***
Далеко от Годриковой Лощины в Поттер – мэноре на тревожный звон сигнальных чар отреагировала старая домовушка, укачивающая недовольно извивающегося маленького хозяина. Опустив малыша в колыбельку, она перенеслась в хозяйскую спальню и принялась будить волшебника. Крайне недовольный, так и не проснувшийся, Джеймс Поттер добрел до сторожевого артефакта и отключил мешающую спать сигнализацию. Он помотал головой, отгоняя сонный дурман, и активировал посмертное воздействие на одном из принадлежавших семье особняков, подвергнувшемся атаке. После чего с чувством выполненного долга отправился досыпать. О маглах, проживающих в том самом доме, он и не вспомнил. Впрочем, взрослые его волновали мало, а ребенку он лично вручил один из семейных артефактов. Блестящая игрушка в случае опасности срабатывала как порт-ключ до границы опасной зоны и могла залечить небольшие повреждения. Девчонке должно хватить.***
Сигнал о том, что с «Поттерами» не все в порядке, Сириус получил поздно вечером, когда приличный волшебник дорогу себе подсвечивает люмосом. А неприличный, вроде самого Сириуса, увлеченно закапывает неподвижное тело недруга в ближайшей навозной куче. Арчибальда Фигга ни один Блэк терпеть не мог, слишком уж мордашка вонючего недосквиба была похожа на все родовые портреты разом, и не упускал возможности рассчитаться с ним по-родственному. У потомка выжженного с гобелена изгнанника были серьезные проблемы с магией, да дар метаморфизма проявился частично: он мог копировать только бывших родственников. Сириус прекрасно знал, что магия у Фигга была, вот только подчинить ее он себе не мог, потому и на палочку прав не имел. Успешному любимцу фортуны чужие проблемы были не понятны, родство с таким… таким недомагом претило, а тот намеков не понимал. Или, может быть, гораздо более успешный член Ордена Феникса следил за темным магом, по какому-то недоразумению занесенным на желанный и недоступный Гриффиндор. Будучи собакой, Сириус слежку почуял, а, поймав шпиона, вознегодовал и переусердствовал с магией. Арчибальд грохнулся с таким шумом, что анимаг предпочел спрятать тело – пусть дожидается того, когда действие чар закончится. То-то будет рад Фигг компании опарышей! Да и не замерзнет на улице, холодина–то стояла жуткая, совсем не характерная для конца октября. Сириус аппарировал прямо к хорошо знакомой ограде. Дом пылал. Жар пламени чувствовался даже на расстоянии. У самой калитки горько плакал ненастоящий Гарри, размазывая слезы и сопли по грязной мордашке. Маг подобрал ребенка, вытащил из кармана батистовый платочек и только тут заметил, что на маленьком лобике кровоточил жуткий шрам. Малыш был теплым, достаточно активным для такой ситуации, дал ощупать себе головенку без плача и крика, только вцепился в мантию, прижался всем тельцем и прикрыл глазенки. Когда-то сверкающая погремушка в крохотной ручке была тусклой, по поверхности периодически пробегали мутные светлые полосы. Сириус коснулся игрушки, подзаряжая артефакт собственной магией. Игрушка посветлела, но сейчас же снова стала тусклой - отданная энергия немедленно была потрачена на излечение юного хозяина. Блэк завистливо вздохнул, напоминая себе, что нужно будет выпросить у Джеймса точно такую же для собственных отпрысков, когда те появятся. Бесполезная на первый взгляд блестяшка вытащила ребенка из опасного места (ну не сам же не-Гарри выполз на улицу!), подлечила и поддерживала вокруг него приемлемую температуру. Поттеровский артефакт тянул магию как из окружающего пространства, так и из оказавшегося поблизости незадачливого мага, отдавая все приобретенное малышу. С ребенком на руках фигура Сириуса на фоне пожара смотрелась гротескно, причин рваться в самое пекло маг не видел, но причина трагедии интересовала его все больше. Огонь перекинулся на первый этаж, занялось крыльцо. Резные столбики, поддерживающие навес, сверкнули и рухнули в пламя. Сириус подобрался. Блэк помнил, что Джеймс не озаботился местью за разрушенный мэнор и смерть родителей под обломками, только внимательно осмотрел развалины да перепроверил защитную систему. Он был абсолютно уверен, что дом похоронил убийц вместе с хозяевами, не позволив тем избежать расплаты. Поттеры, не смотря на довольно мирную специализацию в артефакторике, отличались мстительностью, каждый их дом имел в своей защите функцию посмертного возмездия, а сейчас одна из опор в системе рухнула. Из-под крыльца метнулось что-то мелкое. Сириус опознал крысу с волшебной палочкой в зубах. Зверек, прежде чем метнутся в темноту, замер столбиком перед ним, Блэк разглядел подпаленную шерстку, обгоревшие усики, прижатые к