Противостояние

Вкуса еды Саске не чувствовал, он кусал, жевал и глотал, мыслями находясь далеко за пределами кухни. Помощник Орочимару стоял рядом, внимательно наблюдая за Саске, но молчал, и Саске тоже молчал. Кто-то из семьи жив. Саске вновь и вновь задумывался об этом, пытаясь вычислить, кто бы это мог быть. В свое время он поднимал семейный архив, но все, кого он мог отследить, оказывались мертвы. Клан считался процветающим еще двадцать лет назад, трудно было поверить в то, что он внезапно почти вымер. Саске и раньше задумывался о том, что, возможно, это все не было просто совпадением. Он и не заметил, что уже некоторое время сидит над пустой тарелкой и смотрит в одну точку. Кабуто, человек Орочимару, куда-то вышел, Саске встряхнулся, чтобы сосредоточиться. Помогало плохо — мысли так и норовили шустрыми котятами разбежаться по углам. Кто-то зашел на кухню и встал за спиной у Саске, он слышал шаги и дыхание, но не испытывал желания оборачиваться. — Йо, это ты у нас новенький? Поехали, подброшу твою задницу до логова, — в этом голосе смешались насмешка и превосходство. Словно как если бы Саске был новеньким в школе и к нему подошел кто-то, кто учился здесь с первого класса. Саске обернулся. Нескольких секунд ему хватило, чтобы разглядеть вошедшего, и, судя по тому, как с его лица исчезла улыбка, тот его тоже узнал. — Суйгецу? Что ты здесь делаешь? — не то чтобы Саске удивился, после беседы с Орочимару его способность удивляться несколько притупилась, но увидеть Суйгецу здесь он не ожидал. — А я-то думал, кого это Орочимару заполучил себе, что ходит такой довольный, — Суйгецу не выглядел радостным, скорее настороженным. — Должен был догадаться, что это ты. — Почему должен? — Саске немного сбила с толку реакция Суйгецу. Да, после школы они не поддерживали связь, да и в школе после смерти Итачи Саске почти перестал общаться с одноклассниками, предпочитая одиночество. — Тут о тебе много говорят, — Суйгецу подошел к столу, налил себе воды в стакан, из которого пил Саске и осушил его. — Поднимай свою задницу, я не собираюсь тратить на тебя весь день. На самом деле Саске бы соврал, если бы сказал, что ему совсем не интересно, каким путем Суйгецу оказался у Орочимару. Но разговаривать не хотелось, к тому же Саске был уверен, что если начнет расспрашивать, то ничего узнать не удастся. Когда придет время, тот сам все расскажет, тем более, у Саске было предчувствие, что видеться они будут часто. — И что он в тебе нашел? — фыркнул Суйгецу, заводя мотор. — Ты же у нас чистенький, домашний мальчик. Эта претензия немного удивила Саске и он взглянул на Суйгецу. Тот на что-то здорово злился, но Саске никак не мог понять, на что. — А ты решил подработать водителем? — спокойно спросил он. Суйгецу криво ухмыльнулся. — Лучше водителем, чем гнить в тюрьме или на свалке органических отходов. У Орочимару такая есть, знаешь. Туда стаскивают всех, кто не выдержал. — Не выдержал что? — Ты же ничего обо мне не знал и никогда не спрашивал. Чего вдруг сейчас заинтересовался? Саске пожал плечами. — Если не хочешь, не говори. Мне все равно. Суйгецу резко рванул вперед, как только светофор замигал желтым. Саске чувствовал, что он выплескивает таким образом злость, но не мог понять, на что. Суйгецу тоже никогда не интересовался Саске. С каких пор они стали лучшими друзьями? — Он пришел за тобой, — вдруг сказал Суйгецу. — Но тебя не было. Он искал тебя, у него есть организация, берущая под опеку детей-сирот. Не приют, но что-то вроде. Они искали тебя, но нашли только нас. — Зачем надо было искать меня? Я никуда не переезжал. — Твой опекун обо всем позаботился, оказался хитрым сукиным сыном. И вместо тебя они забрали тех, кого нашли. — Но ведь мы все вместе закончили школу. — Конечно. В школе слишком много тех, кто мог бы обратить внимание, что несколько учеников внезапно исчезли. Но Орочимару дает шанс тем, кто сумел выжить. — Но злишься ты все равно на меня? — Не злюсь, — Суйгецу вдруг стал спокойным. — Но оглядывайся, если ты подойдешь слишком близко к обрыву, я тебя туда столкну. Саске захотелось рассмеяться. Он и так лежал на самом дне пропасти, Суйгецу опоздал. Суйгецу отвез его на окраину, остановился возле домика, в районе, который можно было смело назвать деревней. Саске даже не знал, что у них в пригороде такие есть. Суйгецу пошарил в карманах и выудил ключ, который кинул Саске. — Жди здесь, — бросил он, подождал, пока Саске выйдет, и газанул с места, поднимая клубы пыли. Саске открыл дверь, включил свет, равнодушно осматриваясь. Чистый уютный домик, выглядел так, словно тут никто не жил постоянно, но тем не менее поддерживался порядок. Заняться было решительно нечем, поэтому Саске отыскал кровать и лег, закрывая глаза. Сон всегда помогал ему отсортировать свои мысли. Еще сквозь сон Саске почувствовал, что он в комнате не один. Однако не стал дергаться, просто открыл глаза и сразу же увидел своего гостя. Он сидел верхом на стуле, положив подбородок на спинку и смотрел на Саске. — Хорошо спишь, — одобрительно заметил он. — Здоровый сон — здоровое тело. Саске уставился на него. Лицо незнакомца было закрыто повязкой почти полностью, кроме одного глаза. Почему-то эта повязка напомнила Саске маски ниндзя, которые сооружают дети из собственных футболок. Когда Саске был маленьким, он тоже так играл. Но помимо повязки, внимание привлекал и единственный глаз незнакомца. Пожалуй, впервые Саске мог видеть то, что обычно видели окружающие, когда смотрели на него. Красный глаз со странным узором на радужке. — Ты и есть тот самый Учиха? — А ты неглуп, — прозвучало скорее как насмешка, чем похвала, но Саске не обратил внимания. — Кто ты? — спросил он. — Учиха Мадара, — ответил незнакомец. Саске ему не поверил. — Мадара, если бы он дожил до наших дней, был бы уже глубоким стариком, — сказал он. — А я выгляжу как старик? — Нет, поэтому я сомневаюсь, что ты Мадара. — Но в том, что я Учиха, сомнений нет? — снова насмешка, Саске не мог понять, что так веселит этого Мадару, но решил не реагировать. — Если только нет еще одной семьи с идентичными способностями, — сказал он, — то ты несомненно Учиха. — Орочимару лишь немного младше меня, а выглядит довольно цветущим, — заметил Мадара. — Он делится со мной секретами. Тебе не стоит о них знать, иногда молодость может стоить кому-то жизни. — Мне все равно, — сказал Саске. — Мадара ты или сам дьявол, если ты сможешь научить меня владеть этим, — он кивнул на единственный глаз незнакомца. — Это все, что имеет значение. — Есть много значимых вещей, не стоит разбрасываться ими, даже на словах, — Мадара вдруг стал серьезным. — Иначе придет день, когда ты пожалеешь. — Так ты научишь меня? — Молодежь в эти дни такая нетерпеливая. Видишь, я рассуждаю как старик, выдал этим свой настоящий возраст, — он рассмеялся собственной шутке. Саске смотрел на Мадару, ожидая, когда он снова станет серьезным и перейдет к делу. — Научу, — наконец сказал тот. — Нам понадобится твой дар. Они начали с самого простого — медитация и физические упражнения. Саске не смотрел на календарь, почти не выходил никуда за пределы дома. Все необходимое ему привозили прямо сюда Кабуто или Суйгецу. Мадара говорил, что Саске надо успокоиться и войти в гармонию со вселенной, чтобы двигаться дальше, и Саске старался изо всех сил. Но гармония не давалась, разваливалась, стоило только вспомнить Итачи, как в душе поднималась целая буря, а не думать о брате Саске не мог. Особенно после того, как оказался так рядом с целью. Саске был всем — готовым тренироваться до упора, наплевав на боль и усталость, готовым достичь результата во что бы то ни стало, жаждущим знаний и умений, но он не был умиротворенным. В любом случае, видимо, Мадара удовлетворился и тем прогрессом, что Саске достиг, и они перешли на следующий уровень, затрагивающий непосредственно глаза и их умения. Он заметил, что глаза Саске уже на хорошем уровне, а то, что ему не хватает умения контролировать их, легко поправимо и достигается тренировками. Мадара не рассказывал слишком многого, как бы Саске не просил, но время от времени он касался темы происхождения умения клана Учиха. — Про нас всегда говорили, что только сильное потрясение способно пробудить потенциал, и чем сильнее потрясение, тем лучше. Одно время в нашей семье было принято выращивать детей в как можно более жестких условиях. Это было давно, и не показало должной эффективности, поэтому от этой системы отказались. — Чего-чего, а потрясений у меня в жизни было достаточно, — Саске остановился, положил в сторону деревянный меч, с которым тренировался, и подошел к Мадаре, чтобы выпить воды. — Ненависть была хороша, но она не могла дать полную силу. Учихи все равно считались лучшими охотниками на демонов, о, в те времена здесь было полно демонов, но наш клан нес большие потери. Тогда было решено пересмотреть взгляды на шаринган. — Похоже на