***
Подходил к концу очередной учебный год. Люциус занимался в библиотеке, повторяя материал к ЖАБА по трансфигурации, когда к нему подошёл первокурсник над которым он ещё на распределении невольно взял шефство. Северус Снейп сильно вырос за этот год и, кажется, стал ещё тоньше. Он всегда поражал своим умением держать лицо, но сейчас казался смущенным. - Люциус, я, наверное, буду скучать по тебе летом и в следующие годы, потому что ты выпускаешься. Я понимаю, что тебе не очень интересно: я мелкий и совсем не выгодный, но можно я хотя бы изредка буду тебе писать? Люциус неожиданно смутился и обрадовался. Он понадеялся, что не покраснел, и как можно дружелюбнее согласился. Довольный Северус убежал, а Люциус усилием воли заставил себя вернуться к учёбе, а не пытаться угадать: насколько искренней была эта просьба. Почему-то хотелось, чтобы абсолютно.***
Еще до того, как открыл глаза, Северус понял, что не в своей спальне. Это и заставило его проснуться и сесть, безуспешно нашаривая палочку. Голова болела, а память никак не комментировала вчерашний вечер. Северус начал вспоминать произошедшее: он принес другу зелья для Нарциссы, чье здоровье так полностью и не восстановилось за три года после родов, и остался выпить коньяку. Они о чем-то беседовали, вроде бы обсуждали новости. Он вдруг с ужасом узнал запах парфюма Люциуса, идущий от соседней подушки. Воспоминания нахлынули сплошным потоком. Северус приподнял тонкое покрывало, со страхом заглядывая под него. - Было, не сомневайся, - раздался от дверей голос Люциуса. Северус моментально накрылся обратно, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Он уткнулся взглядом в собственные комкающие простынь руки, но заставил себя посмотреть на друга, пытаясь не раздумывать над вопросом «Друга ли?». Люциус появился не из коридора, как Северус сначала подумал, а из примыкающей к комнате ванной. Он был в халате, слабо прикрывающем почти безволосую грудь, и босой, волосы влажными спиральками спускались к плечам. Люциус какой-то скованной походкой прошел к креслу, а Северус покраснел еще сильнее, стоило задуматься над причиной. - Что мы теперь будем делать? - Ты — собираться в школу, уже опаздываешь на завтрак, между прочим, а я посплю еще пару часов и спущусь в столовую, поцелую сына, улыбнусь жене и сделаю вид, что ничего такого не произошло. Северус опустил взгляд, встал, стараясь не демонстрировать свое смущение, и быстро оделся. Он убрал палочку в крепление и обернулся к Люциусу абсолютно спокойный внешне. - Этот камин подключен к сети? - Нет. Тебя проводить? Северус протянул что-то неопределенное: хотел сбежать о Люциуса поскорее, но прекрасно понимал, что без него заблудится. Люциус поднялся, подошел к двери в коридор и молча вышел. Северус последовал за ним. Они так и расстались, не сказав друг другу ни слова.***
Когда Северус через два года снова обнаружил себя в постели Люциуса, он попытался встать, но тяжелая рука на груди удержала. - Не сбегай. Это будет невежливо. Вообще не сбегай от меня. Он поднялся на локтях, когда понял, что Северус не станет подниматься. Люциус посмотрел ему в глаза. - Ты больше не краснеешь. Не рассказывай мне, кто научил тебя этому, - он опустил голову ему на грудь. - Не хочешь дать нашим встречам некоторую регулярность? Северус обнял Люциуса, сам не заметив как, накрутил длинную прядь на палец. - Зачем я тебе, Люци? Неужели не нашлось кого-то хотя бы красивее? Люциус скатился с него, перевернувшись лицом к расшитому серебром пологу. Он замолчал, рассеяно улыбаясь. Северус встал, собрался. - Я запомнил дорогу, можешь не провожать. Он вышел, прикрыв за собой дверь. - Потому что я люблю тебя, мальчишка… Хотя какой ты уже мальчишка в свои двадцать пять?***