груди обожженные лапки. Питер! Но устремиться в погоню магу помешал ребенок. Сириус заметался. Будь у него на руках настоящий Гарри, он, не задумываясь, проигнорировал бы крысу и аппарировал в Поттер-мэнор, магленыш желания защищать и опекать не вызывал. Но и оставить ребенка одного в столь опасном и негостеприимном месте ему не позволяло воспитание и с детства вбитые социально-этические нормы. Появление Хагрида вызвало у него облегченный вздох. Полувеликан был не лучшей кандидатурой в няньки, но зверей из Запретного Леса он как-то выхаживал, значит, и за ребенком сможет присмотреть. Сунув не-Гарри в руки Рубеуса, Блэк наложил на мальчишку родительскую следилку. Простейшие чары, созданные специально для контроля над малышами, были абсолютно безопасны и позволяли найти ребенка на большом расстоянии. - Подержи Гарри! Я сейчас вернусь. - Директор Дамблдор велел доставить Гарри к нему, - проинформировал Хагрид. - С детьми нельзя ни аппарировать, ни использовать порт-ключ. Возьми мой мотоцикл. Он вон там, под чехлом, - Сириус не был уверен в умственной полноценности полувеликана, потому решил подстраховаться и дать инструкции. Найти крысу по запаху для пса проблемы не представляло. Он дошел до точки аппарации, обернулся человеком, вырисовал палочкой сложную вязь чар и сам перенесся к цели. Питера он почти настиг на одной из окраинных улочек Лондона, оставалось только захватить. Но излишняя импульсивность опять сыграла против него, Блэк совершенно упустил из виду то, что не только жертва, но и охотник не должен терять бдительности. На затылок Блэка рухнуло что-то огромное и тяжелое и погребло под собой безвольное тело. Арчибальд Фигг выругался, опять его подвела плохо контролируемая магия. Вместо того, чтобы оглушить и связать Блэка, он уронил на него огромного живого буйвола. И вот кто ему объяснит, откуда в центре Лондона взялся этот родич коровы?! По неволе сожалеешь, что с такими, как у него особенностями, обучение в Хогвартсе недоступно, приходиться учить самому по учебникам. Пнув оглушенного Сириуса по ребрам, Арчибальд подобрал палочку. Неожиданно ему в голову пришла великолепная, как казалось, идея. Он уже дано вынашивал план принять облик одного из Блэков, используя дар метаморфизма, и по ситуации либо окончательно погубить репутацию оригинала, либо обчистить сейфы в доме или банке. На то, чтобы перевоплотиться в Сириуса, у Арчибальда ушло несколько минут, тем временем буйвол встал на все четыре копыта, наступил на безвольное тело и отправился гулять по Лондону. Фигг проводил животное недоуменным взглядом и направился в ту сторону, куда бежал Сириус. Чужая палочка приятно грела ладонь. К несчастью для всех окружающих, Фигг не желал признавать свою магическую несостоятельность и использовал палочку при каждом удобном случае, а неожиданный результат лишь поощрял желание колдовать. Питера Петтигрю он увидел в окружении десятка маглов. Приятель Сириуса вызывал у него омерзение. Достаточно сильный волшебник, сумевший еще подростком стать анимагом, унижался и пресмыкался перед любым, кто просто повышал на него голос. Как действующий член Ордена Феникса и далеко не в первом поколении, Арчибальд имел перед другими ряд преимуществ и знал многих не только из официального, но и из первоначального его состава. Питер преследователя заметил и бросил в него нераспознанное лже-Сириусом заклинание, тот в ответ выставил щит. Неподконтрольная магия снова подвела своего хозяина, щит разлился по округе, безжалостно уничтожая все, что встретилось по радиусу развертывания. Реакция магов намного превосходит среднечеловеческую, и Питер успел заметить, как гибнут разрываемые на части маглы. Он успел обернуться крысой и нырнуть под решетку ливневой канализации. О том, что проведенный столь быстро и без предварительной, пусть и очень короткой, подготовки оборот заморозил его в зверином облике, он понял только через несколько часов. Обуявший его ужас загнал бедолагу в самый центр крысиной стаи. Но анимаг все-таки не животное и нужных для выживания инстинктов не имеет, так что чужака встретили очень неласково. В последствии Питер сам не мог вспомнить, как он вырвался из окружения, как ведомый чутьем пробрался в Косой Переулок. В себя анимаг придет только в Норе семейства Уизли, в жестяной коробке из-под сигар, куда его поместил маленький Чарли. Петтигрю потребовалось шесть долгих лет, чтобы разрушенные срочным оборотом магические каналы смогли восстановиться. Но гораздо больший шок он испытал, когда заглянул в зеркало. Долгое пребывание в шкуре животного отразилось на внешности, исказив знакомые с детства черты, правда, узнать