Ты идиот, Шерлок

Джону всегда казалось, что самое страшное, что только может случиться в жизни, уже давно позади: он вернулся живой из Афганистана, хоть надежды на это уже не было, чуть не взлетел на воздух из-за какого-то психопата, возомнившего себя Наполеоном преступного мира, пережил смерть самого близкого человека, который сиганул с крыши на его глазах, чуть не сгорел в костре по вине, опять-таки, очередного психопата. И вот, он жив, цел и невредим, научился мириться с такой жизнью, принял все пройденные этапы как должное, ведь если бы не произошло хотя бы одного опасного для его существования случая, то цепь была бы нарушена и Джон даже не мог представить, что было бы тогда. Ватсон думал, что все плохое уже давным-давно в прошлом, что теперь можно наконец-то отдохнуть, но беда подкралась незаметно. Беда, с которой не могло ничего сравниться. Шерлок сорвался. Он нашел его на полу в гостиной с перетянутым жгутом на руке. Рядом лежал шприц, на дне которого виднелись остатки наркотика. Сердце Джона Ватсона бухнулось в пятки от страха. Ни пройденная война, ни угроза быть убитым не пугали так сильно, как бледный Шерлок, лежащий на ковре и бурящий своим туманным взглядом потолок. Все казалось таким неестественным и больше напоминало кошмарный сон, от которого просыпаются в холодном поту, а не реальность. Доктор ущипнул себя на всякий случай, надеясь, что это очередной дурной сон, как и те, что были после падения Холмса. Но, увы, детектив все так же лежал на полу, словно неживой. - Шерлок, - тихим дрожащим голосом позвал друга Джон и направился к нему на негнущихся ногах. – Шерлок, скажи хоть что-нибудь. Сколько же мольбы и отчаянья было в голосе отставного военного. Он медленно опустился на пол и аккуратно, чтобы ненароком не спугнуть, коснулся плеча Шерлока. Детектив продолжал лежать без движения, широко распахнув глаза. Всем своим видом он напоминал фарфоровую куклу: лицо было такое же белое и холодное на вид, вот только губы отличались излишней краской, а взгляд – стеклянный и пугающий до глубины души. - Шерлок, прошу, скажи мне хоть что-то, - умолял Ватсон, но его просьбы так и остались без ответа. Паника брала над ним верх, подчиняя себе, подбрасывая новые и новые мысли одну хуже другой, но Джон, с присущим упорством, старался хранить хладнокровие и не подчиняться. Рука, лежащая на плече, поднялась к шее. Пульс был, но настолько слабый, что, казалось, будто бы в перерывах между ударами сердца проходит целая вечность. Медлить времени не было, ведь на кону стояла жизнь дорогого ему человека. Быстро набрав номер скорой, Джон продиктовал адрес, объяснил причину, а в конце, когда чувства взяли верх, тихо добавил: «Пожалуйста, побыстрее». Холмс резко схватил доктора за руку, сильно сжав, и начал шумно дышать, задыхаясь. Его и без того широко распахнутые глаза, казалось, стали еще шире, а зрачок – ýже. Ватсон, не на шутку испугавшись, попробовал привести мужчину в чувства, разорвать связь с тем нереальным миром, который так пугал Шерлока. Он щипал его за мочку, массировал ухо, пару раз даже дал пощечину, но, сжалившись, вернулся к уху. Детектив все так же глотал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. - Шерлок! Шерлок! – громко и настойчиво звал Джон. – Шерлок, посмотри на меня! Мужчина перевел взгляд на друга, напуганный, как какой-то зверь во время охотничьего сезона, невозможностью нормально вдохнуть. Он еще крепче сжал руку Джона в своей, ища спасения. - Не бойся, все хорошо. Слушай меня, тебе нужно восстановить дыхание, повторяй за мной: глубокий медленный вдох, а затем такой же медленный выдох. Давай, медленный вдох и выдох. Вдох и выдох. Вдох и выдох, - доктор дышал вместе с Холмсом, показывая, как правильно это нужно сделать. – Вот так, хорошо. - Д-Джон, - прохрипел Шерлок и откашлялся. В голове все перемешалось: картинки из галлюциногенного мира накладывались на реальность, и он, не зная, что откуда, решил смотреть только на Джона, слушать только его успокаивающий, но местами подрагивающий голос, потому что тот был реальнее всего. - Ты понимаешь, где находишься? – интересовался Ватсон, получив в ответ неуверенный кивок, он произнес: - Словами. - Да, - все так же хрипло ответил детектив, - Бейкер-Стрит. Гостиная. Отставной военный слабо улыбнулся и кивнул в ответ. Самое страшное позади, осталось только дождаться приезда скорой, а потом… А что потом? Накричать на Шерлока за его выходку? Перерыть всю квартиру в поисках очередной дозы, но так и не найти? Джон не знал, что делать потом. Глядя на распластанного на полу Холмса, крепко сжимающего его руку, чтобы хоть как-то ощущать реальность, доктор не чувствовал злости, только