Мэй

Идти на день открытых дверей в Инаширо Ицки не горел желанием. На фестивалях он всегда чувствовал себя немного неуютно и в средней школе предпочитал отсиживаться где-нибудь подальше от основного веселья, например, играть призрака в комнате страха или ставить свет для музыкальных номеров. Никаких кафе горничных, никаких веселых стартов и уж точно никаких конкурсов возле палаток с едой. Но если пришел посмотреть школу, в которую собираешься поступать, вряд ли получится отсидеться на задворках. Ицки тяжело вздохнул и шагнул в ворота, задержавшись ненадолго прямо под растянутым приветственным баннером. Толпа народа была такая, словно он не на школьный фестиваль попал, а как минимум на концерт известного поп-айдола. Многие ученики Инаширо были наряжены в разные костюмы, сделанные кое-как из простыней и картона. Гости же, облаченные каждый в свою школьную форму или повседневную одежду, выглядели чуть ли не чужими на этом празднике. Ицки поправил воротник рубашки, провел по взъерошенным от ветра волосам и пошел вперед, разглядывая макеты непонятных существ, разноцветные флажки и рекламные брошюры, которые незаметно успели впихнуть ему в руки. Вокруг все гудело и шумело, музыка рвалась из колонок, а девчонки в спортивных костюмах скандировали ободряющие кричалки. Ицки чувствал неловкость, но продолжал продвигаться вперед, улавливая аромат окономияки и удушливый запах клея. Ее Ицки увидел сразу, увидел и замер, кажется, даже по-дурацки приоткрыв рот. Девчонка в розовом платье с рюшами стояла у входа в украшенный класс, скрестив руки на груди и смешно сморщив нос. Выражение ее лица было не самым располагающим, но люди все равно очарованно пялились и соглашались пройти внутрь. Ицки стоял как вкопанный, не в силах пошевелить даже пальцем. Казалось, что он попал в чужое тело и еще не научился им управлять. Девчонка сменилась в лице и улыбнулась очередному прохожему, на щеках выступил задорный румянец, а бантик на поясе смешно дернулся в такт ее движениям. Красивая, словно только что сошедшая с обложки очередного выпуска «Севентин», она притопывала ногой в высоких черных гольфах и рассказывала всем, что интересного их ждет в этом классе. Ицки с удивлением отметил, какой низкий у нее голос, и окончательно пропал, глядя как путается дужка ободка в светлых взъерошенных волосах. Сзади его толкнули, сначала раз, потом второй, потом и вовсе чуть не снесли с ног, пропихивая вперед. Ицки очутился с девчонкой лицом к лицу. Так близко, что можно было рассмотреть мутный узор на радужке и едва заметный шрам под левой бровью. Она скривила губы в улыбке и вздохнула. — Заходите посмотреть наш самодельный планетарий. Солнечная система из газет и сшитая из старых носков комета обязательно поднимут вам настроение. Ицки сглотнул, быстро покивал и, наконец справившись с собственным телом, шагнул внутрь класса. Оглянулся на пороге, краснея от вида выбившегося из-под подола платья пестрого кринолина. Планеты выглядели забавно, настолько правдоподобно, насколько это было возможно, раскрашенные кое-как, некоторые из них уже трещали по швам, а солнце и вовсе разваливалось на две половинки, угрожая этой вселенной концом света. Черные дыры из вымоченных в чернилах тряпок смотрелись довольно жутко. Но Ицки никак не мог насладиться всем этим в полной мере, потому что постоянно отвлекался на девчонку. Та явно была не в восторге от своей обязанности и иногда отвечала довольно резко, но потом быстро исправлялась, натягивая на лицо широкую белозубую улыбку. Она очень напоминала Ицки Маю или Томоми, но была красивее их обоих — так ему казалось. А еще при виде нее в груди Ицки разливалось тепло, совершенно непохожее на то щекочущее чувство восторга, которое он испытывал, изучая видео с любимыми певицами. Ощущение было новое и засасывало его, как черная дыра все объекты поблизости, утягивала в темную бездну, где нет ни света, ни времени. Где всё крутится вокруг угловатых коленок и неровно подшитого подола короткой юбки. К тому времени, как все практически разошлись, а организаторы планетария уже косились на Ицки с подозрением, он