***
Нигаи, подойдя сзади, чувствительно ткнула меня носом под коленку. Вскипев от ярости, я чуть не кинулась на нее. Настроение и так паршивое, а тут еще она! - Ну что? – спрашиваю эту наглую морду, которая еще и довольно скалиться! - Что случилось? – садится она возле меня. - как будто бы сама не знает, что в стае происходит! – мысленно снова вскипела я. Уже который месяц длится одна и та же история! Хакайна* - черно белая волчица, одна из сильнейших в стае и приближенная вожака Оками, настойчиво и методично сживала меня со свету. Стоило только отвернуться, как она попортит мои вещи, раздерет одежду, пометит свитки, толкнет, куснет и всячески по-другому достанет! И спасения от этого нет! Жаловаться мне некому, а в открытую выступить я не могу, сил не хватает. Не скажу, что это началось сразу после моего появления в стае. Скорее после испытания волчат. Я так и не поняла были у моего волчонка родители в этой стае или нет, но полная ответственность за ее жизнь, легла на меня. Мы вместе росли, охотились, спали, учились. Вот и испытание должны были пройти вместе. Взрослые волки привели нас к глубокой расщелине и, оставив на одной стороне, взвившись высоко в воздух, перепрыгнули на другую. Мы же с волчатами прыгать на двадцать метров вперед еще не научились, пришлось искать обходной путь, и он нашелся. Метрах в ста через провал было перекинуто поваленное дерево, создавая таким образом естественный мост. Рёидэнши* черный волчонок, сын Хакайны, довольно резво взобрался на бревно и перебежал на другую сторону. Я же, подойдя к краю почувствовала, как у меня закружилась голова от высоты. Провал в земле казался бездонный, темнота притягивала все ближе к краю. - Стой! – вцепилась в меня зубами Иши*. Именно так я назвала свою волчицу, потому что свое предыдущее имя она не помнила. Иши – значит воля, свобода, было очень созвучно слову ищи – ищейка. Эти оба значения очень подходили моей серой волчице. По сравнению с другими волчатами, она всегда казалась грязной, а темные подпалины на хребте и боках завершали образ. Вот и сейчас мотнув головой назад Иши уронила меня на камни и я, извалявшись в пыли стала такая же серая как она. Дрожащая волчица размером со взрослого пони, не смотря на свой полугодовалый возраст, прижалась ко мне легонько поскуливая. Понимая, что ждать нас никто не будет, я, взяв ее за загривок, подвела к бревну. Сделав шаг, чувствую, как шелковистая шерсть выскальзывает между моих пальцев. Иши стояла на земле и подрагивая смотрела в пропасть. Протянув руку, я подняла ее морду вверх и заставила смотреть на меня. - Пошли, я рядом, я покажу, поддержу – мягко шептала ей пятясь по бревну назад. Наконец, когда под ногой оказались твердые камни, а Иши перескочила последний рубеж я смогла вздохнуть спокойно. - Там же всего два метра высота! А ты испугалась!! Трусиха! Иши Трусиха!!! Трусиха! – скакал рядом Рёидэнши, но нам было все равно, главное, что этот ужасный провал оказался позади. Хакайна, приподняв уши, замерла как изваяние, а потом помрачнела. Наверное, вот с этого все и началось. Сегодня же Иши убежала с Нами* и Хадзёкой* на речку. Эти две волчицы близняшки были чуть старше Иши и всегда с собой брали своего младшего брата Сэйфуку*. Сине-черный маленький волк всегда мог усмирить своих огненных сестренок. У рыжей Хадзёки действительно был плавный бег, а у золотистой Нами пушистая шерсть. И именно этот момент выбрала Хакайна, чтобы разгрызть мой рюкзак, а меня осыпать прелой листвой. Хорошо, что свитки я успела оттуда убрать! Я ведь только добралась до свитков с вещами из кабинета отца! Такое я простить бы не смогла. Стоило мне только представить, что столь дорогие мне вещи будут разодраны в клочья, как гнев вскипал во мне с новой силой. А я пыталась его усмирить, но это как удерживать пар из закипевшего чайника! И именно сейчас Нигаи решила надо мной пошутить! - Ничего! – буркнула