Секта неанонимных художников

На улице царил полумрак. Высокие фонари на тоненьких металлических ножках цвета вороньего крыла заливали дорожку и снег под собой мягким желтым светом. Мужчина шел в сторону школы и с грустью вздыхал. Быть преподавателем совсем нелегкое дело. Особенно преподавателем художественного искусства. Там, в конце укутанного снегом парка, его ждут ученики младшей группы. Какой-то час все будет спокойно, а затем придут они. Он жаловался и администрации, и своим коллегам, но никто ничего не мог поделать с ними — старшей группой 106-го кабинета. Почему они не могли быть нормальными, как все остальные студенты? Он бы простил им все, если бы они еще умели рисовать, но нет же — они и этого не могли делать! Не все, конечно, часть из них все же хоть что-то умела. По средам, как всегда, первой приходила Холо. В школе группы были поделены для мальчиков и для девочек. Поскольку в группе для девочек Холо не хватило места, ее записали в группу к мальчикам. По началу ей было не комфортно заниматься, но вскоре все они сдружились и стали хорошими друзьями. Холо они ласково называли Хо-чан. Она зашла в кабинет, поприветствовала учителя и села на любимое место возле окна. Было скучно и девушка начала рисовать, пока ждала остальных. Вслед за Холо пришёл Микото. Высокий и всегда хладнокровный, парень был почти всегда одет одинаково: чёрная толстовка и джинсы на стройном теле, а на ногах всегда кроссовки того же, что и джинсы, цвета. Волосы серого пепельного цвета, короткие. Глаза цвета голубого ясного неба. Он обожал читать. Прочитал очень много книг и мог пересказать дословно каждую из них, из-за чего и носил очки. Мико прошел дальше, вдоль нескольких длинных столов и сел возле Хо-чан. Она уже давно ему нравилась. У них завязался разговор, но это не совсем понравилось учителю, и он хриплым голосом сделал ученикам замечание. Следом за ним пришел Хинари. Он поприветствовал всех, кто находился в кабинете. Вообще парень зашел с равнодушным видом, но заметив Микото, воспрянул и направился к нему. Все, кто знает Хинари, не считают это странным. Ведь все знают, что он влюблен в Мико. Единственными, кто был не в курсе, оставались только второй и Хо-чан. Никто не хотел разочаровывать девушку. — Привет, Хин. — поприветствовала девушка только что вошедшего парня. — Не разговаривай со мной, ты меня бесишь. Недосоздание с сиськами третьего размера. — фыркнул Хинари. — А при чем тут мои сиськи? И почему это я — "недосоздание"?! — девушка встала и оперлась о стол. — Потому что все особи женского пола — нелюди. Монстр! — сказал Хинари, доставая лист и карандаш. — Да за что ты меня так ненавидишь?! — немного прикрикнула девушка. — Да за то, что ты забрала моего Мико..! — Хинари резко встал. Как только до него дошло, что он сказал, на него уже смотрел Микото с поднятой бровью. Кимимари вмиг покраснел и убежал из кабинета, оставив там своих, ничего непонимающих, одногруппников. Выбежал из кабинета, он полетел в столовую. Купив там пару батончиков твикса и тархун, золотоволосый вышел и направился к раздевалке. Хинари уже не бежал, а спокойно шел, обдумывая, что сказал недавно. Но тут произошло то, что напугало парня и заставило спрятаться под стойкой раздевалки с внутренней стороны. Микото и был тем самым, что напугало парня. Он хотел спросить, с каких пор это он — "его Мико", но Хин успел спрятаться и уйти от расспросов. Когда опасность миновала, он и не собирался высовываться из под стойки. Парень принялся жевать твиксы и запивать их тархуном, представляя что это — алкоголь. Это должно было помочь ему успокоиться . В 106-м кабинете царил полный хаос. Ученики младшей и старшей