его все равно было можно. Арчибальда взяли авроры прямо на месте преступления, антимагические браслеты не позволили сменить внешность Сириуса на собственную, а выслушать его оправдания никто не пожелал. Сириус пришел в себя поздним утром в общественной больнице, которая выдала себя смесью жутких ароматов. Расплатившись с добрыми маглами золотом гоблинов, маг провел инвентаризацию собственных карманов. Утрата палочки была ожидаема, но большого расстройства не вызвала. Как и любой Блэк, Сириус был способен к беспалочковой магии, а для части важных чар палочка служила лишь яркой бутафорией. Определив направление и расстояние до не-Гарри, маг обернулся собакой и побежал по малознакомым улицам магловского Лондона. Аппарировать неизвестно куда он не решился, так как чужой ребенок не был достаточно важной причиной для такого риска. А вот узнать, где сейчас находится его будущий слуга очень хотелось.***
Он еще осознавал себя личностью, когда попал в детское тело, еще понимал, что что-то пошло не так, но колесо Фортуны уже начало свой бег. Дитя магом не было, магическое ядро отсутствовало, а на месте магических каналов подрагивали спутанные нити протоков. Сквиб, без всяких вариантов пробуждения магии. Для него на первом месте всегда было выживание, именно поэтому он когда-то пошел по пути создания крестражей. Любая угроза злила, а нарушение планов приводило в ярость. Сознание маленького магла, или не совсем магла, не смогло оказать достойного сопротивления и отступило. Он захватил контроль над телом и поспешил выбраться из той кучи тряпок, в которой находился. Два трупа заинтересовали мало, а вот собственная палочка влекла к себе как магнитом. Кровь из раны на лбу заливала глаза, блестяшка в руке слабо мерцала, тратя магию на исцеление. Огромная крыса (а какой она еще будет для полуторагодовалой крохи!) выхватила палочку буквально из рук и с довольным писком помчалась вниз по лестнице. Он потопал следом с уверенностью взрослого человека и едва не скатился кубарем по ступенькам. Испуг дрожью прошелся по телу, но гораздо большую панику вызвали языки пламени, весело перепрыгивающие с мебели на стену и обратно. На одних рефлексах он попробовал аппарацию и ощутил собственную беспомощность. Пламя приближалось. Где-то внизу метался Петтигрю, было слышно, как он кидает заклинания в стены, ругается, плачет. Видимо, смерть Поттера-старшего активировала что-то из посмертного возмездия, значит и ему не спастись. «Глупости!» - сказал он сам себе мысленно, ибо звуковая артикуляция ему не давалась, - «Чтобы я да не выбрался?! Да не будь я…». И тут он с ужасом осознал, что не помнит своего имени, не знает кто он. Тем временем огонь перекинулся на лестницу и живо побежал по перилам, перескочил на ступени, рассыпая вокруг себя искры. Столь необычно быстрая скорость его распространения и явная целеустремленность яснее ясного говорила, что пламя направляет чья-то воля. Посмертная воля. Он бросился в глубину комнат второго этажа, возможно, удастся открыть окно. Тем большей неожиданностью для него стало срабатывание порт-ключа в бесполезной блестяшке, от которой никак не удавалось избавиться. Оказавшись на улице у самой калитки, он облегченно выдохнул и… упустил контроль. На одних рефлексах детское тело шлепнулось на попу и отчаянно заревело, подчинить его снова не удалось. Беспомощным зрителем он участвовал в передаче самого себя сначала Хагриду, затем Дамблдору. В магловский мир его доставили ночью или ранним утром, но звезды явно мерцали на небосводе. Негодование сменилось злостью, когда он обнаружил, что его оставили одного на крыльце в такой собачий холод. Кстати, о собаках. Какая-то шавка вынырнула из-за кустов и устремилась к нему. Проклятая блестяшка в руке сверкнула, в разинутую пасть животного ударила молния, расходуя последние крохи магии. Тварь бросилась наутек, а он от злости затряс противную штуковину. Ему показалось, поттеровский артефакт защищал носителя от чуждой по заложенным в него параметрам магии, не позволял магам наложить ни диагностических, ни ограничивающих, ни согревающих чар. Решив, что оставаться тут небезопасно для здоровья, он с трудом поднялся на ножки и решил отправиться на поиски более гостеприимного местечка. Далеко уйти не удалось. Подзаборная кошка обернулась очень недовольной волшебницей, и после нескольких неудачных попыток завернула его в наспех трансфигурированное одеяло, не обращая внимания на громкогласные протесты. Его снова водворили на крыльцо и запихнули во все ту же корзинку, на которую наложили заглушающие и скрывающие чары. Он лежал и злился, понимая, что сейчас сделать