я, мысленно раздирая всех в клочья. - Если ничего не случилось, то что ты такая взъерошенная? – лаконично спросила Нигаи - Да бесит! Хакайна опять мои вещи изгваздала! - Ну и почему ты сразу не поставила ее на место? - Издеваешься? Кто я, а кто она!!! Да она меня одной лапой прихлопнет и не заметит. К тому же она намного старше и влиятельней меня. – неужели она не понимает? - Тогда чего ты бухтишь? - Ну я же ответила! Неужели у вас принято так поступать? - Нет, это у вас так принято. - Нет. - Вот странные вы существа люди. И повадки у вас тоже странные. - А в чем странные то? - Если тебя обижает чье-то поведение, покажи это. Если на тебя нападают - защищайся. Если ты чего-то хочешь - добивайся. Все очень просто. - Да как это может быть простым! Вот, например, если она меня кусает и обливает грязью, то как мне показать ей что так не надо делать? - Просто возьми и сделай. Глупый человек. - Но она старше, влиятельней и сильней меня! - И что? - Как что? Как мне ее победить? - А зачем тебе ее побеждать? - Ну ты же сама сказала… - Я сказала показать ей что тебе не нравиться, зачем ее побеждать? - Я тебя не понимаю… - Я тебя тоже… - грустно сказала волчица, подметая хвостом хвою. - Вот сейчас ты что чувствуешь? - Злобу и ярость, а еще бессилие. – проанализировала я себя. - А зачем притворяешься что спокойна? - А толку от того что я буду срываться на окружающих? - Зачем тебе срываться на окружающих? - Ну я же злая, если я буду показывать свои эмоции, то наврежу окружающим. - Хочешь сказать, что сейчас ты не срываешься? - Нет! - Почему же я тогда чувствую твою злость? - Гррр! Потому что я не знаю, что мне делать. - А зачем что-то делать? - Ну не могу же я все время ходить злой. Значит надо как-то решить эту проблему, а побороть злость у меня так быстро не получается. - Люди, такие люди! Наверное, даже через тысячу лет я вас не пойму! Зачем тебе бороться со злостью? Неужели ты хоть раз смогла ее победить и стать счастливой? - Нет. Счастливой не стала, но и другие от моей злости не пострадали. - Да что за глупость! Как от твоего настроения могут пострадать другие? Если ты честна с ними и с собой? Какой идиот подойдет к мечущемуся в ярости щенку? А сколько подойдет к тебе купившись на спокойную личину и попадут под горячую руку? Ты пробовала хоть раз злиться? Не так как ты это сейчас делаешь, а по-настоящему, без вранья? Так что искры летят из глаз, а шерсть дыбом. Когда рвешь все что попадается на твоем пути, бежишь куда глаза глядят. Я честно не понимаю зачем вы люди заковываете себя в цепи предубеждений и запретов, сами лишаете себя свободы, запирая в клетку все что можно. Да и не хочу понимать! Поднявшись на четыре лапы Нигаи одним скачком ушла прочь. Оставшись одна, я поняла, что этот разговор меня не успокоил. Наоборот я стала злиться еще больше. Злость желчью жгла горло, а от невысказанных слов мутило. Сев в медитативную позу, я начала целенаправленно искать внутреннее равновесие. Запихивая злость в себя поглубже, я отгоняла назойливый разговор что засел в голове. Наконец мне удалось внутренне успокоиться, злость больше не поднимала голову и не мешала мне жить. Теперь можно было отправляться к стае, не боясь сорваться на ком-то. Медленно поднявшись с земли, я побрела прочь. Хоть я и подавила злость, но настроение мое никак не улучшилось, казалось, даже листва вокруг поблекла, в горле стоял жгучий ком, а привычные движения раздражали. Хотелось заснуть, забыться, отвлечься, все что угодно лишь бы это противное состояние быстрей прошло. Грызя себя за ошибки, возникающие каждый день, тупость и не поворотливость я, бухтя, продиралась сквозь кустарник. Неизвестная по счету ветка ударила меня по лицу. Остановившись и прожгя ее недовольным взглядом, я вдруг подумала – А что я теряю? Что я потеряю, если раз в жизни позволю себе разозлиться? Остановленная этими мыслями