групп шумели, заставляя волосы учителя медленно приобретать серебристый оттенок. Дверь тихо отворилась и внутрь влетел голубь. Покружив вокруг лампы, он что-то невменяемо крякнул и свалился прямо на стол своей голубиной задницей. На мгновение все затихло и стало возможным расслышать приближающиеся шаркающие шаги. Пару секунд, и внутри появился высокий парень с сумкой через плечо и чистым холстом в правой руке. Из под черной лохматой челки строго и угрюмо смотрели не менее темные глаза, с большими синяками под ними. Швырнув сумку под стол, парень оглядел помещение, приподнял согнутую в локте левую руку. — Кс-кс-кс-кс-кссс, — его обветренные губы слегка приоткрылись, заполняя тишину тихими звуками. Голубь резко повернул клюв ровно на 180° и, вновь что то крякнув, полетел на выставленную парнем руку, неуклюже двигая хвостом, как и крыльями: вверх-вниз, вверх-вниз. — А, Масутасеразу! Наконец-то вы пришли! Я совсем не могу успокоить этот детский сад, — учитель устало улыбнулся вошедшему и поправил очки. — Масута! Великий критик! — весело завопила девочка из младшей группы и, подбежав к высокому темному парню, обняла его за ногу. Губы черноволосого растянулись в слабой улыбке. Опустив на макушку русоволосой жилистую, ничем не женственную, усеянную зелеными пятнышками от масляных красок, ладонь, Масу-чан кивнул учителю и более строго обвел класс взглядом. — Что это вы тут устроили? — тихий голос звучал недовольно и устало. Отстранив от себя маленькую тян, черноволосый поставил холст на мольберт и стал на ходу расстегивать куртку, направляясь к шумящим детям. Опять успокаивать этот детский сад. — Кстати, где этот бездельник Хинари? Он же обычно приходит раньше меня. — А, он ляпнул что-то и убежал. За ним пошел Микото, пока ничего неизвестно. — Я понял, спасибо. Я даже скорее всего знаю, где он, но не пойду за ним. Мне лень, можешь поискать сам. — это было последнее, что сказал угрюмый парень перед тем, как надел наушники. Через несколько минут Микото вернулся. — Я его не нашел, обошел всю школу, но не смог найти. Потом разберусь, когда Хин вылезет из своей нычки сам. Вот тогда и спрошу, что он имел в виду. — Микото пришел немного запыхавшимся, но как только сел — его дыхание восстановилось. Затем из коридора послышались какие-то шаркающие звуки, будто бежала большая собака. И бежала быстро. Чем ближе было это что-то к кабинету, тем больше он сбавлял скорость. Маленькие тян напугались, но вовремя нашли себе укрытие под курткой Масуты-чана. Там они и спрятались — только худенькие ножки в аккуратных штанишках и края фартучков, заботливо одетых мамашами, было видно. В кабинет спокойно вошел серый пес с белым пятном на морде, сел у двери и зевнул, будто чего-то ждал. Все уставились на него, будто это был не пес, а какая-то аномалия. Посидев так с минуту, зверь подошел к стулу с вещами Хинари, стащил куртку и сумку в зубах, и также невозмутимо ушел под ошалевшие взгляды всех, кто находились в комнате. Кроме Масутасеразы. Он этого даже не заметил, нанося на холст очертания яблок, которые он так часто рисовал. Голубь на его макушке крякнул, нагнетая ситуацию. — И что это было? — первым подал голос учитель. — Это был пес.. Видимо, пес Хинари, — сказала Хо-чан с самыми круглыми глазами в группе. — Где он его достал? Я тоже хочу такого. Девушка успокоилась и уже успела помечтать, что будет делать с этим псом. — Я пойду за ним,— спохватился Микото. — Может быть, он приведет меня к этому идиоту. - парень поспешно вышел из-за стола и удалился. Но след собаки простыл. Микото уже не хотел идти обратно так быстро, поэтому побрел в догадках к главному входу. И тут то он заметил пса, сидящего