Время перед расветом

       Итачи устало прикрыл глаза, его отряд, присоединившийся к немногочисленной армии, сплошь состоял из новобранцев, детей, которые решили, что уже достаточно взрослые, чтобы сбежать из дому и биться за свою страну, за свою веру.       Расклад был не в их пользу, и, даже если они сумеют удержать эту крепость, больше половины не увидит следующего дня, и это при самом лучшем раскладе.       Но Акацки под командованием Мадары —дальнего родственника Итачи — почти с месяц добирались до этой крепости в надежде на небольшую передышку, но отдыхать не пришлось. Буквально вчера было замечено войско врагов. Они были намеренны захватить эту крепость, потому как в неделе пути от нее была столица. — Здесь нельзя спать!       Итачи не открывает глаз, не желая прощаться со своим коротким сном, но зовущий был настойчив.       Перед воином стоял смуглый парнишка, в его руках был тяжелый канделябр, пламя свеч подрагивало от слабого ветра. Итачи как завороженный смотрит на горящие фитили. — Вы ни разу не были на молитве, — капризно тянет мальчишка.       Воин едва слышно фыркает, если Боги и существуют, то они давно отвернулись от него. А если этим Богам нужны жертвы и кровопролития, то они ничуть не лучше людей. — А зачем мне приходить? Посмотреть, как в агонии умирает невинное существо, я могу и так, разве что только алтаря не будет… — Это совершенно разные вещи! Наши Боги не требуют жертв! — Все Боги одинаковые, им всегда что-то нужно.       Парнишка шумно выдохнул, решив, что с воякой бесполезно спорить, и поставил канделябр на подоконник, а сам сел на каменные ступени рядом. — Как ваше имя?       Итачи поднял взгляд на маленького послушника, глаза оного были незамутненого лазурного цвета. Но парнишка воспринял молчание иначе: — Я Наруто, — широко заулыбался он будто и не было этой войны. От него исходило тепло, Итачи только теперь почувствовал, что за свою короткую дрему успел окоченеть. — И все-таки тут нельзя спать. Идемте со мной! – резво вскакивая с холодный ступенек, заторопился Наруто. Итачи, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, поднялся следом, думая о том, что завтра смерть может заключить его в свои объятия, и он больше никогда не почувствует человеческое тепло.       Послушник бодро шагал, впереди размахивая канделябром так сильно, что свечи едва не гасли. Довольно скоро они оказались в маленькой комнате, из мебели здесь была лишь кровать и небольшой деревянный сундук, довольно грубо сколоченный, на нем почетное место занимала фигурка божества. POV Наруто       Я раздраженно передернул плечом, отчего плащ, обитый пушистым серебристым мехом, съехал медленно, оседая к моим ногам. Слуга тут же подхватил тяжелую ткань, не давая ей коснуться мраморного пола,и заботливо возложил на мои плечи. Мех приятно коснулся моей щеки, вызывая теплую улыбку, которая почти сразу же пропала. — Я не позволю тебе, Дядя, завоевывать мои территории!       Мужчина, стоящий передо мной, с улыбкой пожал плечами. — Не тебе решать! Эти люди всегда жадны до власти. Они ищут любую силу, которая может даровать власть, и им нет дела до нас.. — Врешь, твои служители не имели права вступать на земли, которым покровительствую я. — Увы, они всего лишь люди! И не понимают, как важно следить за порядком. Я ни чем не могу помочь, если ТВОИ люди покоряются моим служителям и начинают верить в меня…— бросил он, выходя из моего кабинета. Раздражение было слишком велико, но я не позволил себе этого перед слугой. — Конохомару, ты свободен,— с улыбкой бросил я ему. Парень сделал легкий поклон и вышел. Я остался один, мне нужно было что-то, чтобы мои люди не разуверились во мне, иначе дядя сотрет мое существование с лица Земли. Эти мысли ужасали, я был все еще молодым божеством, и мне тяжело биться с таким суровым богом, как Нагато. Он не желал быть вторым, особенно после того случая, как погиб его возлюбленный. Я слышал, что он забрал тело своего возлюбленного в надежде оживить, но пока его результаты ни к чему не привели.       Я тяжело вздохнул, нужно было немного успокоиться, ведь у меня были другие планы на сегодняшний вечер. Скинув плащ на кресло, я прикоснулся к зеркалу, которое увеличилось до размера двери, и смело вошел в него…       Он тут, его прекрасные черты были скрыты от меня темнотой, но для меня это было неважно. Я давно наблюдаю за этим парнем, но встретиться с ним решил только сейчас. Подхожу ближе к нему и не жалею, что на мне не пышная одежда бога, а рубаха обычного послушника. Мне хочется узнать его ближе, и я начинаю с ним разговор. Его немного потряхивает от прохлады, и я зову его за собой, мне хочется согреть этого сильного воина. Он достоин того, чтобы жить. — Сюда,— с улыбкой произношу я, прикрывая деревянную дверь за его спиной.— Тут, конечно, не так, как вы привыкли, но, может… — шепчу я, легонько касаясь его тонких кистей. — Все же удобнее, чем на земле,— фыркает он, переводя взгляд на меня. Киваю, отчего-то слова застревают в горле. Я тянусь к нему, чтобы через поцелуй передать свое благословение, чтобы он жил не смотря ни на что. Его губы оказываются сухими и такими теплыми, что я невольно углубляю поцелуй, отдаваясь во власть человеческих страстей. Мгновенье, другое поцелуй становится более страстным и жадным, руки переплетаются, а тела просят прижаться плотнее. В какой-то миг я понимаю, что не должен позволять человеку и себе подобное, но все мысли улетучиваются, когда он целует меня в шею, а из моего рта вылетают тихие стоны. Мысли путаются, а желания становятся все острее. Я сам не замечаю, когда мы оказываемся на постели, довольно узкой для двоих, чтобы спать, но для нашей цели сойдет. Мы жадно прижимаемся друг к другу, вжимаясь телами друг в друга, не жалея одежды скидываем с себя, чтобы оказаться еще ближе. Жар становится нестерпимым, отчего я словно таю в его руках, и только его прикосновения и поцелуи возрождают меня из пепла..       Рассвет только забрезжил, а я так и не смог уснуть после того, как отдался своему человеку. Парень был так красив и нежен, что я не смог сдержать себя и невольно одарил парня не только благословением, но нехилой божественной силой. Пока она еще спала, но в любой момент могла проснуться, чтобы защитить своего носителя и тех, кто ему дорог. Лучи солнца медленно поднимались, освещая сонное небо. Я счастливо улыбнулся, для меня такие отношения были впервые. Нежно посмотрев на юношу, ласково коснулся пальцем его щеки, губ, шеи. Мои пальцы продолжали путь по его груди, но на животе были пойманы его рукой и несильно сжаты. На губы тут же наползла широкая улыбка, которая отразилась и на его губах. Он приподнял мою руку и легонько коснулся ладони своими губами: — Спасибо, Наруто. — Я ничего не сделал,—смущенно произнес я, щеки тут же покраснели от его пронзительного взгляда. — Теперь и умирать не страшно… —Ты не умрешь,— перебил его я.—Мои боги благословили тебя, они защитят, где бы ты ни был. — Да,конечно,— шепчет он. —Ты мне не веришь? — растерянно вопрошаю, но он лишь сильнее прижимает меня к себе и нежно целует меня в лоб, а затем отстраняет, чтобы встать. — Конечно, верю.       