – психи. Совершенно случайно Маша зацепила взглядом свёрток в стволе винтовки. Это было письмо. Письмо, что охотники написали для неё и передали с винтовкой. “-Привет, дорогая Маша. Это наше первое и последнее тебе письмо. К тому моменту, как ты его прочтёшь, мы уже будем мертвы. Не надо горевать, мы провели достойную нас жизнь и ни о чём не жалеем. Мы хотим, что бы ты знала, что всё наше, теперь твоё. Особняк с землёй, лошади, бани, тайник с деньгами в нашей спальне, оружие. Всё это теперь принадлежит тебе. Теперь ты вольна строить свою жизнь. Но мы так и не сказали тебе, что нам хотелось… Мы хотели сделать тебя настоящим охотником, что заменит нас. Уверены, теперь ты полностью нас понимаешь и поддерживаешь, теперь ты знаешь, как необходимы охотники, тем более теперь, когда их стало меньше. Нам не хватило времени тебя подготовить. В библиотеке есть тайная комната, она спрятана за третьим стеллажом, там все наши тайники и карты, секреты и расположения разломов. Если ты готова принять реальность и взять на себя ответственность по поддержанию мира – открой её. Если ты хочешь просто жить жизнью обывателя, плевав на рушащийся вокруг тебя мир – то отвернись и забудь про эту комнату, она покроется пылью и похоронит наши секреты. Как бы то ни было удачи тебе и живи счастливо даже в этом мире, твои весёлые Вильвет и Кила. Прощай.” Слёзы высохли. Решимость заполнила грудь. До особняка она добралась быстро и так же быстро нашла тайник. Им была маленькая комнатка, заваленная картами и походными записями. Эта маленькая комнатка стала для Маши важнее всего дома. Ведь эта комната – ключ к её новой жизни. Собрав оружие и провизию, Мария умылась от слёз, взяла одну из карт и, оседлав лошадь, отправилась к разломам. Искать новых людей. Поддерживать мир. Чтить память Вильвета и Килы. Быть собой. Быть Охотником. ЭПИЛОГ Река журчала, обтачивая течением берега. Трава покачивалась, склоняясь к самой воде, словно пытаясь хлебнуть глоток. Вода податливо обтекала руку человека, что зачерпывал её: -Ты не перестарался? -В самый раз, всё рассчитано. Кила разминала ушибленную шею: -Ну тебе хотя бы не пришлось ловить пули и падать с крыши. Возвращаясь назад в событиях, Кила вспоминала, как в её хитрый бронежилет попадали пули. А верхний слой жилета, обшитый прослойкой кожи, что была заполнена красным вином, отлично имитировал кровоточащие раны. А после падения она, уже считавшаяся мёртвой сиганула через стену, где дожидалась Вильвета. Тот, оторвавшись, от погони так же имитировал ранение, отослал Машу и якобы застрелился. После чего, они с Килой, живые и здоровые, оседлали лошадей и бросились прочь. Вильвет отмывал красные пятна от “крови”, чью роль выполняло вино, от своей куртки: -По-моему спектакль удался! Все думают, что мы погибли. Маша стала охотником. “Церковь” потеряла во влиянии. Все счастливы, всё удалось. Радость и фанфары! Кила обняла Вильвета за шею: -И куда теперь? -Мы не пропадём! Но сначала сменим имена, я, может, отращу бороду и отправимся куда-нибудь подальше. -На море? Я хочу на море! -Почему бы и нет? Зазеркалье большое, нам места хватит. – Вильвет улыбнулся хищной улыбкой и закурил сигарету. – Нас впереди ждёт ещё очень многое, Кила! Пока мы дышим, Зазеркалье не умрёт!