Их отношения действительно превратились в дружбу с регулярным сексом. Северус ни словом, ни взглядом не показывал своего истинного отношения к такому развитию событий, а Люциус все еще не мог понять всех оттенков его молчания. Неразделенная любовь, зародившаяся в глубине души больше десяти лет назад, когда он увидел среди новых Пожирателей гордого юношу с темными притягательными глазами и острым язычком, решила остаться там навсегда. Нарцисса делала вид, что ничего не замечает, но снисходительно улыбалась, когда муж спускался к завтраку после почти бессонной ночи. А Люциус считал, что Северус и так слишком редко приходит, чтобы впустую тратить время. Северус сам не мог определиться, чего хочет. Ему уже ужасно надоела роль любовника, мучительный стыд перед Нарси, но и отказываться от Люциуса он не собирался. Северус сам не понял, как позволил Люциусу быть время от времени сверху, звать сокращенным именем, которое раньше ненавидел, и целовать в макушку. - Северус, - Люциус, как обычно перед серьезным разговором, приподнялся на локтях и заглянул в глаза. - Да, Люци? - Северус заправил тому прядку за ухо. - В следующем году Драко идет в Хогвартс, - Люциус сел, подтянув под себя ноги, - и Поттер тоже. Северус на миг скривился, но кивнул, показывая, что все еще слушает. Люциус помолчал еще с минуту, пытаясь приемлемо сформулировать мысль. - Когда мальчишка вернется в магический мир, что-то начнется. Я, конечно, надеюсь, что ничего не изменится по крайней мере между нами, но, Северус, как ты смотришь на идею небольшого отпуска? Вырвешься от старого паука на неделю? Солнце, море и никаких занудных знакомых. - А как же твоя традиционная поездка с семьей на Лазурный берег? - Успеется. Так что ты думаешь?.. Это лето подарило им целых десять замечательных дней на Гавайях на двоих, когда они наслаждались миром и друг другом. Оба думали, что в это время были похожи на почти нормальную влюбленную парочку. Лишь возвращение в Туманный Альбион заставило их вернуться к привычным отношениям, в которых не находилось места нежности и романтике.***
Чуть меньше, чем через четыре года возродился Лорд. Несмотря на то, что до Малфой-менора Люциуса пришлось почти нести, Северус, и сам получивший порцию Круциатуса, испытывал нечто сродни облегчению: напряженное ожидание последних пары лет наконец-то прекратилось, Лорд не обнаружил предательства, Поттер встретился с ним и в очередной раз выжил. Жизнь казалась почти идеальной в плане независящих от него вещей, но почему-то хотелось сдаться уже сейчас. Люциус наконец-то собрался подключить спальню к Каминной сети, поэтому Северус проводил у него почти каждую ночь, не боясь случайно столкнуться с частыми сейчас в меноре гостями. Сменились представления о правильном распределении времени: Люциус теперь мог спать только рядом с Северусом, просыпаясь по пять раз за ночь от тревожных, страшных снов, поэтому они не так часто занимались любовью. Северус признался самому себе, что любит Люциуса, но решил подождать с нежностями до конца войны. Люциусу было не до выражения своих чувств в устной форме: он пытался вернуть с небес на землю замечтавшегося о могуществе сына, думал над тем, как уберечь жену, которую считал своим другом, хоть и не любил как женщину никогда, и бесконечно боялся за Северуса, чью сторону в войне затруднялся определить как раньше чувства. А мир вокруг постепенно рушился, Британия готовилась к очередной гражданской войне, пока тайно, но Волдеморт мог в любой момент сделать процесс явным, что и случилось еще через год.***