я беспомощно огляделась. А как? Как нужно злиться? Сколько я себя помню я никогда не кричала о том, что чем-то не довольна. Если подумать, я никогда об этом даже не говорила! Я всегда запихивала куда поглубже все негативные эмоции и переваривала их в себе. Наружу мог пробиться только обиженный взгляд. А когда количество утрамбованных внутри обид, горечи и разочарований превышали выносимый максимум, я позорно ревела, уткнувшись в коленки. Сейчас думая об этом отстраненно я понимаю, что со стороны выглядела наверно очень странно, когда ни с того ни с сего на ровном месте смертельно обижалась на кого-то и ревела, не объясняя в чем проблема. - Но я не хотела волновать других людей – привычно возразил внутренний голос. - О дааа!! Истерика на пустом месте это конечно не прибавляло всем проблем! – саркастично возразила я себе. Конечно хорошо, что до меня дошла полная картина событий, но главный вопрос так и остался. Как нужно злиться??? Нет я часто видела, как злятся другие, но любой мой подобный опыт заканчивался полной разбитостью и гудящей головой. Легонько пнув сухую ветку, я проследила за ее падением. Ветка, не пролетев и шага завязла в траве. Может стоит что ни будь пошвырять? Все же мне всегда становилось легче после активных тренировок. Приподняв ветку, я не сильно швырнула ее в даль. Облегчение мне это не принесло, зато усталость навалилась новым грузом. Злость, успешно подавленная недавно не спешила возвращаться, обиженно спрятавшись от меня поглубже. Обида и досада нахлынули, выжигая глаза. Не желая их испытывать, я принялась запихивать их в глубину к злости и едва успела себя остановить. Я уже по привычке отмахивалась от каких-то эмоций, считая их плохими или не нужными мне. Хоть всегда и твердила обратное. Бережно собрав вместе всю обиду что не успела затушить я осторожно как затухающий костерок стала ее раздувать. Если злость для меня уже потеряна, то хоть наобижаюсь всласть – думала я. Обида во мне начала быстро расти и шириться, перед глазами полетели воспоминая, кто где и когда обидел и не справедливо со мной обошелся. Жгучие слезы побежали из глаз, а дыхание участилось. Но вместо того что бы испугаться и загнать поглубже эти эмоции я в первый раз сознательно в них окунулась. Все тело быстро нагревалось и мелко подрагивало. Я стоя на корточках же зарыдала в голос. Волосы мешаясь свисали на лицо из глаз и носа предательски побежали ручьи. Мое лицо сморщилось и покраснело. - Как же я себя ненавижу, когда плачуууууу!!! – то ли вой то ли скулеж раздался из меня. Кровь громким стуком, как молотком, отбивала ритм в висках. Поскуливая и подвывая, я в первый раз за свои жизни в открытую жалела себя. Не думая, что меня кто-то увидит и что мой вой слышно за три километра. Я плакала от тяжести, что выпадала на мою жизнь, из-за всех ошибок что я совершила, своей несовершенности, которую я так беспомощно пытаюсь скрыть и надеваю различные маски всю жизнь, даже из-за того как я себя не люблю, когда плачу. Когда вышла из меня основная боль я поняла, что во мне осторожно подняла голову ярость. Она, принюхиваясь украдкой походкой, как огненная ящерка, боязно выбиралась наружу. Ожидая пинков и ударов она шаг за шагом становилась все больше, замирая от каждого моего неосторожного движения и зашуганно шарахаясь в сторону. Поняв, что сегодня ее гнать никуда не будут, осмелев она, полностью вышла из своей норы и распустив гребни с шумом начала раздуваться. Угрожающее шипение заполнило все внутри меня. Но угрожающе шипели не на меня, чего я всегда так боялась. А на тех, кто посмел обидеть ее хозяйку! Когда я поняла это, слезы раскаянья снова побежали из глаз. Как стыдно, что я тебя никогда не слушала и не понимала, моя ярость. Порывисто встав, я утерла нос кулаком и решительно подошла к той ветке, что так и не полетела у меня далеко. Моя ярость, радостно шипя, стала пританцовывать