ничего не может. Очередная собака появилась тогда, когда он окончательно продрог. Плотно примотанная к телу блестяшка щедро отдавала по крохам накопленную энергию, но ее не хватило бы и на обогрев цыпленка. Он понимал, что к нему приближается смерть, защищаться ему не чем, а кошка-анимаг не спешит на помощь. Единственная надежда на магию. Будь он в теле маленького мага, то смог бы вызвать стихийный всплеск, пусть и ценой многолетнего восстановления магического ядра. Но столь необходимого органа у этого тела не было совсем! Да даже сквиб с недоразвитым ядром был бы лучше, чем это тело! Он «шевельнулся» и начал встраивать себя туда, где это проклятущее отсутствующее ядро должно было находиться, его энергии хватит на самозащиту с лихвой. Собака крутилась рядом, рычала, явно чувствуя, но не находя беспомощную жертву. Появилась еще одна. К тому времени, как он смог соединиться с одним из канальцев, способным хоть раз да пропустить через себя магический поток, вокруг собралась почти вся стая. Тело окончательно вышло из подчинения, вновь переходя под контроль детского сознания. Собаки нервничали, ходили вокруг, перелаивались. Ребенок подал голос, завозился. Кто-то из мелких псов неуверенно подошел поближе, и смог ухватить за край одеяла. Испуганно шарахнулся, но только для того, чтобы вскоре вернуться уже более уверенным в себе. От отчаянья он выдал мощную отпугивающую волну, которую слабое детское тело преобразовало в очаровывающую. Попавшая под воздействие стая успокоилась и начала устраиваться рядом с невидимым ребенком, согревая его своими телами. Но это только проклятый магленыш, в теле которого ему не повезло оказаться, мог позволить себе спокойный сон! У него же были проблемы. Спутанные нити магических даже не каналов, а просто протоков, неожиданно устремились к его эфемерному телу. Он хорошо прочувствовал, как они подсоединились к нему и начали тянуть магию, по мере чего, распрямлялись и утолщались. Не желая становиться магическим ядром, он начал борьбу уже не за свою личность, а за само существование. За этим занятием он не заметил, как прошло несколько часов, и только когда понял, что рано или поздно победа будет на его стороне, позволил себе обратить внимание на окружающий мир. Ребенка окружали взрослые незнакомые люди. Не волшебники. - Петунья Дурсль, - кто-то явно злился и пытался сдерживать себя, - ваша сестра и зять мертвы. Вы обязаны взять на воспитание своего племянника. Гар-ри По… Пот-тера. Свое содержание и питание он отработает сам. Много не съест и места ему много не надо. О его родителях ему говорить не нужно. Он попытался развернуться, чтобы посмотреть на этого нового врага, но тут неподконтрольное детское тело ударило держащего его взрослого частично заряженным артефактом. Магическая вспышка ударила не только человека, но и его тоже. Он разом потерял все свое преимущество, сеть протоков устремилась к нему, раздирая его на части. Поэтому следующая новость хоть и поразила его, но сильно повлияла на исход сражения. Кроха оказалась девочкой, а он вспомнил свое имя и прошлое. Том Реддл. Лорд Волдеморт. У него есть шанс выжить и отомстить. Но для этого ему нужно тело. Тело волшебника. Он сможет подготовить это, если сам займется выстраиванием магической структуры. Рано или поздно, но Гарри Поттер, оказавшийся девчонкой, встретится с другими частями его самого. И для личности той части тело будет готово. Он позволил протокам укрепиться на своей оболочке и начал сознательно их распутывать и укреплять.***
По тихой улочке только еще просыпающегося английского городка медленно двигался голубой автомобиль. С утра подморозило, трава на ровных, как бильярдный стол, газонах покрылась белым налетом. Водитель останавливался у каждой подъездной дорожки, забрал из кузова проволочную корзинку – переноску с бутылками и отнес к порогу дома. Вернувшись с пустыми емкостями, молочник подышал на замерзшие ладони, попрыгал на месте и снова сел за руль. Поворот на Тисовую улицу был для него привычен, за шесть лет работы маршрут он выучил на зубок. Метнувшиеся от одного из домов собачьи силуэты внимания человека не привлекли, он только поставил в маршрутном листе галочку в строке «сообщить в «Отдел служб общественного здоровья». Бродячие животные редкостью не были, их отловом занималось только три человека, не успевавшие патрулировать всю находящуюся под их ответственностью территорию и выезжающую на конкретные вызовы. У четвертого дома он позволил себе небольшой перерыв, кофе из термоса согрело совсем немного, поэтому молочник, ворча себе под нос, не торопился покидать нагретый салон. На пороге дома молочник