Последний год войны прошел будто во сне. Северус боялся за Поттера: погибнет, сбежит, все испортит в последний момент. Северус боялся за учеников, которые нарывались на наказания у Кэрроу. А больше всего он боялся за Люциуса, целыми днями находящегося подле абсолютно сумасшедшего Лорда. Раз в неделю Северус варил себе противоядие от Нагини. Зелье получилось сложным, состоящим из двух разных по свойствам снадобий, которые надо было принимать с разницей как минимум в двадцать минут, чтобы не прореагировали друг с другом. Ко всем прочим неудобствам, оно еще и портилось с ужасающей скоростью. Северус вообще не понимал, зачем его варит, но повиновался давней просьбе Нарциссы. К его величайшему удивлению, он оказался готов к Битве за Хогвартс. Несколько ящиков с разными лечебными зельями ждали своего часа в его покоях, домовики были проинструктированы, воспоминания о Лили для Поттера — собраны, свежие противоядия и очень много кроветворного — спрятаны в карманах мантии, щиты замка — укреплены. Единственное, о чем он сожалел, - что не успел проститься с Люциусом и, может, вопреки собственному слову, сказать ему про свою любовь. Стоя напротив Волдеморта, он почему-то даже не боялся. Глухая обреченность поселилась в груди; почти ничего не вызывала даже мысль, что единственный оставшийся хозяин может заметить прячущихся в подземном переходе идиотов. Северус почему-то подумал, что хочет умереть от Авады: не мучиться и не надеяться на спрятанное зелье. Однако этой мысли не суждено было сбыться: змея метнулась, прокусывая кожу на шее. Северус выполнил свою миссию, его сил хватило даже на сентиментальный порыв — последний взгляд в глаза Лили. Он потерял сознание, а очнувшись увидел ангела с лицом Люциуса. Почему-то раньше Северусу казалось, что за ним придет мама, но он не возражал. Ангел заставлял его что-то выпить, а Северус пытался объяснить, что с рваным горлом у него не получится. Ангел выпил что-то из флакончика сам, а потом поцеловал, вливая жидкость ему в рот и помогая проглотить. Северус подумал, что вкус поцелуя напоминает кроветворное зелье, и очнулся от своего бреда. - Люци, другой карман, - просипел он, с трудом выталкивая слова из глотки. Люциус понял, нашел флакончики с противоядием. Северус трясущейся рукой показал на первый. Зелье влили в послушно приоткрытый рот, а после он снова упрямо сжал губы. - Не надо? - Нет. - Позже? Северус дважды распрямил и сжал все пальцы. Люциус уточнил, что это означало «двадцать минут» и аппарировал домой. Он засек время, оставил Северуса на кровати и вызвал через камин семейного врача из Франции. Мужчина даже не возмутился, что его разбудили посреди ночи: слишком выгодным был клиент. Целитель оказал Северусу помощь, насколько мог: аккуратно перебинтовал шею, которая отталкивала магический бинт, влил еще флакон кроветворного. - Что стало причиной травмы? - Укус змеи, - судорожно сжимая флакончик в руку, ответил Люциус. - Ядовитой. Он выпил противоядие. Часть, насколько я понимаю. - В таком случае, пока я ничем не могу помочь. Когда процесс взаимодействия с противоядием завершится, можно будет посмотреть… я не решусь утверждать, как на него сейчас повлияет банальное укрепляющее. А вы? Люциус покачал головой, целитель ушел, пообещав прислать чек. Люциус проверил время, влил укрепляющее в себя и опустился на колени рядом с кроватью. Он исступленно целовал тонкую кисть с длинными, изящными пальцами. Люциус не молился: не умел; просто надеялся и вслушивался в сбивчивое дыхание. Он снова проверил время, еще минут через десять помог Северусу выпить второе зелье и снова опустился на то же место. Спустя несколько часов перед ним вспыхнул патронус жены: Нарцисса чуть не плача, сказала, что не может найти ни его, ни Северуса, попросила спрятаться в меноре и полностью закрыть его, она говорила не волноваться за нее и Драко: их взяли под стражу, но пока просто заперли в одной из уцелевших комнат замка — Поттер не позволил обращаться хуже. Люциус выполнил ее просьбу, ограждая замок десятков поколений предков непроницаемым барьером, и наконец забылся беспокойным сном.***
Спустя две недели Северус заявил, что абсолютно здоров. Люциус не смог уговорить его остаться в постели еще на какое-то время. Он пока не готов был так легко отпускать своего неспокойного любимого. Люциусу все казалось, что стоит снять барьер, как сказка вновь рассыпется, словно карточный домик. «Я люблю тебя, Люци», - первое, что сказал Северус, когда его горло достаточно восстановилось. Люциус тогда уткнулся лицом в подушки, пряча предательские слезы, и с горячностью подростка заговорил о своей любви. - Я люблю тебя, Люци, - впервые повторил Северус, вкладывая ему в руку палочку, - и я не собираюсь уходить, но там Нарцисса, Драко, там неизвестно чем кончившаяся война и даже неугомонный Поттер, за которого я немного волнуюсь. Люциус послушно снял барьер, отправил домовика за газетами и почтой. Вскоре они уже посмеивались над Ритой Скиттер и Ежедневным Пророком в целом. Впрочем, сами новости восхищали не меньше. Северуса заочно оправдали, ходили даже слухи об ордене Мерлина. Суды над Нарциссой и Драко тоже прошли, и приговоры, опять же не без помощи Поттера, получились оправдательные, с оговорками, конечно, но куда ж без них. Звякнули слабенькие сигнальные чары. Люциус отправил домовика посмотреть, кто пришел. Эльф вернулся с отчетом: «Гарри Поттер, сэр». Люциус повернулся к Северусу, лукаво улыбаясь. - Узнаем, зачем к нам герой пожаловал? - Да, надо выяснить, почему он здесь. В такую ночь в его-то возрасте положено гулять с любимой под луной. Домовику поручили проводить гостя, а сами продолжили читать газеты. Поттер появился неожиданно быстро, запыхавшийся и с раскрасневшимися щеками. - Я рад, что вы живы, профессор Снейп. - Я тоже рад, - саркастично заметил Северус. - Садитесь, расскажите, чем обязаны визитом великого героя. Поттер заговорил о деле, а Северус с чистой совестью доверился Люциусу, он уловил только, что любовник собирается какое-то время пожить во Франции «вчетвером». Выражение лица у Поттера было презабавнейшее.***
Северус привык начинать утро с поцелуя в светлую, едва затронутую сединой макушку. Он привык доплывать точно до границы охранных чар. Северус привык к новой лаборатории, к чуть насмешливым взглядам Нарциссы за завтраком и к бесконечному вниманию любимого. Северус привык, но ему не надоедало. Они жили в относительно небольшой, уютной, укрытой от лишних глаз вилле на Лазурном берегу. Люциус никак не объяснил его присутствие семье: Нарси в комментариях не нуждалась, Драко в отсутствии информации как-то объяснил ситуацию себе сам. Англия все еще пыталась оправиться от потрясений, но их мирка на четверых человек, это почти не касалось. Лишь однажды у них останавливались Теодор Нотт с сыном, но не задержались надолго. В остальном эта вилла казалась Северусу раем на земле, выстраданным уголком покоя. Люциус позвал его смотреть звезды на пляж. Они расстелили покрывало на песке и решили окунуться. Прохладное ночное море с радостью приняло их в свои объятья. Счастливые, пьяные от своей любви Северус и Люциус плавали в почти черной воде и целовались. Устав, они вернулись к покрывалу, легли, глядя на бесконечное небо, усыпанное звездами. - Северус, - лениво протянул Люциус, - возьми меня. Я хочу, чтоб все звезды видели, что я твой. Я принадлежу тебе, мой нежный, мой суровый... Северус любил его медленно, нежно. Он осыпал поцелуями тонкую шею, сводил с ума ласками. Люциус не мог молчать. Северус не знал, слышали ли их звезды, но вот все еще не спящий почему-то Драко их застал и сбежал. Утром Драко закатил отцу истерику и пообещал уйти из дома, он попытался ударить Северуса и нагрубил матери. Люциус думал, что к вечеру сын, как обычно, сам успокоится, но Драко не пришел ночевать. Он появился спустя три дня, когда Нарцисса уже уговорила Люциуса применить ритуал поиска, пришел в столовую, повинно опустив голову. Драко попросил у всех прощения и сказал, что не в праве осуждать. Люциус этого не показывал, но в тайне был счастлив, что сын смог принять его выбор и конфликт решился настолько мирно. Северуса мало интересовал Драко, но он радовался, что Люциус счастлив, и перестал нервничать. Копить обиды не хотелось, ведь жизнь только начиналась...