во мне. Подняв несчастную ветку, я швырнула ее куда глаза глядят. ТРЕСК! Ветка попала ровно в середину дерева, развалившись на части. Бурная радость и жажда деятельности захлестнули меня. И я раз за разом метала ветки и камни в деревья. Злилась, если промазывала и кидала снова и снова. Уголек в груди не давал остановиться, полыхая пожаром. С рычанием я вспоминала, как со мной обходилась Хакайна, выплескивая ярость уже колотя бревно крепкой веткой. Ветка не выдержала и край ее, отскочив от бревна, ударил мне в лоб. Я, подзужеваемая, яростью накинулась на обидчика, вцепилась зубами и, отодрав кусок, стала доламывать деревяшку уже руками. Когда я мысленно отомстила всем своим врагам от бревна осталась едва ли половина. Претензии у меня уже закончились, а вот огненная ящерица все еще плясала во мне свой танец. Не выдержав ее напора, я пустилась бежать в лес. Ветер засвистел в ушах выдувая из глаз слезы. Ветки не причиняли вреда и не могли меня остановить. Еще никогда мне не было так легко бежать по лесу! Дорога словно сама ложилась мне под ноги, огонь в груди переместился равномерно по всему телу, поддерживая и не давая мне упасть, легкие раскрылись во всю ширь, без устали равномерно перерабатывая кислород. Создавалось ощущение, что все это время во мне были скрыты огромные резервы, выход к которым заблокировала я сама. Ловко пробежав по поваленному дереву, я устремилась дальше. Тело, освободившись от тотального контроля разума, двигалось само. Ловко огибая препятствия, оно спокойно держало равновесие. Даже споткнувшись, я не полетела кубарем, а спружинив, побежала дальше. Когда под ногами почва стала довольно резко уходить вверх, я с удивлением поняла, что уже некоторое время передвигаюсь на всех четырех. Руки так естественно находили опору и зацеплялись за выступы что возникал вопрос – А почему я так не передвигалась раньше? Жар шел от всего моего тела, кожа стала чувствительней, но тверже. Впереди на склоне показался провал. Я уже бежала не в гору, а вдоль. Раньше я бы испугалась и обошла препятствие. Сейчас же мыслей не было вообще! Подбежав к провалу я стрелой взмыла вверх и без стука опустилась уже на другой стороне. Впереди обрыв. Простая констатация факта не принесла ничего. Я только еще больше ускорилась, чувствуя, что за время моей пробежки ящерка успокоилась и уже заканчивает свой танец. Последние шаги. Прыжок! Упруги струи ветра подхватили меня, не задерживая свободное падение. Пара секунд что показались вечностью и тонна адреналина, заглушаемая искренним восторгом. Земля больно ударила по ладоням и ступням. Все так же действуя само тело не сопротивлялось инерции и кубарем покатилось дальше. Метров двадцать преодолев кувырком, я пружинисто вскочила на ноги, не дав замешкавшейся боли приблизиться ко мне, побежала дальше. Пламенная ящерка уже не пекла меня изнутри. Теперь она топталась и кружилась что бы улечься отдыхать. Ее шкурка больше не пылала огнем, а напоминала едва тлеющие угли. Смешно пофыркивая, она скрутилась в клубок и радостно засопела, темнея и потухая на глазах проваливаясь в сон. Не смотря на все произошедшие, я легко бежала уже в направлении остальной стаи совершенно не чувствуя усталости. Обычно меня еще несколько дней трясло после вспышки ярости, что я в итоге подавляла. Сейчас же голова была ясной, а взгляд не замутненным. Хотелось петь, жить, дышать. С удовольствием вдохнув полной грудью воздух, я наконец поняла слова Нигаи. - А разве ты испытывала эмоции когда-нибудь по-настоящему? Ведь действительно, я всегда даже радовалась с оглядкой на других! Пфф! Ни о чем не хотелось думать, голова была звеняще пустой, и я просто отдалась бегу вперед.***