сказку, то, что ты тут рассказываешь, — заметил Саске. — Демоны, охотники. — Когда мы закончим тренировку, ты сам увидишь, что мир простирается гораздо дальше обычного человеческого восприятия, — сказал Мадара. — Но я не закончил. Детей перестали взращивать в ненависти, заставляя страдать и быть свидетелями страданий. Клан попробовал новую технику — любовь. Саске поднял меч, но не возобновил тренировку, он стоял неподвижно и смотрел на Мадару, ожидая продолжения. — И это сработало. Ради любви мы становились сильнее, из-за страха потерять самого дорогого человека, мы цеплялись за свои навыки и умения, в клане появилось много новых сильных воинов, я не скажу непобедимых, но потери значительно снизились. Скажи, Саске Учиха, в твоем сердце живет любовь? Саске пристально смотрел на Мадару, чей единственный открытый глаз не выражал никаких эмоций. — Как будто ты не знаешь, почему я здесь, — ответил он после непродолжительного молчания. — Хотел услышать это от тебя. Твои глаза сильны, но они станут еще сильнее, — Мадара встал и, пройдя мимо застывшего Саске, направился к выходу из тренировочного зала. — Мадара? — негромко позвал его Саске. Тот остановился. — А что насчет тебя? Мадара посмотрел на Саске через плечо. — Я здесь по точно такой же причине. Физический прогресс был гораздо заметнее, чем другие. Прошло больше времени, чем Саске рассчитывал, прежде, чем он смог с легкостью входить в особое состояние, в котором он мог с легкостью читать реакции других людей. Прошло еще некоторое время, когда Саске смог увидеть тонкий слой энергетической матрицы, и еще довольно много времени прошло, прежде чем он смог управлять ею. Ему еще далеко было до Мадары, который умел телепортироваться, хотя это и выматывало его. Однажды утром, когда Саске принял душ и позавтракал, появился Мадара и велел собираться. Он не сказал, куда, а Саске не спросил, потому что и сам догадывался — они поедут к Орочимару. Их уговор все еще оставался в силе, и Саске на этот раз был намерен настоять на свидании с братом, ведь его глаза уже не те, что раньше. — Сядь, — сказал Орочимару, указывая на стул. Мадара уже исчез, Саске больше не видел никого из помощников Орочимару. На этот раз это было совсем другое здание в ином районе, но полностью оборудованное. Саске немного поразмышлял над тем, меняет ли Орочимару свои лаборатории потому что скрывается или просто их у него слишком много. — Я возьму пробы, — объяснил ему Орочимару. — Мне понадобится твои кровь, слюна, волосы и сперма. Сдашь мне это все и, пока я буду проводить анализ, ты сможешь пообщаться со своим братом. — Он где-то здесь? — Саске нахмурился, представив, что Итачи сейчас держат в какой-нибудь темной и холодной камере, но Орочимару покачал головой. — Ты сам увидишь, — сказал он. — Он очень далеко. Орочимару присел рядом, в руке он держал уже приготовленный шприц. Взял Саске за руку и тот почувствовал, насколько холодны пальцы Орочимару. — Чистые вены, — заметил тот. — Никогда ничем не баловался? Саске пожал плечами, не видя смысла отвечать. Ощущение, как игла входит под кожу было мимолетным и неприятным, Саске отвернулся и принялся думать о своем. Потом Орочимару дал ему гребень и сказал расчесаться, и заставил плюнуть в баночку. Под конец он вручил Саске пластиковый стаканчик и велел подрочить. — Тебе нужен журнал? Или девушка? — спросил он, заметив, как Саске поглядывает на стаканчик. — Обычно в твоем возрасте возбудиться не составляет проблемы. В соседней комнате есть компьютер, можешь посмотреть порно. Саске все еще колебался, Орочимару, наблюдавший за ним, холодно добавил: — Не будет спермы, не увидишь Итачи. Уговор есть уговор. Саске метнул на него темный, трудно читаемый взгляд, молча встал и прошел в соседнюю комнату. Орочимару проводил его взглядом и с сухой улыбкой на губах. Саске сначала хотел покончить с этим быстро, но возбуждение не шло. Тогда он решил воспользоваться предложением Орочимару, пересел к компьютеру и быстро вбил в поиск нужные ключевые слова. Со скучающим видом он пролистал несколько видео, но мыслями упорно возвращался к предстоящей встрече с Итачи и никак не мог сосредоточиться на происходящем на экране. Итачи, точно. Саске презирал самого себя за то, что способен думать о таком, но быстро перешел в категорию гей-видео, прокрутил несколько страниц, пока не нашел подходящее. Два парня, оба темноволосые, один довольно поджарый, второй чуть массивнее, один с