беспокойство и вину. - Д-Джон… Джон, прости меня. Я не смог. Не в этот раз. Мне нужно было… Ты, я… Я боялся. Брюнет тихо шептал свои бессвязные речи и его глаза начали блестеть от подступивших слез. Как же много хотелось сказать, признаться, наконец, чтобы почувствовать легкость на душе, словно тяжелый камень ушел глубоко под воду, но все слова разбегались в голове, как непослушные дети, и не хотели строиться в предложения. Губы тоже не успевали произносить задуманное. Ужасное состояние. Шерлок потянулся к карману своего халата и, выудив из него помятый клочок бумажки, протянул другу. Мужчина забрал список, но так и не решился взглянуть на него, потому что боялся написанного. Он и сам знал прекрасно все эти мудреные закрученные названия, которыми люди отравляли жизнь. Не раз он сталкивался с зависимыми, не раз видел, как все это меняло не только их облики, но и души. И вот Джон столкнулся с этим вновь, лицом к лицу: человек, очень дорогой ему человек, вновь сорвался и принял очередную дрянь. Отставной военный не злился, вовсе нет, он боялся, как не боялся даже на войне, глядя на то, как Шерлок с сожалением смотрел на него своими пустыми глазами, хотел думать, что с сожалением. - Тихо. Тихо, - ласково и по-отцовски говорил Ватсон, вытирая горячие слезы друга. Список он положил в карман джинс, надеясь на свою забывчивость. – Все хорошо. Я, наверное, должен злиться, но не могу. Может быть, когда-то я это припомню тебе, только вот сейчас все, чего я хочу, это чтоб ты чувствовал себя лучше. Холмс перевернулся на бок и подтянул колени к груди, не выпуская руки Джона. Он осторожно переплел их пальцы и уставился затуманенным взглядом на них. Ватсон молчал и не спешил вернуть все на место, он только запустил свободную руку в мягкие кудри детектива, утешительно поглаживая. - Я люблю тебя, - начал брюнет, решив, что время раскрыть все карты наступило. Лучше сейчас, чем никогда. – Все эти годы, с того самого момента, когда ты первый раз произнес свое: «Гениально» - я понял, что готов ради тебя на все. И это я, ставивший работу ума на первое место. – Сыщик горько усмехнулся. – Ты изменил меня, вдохнул новую жизнь, толкнул на новые подвиги. Я не герой, но ради тебя можно и постараться. - Шерлок… - Прошу, не перебивай. Столько лет я скрывал все, не решался сказать, потому что боялся своих чувств. Я думал, что это уже давно в прошлом, но нет… То падение… Джон, мне очень жаль. Прости, что не посвятил тебя во все это… Не посчитал нужным посвятить. Ты был прав, нужно было хотя бы намекнуть. Я так и хотел. Целых два года, которые показались столетием, брат останавливал всякий раз, стоило мне дать слабину. Это было бы слишком опасно и глупо: разыграть собственную смерть, чтобы спасти тебя, а потом лишить жизни из-за такой незначительной оплошности. Но когда пришло время возвращаться, оказалось, что два года для тебя выдались куда сложнее моих, да? Я думал, что хоть теперь у меня будет шанс на свое место под солнцем. Увы, ты решил жениться на Мэри, перестав надеяться на чудо. Это было ударом под дых. Я старался как-то жить с этим, успокаивая себя тем, что ты счастлив, а это самое главное. Пытался забыть, удалить, как вирус, из головы. Джон молча слушал откровения Шерлока, не прекращая поглаживать по голове. Он понимал, к чему клонил Холмс, и боялся. Боялся услышать, что именно из-за него сыщик сломался. Трудно было сказать, когда Ватсон смог прочитать между строк то, что его друг хотел донести: то ли сразу после признания, то ли после слов о том, что он изменил его, - но мысль «я = боль» засела надолго. Доктор одновременно принимал и страшился вины. - Тогда, в самолете, я подумал, что хорошим окончанием всего будет перед смертью от передозировки перечитать самую первую запись в твоем блоге… И вот я здесь, лежу на полу и делюсь всем тем, что копилось долгие годы, потому что чувства душат меня, не дают свободно вдохнуть. Я не могу отпустить тебя, как бы ни пытался, потому что ты луч света в этой кромешной темноте моей души. Ты нужен мне, но, боюсь, тебе не нужен я. Мужчина все так же без слов успокаивал друга, поглаживая по голове. Изредка, он прерывал свое занятие, чтобы вытереть блестящие слезы, катившиеся на нос сыщика. Шерлок тоже молчал и жался к Джону, как бездомный котенок под проливным дождем. Он искал поддержки и утешения в докторе, надеясь, что получит их и в этот раз. Внизу послышались торопливые шаги нескольких людей, спешивших подняться наверх. Дверь распахнулась, и на пороге показались двое мужчин из скорой помощи, с носилками. Ватсон поспешил подняться с пола, позволяя им подойти к детективу и, уложив того на носилки, увезти в больницу. Все страшное уже позади.