- Ггааа! – хрипло выдохнула я и отключилась. Сознание медленно возвращалось, покачиваясь на волнах бессвязных мыслей. Легонько шевельнув пальцем задела травинку. Желтый цветок закачался, прыгая у меня перед глазами желтым пятном. Тело отчаянно требовало отдыха, и я его понимала. Последняя печать, что сейчас жгла угольком за моим ухом, была самой сложной. На протяжении года я вживляла в себя различные печати, когда это было нестерпимо больно, а когда я просто теряла сознание как сейчас. Зато вся моя левая рука вплоть до самого уха теперь представляла собой яркую живую картину. Там, где раньше синели, краснели, желтели и зеленели не сходящие синяки и кровоподтеки на рыжей коже, сейчас расцвели синие, красные, желтые и оранжевые цветы, между которых зеленели листья. Каждый рисунок - это сложная многоуровневая печать, отвечающая за уйму функций. Например, последняя, что и вырубила меня, тесно взаимодействовала напрямую с мозгом, надежно защищая от гендзютсо. Конечно в режиме отшельника оно на меня и так не действует, но лучше перестраховаться. Кстати, я выяснила, откуда у меня режим отшельника и почему так ярко сияют глаза. Оказывается, умереть для того что бы постигнуть состояние отшельника, это вовсе не красивое выражение. Мало научится сидеть не двигаясь, нужно действительно умереть! Только побывав за гранью, человек действительно становится настолько един с природой, что может влиять на нее напрямую. Поэтому-то все, кто говорят, что научились режиму отшельника, но не умирали, могут работать с энергией только превратившись в истукана. А глаза стали сиять из-за количества сендзютсо чакры внутри меня. Чем больше энергии природы, тем ярче сияет черное солнце в моих глазах. Только вот, не зная, как управлять этой энергией, ты скорее сам себя убьешь. Например, пожелав слиться с пламенем, что бы оно тебя не жгло, сам вспыхнешь как спичка. Решишь быть водой, ей же и станешь. Просто растворишься без следа. С землей дольше, она вначале тебя поглотит, а потом ты закаменеешь. Что бы не погибнуть по глупости, нужен большой опыт в управлении стихиями. А пока у меня его нет, я подстраховавшись разработала несколько печатей, что самостоятельно будут регулировать процесс. А там уже пошло поехало! В итоге вся моя рука покрылась татуировками, которые на самом деле являлись печатями и очень ревностно охраняли свою хозяйку, то бишь меня. Наконец, я смогла шевельнуться и обратила свое внимание на свиток, выпавший из сумки. Подползя ближе, читаю на его обложке – Кохэйри. Странно, за столько лет я уже и отвыкла от этого имени. Повертев его в руках, замечаю по краям выжженные печати. Так делал только один знакомый мне человек. - Папа… - провожу пальцем по печатям и их выскакивающие иголочки ранят палец. Повторив действие с другой стороны свитка, получаю возможность наконец открыть его. Развернув вглядываюсь в такой родной, но уже почти забытый подчерк. Слезы застилают глаза, а глупая улыбка не сходит с лица. Постоянно стираю выступившую влагу с лица уже зажившими пальцами. Прочтя письмо я, задумчиво постукиваю свитком по ладони - Спасибо, папа – сказала в пустоту. Звук собственного голоса заставил очнуться. Теперь у меня есть возможность, но очень, очень мало времени. Стремительно сорвалась с места, ни к чему откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, поэтому мне срочно нужна Оками.***
Лес, бег, расчет. Я выросла, не только физически, догнав свой вымышленный возраст, но и морально. Стая очень многому научила меня и учит до сих пор. Никто ничего мне не объяснял и не показывал. Все работает по принципу: захочешь – научишься, не захочешь – сдохнешь. Как-то само собой пришло знание как манипулировать энергией природы отдельно от тела, не вмешивая при этом свою чакру и как эту энергию преобразовать в огонь, воду, молнию или любую другую стихию. Точно так же пришло чувствование местности на много миль вокруг. Обострились рефлексы, так что теперь я не думала прежде, чем делала, я делала прежде, чем думала. Нападала, если чувствовала опасность, интуитивно чувствовала самые слабые