длинными волосами, второй с короткой стрижкой. Саске включил ролик, смотря и не видя. Он наблюдал за тем, как они целуются, раздеваются, как тот, что с длинными волосами становится на колени и берет в рот член. Он не видел этих незнакомых парней, он видел себя и Итачи. Грязные, пошлые, развратные мысли, которые Саске сдерживал годами, потому что не пристало думать о мертвых в таком ключе, вырвались на волю. Итачи был жив, следовательно, больше не существовало табу, которое Саске навесил сам на себя. Следовательно, существовал шанс, что когда-нибудь, он проделает с Итачи все то, что один из парней проделывал с другим в этой порнушке. Саске откинул голову и кончил с беззвучным стоном. Стряхнув последние капли в стакан и вытерев то, что попало мимо, Саске встал и заправился. Теперь очередь Орочимару сдерживать свое слово. Орочимару принял стакан со спермой из рук Саске, тот пристально смотрел ему в глаза. — Да, я помню, — с раздражением сказал Орочимару. — Мадара? Тот появился словно из ниоткуда. Саске подивился тому, как это он услышал, что его зовут, но потом пришел к выводу, что где-то в этой комнате спрятан микрофон, ведущий в какое-то иное помещение. — Не надейся на слишком многое, — в голосе Мадары была слышна ухмылка. Он кивнул Саске, прося пройти за ним. Орочимару направился в другую сторону, наверняка к лабораториям. Мадара привел Саске в соседнюю комнату и велел лечь на кушетку. Саске только сел, не собираясь ложиться. Он смотрел на Мадару с недоверием. Саске ожидал, что его приведут в камеру, где держат брата или, на худой конец, позволят позвонить или связаться через интернет, но тут не было совсем ничего, что могло бы подтвердить эти предположения. — Где Итачи? — требовательно спросил он, видя, что Мадара просто стоит неподвижно, не собираясь более ничего делать. Тот знаком показал Саске не мешать ему. Прошло еще некоторое время, и Саске уже собирался встать и идти искать Орочимару, как вдруг Мадара схватил его за плечи и наклонился, заставив посмотреть себе в глаз. Саске взглянул — и его накрыла темнота. Он не знал, где он. Кругом было темно, но вместе с тем, когда Саске начинал приглядываться, в том месте, куда был устремлен его взгляд, оказывалось чуть светлее. Но стоило посмотреть куда-то еще, и темнота снова сгущалась. — Ты здесь наблюдатель, — раздался в темноте голос Мадары. — Проекция. И благодари бога, что это так, иначе ты был бы поглощен ею. Кем ею, Саске не понял, но решил, что это относилось к темноте. — Где Итачи? — спросил он, двигаясь вперед, не видя, куда. Идти, не чувствуя даже пола, по которому идешь, было странно, но Саске сейчас думал лишь о том, чтобы найти брата, не анализируя свои ощущения. — Вон там, — прошелестел голос, и Саске почувствовал как невидимая рука поворачивает его в нужном направлении. Он побежал. Итачи лежал, хотя правильней было бы сказать, что он плыл в воздухе или темноте или что бы это ни было. Он был бледен и без сознания. Саске упал на колени рядом с ним и первым делом проверил, бьется ли его сердце. Стук был слабым, едва уловимым, но все же был, и это оказалось главным. Пусть и в глубокой коме, неведомо где, но брат был жив. Саске обнял его, потерся носом о грудь, пытаясь вдохнуть запах. Ему даже показалось, что он смог уловить едва заметный аромат, но здесь не было ни запахов, ничего либо еще. Он положил голову брата себе на колени, гладил его волосы, лоб, брови и губы, шептал, что теперь он, Саске, нашел его и все будет хорошо. Просил его проснуться, покрывал поцелуями лицо и руки. Саске сам не помнил толком, что еще он делал. Он вел себя как сумасшедший, он и был сумасшедшим, которого разрывало от любви и боли. Было столько всего, что Саске хотел спросить и о чем рассказать, но вместо этого он обнимал брата, слушая, как тот едва заметно дышит, и лежал там с закрытыми глазами. Если больше никто не придет, если Саске оставят тут вот так, то это будет нормально, они будут лежать в объятиях друг друга. Саске был согласен. Он как потерянная планета, нашедшая, наконец, свое солнце, собирался вращаться вокруг него до тех пор, пока обоих не настигнет космическая смерть. Но через умиротворение пробивалась упрямая мысль, что они оба зависят сейчас только от него, Саске. Итачи ничего не может сделать для себя, и долг Саске не лежать рядом, как верный пес, а сделать все, что в его силах, чтобы вытащить Итачи. Он жив, на самом деле жив, а Саске позаботится об остальном.