обнаружил что-то только тогда, когда наклонился поставить бутылки с молоком и неожиданно для себя услышал писк. Мужчина застыл в удивлении, едва он распрямлялся, как переставал слышать ребенка, но на счастье подкидыша человеком он был упорным и настойчивым. Если нельзя верить зрению и слуху, то надо проверить все на ощупь. Осязание не подвело, в корзинке действительно оказался ребенок, едва шевелящийся и с холодными щечками. Обитатели четвертого дома на Тисовой улице открыли дверь тогда, когда на дорожку перед их домом уже ступила полиция. Поиски маленького невидимки привлекли внимание хозяйки миссис Дурсль. Женщина выглядела плохо, очередная бессонная ночь, проведенная у кроватки больного сына, сказалась отрицательно не только на настроении, но и на внешности. Толпа мужчин в форме восторга не вызвала, но ребенка на собственном пороге она увидела. Любопытный юнец с личной видеокамерой зафиксировал, как женщина подняла что-то невидимое и положила на сгиб локтя. Несколько секунд она с недоверием глядела на это что-то, потом резко развернулась и бросилась в дом, в незакрытую дверь за ней последовали многочисленные зрители. Смеющаяся когда-то в детстве над сестрой, Лили и не подозревала, что у Петунии есть магия, слишком низкого для обучения в Хогвартсе уровня, но была. По крайней мере, подкидыша она увидела, но родства с ним не почувствовала, как и смерти сестры. Как только малыш был извлечен из корзинки, стало видно не только ее, но и письмо в конверте без адресата. За столь интересным предметом наклонился констебль и, прежде чем его приятель в клетчатой куртке успел его остановить, вошел в дом и вскрыл конверт. С самостоятельно раскрывшегося листа в лицо ему направилось зеленоватое облачко взвеси, приятель резко шарахнулся в сторону, прикрывая руками лицо и особенно глаза так, словно точно знал, что происходит. Юнец с видеокамерой в удивлении раскрыл рот, даже в повторе на записи это движение выглядело смазанным, а глазами он не уловил и этого. - Петунья Дурсль, - голос констебля был сух и холоден, - ваша сестра и зять мертвы. Вы обязаны взять на воспитание своего племянника. Гар-ри По… Пот-тера. Свое содержание и питание он отработает сам. Много не съест и места ему много не надо. О его родителях ему говорить не нужно. По мере продолжения лицо и голос констебля постепенно менялись, пока прозвучавшую в словах ненависть не почувствовали окружающие. Приятель внимательно посмотрел на него, вытащил из кармана черные кожаные перчатки и попытался вытянуть из руки полицейского злополучную бумагу. - Не лезь, Ричард, - констебль резко развернулся к другу, отодвинул его и вышел из дома, попавшая ему под ноги полосатая кошка отлетела на газон. Вернон Дурсль, немного полноватый молодой мужчина, проводил его до выхода, закрыл дверь и бросился в гостиную, куда ушла супруга с найденышем и сопровождающими. «Клетчатая куртка» снял с крючка в прихожей пакет, вытряхнул его содержимое на пол, поспешно закинул туда и письмо, и конверт, и собственные перчатки, а затем плотно замотал и завязал узлом. В гостиной Петуния поспешно развернула одеяльце с золотыми шариками, ребенок внутри зашевелился, сел и оглядел окружающих его людей. Множество незнакомых лиц, видимо, напугали его, он отчаянно заревел. Со второго этажа ему отозвался еще один ребенок. Петуния вручила вопящего найденыша в первые попавшиеся руки и побежала наверх. Подкидыш попытался вывернуться из чужих объятий и мимоходом стукнул по лицу держащего его человека какой-то сверкающей штуковиной. Из рассеченной раны потоком хлынула кровь, мужчина, собиравшийся до этого рассмотреть шрам на лбу ребенка, насильно вручил противное дитя кому-то и поспешил вырваться из столь негостеприимного дома, пятная свой путь алыми каплями крови. Полосатая кошка с отметинами вокруг глаз едва успела убраться с его дороги, а затем попыталась проскользнуть в дом. Ее остановил крупный английский бульдог с перемазанной кремом мордой. Пес вразвалочку следовал из кухни на шум, но столь наглое поведение извечного врага привело его в ярость. Он устремился в погоню за кошкой с громким лаем, под его массивной тушей дверь с грохотом распахнулась. Животные промчались сначала по газону, вылетели на дорогу и завернули за угол шестого дома по той же улице. Бульдог не сразу сообразил, как на месте кошки оказалась женщина с кошачьим запахом, и не успел остановиться. Врезавшись со всего размаха в возникшее на дороге препятствие, он уронил его на землю. - Ступефай! Ступефай, тварь! – находясь на асфальте, закричала волшебница. Женщина взмахивала палочкой, на растерявшего пса обрушивалась серия