Он медленно одевается, а я не могу отвести от него взгляд. За окном прозвучал резкий звук горна, от которого я вздрогнул и обернулся. Мой взгляд упал на посветлевшее небо и все еще темную землю, которая скрывала подходивший отряд врагов. — Вот и проверим, насколько твои боги благоволят мне! — невесело фыркнул он. Я прикусил нижнюю губу, от горечи, мне совершенно не хотелось его отпускать, хоть я и знал, что он будет жив. За спиной послышался звон метала, парень надевал на пояс свой меч. Сталь с болью отозвалась на зов горна и мое растерянное сердце. Небрежно скинув с себя теплое покрывало, я встал, не пытаясь скрыть своего обнаженного тела, и быстрым шагом подошел к нему, удерживая на месте. — Мне пора, —хрипло произнес он мне в макушку, но тем не менее не отрывая моих рук от своей талии. — Я знаю. Еще секунду,— бормочу в ответ, вдыхаю запах его тела и поднимаю голову, чтобы одарить его напоследок своим поцелуем. Он не отстраняется и тянется в ответ. Легкий, нежный, совсем невесомый поцелуй, и я заставляю себя разжать пальцы за его спиной. — Итачи,— выдыхает он, открывая тяжелую дверь. — Что? — Меня зовут Итачи, — тепло улыбается он, а затем пропадает в темных коридорах крепости. Я снова остаюсь один, но только чувства, которые я испытываю, совсем меня не пугают. POV Итачи       Выйдя из храма, я сразу же поспешил на точку сбора нашего отряда. Мадара вновь был чем-то недоволен, отдувались рядовые офицеры. Впрочем, к пылу нашего капитана все давно привыкли, он всегда такой разгоряченный перед боем. Несмотря на свой возраст, он как юнец радуется новому сражению.       Я пошел к стойлу, моего коня уже снарядили. Из-за окраса я дал ему имя — Уголь. Заметив меня, он приветственно заржал. Я погладил скакуна по рыжевато-коричневой морде, Уголь заворчал выпрашивая сахар. — Сладкоежка,— тихо произнес я, доставая из мешочка припасенную сладость. Быстро схрумкав кусочек, эта наглая морда легонько боднула меня в плечо, мол, давай еще. — Нет, приятель, — хлопая лошадь по черной шее, я решаю проверить, хорошо ли закреплено седло. — Ты все еще возишься! — Раздраженно бросает Учиха Мадара, — пора выходить.       Под его взглядом я не решаюсь проверять крепления и привычным движением запрыгиваю на коня.       Спустя по меньшей мере полминуты мы дружным строем идем к перевалу, где наш отряд устроит засаду вторженцам. Большая же часть останется в крепости в ожидании прибытия конницы из столицы.       Ждать долго не пришлось, их было много больше, но я не дал себе время на раздумья и сомнения, какой смысл идти в битву если заведомо решил, что погибнешь...       "И все я был прав, надо было проверить!"- мелькает у меня единственная связная мыль, прежде чем я валюсь наземь. Но битва продолжается. Едва я успеваю подняться на ноги, как на меня несется солдат, размахивая мечом, как дубинкой.       Совсем неопытный. Его убийство не затрагивает меня, но это сейчас, после, когда мне не будет угрожать смерть, его взгляд будет вставать передо мной, стоит лишь закрыть глаза.       Я иду дальше. Стараюсь убить как можно больше...       Стрела летит мне в самое горло. Еще одно мгновение, и я мертв. Но, вместо боли и ожидаемой смерти, меня ослепляют алые всполохи. Они буквально пожирают эту стрелу.       Я медленно моргаю, не в силах понять, что происходит.       Алое пламя разгорается вокруг меня, не причиняя дискомфорта, при этом сжигая всех врагов в радиусе двух метров. Огонь окружил меня. Я попытаюсь вырваться, чтобы не сгореть. Но это пламя двигается вместе со мной, не давая даже приблизиться к своему краю. Уголь мечется вокруг огня, желая пробраться ко мне в круг, но боясь коснуться этого яра.       "Это невозможно! Не может быть такого!" — лихорадочно думал я, пытаясь найти хоть какое-то стоящее объяснение всему. Но его не было.       Пламя начинает обретать форму, сначала вырисовался скелет, начиная от грудной клетки, затем это существо, словно нитями, стало обрастать мышцами, появилось лицо, которое тут же оказалось закутано в такие же огненные доспехи. Словно кокон, пряча меня внутри в самом центре.       Ни одна стрела не могла преодолеть эту огненную броню, ни один меч не смог её даже поцарапать, ни один противник не был в силах пройти сквозь этот кокон. Они мгновенно сгорали до костей, даже не успев почувствовать боли.       