Сделка.

Предисловие

Яркое летнее солнышко просачивалось сквозь широкие кроны многовековых деревьев в центральном парке Нью-Йорка. Люди абсолютно разных возрастов проводили свой законный выходной день, прогуливаясь по одному из самых живописных мест города. Пожилые люди сидели на лавочках, смотря на резвящихся детей или кормя голубей. Молодые семьи гуляли со своими чадами, присматривая, чтобы те не убегали далеко и не сильно баловались. Подростки развлекались: кто, катаясь на велосипедах, скейтах и роликах, кто поедая мороженое, а кто-то просто развалившись на траве и отдыхая от надоевшей школы и родителей. Солнечная погода только поднимала настроение каждому посетителю парка. Солнышко грело всех людей, вызывая у тех улыбки на лицах. Легкий ветерок трепал листву на деревьях, не давая людям перегреваться. Одним словом, это был прекрасный воскресный день. Два мальчика четырнадцати лет от роду сидели на одной из лавочек парка, удобно устроившись на ней и медленно поедая мороженое. Один из мальчишек, светловолосый паренек, что выглядел, честно говоря, лет на семь, сидел, прижав одну ногу к груди, а рядом с ним стоял чехол с гитарой. Второй, темноволосый парнишка-азиат, пытался просмотреть сквозь листву голубое небо с немногочисленными облаками на нем, при этом катая из стороны в сторону скейт, стоящий у него под ногами. - Томас, за что бы ты согласился продать душу Дьяволу? – спросил Ки Хон, доедая мороженое и смотря на сидящего рядом мальчишку. - За друга. Верного. Преданного. Вечного, - не задумываясь, ответил светловолосый мальчуган, даже не повернувшись в сторону товарища. - Да ладно тебе дуться. Я же не виноват, что родители решили переехать в другой штат, - азиат легко стукнул Томаса по плечу. – Я же еще вернусь. - Да, я все понимаю и, поверь мне, обижаться на тебя я даже не думал. Просто, сам понимать должен, что это все равно обидно. Мы лет девять уже дружим, а тут вдруг бац! и все. Прости-прощай, пишите письма, - блондин доел мороженое и встал на ноги, потянувшись. – Нечестно, как минимум, - мальчонка повернулся к другу, что все так же смотрел на него, сидя на лавочке. - Никто и не спорит, но… Взрослая жизнь – странная штука, - азиат откинулся на спинку лавочки, закинув за нее руки. Внезапно откуда-то сверху на Ки Хона упала небольшая ветка, и он поднял голову, чтобы посмотреть наверх. Неожиданно, словно метеорит на динозавров, с дерева свалился темноволосый парнишка, умудрившись каким-то чудом приземлиться на ноги. Томас и Ки Хон сразу же бросились на помощь незнакомцу, подбегая к нему. - Эй, ты как? Позвать кого-нибудь? – спросил азиат, смотря на парнишку, который явно был не много старше их самих. Темноволосый «метеорит» тихо простонав, поднялся с земли, чувствуя, как по ноге стекает кровь из небольших ранок на коленке и бедре. - Не, не надо. Я в порядке, - парнишка радостно улыбнулся, кажется, не обращая абсолютно никакого внимания на порезы. – Меня зовут Дилан, простите, что так нагрянул неожиданно. Там белка была, - мальчишка лишь пожал плечами, по-прежнему улыбаясь и запуская пальцы себе в волосы, выбирая оттуда листву и ветки. - Давай помогу, - блондин подошел к новоприбывшему необычным образом пареньку. – Сбегай, пожалуйста, за чем-нибудь холодным, ладно? – попросил Томас, обращаясь к другу. Тот, кивнув, подобрал скейт и куда-то умчался на нем. – Меня зовут Томас. А тебе надо быть аккуратней. Ты себе так шею когда-нибудь свернешь, - говорил блондин, выбирая из темной шевелюры все ненужное. – Ну, вот, вроде бы, и все, - сказал мальчишка, осматривая Дилана с ног до головы. - Спасибо, - парень улыбнулся. – Слушай, прости, что спрошу это, просто вы говорили, и я услышал…Я вовсе не собирался подслушивать, честно, - тараторил Дилан, пытаясь подобрать слова. - Спрашивай уже. Я понимаю, что ты не специально, - Томас еле заметно улыбнулся, возвращаясь к лавочке и пытаясь найти что-то в рюкзаке, стоящем на ней. - А ты, правда, готов отдать душу и жизнь за десять лет с верным и дорожащим тобой другом? – поинтересовался брюнет, падая на скамью. - Ага, - Томас усмехнулся. – О, неужели, - произнес блондин, заметив приближающегося Ки Хона. Забрав у азиата бутылку ледяной воды, Томас сел перед Диланом. – Потерпи немного, - произнес мальчишка, аккуратно протирая смоченным принесенной водой платком порезы брюнета. Закончив небольшую непрофессиональную обработку, Томас выкинул пустую бутылку и платок в стоящую неподалеку урну и вернулся к лавочке. Достав телефон и посмотрев на время, блондин повесил рюкзак на спину. - Мне домой надо, - произнес парнишка. – Увидимся, - Томас взял гитару и собрался было уходить, но брюнет схватил его за руку. - Дай свой номер, а? – попросил Дилан, с надеждой глядя на блондина. Все трое парней обменялись номерами телефонов и разошлись по домам. Спустя месяц, в такое же солнечное и теплое воскресенье, Томас и Дилан прощались со своим хорошим другом Ки Хоном, который переезжал с родителями за пару штатов от них. Долго они не могли проститься, то начиная беситься и дурачиться, то обсуждая будущее, то вспоминая прошлое. Дилан не мог до конца понять эмоции двух своих новых друзей, потому что был знаком с ними месяц, а не как, они друг с другом, девять лет. В конце концов семья Ки Хона уехала, оставляя позади Томаса и Дилана, что вяло махали вслед уезжающей машине. Не сдержав эмоции, блондин заплакал, обняв Дилана и положив голову тому на плечо. А О’Брайен просто был рядом, успокаивая дорогого друга.

