Merry X-mas, Takanori!

Нишикава Таканори был полностью доволен своей жизнью. Должность заведующего отделением реанимации и интенсивной терапии в университетской больнице приносила ему неплохой доход и уважение. Конечно, честолюбивая натура Таканори не отказалась бы и возглавить эту больницу, но Такигава Ичиро – в просторечии Цайфер – был непоколебим, как скала, и уйти со своей должности мог только на повышение. Или на тот свет. Но в любом случае, мерзавец и карьерист Тетсу не дал бы ему, несравненному Нишикаве, ходу. Поэтому Таканори предпочитал сидеть тихо и не лезть на рожон. Но вот именно сегодня, в рождественский сочельник, ему не сиделось спокойно. Периодически обостряющееся шило в причинном месте то и дело толкало его на подвиги. А может, это было то самое проклятие должности ведущего реаниматолога – поговаривали злые языки, что бывший заведующий отделением, умерший при загадочных обстоятельствах, проклял эту должность. Нишикава сунулся в неврологию, но наткнулся на вечно пасущегося там Ниикуру. Складывалось впечатление, что этот медицинский айсберг вообще отсюда никогда не отдрейфовывает. И нафиг ему тогда трёхкомнатная квартира, если он всё равно живёт здесь? Вещи хранить можно вообще в подсобке, а не занимать казённую жилплощадь. Таканори фыркнул, заработав злобный взгляд Каору, и поспешил смыться от греха подальше. В травматологии скучал Судзуки – видимо, дождаться не мог, когда же закончится рабочий день и можно будет свалить к очередной своей пассии. Сколько их у него, Акира и сам затруднялся ответить. Светлый лик Хаяши нигде не просматривался, но Таканори решил не испытывать судьбу и не сталкиваться с ним – взаимная нелюбовь между ними никогда не угасала. Счастье улыбнулось Нишикаве во все 32 вставных зуба в стоматологии – Камуи Гакт желал развеяться и был совершенно не против сделать это в компании реаниматолога. Таканори приободрился и немедленно изобрёл план встречи Рождества. Обговорив детали, весёлая парочка принялась за его осуществление. Спустя пару часов из кабинета заведующего стоматологией вышли двое… Двое и вышли. Промчавшись по коридору отделения, они пошушукались на лестничной площадке и двинулись в сторону неврологии. На Ниикуру Нишикава давно точил зуб – этот проклятый зомбак постоянно старался унизить и оскорбить ни в чём не повинного заведующего реанимацией, и сейчас Таканори желал отомстить грубому неврологу за все свои моральные страдания. Когда распахнувшаяся дверь кабинета с грохотом ударилась об стену, Ниикура Каору поднял голову от бумаг и с интересом уставился на стоящих в дверях ряженых. - Смертный, - пафосно обратился к нему первый ряженый – гном в клетчатой юбочке, с тщательно уложенными вокруг миловидного лица светлыми локонами и пушистыми неко-ушками, - а знаешь ли ты, кто я? - Знаю, - коротко кивнул Ниикура, пряча гаденькую улыбочку под мушкетёрскими усами. – Ты из дикого леса, дикая тварь. Второй ряженый – высокий, в леопардовом пончо и с такими же, как у гнома, неко-ушками – нервно гоготнул, обнажая белоснежные зубы. Гном ткнул его локтём в бок и, надувшись, сообщил: - Я – Великий Рождественский Анти-эльф Нишикака, а это, - он снова пихнул давящегося смехом спутника в бок, - мой Рождественский Анти-олень Кактус! И если ты не хочешь, чтобы мы являлись тебе в страшных снах весь следующий год, ты должен исполнить любое наше желание. - Например, травматологический вояж с целью получения жарких и таких долгожданных прикосновений Йошики? – невинно уточнил Ниикура, не без удовольствия отмечая, как исказилось лицо Анти-эльфа. Каору поднялся с кресла, подошёл к Нишикаве и, наклонившись к его уху, томно продолжил: - А ещё есть возможность встретить Рождество с Широямой… Мммммм, тебе понравится, обещаю… Он так любит животных… И внутренний мир человека… Хочешь поговорить об этом? - А других предложений у тебя нет, смертный? – Таканори изо всех сил старался держаться и не выпадать из образа. - Есть! – непонятно чему обрадовался Ниикура. Нишикава насторожился. – Ты же искусством увлекаешься, кажется? - Да, - важно ответил Таканори. – Музыка, литература, живопись, скульптура… - А ты знаешь, где у статуи Давида композиционный центр? Вот туда и иди, - Каору удовлетворённо выпрямился, не сводя глаз с замершего от неожиданности коллеги. - Да пошёл ты к чёрту, Ниикура! – заорал покрасневший от злости Нишикава и пулей вылетел из кабинета. Гакт длинно и тоскливо вздохнул, глядя на довольно ухмыляющегося заведующего неврологией: - Эх, Ниикура, умеешь же ты всю затею обговнять… Каору пожал плечами – мол, это не я такой, это жизнь такая. Гакт снова вздохнул и, стуча каблуками ботинок, как копытами, помчался догонять приятеля. Догнать Нишикаву удалось только внизу, возле служебного входа. Анти-эльф нервно чиркал зажигалкой, пытаясь прикурить. Камуи смотрел на судорожные попытки Нишикавы успокоиться после визита к Ниикуре и обдумывал новый план встречи Рождества. Единственным выходом из сложившейся ситуации ему казалось напиться до поросячьего визга. Да и Таканори никогда не отказывался от халявной выпивки. Гакт вытащил из кармана брюк бумажник, пересчитал наличные, подумал, просчитал в уме, сколько выпивки хранится у него в кабинете и обратился к обиженному коллеге: - Послушай, Таканори, а почему бы нам с тобой не выпить немного, а? Я угощаю. - Вот ты всегда меня понимаешь, дружище, - прочувственно воскликнул Нишикава и выбросил окурок в урну. – Когда выдвигаемся? - Да хоть сейчас, - благодушно отозвался Гакт. – Ты не имеешь ничего против алко-пати у меня в кабинете? - Всеми конечностями «за»! – бодро заявил Нишикава. – Так мы идём? Гакт кивнул и услужливо открыл дверь, пропуская Таканори вперёд. Тот кокетливо хихикнул и двинулся к лифту, предвкушая приятный вечер, который этот подлючий зомбак Ниикура ни за что не сможет ему испортить. Когда Гакт почувствовал, что алкоголь в него больше не лезет ни под каким предлогом, он, пошатываясь, принялся заметать следы преступления. