Из пепла

      Утро первого сентября выдалось дождливым, серым и совершенно не праздничным. Но эта ерунда не могла испортить настроения первокласснице, она радовалась всему — своей нарядной форме, красивым белым бантам, рюкзаку с принцессами, тому, что её в школу поведёт папа, каше на завтрак, хотя обычно не ела ни под каким предлогом. Словом, в квартире Карповых стараниями Лизы было шумно и весело. — У-у, как льёт, — девочка уселась на подоконник и прижалась лицом и ладошками к стеклу. – Мам, а ты сегодня пойдёшь на работу? — Нет, я сегодня буду дома. Заберу тебя после уроков, и мы устроим праздник, — Юлия разлила по чашкам кофе и поставила их на стол. — А папа? — Папа постарается приехать пораньше, — женщина мягко улыбнулась, мысленно вспоминая службу мужа не самым лестными выражениями. Учитывая то, что отдел сегодня был на усилении, рано ждать главу семейства не приходилось. — Лиза, нам через полчаса выезжать. Садись и ешь, — едва Стас показался на кухне, Лиза мгновенно оказалась за столом, не забыв помыть руки. — Я пойду оденусь, приятного аппетита, — Юлия поставила тарелку перед Стасом и, поцеловав его куда-то в висок, ушла в спальню.       Лизка увлеченно работала ложкой, периодически косясь на мультфильм, включенный заранее, сосредоточенно думая — будет ли ругаться отец за вопрос или всё-таки нет. Решив, что не будет, девочка быстро допила чай и подняла свои огромные зелёные глаза на родителя. — Папа, а ты сегодня приедешь не поздно? — Постараюсь, но обещать не буду. Сама знаешь, Рыжик, у меня сложная работа. — Конечно, — девочка выбралась из-за стола и стала собирать посуду, стараясь не запачкаться. — Лиза, иди сюда! — голос Юлии из детской заставил ребёнка вздрогнуть. — Давай сюда и беги к маме, — Карпов, едва дочь убежала, переключил на новости, скинул посуду в мойку и сделал себе нормальный кофе, тот, что сделала Юля, успел остыть.       К тому времени, когда Карповы оказались возле школы, дождь перестал и из серых облаков стали робко проступать солнечные лучи. Приятно пахло листвой, мокрым асфальтом и теплой, прогретой землей, Юлия даже загрустила, вспоминая своё первое сентября. Стасу же было откровенно не до воспоминаний — он торопился в Пятницкий, хоть и предупредил заранее, что немного задержится.       Лиза, получив порцию наставлений от обоих родителей, влилась в поток таких же первоклашек, обступивших первую учительницу. Она старательно их пересчитала и попросила встать попарно — мальчик-девочка. Карпов склонился к уху супруги и процедил сквозь зубы: — Улыбайся, Юля, улыбайся. На нас смотрит дочь.       Юлия послушно растянула губы в обворожительной улыбке и даже помахала Лизочке, трепетно прижимавшей к себе букетик гладиолусов. Рюкзак первоклашки давно висел на Стасовом плече, мужчину не смущал контраст капитанской формы и принцесс на розовом фоне.       Начала торжественной части Стас очень ждал и, надеялся, что её не затянут надолго. Так и получилось — снова начавшийся дождик сократил выступления каких-то глубоко советских тёток на треть. Быстро высказался директор школы, пожелал всем доброго пути и старшеклассник с Лизой на плечах, дал первый звонок.       Супруги дождались окончания официальной части, вдвоём проводили Лизу в её класс, Юлия узнала, что уроки сегодня закончатся около часу, Стас сфотографировался с нарядной Лизаветой и они ушли. При дочери родители не скандалили, старались общаться более-менее ровно. Но за порогом школы улыбки погасли и супруги, уже неделю не общавшиеся нормально, разошлись в разные стороны. Юля, упрямо поджав губы, собрала волосы в хвост и поспешила к автобусной остановке. А Карпов, проводив шатенку ехидным взглядом, щёлкнул брелоком сигнализации. Он был более чем уверен — сегодня вечером состоится примирение сторон.