Год спустя

За прошедший год Томас и Дилан стали близкими друзьями, что все свободное время проводили в компании друг друга. Они часто списывались и созванивались с Ки Хоном, обсуждая с ним всевозможные темы, делясь впечатлениями и развлекаясь. Томас буквально заставил брюнета пойти на курсы игры на ударных, так как хотел создать с брюнетом группу, в которой бы еще играл его друг детства. Так блондин хотел снова воссоединиться с Ки Хоном. Учеба текла своим чередом. Томас еще и играл в школьном театральном кружке во внеурочное время. И Дилан всегда приходил посмотреть как на репетиции, так и на выступления своего друга, каждый раз восхищаясь его непринужденностью, несмотря на юный возраст. Брюнету всегда казалось, что Томас похож на яркое и теплое солнце, всегда согревающее и не дающее унывать. Дилан всегда был рядом с блондином, как и Томас всегда помогал и поддерживал друга во всем. Пятнадцатый день рождения Томаса прошел в кругу любящих и дорогих его сердцу людей.

Два года спустя

В начале года Томас узнал, что его мама больна раком. Это буквально сломало молодого парня. Он старался проводить как можно больше времени со своими родителями, помогая маме даже сверх своих сил. Он тратил много времени на учебу, чтобы его матушка не переживала за него и радовалась его успехам. По-прежнему посещал драматический кружок, потому что мама настояла на том, чтобы он продолжал несмотря ни на что. Томас начал ругаться с отцом почти каждую неделю, выговаривая ему, что он ведет себя неподобающим мужчине и тем более муж образом. Часто дело доходило чуть ли не до рукоприкладства, но всегда находившийся рядом с Томасом Дилан не давал этому случаться, всегда останавливая друга, когда он собирался уже было перейти черту или когда видел, что его отец сейчас сорвется. Брюнет видел, как сильно устает Томас и как старается ради своей матери, чья опухоль была неоперабельной с самого начала. Блондин всегда любил свою маму, часто гулял с ней, помогал по дому, даже готовил вместе с ней и позже с Диланом. Но отчаяние, захлестнувшее его, когда он узнал про мамину болезнь, не позволяло ему бросить мать ни на мгновенье. Парни на пару заботились о еще довольно молодой женщине в то время, как ее муж все чаще и чаще пропадал на работе. Не понимая своего отца, Томас начал испытывать к нему раздражение, медленно, но верно переходящее в ненависть. Но Дилану каждый раз удавалось успокоить парня и отпугнуть эти никому ненужные эмоции. Свой шестнадцатый день рождения Томас провел в объятиях Дилана, оплакивая смерть горячо любимой мамы.