возле лавки, пока кто-то там одевался. Парень мигом вылетел на белую от снега улицу в чем был и крикнул: — Хинари! Постой! — на что тот лишь повернул голову на источник звука и сбежал ни сказав ни слова. Микото вернулся в 106-й кабинет к ребятам. А что оставалось делать? Холо сидела в полном шоке от произошедшего. Но от замечания она быстро опомнилась. Урок уже подходи к концу, и все начали собираться по домам. Мико, Холо и Масута жили в одном общежитие, поэтому пошгли вместе, по дороге завязав разговор: — Интересно как там Хин? — Думаю, опустошает свои запасы под крышкой фортепиано. — холодно заметил Масута. — Я должен поговорить с ним, он ведет себя очень странно. — заявил Мико. — Нужно быстрее доехать до общаги, а то, кто знает, что там сейчас с Хином. Добрались до общежития они за час и разошлись каждый по своим комнатам: Холо с Масутой в свою, а Микото решительно направился к Хину. Хинари сидел на кровати и уничтожал разные вкусности перед просмотром очередного аниме, которое он нашел недавно. Устроился поудобнее, но тут резко открывается дверь и в комнату заходит Микото. Молча, но решительно, он подошел к Хинари и взял друга за плечи, совсем по-дружески. Но как бы там ни было, это сильно напрягло парня. — Пусти, пожалуйста, мне немного больно... — Хин постарался отстранится, но Мико и не собирался отпускать плечи одногруппника. Наоборот, он еще сильнее сжал их. — Объясни мне... Что ты имел в виду, когда сказал "мой Мико"? — парень наконец-то осознал, о чем попросил его Хинари и немного отстранился от Хинари, но все еще держал его плечи, сжимая их и перебирая пальцами. — Объясни! — Мико сорвался на крик. — Отпусти меня, мне больно! — сказал парень чуть не разрыдавшись. Микото не отпустил его. — Ничего я не имел в виду.. Ты все равно не поймешь меня. — Скажи, мне все равно пойму тебя или нет. Просто скажи. — он начал трясти Хинари. — А смысл говорить если ты все равно не поймешь?! — закричал парень в слезах, — Зачем!? Зачем тебе это знать?! Хинари наконец вырвался из лап Микото. Парень кинулся к двери, но его и тут к стенке прижали. — Скажи и я отпущу тебя...Просто скажи это. — Хинари немного успокоился, уже не плачя, но по нему можно было понять, что он может разрыдаться в любой момент. — Да, люблю я тебя придурка! Тупица! — Хин со всей дури дал леща Микото и убежал. Мико остался в комнате потирая щеку и обдумывая слова Хинари. А потом засмеялся: — Опять, что ли, натрескался в хлам со своим винишком? А второй уже бежал куда-то вдаль по коридору и ни с того ни с сего врезался в какую-то тян, потерянно гулявшую по коридорам. — Прости-прости, я случайно. — парень встал, протягивая руку девушке. — А что ты делаешь тут? На этом этаже, как мне казалось, только наша группа живет. Тян смущенно втянула в себя воздух и потупила взгляд. — Я не думала, что.. вы так устаете и сидите в комнатах, что я не.. Хинари улыбнулся. Девушка была молоденькой, возможно, даже младше него. Сколько ей? Пятнадцать? Светлые вьющиеся, как шерсть у иллюстрированных барашек из детских книг, волосы не достигали и женственных плечей, а хрупкое тело, казалось, было слеплено из фарфора — таким белым казалась ее кожа. На немного пухлых щечках появилась розоватая краска. — Просто, М-Масута-чан.. А-а-а! Вот оно что. Бедолага была неравнодушна к высокому, угрюмому и вечно недовольному старшекурснику. Парень сунул руки в карманы и лукаво улыбнулся от собственных догадок. Черноволосый никогда бы и не посмотрел на нее — он бы просто не заметил такую малышку, — будь она рядом, не достигала бы до его ключиц. Тем временем тян продолжала: — Я всегда хотела узнать... почему он такой.. такой..! И откуда этот