Весна

Улицы Утехи наполнены ароматом цветов и веселым смехом. Пробудившись от зимнего сна, мир радуется. Весна. Рейстлин перевернул страницу книги, изучая новое заклинание. Карамон маялся от скуки рядом с братом. -Рейст, пойдем гулять. Ты все время сидишь за книгами. -У меня нет времени на всякие глупости, - ответил Рейстлин, не поднимая головы. – Но ты, если хочешь, иди. -Нет, я лучше останусь с тобой. -Иди, - повторил Рейстлин, чувствуя, что злится. Даже пытаясь сидеть тихо, Карамон создавал столько шума, что было сложно сосредоточиться на заклинании. Поэтому же, из-за шума, были закрыты и окна. -Ты не обидишься, что я тебя оставил? – спросил Карамон, мучительно разрываясь между желанием пойти к приятелям и не желанием оставлять брата одного. -Нет. Иди. -Я ненадолго. Карамон вышел, захлопнув за собой дверь так, что чернильница на столе, кажется, подскочила. Приветственные радостные возгласы начали стихать, Карамон с приятелями направились прочь от дома. Рейстлин еле заметно, улыбнулся. Теперь ему никто не помешает. День быстро угасал, Рейстлин отвлекся от заклинания, чтобы зажечь свечу. В углах начали сгущаться тени и иногда они казались когтистыми лапами, что тянутся к молодому магу. Была уже ночь, когда дверь тихо открылась и Карамон, как можно тише, вошел в дом. Он старался не разбудить брата, который, как он думал, уже спал, впрочем, наткнувшись на стул и, с грохотом его, опрокинув, Карамон понял, что красться бессмысленно. -И это ты называешь ненадолго? – спросил Рейстлин, зажигая свечу. Он и вправду задремал. – Я уже думал пойти искать тебя в таверне. -Рейст, извини, там было… -Мне это совсем не интересно, – прервал Рейстлин рассказ брата. – я иду спать. Рейстлин направился в комнату, Карамон виновато поплелся следом. Окна были открыты, но вместо свежего воздуха в комнату, кажется, проникали приторная сладость цветов и духота. Карамон быстро заснул, а Рейстлин лежал без сна, смотря в окно на ветви деревьев. Весна, пьянящая, сводящая с ума, приторно-сладкая, безумная. Рейстлин отвлекся от своих мыслей, когда вдруг осознал, что не слышит похрапывания Карамона. Приподнявшись, молодой маг понял, что он не дома. Песок и камни, вот и все, что было видно вокруг. Звук, похожий на рев, раздавался издалека и он все приближался. Рейстлин оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что происходит? Кто издает эти звуки? Затем появились тени, отбрасываемые огромными когтистыми лапами, и вот уже они закрыли небо. Огромнее когти со свистом рассекли воздух. -Рейст! Рейст, проснись! – Карамон настойчиво тряс брата за плечо. Рейстлин, задыхаясь, прижал руку к груди, пытаясь унять быстро бьющееся сердце. -Рейст, тебе опять снились кошмары. Принести воды? -Нет. Сейчас все пройдет. Ты можешь лечь рядом со мной? – тихо спросил Рейстлин. -Конечно, Рейст. Прошло уже немало времени с тех пор, когда браться в последний раз спали в одной кровати. Несмотря на теплоту ночи, Рейстлин дрожал и Карамон неуверенно обнял брата. Он ожидал чего угодно, но не того, что Рейстлин прижмется к нему. -Я не хочу оставаться один, - тихо произнес Рейстлин. -Ты не один, Рейст. Я всегда буду рядом с тобой. Рейстлин кивнул. Он не мог вслух признаться, как беспокоился о Карамоне, когда тот заболел. Не мог признаться, что испугался, не услышав его похрапывания. Пусть Карамон и не понимает, что движет его братом, но, Рейстлин признавал, что кроме брата у него больше никого нет. И, скорее всего, не будет. Кто еще будет так любить его, и заботиться о нем. И, пусть вслух Рейстлин никогда не признается в этом, но он все же любит своего брата. «Поцелуй меня», - мысленно произнес Рейстлин, поднимая взгляд на брата. Карамон некоторое время смотрел на брата, так, словно он услышал мысленную просьбу, а затем, неуверенно коснулся губами его губ. Рейстлин с благодарностью, которую он никогда не решился бы произнести вслух или просто признать, жадно ловил его поцелуи. Возможно, это первый и последний раз, когда кто-то так страстно целует его, с такой нежностью шепчет его имя, обнимает его. Лишь когда Карамон уснул, Рейстлин позволил себе еле слышно прошептать то, что нашептала ему сводящая с ума весенняя ночь. Ведь одно слово «люблю» еще ни к чему не обязывает его.