Три года спустя

Дилан всеми правдами и неправдами старался помогать другу и поддерживать его, потому что тот всегда улыбался слишком много и смеялся слишком часто. Но, несмотря на внешнюю веселость, Томас покинул театральный кружок, а ведь этого так не хотела его мать. Неплохо зная блондина, Дилан понимал, что настолько ранимый человек попросту не мог смириться со смертью одного из самых близких своих людей. Томас никогда не злился на брюнета, не срывался, не обижался. Никогда. Он просто был рад, на самом деле, был рад тому, что у него есть такой друг. И он, напротив, также старался быть опорой для Дилана, какой и тот являлся для него самого. За прошедшее время парни стали лучшими друзьями. Томас предпочитал ночевать у Дилана, так как его отношения с отцом все стремительнее и быстрее летели в тартарары, с каждым днем становясь все прохладнее и жестче, а каждый разговор вызывал у блондина исключительно негативные эмоции. Дилана совершенно не устраивало то, что происходит между отцом и сыном, поэтому, когда ему надоело терпеть и надеяться на рассудительность взрослого мужчины, он поговорил с отцом Томаса, убедив его в том, что он ведет себя некорректно и крайне по-детски, что в сложившейся ситуации было просто непозволительно. На следующий же день Томас и его отец провели длительную и крайне сложную в эмоциональном плане беседу, во время которой Дилан сидел, никому не мешая и лишь наблюдая за происходящим. В конце распри блондин и его отец нашли точку примирения и снова начали жить без ненависти и раздражения. Единственное, что не нравилось Дилану в этой ситуации, так это то, что Томас перестал так часто у него ночевать. Но решив, что это вообще не важно, брюнет лишь радовался за друга, чья жизнь, и правда, начала налаживаться. Потихоньку, но все же. Семнадцатый день рождения Томас провел дома с семьей Дилана и своим отцом.

Четыре года спустя

Год экзаменов и выбора университета, что должен был обозначить всю дальнейшую жизнь парней, проходил в полнейшем бардаке и смятении. Ни Томас, ни Дилан не знали, куда поступать. В одном они были уверены на все сто процентов – им надо поступить в один университет. Именно поэтому их выбор длился столь долго и беспорядочно. То, что устраивало Томаса, не подходило Дилану. И наоборот. Очень долго парни обсуждали и выбирали. Но всему однажды приходит конец, вот и их споры закончились, когда они решили не выдумывать и поступить в Городской колледж Нью-Йорка. Обоих устроило это решение, и парни со спокойным сердцем принялись готовиться к вступительным экзаменам, целенаправленно преследуя свою цель. К удивлению как Томаса, так и Дилана, время текло умеренно, и в жизнях парней не происходило ровным счетом ничего сверхъестественного. В свободное от учебы время, которого, к слову, почти не было, парни любили проводить, играя каждый на своем музыкальном инструменте. Томас даже умудрился научиться играть на гитаре левой рукой, чем немного удивил брюнета. Дилану было немного стыдно за то, что у Томаса нет других друзей, кроме него и Ки Хона, с которым они, кстати, до сих пор поддерживали связь. Но когда он как-то раз признался в этом блондину с замиранием сердца, то получил в ответ лишь заразительный смех Томаса и крепкое объятие. В свой восемнадцатый день рождения Томас радовался тому, что будет жить с Диланом в одной комнате в Городском колледже Нью-Йорка.

Пять лет спустя

Обоим парням нравилось в университете. Раз в месяц они приезжали домой и проводили время со своими семьями. Один раз они даже ездили к Ки Хону, который встретил их с распростертыми объятиями. По-прежнему никогда не расставаясь, парни знали друг друга наизусть. Все жесты, все недомолвки, распознавали настроение друг друга, словом, просто-напросто знали все. Им было хорошо и комфортно вместе. И это радовало не только их, но и их семьи. Как-то раз, приезжая домой на какой-то праздник, Томас понял, что его жизнь покатится по наклонной, потому что его отец сообщил ему, что решил снова пожениться. Он даже познакомил блондина со своей молоденькой избранницей. Эта встреча происходила во время тихого семейного ужина, который приготовила темноволосая девушка и к которому Томас даже не притронулся. Дилан, находившийся при этом знакомстве, видел какое разочарование горит в родных карих глазах. Брюнет знал, что его друг считает, будто отец предал его. И его мать. Может, в Дилане говорила привязанность к блондину, но он был солидарен с ним. Ему вдруг резко стало неуютно находиться в таком, казалось бы, родном доме, в котором много чего раньше происходило. Томас слушал россказни отца о том, как он познакомился со своей спутницей, и много еще о какой ерунде, но он все пропускал мимо ушей, не запомнив даже имя женщины. Под конец ужина Томас, взяв Дилана за руку, молча вышел с другом из дома. Парни дошли до парка и сели на лавочку, на которой когда-то познакомились. Томас, подняв голову и смотря на небо, почувствовал, как горячие слезы покатились из глаз, после чего оказался в нежных и таких необходимых объятиях лучшего друга. В свой девятнадцатый день рождения Томас не чувствовал ничего, кроме бесконечной благодарности Дилану.