изучал хвост кометы, кажется, в десятый раз. Помимо него в классе оставалась еще пара зевак, с хохотом запускающих пластмассовую ракету по импровизированному тоннелю, — и это было единственное, что хоть как-то оправдывало его присутствие. Девчонка зашла внутрь, стянула с волос ободок и залезла на парту, болтая ногами в воздухе. — Что б я еще хоть раз, — процедила она и устало откинула голову назад. — Мэй, иди уже переодевайся, а то я начну думать, что тебе по душе этот наряд. Мэй — вот оказывается, как ее звали — спрыгнула на пол и покрутила бедрами. — Я даже в этом выгляжу получше некоторых. «Лучше всех», — мелькнуло в голове у Ицки, и он тут же одернул себя, отводя взгляд в сторону. Но не успел. Девчонка посмотрела на него вздернув брови, сделала шаг вперед и ухватила за щеки так крепко, что Ицки показалось, у него сейчас челюсть сломается. — А ты чего пялишься? — Не пялюсь я, — нагло соврал Ицки, коверкая слова. Ее пальцы были горячие и сухие, и такие сильные, что Ицки мог бы поспорить — останутся синяки. — Тебе понравился планетарий? — спросила девчонка, чуть ослабляя хватку. И Ицки кивнул в ответ. — Скажи «Да, мне понравилось». — Жа не понавиось, — пробубнил он, замечая, как расплываются губы в улыбке. — А ты забавный. Поступай к нам в Инаширо. И в тот момент Ицки понял, что в другие школы ему путь закрыт. А еще, что эта девчонка при всей своей красоте ведет себя ну просто отвратительно, но, кажется, даже это не смогло его разочаровать. *** Первый день в старшей школе всегда волнителен. Новое здание, новые друзья, учителя, новый бейсбольный клуб. Всё одновременно возбуждало интерес и пугало. Ицки поднимался по пологому склону, ведущему к воротам, а вместе с ним подтягивались другие ученики. Весело болтали или шли, уткнувшись носом в телефоны. Некоторые огибали его, другие толкали локтями. Ицки поправлял сползающую с плеча лямку рюкзака и думал, что старшая — это лучшее время жизни. Время, когда нельзя упустить ни одного шанса. Все эти месяцы Ицки не мог забыть Мэй. Небрежно пошитое платье, смешно сморщенный веснушчатый нос и крепкие сухие пальцы. «Поступай в Инаширо», — сказала она тогда — она всем, наверное, так говорила, это ведь был день открытых дверей, — но Ицки принял все на свой счет и, конечно же, поступил. Долгое время Ицки думал, что он будет со всем этим делать. Времени на план у него было достаточно, но вот он уже входил в ворота школы, а в голове было пусто, как в юпитере из папье-маше. Мэй наверняка была популярна. И вряд ли у первогодки Ицки был хоть малейший шанс завоевать ее внимание. Но сдаваться без боя он тоже не собирался. Правда, сперва нужно было разобраться с бейсбольным клубом. И с учебой. Как бы Ицки не был безнадежно влюблен все это время в девчонку, которую видел раз в своей жизни, он не терял головы. С бейсбольного поля доносились крики и шум шагов. Игроки в белоснежной, как зефир, форме во всю тренировались. Одни махали битами, другие бегали по кругу, о чем-то переговариваясь. Ицки скользнул вдоль сетки, ведя по ней рукой и цепляя пальцами каждое звено. Дыхание сводило от восторга, поле было огромным — не в пример того, на котором они тренировались в средней школе, — у буллпенов стояли навороченные автоматы для подачи мячей, весеннее солнце разливалось по еще чистым поверхностям баз, а на горке разминалась Мэй. Или разминался. Ицки даже потер глаза до боли, боясь, что ему показалось. Но все было именно так. Сердце ухнуло куда-то вниз, а во рту пересохло. Сейчас стало очевидно, что Мэй девчонкой быть не может. Слишком широкие плечи, узкие бедра, полное отсутствие груди. И он стоит на горке и подает чендж-апы прямо в перчатку кетчера. Потрясающие чендж-апы. Ицки присел на корточки и схватился за голову — как он мог не заметить всего этого тогда, пышная юбка и банты совершенно сбили его с толку. Той Мэй, о которой он думал на протяжении последнего времени, не оказалось. Точнее не так, она оказалась парнем, питчером или даже асом команды, в которой Ицки собирался играть. Красивым парнем-асом с дурным характером. Но вот беда, Ицки не смогло разочаровать даже это.