магических ударов. Ошейник на животном засверкал и начал нагреваться. Волшебнице-анимагу не повезло дважды. Во-первых, бульдог вовсе не был породистой диванной подушкой, как и положено хорошему кобелю служебной породы он прошел курс дрессуры. Марджори Дурсль была ответственным заводчиком, лучшие производители ее питомника всегда работали и хорошо знали, что надо делать, когда на них самих или на хозяев замахивается враждебный незнакомец. Во-вторых, на собаке был ошейник, защищающий носителя от враждебной магии. На рождественских каникулах седьмого курса Лили посетила Косой переулок и купила новым приятелям чудные подарки в соответствии с их аниформами. Предназначенный Блэку ошейник не был готов вовремя и был доставлен совой вместе с извинениями и компенсацией по домашнему адресу юной волшебницы тогда, когда она уже покинула родительский дом. Посылку приняла Петуния и, обиженная на очередную шалость сестры, пересылать ее в Хогвартс не стала. До мая месяца собачий ошейник успел затеряться и переехать в одной из коробок в новый дом, а потом оказаться врученным сестре супруга. Яркая блестяшка выглядела достаточно презентабельно, чтобы Марджори Дурсль посчитала ее достойной нахождения на шее своего любимца. Так и получилось, что все попытки волшебницы остановить кобеля не только окончились неудачей, но и вызвали противоположный эффект. Разозленный незаслуженным ожогом от ошейника, взбудораженный агрессивными воплями и жестами, пес бросился на человека. Вбитые инструкторами рефлексы направили его удар не в горло, а на правую руку. Челюсти сомкнулись сначала на запястье, а затем, когда под его весом жертва снова рухнула на асфальт, на ее оружии. Палочка хрустнула и сломалась. Магический всплеск ударил такой болью, что кобель бросил свою добычу и отошел в сторону. Женщина с трудом поднялась на ноги, неверяще перевела взгляд с обломков палочки на скалящегося пса, и сорвала с запястья браслет с камешком. Во вспышке порт-ключа она исчезла. Бульдог внимательно изучил место стихийного сражения, чихнул в месте исчезновения агрессорши и неторопливо потрусил домой. Тем временем капли крови на дороге привлекли внимание бродячих псов. Постоянно переглядываясь, маленькая стая рассыпалась по округе, жизнь в городе приучила их опасаться совсем других врагов, чем их дикие сородичи. По следу они миновали две еще спящие улицы и вышли на пустырь. Там, в канаве, они нашли человеческое тело. Самый молодой из псов, увидевший свет поздней весной, потянул за рукав, прижав к голове уши. Не добившись результата и не заметив опасности, он начал действовать гораздо смелее. Под его напором тело немного развернулось, на пса глянуло лицо человека, покрытое буро-зелеными наростами, сочившимися гноем. Вожак стайки, опытная сука с разорванным ухом, предупреждающе тявкнула и увела стаю прочь. Проведшая всю свою жизнь рядом с человеком, но не в его доме, она почуяла от этого еще живого тела запах смерти и решила не рисковать. Вечером уже остывшее тело найдут мальчишки и вызовут полицию. Смерть от неизвестной инфекции привлечет к маленькому тихому городку повышенное внимание полиции и медиков. Марджори Дурсль, выбравшаяся на шум из гостевой спальни, удивленно обозревала представшую перед ней толпу. Восторженный юнец с видеокамерой снимал все подряд, суя свой любопытный нос не только во все углы, но и собирающийся проникнуть на второй этаж. Мужчина с символикой молочника на спине держал на руках вопящего темноволосого карапуза, размахивающего какой-то блестяшкой. Другие сосредоточенно обыскивали комнату. Вернон в растерянности застыл на пороге. Но особенно женщину разозлил тип, вышедший из кухни, в руках он нес пустую коробку с ее любимыми пирожными. На разгон стихийного собрания ей не потребовалось и пяти минут, последним из дома выскочил обиженный в лучших чувствах юнец, лишившийся кассеты в своей видеокамере. - Что здесь происходит? - Марджори обернулась к брату, так и не принявшему участия в произошедшем. - Как я понял, нам подкинули ребенка, - Вернон кивнул на карапуза, сосредоточенно лупившего своей погремушкой по ножке кресла. - Это я уже слышала от тех типов. И кто это? - Мой племянник. Гарри. Сын Лили, - выбежавшая на шум всеобщего разгона Петуния прижала к себе собственного ребенка. - Племянник, значит,- Марджори скептически оглядела нахмурившее бровки пополнение семейства, - и почему ты так решила? - Так констебль сказал. Он письмо прочитал. При ребенке было. - И с каких пор ребенка подкидывают под окно с письмом, а не привозят социальные службы? Петуния помедлила с ответом, не зная, как объяснить родственнице, что маги, мягко