Шесть лет спустя

Отец Томаса женился-таки на молодой тридцатишестилетней женщине по имени Оренда. Блондин не приехал на свадебную церемонию. Не отвечал ни на звонки отца, ни на письма. Он не хотел ни видеть его, ни слышать. Он не понимал, как можно было жениться на женщине на семь лет младше тебя самого, да еще и всего лишь после трех лет после смерти жены. Сказать, что Томас возненавидел отца, нельзя. Также он не испытывал никаких негативных эмоций по отношению к женщине, его мачехе. Нет. Он просто выкинул эту семью из своей жизни, как ненужную вещь, в которой перестаешь со временем нуждаться. Деньги, которые отец иногда присылал блондину, тот просто отправлял обратно. Когда он приезжал с Диланом к его семье, то никогда даже не ходил в те места, где мог бы натолкнуться на отца или новоиспеченную мамочку. Никуда, за исключением парка, который имел непосредственно-важное значение в жизни блондина, чтобы от него отказываться, и кладбища, на котором Томас проводил крайне много времени, будучи в родном городе. Дилан видел, как медленно ломается его друг. Видел и пытался изменить. Но на этот раз у него мало что получалось. У блондина пропал интерес к учебе. Он почти не ел, не спал, ни с кем не разговаривал, пропускал лекции, контрольные. И только на зачеты Дилан буквально выпихивал его из комнаты, перед этим вдалбливая в голову друга все, что тому могло понадобиться. Когда Томас забросил играть на гитаре, Дилан понял, что блондин устал. Устал и сдался. В свой двадцатый день рождения Томас впервые в жизни напился до потери контроля над реальностью.

Семь лет спустя

Дилан знал, что теряет друга. Постепенно. День за днем. Томаса почти не было рядом с ним. Он начал пить. Каждый день. Утром, перед сном, во время обеда, в универе, дома, на кладбище. Он пристрастился к наркотикам. И как бы Дилан его ни отговаривал, он лишь грустно улыбался, и у брюнета наворачивались слезы на глазах. Когда за Томасом закрывалась дверь после очередной неудавшейся беседы, Дилан опустошенно опускался на кровать, выключая весь свет в комнате, и давал волю эмоциям. Он понимал, что блондину тяжело. Он не мог вообразить себе, что испытывал его ранимый друг, ведь его семья была совершенно обычной и непримечательной. Мать, отец, старшая сестра и младший брат. Согласие и гармония. У Томаса не было никого, кроме Дилана и Ки Хона. Брюнет понимал, что должен держаться и стараться ради горячо любимого друга, в котором он души не чаял. Он знал, что сделает для него все. Все и много больше. Однажды, когда Дилан писал шпоры для Томаса на зачет, блондин завалился в комнату весь избитый и в порванной одежде. Подбежавший к нему брюнет помог другу дойти до кровати, обработал его раны, заставил поесть и после уложил его спать, просидев рядом с Томасом, держа того за руку до момента, пока тот не забылся сном без сновидений. После этого инцидента Дилан предпринял последнюю попытку, прибегая к варианту убеждения, от которого сам был в ужасе. Сказав, что либо Томас берет себя в руки и учиться дальше, чтобы успешно окончить университет, либо он соберет свои вещи и уйдет, брюнет не сдержался, и две слезинки скатились по щекам, тихо разбиваясь об пол. Шокированный блондин крепко обнял брюнета за шею, чуть ли не душа того, и постоянно извинялся за свое нелепое и скотское поведение. Дилан только сильнее прижимал к себе плачущего блондина. В свой двадцать первый день рождения Томас доделывал все хвосты, которые задолжал в университет, и также достал из-под кровати заброшенную гитару.