У этого огня, обретшего форму, было четыре руки — от ключицы, как у людей, шло плечо, но от локтя шли два предплечья. Одна из правых ладоней держала меч, а с левой стороны обе кисти сжимали щит.       В какой-то момент я осознал, что это огненное существо, как продолжение моего собственного тела. И я пропускаю людей в свой огненный щит, не причиняя им вреда. Но вокруг меня не осталось людей, и враги и свои же боялись подойти к моему огню.       Я заметил, как многие принялись вставать на колени, отдавая дань Девятяхвостому, в храме которого мы нашли пристанище.       Боевой дух врага был сломлен, и они позорно бежали с поля боя. Однако, не возникало ни малейшего сомнения, что они вернуться...       Моим единственным желанием было выбраться из огня, но он стал утихать лишь тогда, когда наши противники скрылись из поля зрения. Никто не осмеливался подходить ко мне, даже взглянуть лишний раз боялись. Самым храбрым и верным оказался Уголь. Даже дальний родственник, не раз смеявшийся смерти в лицо, не решался сделать и шагу.       Я постарался успокоиться, паника ничего не несла. Но страх того, что я в любой момент могу вспыхнуть, не покидал. Я уже видел, как мой конь удивленно всхрапывает, прежде чем огонь обратит его в пепел, как крепость, которую мы защищали, потонет в огне. Как на дорожках будут лежать кости. И ни звука.       Единственное, что мне пришло в голову — на время укрыться в ЕГО храме, не будет же он сжигать собственный дом...       Странное давящее томление не прекращалось ни на секунду.       Ополоснув лицо от копоти, я взглянул в зеркало и тут же невольно отшатнулся, мои глаза вобрали в себя этот алый цвет огня. Я не знал, в какой момент пламя сможет вновь расцвести вокруг меня.       По коридору были расставлены канделябры. Стоило мне лишь подумать, как фитильки тут же загорелись. Помещение осветили маленькие огоньки свеч.       Повинуясь какому-то странному порыву, я потянул ладонь к огоньку. Но вместо того, чтобы обжечь и причинить боль, маленькое пламя ласкало мои пальцы.       Боковым зрением я заметил, как в коридор вошел Наруто, раскрасневшийся и растрепанный от долгого бега. — Кажется, ты перестарался со своими молитвами для меня, — тихо произнес я, огонек от свечи гладил загрубевшую кожу ладони. — Я слышал... — начал послушник, но тут же запнулся, ловя взгляд моих глаз, в которых плескался огонь. Надо отдать ему должное, он не испугался как все прочие, которые тут же принимались складывать руки в молитвенном жесте к Девятихвостому, прося, чтобы их не сожгли. — Как красиво.       Я хмыкнул, самого меня потряхивало еще минут пять после того, как я увидел свое отражение. — Рад, что тебе нравится.       Наруто снова поманил меня к себе, я мог только удивляться его бесстрашию и безрассудству. — Как ты говоришь со своим Богом? — Скажи мне, я ему передам, — задорно отозвался мальчик. — Тогда спроси, как удержать в узде то, что он разбудил во мне? POV Наруто       Постояв еще немного, словно надеясь, что Итачи вернется, я, не глядя на развороченную кровать, покинул комнату, а вместе с ней и сам храм. Кабинет встретил меня тишиной и приятным ароматом, исходившим из кубка, который совсем недавно принес мой слуга. Это была моя традиция — начинать новый день с кубка пряного вина, оно заряжало меня на целый день, даря спокойствие и тепло, которое я отдавал своим людям. Кубок так и манил к себе, но я, вопреки обычаю, решил принять душ, а уж после можно было выпить. Из головы все не выходило мое ночное приключение, мне было ужасно стыдно за себя, за то, что я повел себя совсем как человек, отдавшись на волю чувствам, но в тоже время я понимал, что не мог реагировать на него иначе. Горячая