______

Запах стерильности и медикаментов врезался в нос, пощипывая, но Джон привык. Это лучше, чем металлический запах крови и смерти. Пройдя войну, доктор знал, как пахнет смерть: запах был вовсе не трупным, как пишут во многих романах, а легким, едва уловимым, похожим на сладковатую пыльцу, которая, будто бы, окутывала умершего. С кем он ни общался из коллег, никто больше не ощущал столь странного аромата среди лазарета или поля битвы. Шерлоку несколько часов назад промыли желудок и вкололи успокоительного, чтобы тот поспал. Отставной военный все время просидел рядом с другом, поглаживая бледную руку. В голове не было ни одной мысли, потому что на них уже не хватало сил. Он держал в кулаке список, не зная, что делать с ним дальше. Джон видел только шприц, и думал, что вещество было одно, но на обратной стороне бумаги красовались выпуклости от слов. Соблазн брал верх, вот только мозг продолжал бить тревогу и не разрешал разворачивать листок. Порой неведенье лучшее, что только может быть. Самое главное, что Шерлок уже в порядке, а все остальное уже кажется таким незначительным, что можно просто отправить его в корзину, что Ватсон и сделал. Джон зевнул и положил голову на белую простыню. Сон мигом сморил его, стоило ему коснуться лбом больничной койки. В один момент жесткий матрас показался самым удобным в мире местом, чтобы уснуть. Ему вновь ничего не снилось, словно у Вселенной кончились сюжеты для его снов. Сейчас Ватсон был согласен даже на кошмар, только бы почувствовать себя хоть немного выспавшимся. Он знал, что сны – всего лишь игра мозга, который комбинирует какие-то события, фразы, облики, чтобы создать полноценную картину. В жизни отставного военного было слишком много событий. Хватило бы на несколько жизней, да и то осталось бы еще для будущих поколений, но в сновидениях была пустота, будто бы ничего и не происходило в реальности. Мозг либо решил взять отпуск, либо отлынивал от работы. Из сна вырвало его аккуратное поглаживание по голове, казалось, что кто-то боялся нарушить покой мужчины, но не отказался от соблазна прикоснуться. Медленно подняв голову, он встретился своим сонным взглядом с Шерлоком, который выглядел так, будто бы его поймали с поличным. - Привет, - севшим голосом поздоровался доктор и улыбнулся, потирая глаза. - Привет, - тихо произнес Холмс, убрав руку. - Как ты себя чувствуешь? - Немного лучше. Хотя бы стены уже не плывут, - попытался отшутиться детектив. - Это очень хорошо. Доктор сказал, что ты скоро придешь в норму. Сыщик улыбнулся уголками губ и отвел взгляд в сторону, рассматривая белую стену. Он чувствовал напряжение, повисшее между ними в воздухе. Брюнет корил себя за то, что не смог удержать все чувства и слова в узде. Столько лет получалось, а вот именно сейчас язык развязался в самый неподходящий момент. - Джон... - Представляешь, я недавно видел Стэмфорда, - он пытался сменить тему, чтобы Холмс не чувствовал излишнего напряжения или неловкости. – Он все спрашивал о тебе. Интересовался, нет ли новых дел и прочее в этом же духе. А я ему так и сказал: «Дел нет, потому что кто-то разгоняет всех клиентов». Ватсон нервно улыбнулся, теребя пальцами край покрывала. В попытках скрыть неловкость и напряжение, он сделал все еще хуже. Тяжело вздохнув, Джон взглянул на внимательно слушающего Шерлока. Он уже открыл рот, чтобы рассказать очередную чушь, случившуюся на днях, но не успел. Детектив решил начать первым: - Джон… На счет того, что я сказал... Я был не в себе, бредил... Ты же врач, знаешь, как работают наркотики. Вот и в этот раз все было так же: я говорил то, что приходило в голову первым, не вкладывая какого-то конкретного смысла в сказанное. Считай, ничего и не было. Просто бессмысленный набор слов, вот и все. - Ты идиот, Шерлок Холмс, - услышал сыщик, и в ту же секунду кровать прогнулась под весом чужого тела. Джон сидел до неприличного близко, глядя своими голубыми глазами на него. - Ты идиот. – Повторил он еще раз, но тише и с улыбкой. И в тот же момент их губы слились в мягком, едва ощутимом поцелуе. Шерлок встрепенулся от неожиданности, но мягкие мужские руки легли на его щеки, удерживая и успокаивая одновременно. Определенно, это была не галлюцинация. Таких реальных у него еще никогда не было. Брюнет незамедлительно ответил на ласку. - Если бы ты сказал раньше, то мы оба смогли бы избежать многих проблем, - прервав поцелуй, в самые губы произнес Ватсон. – Во-первых, я бы не женился. Никогда. Во-вторых, не было бы столько страданий и боли. И, в-третьих, Шерлок, если еще раз захочешь рассказать мне что-то личное, то не стоит принимать наркотики для этого. - Джон... – едва слышно произнес сыщик и со вздохом опустил свою голову на плечо друга. - Я тоже люблю тебя, Шерлок Холмс.