говоря, не совсем нормальные, и от них подобную выходку вполне можно ожидать. Подкидыш тем временем отчаянно разревелся, всем видом демонстрируя недовольство. Материнское сердце не выдержало столь громких воззваний, она вручила сына мужу и подхватила найденыша. Освободив малыша от яркого костюмчика с движущимися узорами, она натянула на него памперс и замерла, не сразу сообразив, чем вызвано ее замешательство. Развернула памперс и уставилась вниз. - А ты уверена, дорогая, что ЭТО твой племянник? – осведомилась Марджори, заглянув ей через плечо. - Нет, - нерешительно промямлила Петунья. Она решила проверить пол ребенка на ощупь, волшебники вообще странные, общаясь с ними, глазам верить нельзя. Но сейчас ошибки не было. Перед ними однозначно была девочка. - Где-то я уже видела эти зеленые глазки, - проворчала сестра Вернона. - Я тоже. В телевизоре. Это… как ее… Майори Матина…Нет. Маеган Мартина. Пропала дней семь назад из Ричмонд-парка вместе с няней. Подожди, во вчерашнем Таймс была фотография. Вот. Волосы темные, глаза зеленые. На левой ножке родимое пятно овальной формы. Есть пятно? - Есть… - прошептала Петуния. - Ну что ж… Хорошая новость, Петуния, что это не твой племянник. И твою сестру никто не убивал. Плохая. Нам не поверят, что это мы не похищали. Вернон, вызывай полицию. И вообще, где Злыдень? - Здесь была полиция. Ты ее выгнала! - Чушь! Полиция бы не выгналась, - Марджори усмехнулась, увидев ошарашенное лицо брата, немногое надо, чтобы вернуть «правильного» Вернона в норму – всего лишь использовать неправильное слово, - звони в полицию, Вернон. Злыдень, ко мне! Громкий лай с улицы заставил ее выйти в коридор. - Фу, Злыдень! Что за пакость ты притащил?! Петунья, что за ссадина на лбу у этой девчонки? Дадличек, радость моя, иди ко мне. Тетушка Мардж покажет тебе хорошую собачку. Вернон, ты вызвал полицию?***
Крупный черный пес появился на окраине Литтл Уингинга ближе к полудню, со стороны казалось, что двигался он по некой невидимой линии, словно по компасу. Пес добрался до лужайки Дома Дурслей и улегся под окном. Окружающая суета его необыкновенно смущала, он растянулся на траве, прислушиваясь к происходящему в доме. Когда женский голос уверено отказался от подброшенного ребенка, пес превратился в человека и направился к ближайшей двери. Разлегшийся на пороге Злыдень, увидев его, завертел обрубком хвоста. Сириус потрепал его по загривку, еле слышно приказав: «Спи!», родовая способность подчинять себе собак, кроме специально зачарованных, не раз выручала и его самого, и далеких предков. Оказавшись в гостиной, Блэк взмахнул палочкой, накладывая Силенцио и заставляя почти всех присутствующих замереть неподвижно. - Что здесь происходит? Петуния, ты отказываешься от Гарри? - Это не Гарри! - вскинулась женщина, - Разморозь Вернона! - С чего ты это взяла? Волосы черные, глаза зеленые… Чем тебе не Гарри?! - Это девочка! - Да ну! – удивленный Сириус подошел к мужчине в форме, на руках которого завозился ребенок, и повернул к себе мордашку со шрамом на лбу. - Жуть какая! И какой же ты будешь грум с такой ро… лицом? – и повернувшись к миссис Дурсль, приказал, - Докажи! - Мне ее раздеть? – возмутилась Петуния, уперев руки в бока. - Ладно, - смутился Блэк, - я тебе верю. Но ты все равно не сможешь от него отказаться. - От нее. Почему это? Она мне никто! Разморозь Вернона! - Ладно, ладно… Фините! - Кто вы такой, господин волшебник? – едва очнувшись, поспешил вмешаться Вернон, сильно уязвленный своим бездействием утром. - Я? – Сириус замялся, а потом решительно назвался, - Я мистер Фигг. - И почему мы должны принять чужого ребенка? – настаивал Вернон. Сириус поморщился. Договариваться с маглами он не умел и не хотел, ему гораздо больше хотелось их заколдовать. Но перед ним была сестра Лили… Долго предаваться сомнениям он не мог просто физически, живой темперамент Блэков и юный по меркам магов возраст не способствовали продолжительным размышлениям. Поэтому Сириус остановился на простой шутке. Маленький Дадли неожиданно для себя оказался в собственной постельке на втором этаже, лопоухий человечек страшноватой внешности наложил на комнату заглушающие чары и наколдовал разноцветных птичек. Диванная подушка тем временем превратилась в поросенка. Животное торопливо спрыгнуло на пол и с отчаянным хрюканьем стало наворачивать круги вокруг Дурслей. Петуния с ужасом следила за поросенком, зажимая себе руками рот. - Дадличек! Сыночек! – со слезами она обхватила свинку. - Верните моего сына, мистер Фигг! Немедленно. - А вы примете Гарри? Сириус продолжал настаивать. Иной пол ребенка его смутил, так как нарушал все