ужасный шрам..? Да, парню жутко не повезло. Почти вся левая половина его лица была покрыта шрамом, напоминающем о страшном ожоге. Хин помнил, как напугались маленькие девочки, когда увидели своего любимца с волдырями. Парень лишь молча отмахивался и улыбался, словно говорил: "Ничего, все в порядке". Он так никому и не рассказал о том, что случилось. Разочаровывать девушку не хотелось, поэтому, сделав вид потрепанного жизнью капитана, парень загробным голосом начал свой рассказ. — Когда то давно, когда Масу был еще мелким сопляком и жил в деревне, родители оставили его дома. С сестрой, — тян прекратила мурчать под нос всякие извинения, и теперь стояла и внимала тому, что ей плел Кимимори. — Все было в порядке, но ночью.. Нооочью!.. — парень придал голосу таинственности и не смог сдержать улыбку, так ему нравилось смотреть на полностью верящее лицо девушки. — Ночью к ним пришли ужасные люди. В руках у них были канистры с бензином и длинные металлические палки, раскаленные до бела. Они жгли все, что видели. Масута вскочил с кровати и вынес сестру из горящего дома, но прямо на выходе ему встретился один из тех уродов и ударил его по лицу. С тех пор он носит на лице след от горячей металлической палки. Тян стояла и слушала, боясь сделать лишний вдох и перебить горе-рассказчика, который был полностью и целиком доволен своей изобретательностью. Голубые глаза блестели от слез восхищения. Дверь одной из комнат с жутким треском открылась и в коридор вылетел холст с недописанными фруктами, испорченный резкими синими мазками, а затем вышел и сам новоиспеченный "герой". В руках у него был мастихин, которым он обычно любил угрожать людям: с одной стороны лопатка имела внушительные заострения, напоминающие пилу, с другой были следы от масляных красок. Плечи парня дрожали, голова была опущена так, что волосы закрывали лицо. На бриджах красовались яркие пятна, которые парень никак не мог выстирать. Хин хихикнул. — Эй, Масута! Что-то не получается? Черные глаза впились в весельчака. Высокий парень развернулся на пятках и, не опуская вниз руки с "холодным оружием", пошел на одногруппника. Тот, громко взвизгнув, спрятался за невысокую тян, до сих пор стоящую там. Ее по-щенячьи доверчивые глаза были обращены на приближающийся ураган в виде разъяренного художника. Масута, видимо, не сразу понял, что золотоволосая кучка перед ним — два разных человека, и теперь внимательно изучал маленького роста девочку. Он стоял настолько близко, что блондинистой особи казалось, что от приятного запаха, который можно было уловить от старшекурсника за метр от него, она потеряет сознание. Тонкий, свежий, совсем яблочный аромат, смешавшийся с запахом разбавителя. Длинные реснички задрожали и тян смущенно потупила взгляд. Рука с мастихином опустилась. — Потерял остатки совести — за ребенка прячешься, Хин. — как всегда тихо пробурчал Масутасеразу, отступая назад. Девушка заметно покраснела, услышав как ее назвал предмет обожания и безграничных чувств. Сдавливая стыд и обиду, она вскинула голову вверх и уже была готова возразить, но опешила. Парень уходил. Подняв с пола натюрморт, он лишь угрюмо вздохнул и скрылся в своей комнате. Разрываясь на маленькие кусочки от эмоций, она поджала к себе тонкие руки и, всхлипнув, убежала. — Вот урод, Масута! — засмеялся Хинари. — Испортил девочке жизнь. Он подошел к стене, запятнанную маслом от холста, мысленно представил, как будет ругаться уборщица, оттирая несмывающуюся обычной водой краску и пошел обратно в комнату. Микото все равно не сидел бы там долго, боятся было нечего. Наконец-то, можно было спокойно посмотреть аниме перед отдыхом. Завтра опять рано вставать.