***

      Карпов, зверски уставший и злой, перешагнул порог родной квартиры. Ему хватало ума не срывать своё настроение на дочери, она и так понимала, когда к нему не стоит лезть с разговорами. А вот с годами всё чаще и чаще тяжело приходилось Юле. Она не умела держать язык за зубами и часто случались семейные ссоры — впрочем, скандалила пара всегда за закрытыми дверями спальни. Лиза конечно знала, что родители ссорятся и мирятся, но подробности её ушей не достигали. Вот и сейчас Лиза вышла встречать отца, молча забрала куртку, убрала в ботинки на полку и, встав в пол-оборота посмотрела совсем как Стас — тяжелым взглядом исподлобья. — Больно? — кивнула на ссадину над бровью. — Нормально. В школе как? — Нормально, четвёрок нет. Есть пойдём, — Лиза пошла на кухню, чтобы помочь матери накрыть на стол.       Помещение, состоявшее из кухни и столовой, было огромным и никогда не казалось Лизе уютным. Дорогая бытовая техника, вызывающе блестящая, круглый стол с прозрачной столешницей из дорогого стекла, черные стулья с кожаными сиденьями, большие напольные вазы — все это напоминало ребёнку выставку, а не обычную квартиру. Но радовало хотя бы то, что детская была уютной, в теплых бежево-оранжевых тонах, там Лиза чувствовала себя спокойно и в безопасности.       Девочка в свои десять понимала, что маме не нравится работа папы, и что они, почти всё время выясняют отношения. А ещё Лизавета знала, что у мамы есть другой мужчина, и что мама тщательно скрывает этот факт. Когда девочка тайком услышала мамин разговор с неким Костей, была ужасно шокирована, обижена за папу, но благоразумно промолчала. И тем противнее было получать от мамы новые подарки — дорогие игрушки, поездки в аквапарк, модную одежду. — Лиза, иди делай уроки, — Юлия, едва тарелка дочери опустела, поспешила остаться наедине с мужем. — Конечно, мамуля, — Лиза взяла из вазочки большое зелёное яблоко и ушла к себе.       Через несколько минут из-за плотно прикрытой двери столовой донеслись слишком знакомые слова: «истеричка», «опасная работа», «сейчас не девяностые», «заткнись», «дура», «мало денег?». Нацепив наушники, девочка включила музыку и села за компьютерный стол. Уроки она сделала давно, теперь могла поискать какой-нибудь фильм и спокойно его посмотреть. Обычно семейные выяснения отношения затягивались на пару часов.

***

      Мир вокруг сжался до крохотного угольного ушка, потемнел и завращался в безумной, неестественной тишине. Карпову кто-то что-то говорил, настойчиво пытался получить ответ, но Стасу было глубоко наплевать. Совершенно.       Он сидел на кушетке в коридоре, машинально прижимая к себе красную кофточку Лизы — её отдали ещё в карете скорой, но этот факт дошёл до сознания только сейчас. После трёхчасовой операции к Стасу вышел доктор и, отводя глаза признался, что состояние у ребёнка тяжелое, учитывая полученные травмы, девочка, вероятнее всего, никогда не сможет ходить. Потом хирург говорил что-то ещё, но в голове у Карпова что-то щёлкнуло и он ничего не слышал. Не мог.       Единственный вопрос, который он смог задать, прозвучал неожиданно: — Водила, я надеюсь, сдох? — По дороге сюда он скончался, не приходя в сознание. Держитесь, надежда есть всегда. — Его счастье, что подох… Мразь, — столько ненависти Стас не испытывал, пожалуй, никогда.       Даже когда его унижал и бил отец-военный, всё было иначе. Теперь же, из-за какого-то пьяного быдла, севшего за руль, его девочка, его дочка — улыбчивый и подвижный Рыжик, навсегда останется инвалидом, прикованным к креслу! .. Это просто не укладывалось в голове. Сознание не принимало один простой факт — как раньше уже ничего не будет.       Доктор ушел, слился белым невыразительным пятном со светлыми стенами, а на Карпова накатила истерика. Он, державшийся до этого, стал молотить кулаками по стенам, по кушетке — по всему, до чего мог дотянуться и повторял на одной ноте, кричал одно и тоже слово: — Мразь, мразь, мразь! А потом наступила темнота, спасительная и необходимая именно сейчас.

***

— Какая же ты сука! — голос отца достиг Лизиных ушей как раз вовремя — она закончила заниматься и теперь направлялась в гостиную, вмешаться в разговор родителей. Картина перед глазами подростка была отвратительно-заслуженной. Отец прижал мать к стене, придерживая за горло и плечо. Юлия выбивалась, но силы, разумеется, были не равны. Посреди комнаты валялся раскрытый чемодан, в нём, вперемешку, лежало бельё, рубашки, туфли и пухлая косметичка. — Я ни в чём не виноват, ты слышишь меня, идиотка? И девочку ты не заберёшь, я тебе этого не позволю! Поняла?!       Вместо ответа раздался кашель и хриплое, тяжелое дыхание. — Папа, отпусти её! — Лиза въехала на порог комнаты и усмехнулась совсем не по-детски. — Я сама никуда не поеду, хочу остаться с тобой. А матери у меня больше нет!       Карпов разжал пальцы и отступил назад. Машинально потянулся к сигаретам, но тут же отбросил пачку. — Лиза?! Что ты такое говоришь? — появление дочери шокировало Юлию гораздо больше Стаса, впервые в жизни поднявшего на неё руку. — А что? Ты винишь в аварии папу, а он не виноват! Виноват тот, кто сел за руль пьяным. Ты устала от дочери-инвалидки? Вали на все четыре стороны, я тебя ненавижу! — Лиза, — предупреждающий взгляд отца девочка увидела и замолчала. — Папа, я поеду погуляю. Эмилия отвезёт меня в парк, мороженного куплю. Можно? — Эмилия Карловна, едем гулять! — Лиза выехала в коридор, стараясь говорить нарочито-весело и бодро. — Какая там погода? — Ты тварь, Юлечка, и ты за всё ответишь. И ты, и твой хахаль, — напоследок пообещал Стас. Едва хлопнула входная дверь, подполковник достал «ствол», припрятанный в сейфе и наставил его на жену. Уже бывшую. — Что ты делаешь? Ты же меня не убьешь? — Мараться об тебя… Это для ускорения. Чтобы через десять минут тебя тут не было. Давай, время пошло, — Карпов ухмыльнулся, прекрасно зная, что Юля не способна собраться за такое рекордное время.