Восемь лет спустя

Томас успешно наверстал упущенное, выучив все, что было пропущено и пересдав все неудавшиеся зачеты. Начал регулярно посещать занятия, чем, на самом деле, порадовал всех преподавателей. Дилан чувствовал, что Томас делает все, что бы загладить свою вину перед другом, и лишь утверждал каждый раз, когда видел, как выматывается блондин, что счастлив уже тому, что он снова с ним, рядом, как и раньше. Только одно омрачало Дилана во всей этой ситуации – чувства, которые с каждым днем сдерживать было все сложнее и сложнее. Его Солнце снова вернулось к нему, освещая ему жизненную дорогу и согревая в ненастные дни. Дилан не боялся признаться блондину в том, что уже давно любит его далеко не как друга, потому что знал, что на кол тот его точно не пошлет. Он боялся лишь того, что Томас был эмоционально нестабилен, и его признание могло пошатнуть и без того расшатанную психику парня. Брюнет знал это наверняка, потому что именно из-за Томаса он выбрал факультет психологии. Томаса же преследовали неудачи с поиском работы, о которых он не говорил Дилану, не желая создавать тому еще больше проблем, чем уже создал. Он покинул все свои прошлые компании, в окружении которых увлекся наркотиками и алкоголем. У него, на удивление, не возникало никаких желаний снова приложиться к бутылке или закинуть в себя пару таблеток, чтобы позабыть о реальности. Ведь печальное лицо Дилана, с переполненным ужасом глазами, когда тот говорил, что покинет его, не выходило у Томаса из головы, заставляя идти только вперед, лишь бы больше никогда в жизни не доводить брюнета до такого состояния. Уже отчаявшись найти временную работу, блондин сел на одной из лавочек перед зданием общежития и, достав из рюкзака книгу, начал вслух читать «Божественную комедию» Данте Алигьери. В этот момент к нему подошел мужчина, предложив пройти прослушивание в одну из новых трупп местного театра. В свой двадцать второй день рождения Томас играл Гамлета перед переполненным залом зрителей, среди которых был и Дилан.

Девять лет спустя

Томас продолжал учиться почти на отлично и играть в театре, продолжая привлекать все больше и больше внимания к своей персоне. Уставая больше обычного, блондин лишь радовался тому, что снова стал такой же опорой для Дилана, какой был раньше. Оба парня прилагали большие усилия к учебе, так как это был последний учебный год, по завершению которого, они выйдут в свет профессионалами в своих областях. Несмотря на большую загруженность, Томас находил время, чтобы поиграть на своей старушке-гитаре, которую ему подарила еще его мать. С отцом он по-прежнему не общался и никак не хотел контактировать, поскольку похоронил его для самого себя еще в том году. Так ему было легче. И Дилан, и Томас успешно защитились в конце учебного года, получили дипломы и встали в ряд с восьмью другими лучшими учениками их года на награждении. Свой двадцать третий день рождения Томас провел, отмечая с Диланом выпуск из университета и начало новой самостоятельной жизни.

Десять лет спустя

Как Томас, так и Дилан спокойно собирали вещи, аккуратно упаковывая все, что считали необходимым забрать с собой. - Ты уверен, что не рано мы начали это делать? Мы могли бы задержаться тут ненадолго и найти хорошую квартиру. Дилан, куда мы собираемся переезжать? – Томас упал на кровать брюнета, смотря на того снизу вверх. - Не волнуйся ты так и продолжай паковать вещи. Это мой сюрприз для тебя, так что давай не ленись, - Дилан кинул Томасу какие-то вещи и продолжил собираться. Через тридцать минут, когда все вещи были разложены по коробкам, парни, устало выдохнув, осматривали пустую комнату, в которой стояли лишь две заправленные кровати. Дилан, взяв Томаса за руку, молча вывел его из комнаты, чему-то при этом улыбаясь. Около часа парни спокойно шагали по полупустым улицам, по-прежнему держась за руки. В конце концов Дилан привел блондина к явно недавно построенному дому, открывая перед ним дверь и пропуская внутрь. - Только не говори, что ты снял тут квартиру, иначе я тебя убью, серьезно, - Томас смотрел в спину шагающему впереди Дилану. - Нет, не снял, - произнес брюнет, подходя к одной из дверей на четвертом этаже и, открыв оную, пропустил Томаса внутрь, включив при этом свет в немаленьком коридоре. – Я ее купил, - Дилан улыбнулся, увидев шокированное выражение лица блондина, устремленное на него. – Помнишь, десять лет назад в парке ты сказал, что готов отдать и жизнь, и душу за десять лет с верным и дорожащим тобой другом? Контракт закончен. Теперь ты полностью мой, - Дилан, закрыв дверь, обнял блондина за талию и, улыбнувшись, притянул к себе. - О’Брайен, ты олень, ты знаешь это? – Томас тихо рассмеялся, прижимаясь к брюнету всем телом. – Ну, что ж, я, наверное, буду проклят за то, что полюбил Дьявола, да? - Определенно. Но мы превратим это проклятие в дар, - Дилан вовлек Томаса в нежный, чувственный поцелуй, вкладывая в него всю любовь, что хранил в своем сердце на протяжении долгих десяти лет. – Я люблю тебя, Томас, - прошептал брюнет, не разрывая ласкового поцелуя. Свой двадцать четвертый день рождения Томас провел с верным другом, который являлся и его вечно любимым человеком.