Судьба

Была ли это злая шутка судьбы или же её подарок, Элиот не знал. Да и вообще, честно говоря, до того как пришёл Винсент, он Элиотом не был. Был обычным грубым мальчуганом лет пятнадцати с торчащими иглами пепельных волос и родинкой под голубым глазом, живущим с родителями в частном домике на окраине города и заглядывающимся на свою новоиспечённую соседку. Та половина местных ребят, что решительно не желала иметь с "этим заносчивым мальчишкой" ничего общего, грубо потешалась, а его приятели шутливо дразнились на манер "тили-тили-тесто", но он всё равно выходил на балкон и украдкой наблюдал, как в саду, за низенькой изгородью, в паре десятков метров, читает книгу, сидя за столом, стройная девушка с чёрными непослушными волосами до плеч и такой же родинкой под голубым глазом. И вовсе не был он в неё влюблён. Просто какая-то неведомая сила каждый раз притягивала его к окну, как только она выходила в сад, а в груди что-то тоскливо и чуть радостно сжималось. Его хобби было нырять с головой в многотомные серии о приключениях и путешествиях, но если в местной маленькой библиотеке ему попадалось под руку что-то с интересным названием, в том числе и философские труды, он так же это проглатывал, а потом лежал, смотрел в потолок и долго обдумывал прочитанное, отвергая или принимая для себя разные гипотезы. Согласился он и с мыслью некоего автора, имя которого давно вылетело из головы, о том, что личность человеческая есть память человеческая, и ежели неким образом начисто стереть все воспоминания взрослого сознательного человека, в сущности превратив его в ребёнка, а затем заново воспитать, то личность "до" и личность "после" есть два разных существа, объединённых лишь одним телом и одним осознанием своего "я". Но когда пришёл Винсент, этот странный человек с лисьей улыбкой, тоже отзывавшейся эхом в его душе, и напомнил лишь несколькими словами о том, кем он был, Элиот не потерял рассудок, не произошло никакого слияния "до" и "после". Личность всегда была одна, и она хранила все воспоминания глубоко в сердце за семью дверьми и десятью замками. И потому когда Винсент сказал, что Лео больше нет, по щеке Элиота покатилась слеза. Само собой вырвалось: "Если бы ты пришёл раньше!..". Но Винсент лишь покачал головой, сохраняя на лице всё ту же улыбку, но уже с оттенком искренней грусти: "Это произошло десять лет назад. Для меня это недавно, но тебе было ещё рано". Элиот поднял голову к небу, глотая слёзы и вытирая уже пролившиеся. Так много лиц и имён всплыло в голове, но память молчала о том, что с ними стало потом и что с ними сейчас. Винсент опередил его вопрос на долю секунды: "Кстати, с твоей очаровательной соседкой я уже поговорил. Характером совсем не изменилась, но теперь, кажется, уже готова простить мне все мои грехи". Элиот вскакивает на ноги, огибает дом и как ни в чём не бывало перемахивает через низенькую изгородь. Навстречу ему бежит тёмная фигурка и так врезается в него, что он еле удерживается на ногах. Ванесса, как бывало в редкие моменты в далёком детстве, крепко прижимает его к себе, только теперь он выше. Её лица не видно, но он и так знает каждую его чёрточку. Элиот обнимает её в ответ и шепчет сквозь сухой смешок: "Рад тебя видеть, сестрёнка". Знакомый голос приглушён свитером на его плече: "И я тебя, брат". Была ли это злая шутка судьбы или же её подарок, Элиот не знал. Но дорогие друг другу в прошлой жизни люди в следующей оказывались рядом.