вода приятно согревала мою кожу, очищая от страстных прикосновений любовника, и осветляла разум, возвращая к насущным проблемам. Мое невольное вмешательство дало моему возлюбленному огромную силу, которую он пока не может контролировать, и я пытался придумать, как помочь ему не испугаться самого себя. Решение нашлось быстрее, чем я ожидал. Выходя из ванной, я споткнулся о маленькие металлические шарики, которые непонятным образом оказались на полу. В недоумении я поднял их, и тут меня осенило. Они и будут основой для амулета Итачи, но сначала их нужно было очистить. Не долго думая, я кинул их в свой кубок, вино недовольно заворчало, принимая в свое чрево шарики, окрашивая их в непривычно стальной цвет. Я фыркнул, глядя на то, как вино расплавляет металл, делая его тоньше и мягче. Еще мгновенье, и передо мной три круглые металлические пластинки с дырочками посредине. — Отлично,— улыбаюсь я, а затем вырываю из своей роскошной шевелюры тонкий волос,он будет держать это украшение и дарить ему силу и спокойствие. Еще немного времени, и ожерелье готово. Мне тут же захотелось броситься ему на встречу и подарить свой амулет, но я придержал "коней". Насколько мог, медленно оделся, перекусил и уже было собирался к нему, как слуга принес неожиданные вести. — Господин, сражение закончилось. Один из воинов смог вызвать смертельную защиту, — восхищенно произнес он.— Ваши враги бежали, а люди молятся с неожиданным упорством. — Успокойся, Конохомару. К сожалению, это не последняя битва, а сейчас я бы хотел уединиться ,чтобы принять решение, что делать с этим воином. — Но, господин! Зачем с ним что-то делать? Благодаря нему у вас будет меньше проблем! — Если бы, он не владеет своей силой и только навредит, нежели поможет. Ступай.       Слуга кивнул, все еще обдумывая мои слова. Я еле смог удержаться, чтобы не поторопить мальчишку. Хоть я и знал, что сам возлюбленный не пострадал, я волновался, что он мог испугаться и напридумывать себе чего-нибудь не того. Впервые забыв о своей божественности, я мчался по собственному храму в надежде наконец-то увидеть его.Он нашелся в коридоре, его ладонь ласкала огонь — это так было необычно, что я замер, наслаждаясь, но он увидел меня раньше. — Кажется, ты перестарался со своими молитвами для меня, — еле слышно произнес он, огонек от свечи ласкал его кожу, прижимаясь, будто ожидая ответной ласки. — Я слышал... — начал я, но тут же замолчал, не зная, что еще сказать. Его взгляд опалил меня, и я, не удержавшись, сделал несколько шагов к нему на встречу, шепча: — Как красиво.       Он хмыкнул, думая о чем-то своем, а затем сказал: — Рад, что тебе нравится.       Я улыбнулся и поманил его к себе. Мне хотелось снова коснуться его кожи, но я пытался себя удержать от соблазна. — Как ты говоришь со своим Богом? — неожиданно задал он вопрос, когда мы уже подходили к келье. Его серьезный тон отчего-то рассмешил меня: — Скажи мне, я ему передам. — Тогда спроси, как удержать в узде то, что он разбудил во мне.— В его голосе появились нотки надежды и страха, и моя веселость пропала сама собой. Обернувшись, я взял его за руки и спокойно сказал: — Не бойся. Это не наказание, а благословение! — мне хотелось, чтобы он понял, прежде, чем я подарю свой подарок. Он коротко кивнул. — Эта сила давно в тебе спала, раз Бог смог усилить твой дар, но, к сожалению, сейчас нет учителей, которые могут научить тебя пользоваться своей силой, и тебе придется делать это самому. А чтобы ты не чувствовал опасности для окружающих и себя, мой Бог дарит тебе талисман. Его нельзя снимать, он будет оберегать тебя и помогать приручить свою силу.       