места противника и неосознанно била именно по ним. У меня стали отрастать когти и выдвигаться клыки. Поскольку в зеркало я не смотрелась, то заметила это не сразу. Сама же поняла, как убирать такие своеобразные украшения. Дикая жизнь хорошо шлифовала меня, снимая с восприятия всю шелуху условностей и морали, жесткой теркой проходясь по моим нормам и запретам, выжигая иллюзии и прижигая на корню жалость. Убить? Легко! Если это необходимо для выживания. Если это враг или добыча. Играть, насмехаться, убивать просто так – зачем? Если в этом нет смысла, значит оно лишнее, а все лишнее стиралось. Сознание становилось кристально чистым. Все есть так как оно есть. Не нужно ничего придумывать, искать оправдания. Все действительно так, как ты это видишь и чувствуешь. Волчья жизнь необратимо меняла меня, обнажала скрытую суть и убивала тем самым ту, кем я являлась. А рядом всегда была верная Иши, обнажать душу было невыносимо тяжело, но с ней этот процесс проходил легче. Я действовала как чувствовала и никак иначе. Без компромиссов, оправданий. В какой- то период времени я просто перестала передавать информацию клону. Побоялась того, что, разучившись сдерживать эмоции, в ярости кинусь и раздеру кого-нибудь на куски. Поэтому различия между мной и клоном с каждым месяцем становились все более ощутимей. Внутренне я благодарила всех богов за то, что при встрече я умудрялась сдерживаться и не разрывала на куски прошлую саму себя. А еще за то, что с маленькой капризной девочкой вожусь не я. Она ребенок, но где гарантия что я ее не трону? Лично я бы такой гарантии не дала! Слишком эффективна и быстра ломка моего сознания в стае. Еще не волк, но уже и не человек.***
POV Итачи. Пробраться на территорию где хранились все доклады, не составило проблемы. А снятие печатей с документов и дверей, вообще было легкой разминкой перед тем, что мне приходится сделать, лишь бы прочитать послание одной девчонки. Послания, которые она адресует моему отцу, я вскрыть не могу, сколько ни пытался. О чем могут разговаривать моя подруга и мой отец? Пытаться разгадать эту загадку я уже давно перестал. Зато другая тайна не давала мне покоя с самого детства, а именно откуда взялась Кохэйри? Вот сейчас за ответом я и проник в архив. Ничего сложного, даже напрягаться не пришлось. Раскрываю тонкую папку, там лежит только два листа. Недовольно морщусь, даже на геннинов, только окончивших академию, должно быть заведено не меньше пяти листов! Вчитываюсь в текст на первом листе. « Кохэйри Узумаки Звание – генин Возраст – предположительно 8 лет Дата рождения – 12 июля Клан – неизвестен. Принята в клан Узумаки распоряжением Кушины Узумаки. Семья – погибла в полном составе. Техники – начальный курс шиноби. Пометки: Ментальное вмешательство категорически запрещено! Последствия – сведение с ума менталистов. Причина – пережитый в детстве шок от убийства всей деревни материал №877649. Преданность – Четвертому Хокаге абсолютная. Третьему Хокаге - нуждается в проверке. Характер – эмоциональна, терпима, несдержанна. Внушаемость – нуждается в проверке. Потенциал – есть. Размер не установлен. Миссии…» Пролистнув, на втором листе вижу лишь одинокую выписку из больницы и справку о здоровье. - Дааа, Кохэйри, как обычно пришел за ответами, а вопросов теперь больше. Ну просмотрим, что там за файл №877649, может хоть там найдется, что-то стоящее. А то твои техники и потенциал они не смогли раскрыть. Захлопнув папку и восстановив печати, иду искать следующий документ. Открыв нужную страницу в книге, прицокнул языком. То, что я увидел мне совсем не понравилось. Получается, что она в пятилетнем возрасте, сразу после убийства всех ее родных на ее глазах, пересекла страну огня по диагонали и в одиночку дошла до Конохи? - Что же я о тебе еще не знаю? – прошептал я, выдирая страничку из книги. - Хотя тут уместней спрашивать, что я о тебе