Ученица вампира

«Я ненавижу людей за то, что они всегда готовы ответить на раздражающие их факторы. Конечно, немногие из них сполна способны на это ответить, но… они хотя бы что-то делают, в отличие от нас». — Прекрасный Принц, стратег первого британского клана Прекрасная Ночь.

Раз шажок, два шажок… лестница в спальни девочек. Через силу поднимаясь к себе, Гермиона едва ли находилась в сознании. «Что-то не то со мной. Чувство, будто я улетаю. Куда?.. Не могу держать сознание внутри себя, что мне делать? Во рту сухо, слова встали в желудке. Что будет, если я закрою глаза? Нет, нельзя, тогда я точно упаду…» Гермиона шаркала по коридору женских спален стройными ногами, скрытыми ботинками и школьной юбкой. Шерстяные колготки нежно оберегали хозяйку от холода. Измятая белая рубашка была застегнута впопыхах, неправильно, пуговицы и соответствующие им отверстия не совпадали. Завязанный наспех гриффиндорский галстук развязался и теперь просто висел лентой на шее девушки. Летняя черная мантия ничуть не согревала от промозглого Хогвартса. Гермиона перестала различать, что перед ней находится, за пять шагов до спальни. Сначала ее веки запросились к полу, ресницы стали мешаться. А после раскрылся рот, совершая последний вдох. Через мгновение Гермиона упала. Просто медленно, как под водой, опустилась на пол, будто запнувшись о невидимую преграду. В тот момент пол показался ей мягким и удобным, а комната далекой и неприветливой, ведь там ее могли ждать Лаванда и Парвати, те еще болтушки, которые могли и пойти нажаловаться учителям на состояние Гермионы. Последние секунды львица провела на каменном полу, ожидая сна и покоя. В правой руке она сжимала волшебную палочку, а в левой смяла локон почерневших волос. Один… два… три… Гермиона Грейнджер закрыла глаза, не в силах справиться с усталостью и болью, уснула вечным сном. «Спи спокойно, — над телом девушки склонилось нечто серое, местами светящееся и движущееся. — Первая личность безызвестной ученицы известного учителя, — призрак провел почти невидимой рукой по спутанным волосам, что утратили свой цвет. — Мне было хорошо внутри тебя. Тепло, временами мокро от слез и темно от печали… Но все уже позади. Твое тело не пропадет, я обещаю». Сфера постепенно приобретала женскую фигуру: вырисовывались руки, ноги, через минуту нечто похожее на юбку и рубашку обволокло ее тело. Через две минуты стали прорастать волосы — густые, прямые, до самой поясницы. Через три минуты над собственным телом стоял призрак Гермионы Грейнджер, если это можно так назвать. Лицо скрывал платок, остались видны лишь опечаленные глаза. Девушка пошевелила пальцами на руках, вытянулась в струнку, попрыгала на месте. Призрак ощущал себя живее всех живых. — И что мне теперь делать? — несмотря на то, что призрачная фигура обрела форму той, кого надо, она не могла проникнуть во вроде как свое тело. — Хорошо, Гермиона, я подожду». С тяжелым трудом гриффиндорка заставила себя проснуться. В царстве Морфея оказалось страшно и тоскливо. Не зная, как описать чувства, испытанные сознанием, Гермиона стала озираться. Она в коридоре, на полу, не знает, что делать и когда. Точнее, как она здесь оказалась? Неужели не смогла дойти до комнаты, что была ей отведена? — Ротшильд дурак! Надо же ему было пролить свинец Джери на голову! — послышалось где-то рядом. Вскочив на ноги, Гермиона чуть не упала, почувствовав запах чего-то сладкого, чего-то манящего и зовущего ее. Этот запах пробирал львицу до самых костей, заставлял запрокидывать голову в наслаждении. Один запах чего-то неизвестного вытворял с ней такое. — Аааа пооотооом мыыы поооошлииии наа травоологиииююю. Девушка нахмурилась. Голос словно отяжелел и стал говорить в десять раз медленнее. Случайно ли? Или же это маховик времени? Шаг, еще шаг. Спуститься по лестнице вниз, в гостиную факультета, где сидят несколько семикурсниц и пара робких первокурсников с шахматами. Говорившими были, несомненно, старшие. К тому времени, как Гермиона достигла девушек, растянувшихся на диванах, одна из них, кажется, Линдси, староста, только договорила слово «травология». В недоумении Гермиона произнесла странное слово. Незнакомое и привычное, но как это может быть? Что значит «травология»? Обнаружив, что время тянется куда медленнее, чем должно, львица напряглась. И на то были причины. Во-первых, проснувшись, Гермиона не могла вспомнить и половины своей биографии. Она очнулась на полу, в коридоре, там, где ею не пахло, где все дальнейшие метры были ей незнакомы. Во-вторых, запах, что она услышала издалека, говорил о будущем наслаждении, и Грейнджер ему повиновалась. Но источником запаха оказались невзрачные выпускницы. В-третьих, Гермиона совершенно не знала слова «травология», но знала, как зовут говорящую девушку. Она знала о маховике времени, о его предназначении и применении. Кажется, девушка даже им пользовалась! Но она забыла напрочь, кто она сама… когда пользовалась маховиком и как? К удивлению Гермионы, ее память отказывалась давать факты о ней, о ее возрасте, теле, месте жительства. — Мне тридцать три года, — заключила Гермиона, подумав о том, сколько ей может быть лет. — Я живу где-то здесь, раз мне знакомы эти люди. Я нечеловек, раз почувствовала аромат кожи и волос за сто метров. Я… не помню. Решив не испытывать судьбу, Гермиона отвернулась от львиц и поднялась обратно в коридор с правой стороны. Семь дверей… Попытавшись зайти в первые четыре, Гермиона получила слабый разряд тока. Как она поняла, нельзя пройти, не взяв с хозяев спальни разрешения. А вот в пятую она попала без проблем. Потянула на себя ручку двери и открыла затуманенному взору карих глаз небольшую спальню. Она была пуста, но признаки проживания были видны весьма отчетливо: смятая постель, разбросанная по ней одежда и учебники. Единственной чистой из пяти кроватей была одна, поставленная к одному из двух окон. Над изголовьем висела табличка «Гермиона Джин Грейнджер». Точно зная, что ее фамилия Грейнджер, девушка села на отглаженные покрывала и с потерянным видом стала озираться. Неужели это все ее? Двуспальная кровать, такая мягкая и чистая, с балдахином на четырех столбах. Шкаф, стоящий между окон, будто призывал открыть его. Нахмурившись, Гермиона поправила рубашку. Резко в ней стало неудобно, тесно, жарко. А в шкафу наверняка есть другая одежда, более практичная и удобная. Встав с кровати, девушка медленно подошла к шкафу. Одним движением открыла его. Петли дверей скрипнули. Внутри шкафа на первый взгляд ничего нет. Но при повторном осмотре Гермиона заметила много черных вещей, настолько неприметных, что в темноте шкафа не увидела их сразу. — Это мое? — она взяла черный свитер. — Странно. Один взгляд на все вещи в шкафу — переодеваться расхотелось. Легче уж было проветриться, выйти на свежий воздух. «Выйти…» Подойдя к окну и распахнув его, Гермиона встала на узкий подоконник, приготовившись прыгать. Высота — всего ничего, седьмой этаж, метров сто. «Прыгнуть или полететь?» А куда лететь? И зачем? — Гермиона! — в дверь стучат. — Это Джинни! Спускайся в гостиную, Гарри и Рон зовут тебя!