Итачи кивнул, не сводя с меня своих прекрасных глаз, и я позволил себе легкую улыбку, с которой вложил в его руку ожерелье. Он с интересом стал рассматривать талисман, который, проникшись таким внимание, заиграл отблесками огня. — А он всегда будет такой? — Какой? — сделал я вид, что не понимаю. — Мерцающий, что ли.. — Нет, как только ты его наденешь, то все увидишь сам. Ну, а мне пора бежать! — подмигнув ему, бросил я. Итачи хотел меня остановить, но я не поддался нашему общему желанию, все же я Бог, мне стоит заняться и более важными делами... POV Итачи — Чушь какая. Дар. Благословение.       Все-таки любой священнослужитель, стоит найти только лазейку, как все становится объяснено Божией милостью и волей.       Мне стало тошно от себя, что я, как последний идиот, поверил. На пару минут, но действительно поверил. — Мой Бог дарит, тьфу! Сказал бы как есть, на память.       Находиться в храме стало невозможно, монашеские молитвы приводили в еще большую ярость. За этот день я и так наслушался порядочное количество молебен, на всю оставшуюся жизнь хватит.       Страх и раболепное преклонение наполняли меня злостью.       Прошло чуть больше недели, все это время я избегал общества, а оно меня. В их взглядах и мимолетных фразах звучал один вопрос: — Когда это чудовище уйдет?       Поэтому я вовсе не удивился, когда за день до приезда царской конницы, Мадара, не привычно для него сковано, заговорил со мной. Я давно ждал, когда кто-нибудь поднимет эту тему. Но все равно оказался не готов к тому, что от меня уже второй раз отказывается родственник. Разумеется, мужчина это объяснил не страхом, а тем, что кавалерия меня спутает с одержимым, и будут не желательные жертвы.       "И это благословение?" - с горечью подумал я, невольно вспоминая Наруто.       Уголь недовольно ворчал из-за того, что я его нагрузил вещами. — Теперь только ты и я, напарник.       Я без опаски выбирал самый опасный путь, чтобы не встречаться с людьми. Если это божество выбрало меня как символ своего могущества, то пусть обломится.       Меж тем, огонь возникал там, где я указывал, ластился, словно преданный пес к хозяину, но не больше, никаких огненных кругов или воинов.       Мое вынужденное одиночество продолжалось уже пару месяцев.       Бродили существа больше похожие на бестелесных созданий, чем людей. И только заглянув им в глаза, я понял, что забрел в земли духов. Они некогда тоже являлись людьми, прежде чем Божество наделило их силой, а после и вовсе забрало к себе на служение.       И я тоже однажды стану лишь искрой в огне?       Находиться среди этих созданий мне было неприятно, и я свернул с дороги к узкой полоске реки, которая, спустя пару километров, уходила в заводь. Смахнув с коня, я поспешил к воде смыть дорожную пыль. Но не успел я даже дойти до водоема, как из воды вынырнула девушка с необыкновенными синеватыми волосами, а в глазах покоилась водная гладь. Заметив меня, она неуверенно улыбнулась и тихо прошептала: — Кьюби прибудет лишь к закату, — она говорила что-то еще, но я едва мог её расслышать. Мысленно чертыхнувшись, что теперь каждое живое создание будет меня приписывать к покровителю огня.       Её звали Хинатой, и Бог воды велел ей встречать высокого гостя. Вспомнить имени её божества я так и не смог.       Уголь недовольно ворчал, когда я усадил девушку в седло, а сам повел коня за стремя. — Здесь граница, — пояснила она мне свою слабость. Наконец, на горизонте показалась колесница, она сверкала в уходящих солнечных лучах. Я не ощущал трепета от встречи с Богом в отличие от Хинаты, которая едва сдерживалась, чтобы не пришпорить лошадь.       Мне стало не по себе, когда Кьюби уже можно было рассмотреть. Я стиснул зубы, потому что узнал его. — Итачи...       Мне было невыносимо смотреть в знакомое лицо юного послушника и понимать, что это и есть тот самый Бог, который обрек меня на одиночество среди людей. — Ты для меня ничего не значишь.