вообще знаю? – придирчиво рассматриваю результат, нигде ли не торчит кусочек бумаги, что скажет о выдранной странице. Ничего такого не найдя, захлопываю книгу и складываю ее обратно на полку. Выйти незамеченным и исчезнуть как тень, тень… помниться ты говорила, что шиноби это тень и АНБу самый яркий пример. Наверное, тогда тебя обрадует известие что я и мой друг Шисуи получили звание АНБу на прошлой неделе. Вообще, описывать все, что со мной происходит и искать отклик этой девочки, стало моей дурной привычкой. Сейчас ближе нее только моя семья и мой лучший друг. Как человек, находясь на таком расстоянии, может оставаться значимым? Не знаю, но судя по всему может. - Нии-сан!! – звонкий голос, первое, что встретило меня дома. Черная комета подскочила ко мне, и я едва успел выставить вперед руку, останавливая брата. Тот затормозил всего в шаге от меня и сразу же получил легкий щелчок в лоб. Обиженно схватившись за него, Саске, выпятив нижнюю губу, спрашивает: - Нууу за что, нии-сан?! - Что бы научился думать – взлохматил я его шевелюру. Когда-то он хотел отращивать такие же длинные волосы как у меня, но мама его подстригла. В первый раз увидев эту прическу, черные штаны и синюю майку с широким воротом, на которой теперь вышит знак клана Учих, я не удержал удивленного возгласа – Кохэйри. Едва сумел объяснить, что имел в виду – чисто, в смысле чистая работа. Но сходство, особенно спросонья, просто поражало. - Вот вечно вас взрослых не поймешь! Сегодня нечаянно разбил вазу, а мама раскричалась на меня, так будто она была золотая! А в ней ничего, кроме сушеных цветов-то и не стояло! – дулся Саске. - А что за ваза? – подозрительно уточняю я. - Да в коридоре стояла – легкомысленно отмахивается Саске. Прикинув, какая ваза стояла в коридоре, понимаю, почему так кричала мама. Последнее напоминание и прощальный подарок от ее племяшки. А именно так она называла Кохэйри. Дороже этой вазы, для мамы только чайный набор подаренный Кушиной-сан. - Просто постарайся больше не гонять по дому. – пытаюсь утихомирить распрыгавшегося вокруг меня брата. - Хорошо, хорошо! А ты со мной потренируешься? – заглядывает он мне в глаза взбежав на пару ступеней выше. - Извини, мне нужно написать письмо. Саске сразу надувается, как мышь на крупу. Посмотрев на эти полные вселенской обиды глаза, не могу удержаться. Подкидывая захохотавшего брата вверх и покружив немного, говорю: - Завтра утром, будь готов! Саске моментально повеселев, вприпрыжку помчался вверх по лестнице. - Ну вот теперь мне опять от мамы достанется, что брат не спит всю ночь, ожидая утра! – со смехом думал я, заходя наконец в свою комнату. Растягиваясь на своей кровати уже предвкушал завтрашнюю тренировку с Шисуи. Чем старше я становлюсь, тем меньше можно найти противников себе по силе. С Шисуи было более интересно сражаться, чем с остальными, а победить в спарринге меня вообще смогли только однажды, в далеком детстве! Покачнувшись, сел на кровати. Письмо и в самом деле отправить надо. Как и описать ситуацию с кланом Учих, в последнее время невероятно участились несчастные случаи, почти каждый месяц в каком-нибудь доме похороны. Сколько я ни пытался понять и добыть сведенья, но все концы успевают обрубить прежде, чем мне удается что-то разузнать, буквально все свидетели сразу погибали. И я не уверен, что в этом виновата ненависть жителей и некоторых мелких кланов, обвиняющих нас в предательстве и нападении лиса на деревню. Слишком все подозрительно и бездействие отца, как и летящие в его сторону обвинения в предательстве и перевороте, внезапные смерти, раздрай в клане. Причину всего этого необходимо выяснить, вопрос только как? POV Конец. Хакайна - 破壊な - истребляющая, уничтожающая Рёидэнши - 良遺伝子 – благородный Иши - 意志 - воля, созвучно иши - 石 - камень. Нами - 波 - пушистая Хадзёкой - 波状花 - волнистая Сэйфуку - 征服 者 - покоритель, усмиритель