планы. Ну как можно девочку принять за мальчика?! Это сейчас, пока они еще маленькие, это не важно. Но потом?! С другой стороны, Джеймсу и нужно всего года три-четыре. Девочка Гарри должна остаться здесь и отвлечь внимание на себя. - Да! Да, пусть она останется. Только Дадли сделай человеком! - Не переживай ты так, магл. Все с ним в порядке. Видишь? По команде хозяина невидимый домовик перенес мальчика в гостиную, а отмененная трансфигурация подушки перестала действовать. Дадли, обиженный тем, что лишился таких замечательных птичек, выразил свое возмущение громким плачем. Гарри, оказавшийся девочкой, присоединился к ровеснику. Сириус поморщился и наложил на крикунов сначала Силенцио, а потом и сонные чары. - Наконец-то тишина. Да спят они, не переживай, Петуния. Эти чары специально для детей создавались. На мне проверяли, видишь, я – живой и здоровый. Я так понимаю, мы договорились? - Не совсем, - Вернона «понесло»,- если ты хочешь, чтобы она жила в моем доме, то плати. - Разумно, - согласился Сириус с рациональным предложением и выложил на наколдованный кофейный столик столбик галлеонов, - вам этого хватит на первое время. - Волшебные монеты у нас не действуют, - возразила Петунья, убедившись, что с сыном все хорошо. Никогда не сталкивающийся с такой проблемой Сириус задумался надолго. Вернон, успевший за это время успокоится и прийти в себя, оглядел композицию из живых статуй в собственном доме. Его абсолютно не устраивало такое количество свидетелей, кто их знает, вдруг все слышат и видят? - Пройдем на кухню? – предложил он. Петуния мгновенно сообразила, чего испугался супруг. Проклятый волшебник, превративший её замечательного сыночка в грязную свинку, показался ей очень знакомым, но разоблачать его она не спешила. Приглашенный на кухню маг устроился за столом и наколдовал себе чашку с лапками и глазками. Приученная с детства к подобным фокусам, Петуния невозмутимо налила чай, выставила из холодильника открытую коробку с молоком и печенье в вазочке. Столь невежливый прием Сириуса не отпугнул, редко бывающий в обществе не волшебников, он решил, что для маглов подобное отношение – норма. Маг отпил из чашки получившийся напиток, поморщился и щелкнул пальцами, вызывая домовика. Эльф выставил на стол плоский футляр. Сириус открыл крышку и развернул к женщине, демонстрируя колье и сережки с маленькими изумрудами. - Вот это устроит? Продайте за свои деньги. Только сами не носите, они прокляты. - Прокляты? – Петуния поспешно убрала руки за спину. – И как? - Пустяки, - отмахнулся Сириус, - Бесплодие, вытягивание магических и жизненных сил, преждевременное старение. Берете? - А нас не поймают? - Да кому вы нужны? Я –хозяин и сам вам отдал. Все законно. Сириус лукавил, но ему действительно было больше нечего предложить. Предложенный комплект был самым безопасным для маглов и не являлся родовым. Петуния согласно кивнула, она хорошо знала, что волшебники предпочитают заставлять и колдовать, а не уговаривать. - Особые условия есть? – осведомился Вернон. - Ну… чтобы не голодала, - Сириус задумался, но имея крайне смутные знания о потребностях детей, назвать смог не многое, - крыша над головой, прогулки, учиться не заставляйте. Пусть сама выбирает, с кем общаться. - Вы её потом заберете? - Да, конечно. Смотрите, мы договорились. Иначе я вернусь и ваш сын навсегда останется свинкой. - Э-э-э… мистер Фигг, а полиции вы память сотрете? Иначе они заберут девочку. Как ее хоть зовут? – к спине выходящего в коридор мага обратилась Петуния. - Да Гарри и зовите, - проворчал Сириус, подчищая память очередной статуе, - Совсем забыл! Одевайте её как мальчика! - Стой! Мистер Фигг, стойте! А документы? - Какие документы? - На этого ребенка. Свидетельство о рождении, о браке родителей, о смерти... - Чьей смерти? – Сириус даже палочку опустил от удивления, - Ладно, сейчас разберемся. Эй, ты, в форме! Петуния, это аврор? Почти аврор… Ну и ладно. Сделаешь документы на этого маль… Мордред, девочку. И принесешь сюда. По иронии судьбы, выбранный им «почти аврор» оказался тем самым констеблем, которому не повезло прочитать злополучное письмо. Сириус, проявляя совсем не свойственное ему терпение и трудолюбие, обработал всех маглов, про себя не переставая удивляться странностям родственникам Лили. Ребенок-то, что ни говори, был ворованным. Он совершенно упустил из виду свою шалость. Глядя ему в след, Вернон сказал: - Как думаешь, он и правда Фигг? - Нет, конечно, - Петуния покосилась на оставшуюся на любимом ковре грязь, - Кого-то он мне напоминает. Но гораздо больше меня беспокоит эта девчонка. Думаешь, полиция не заметит сходства?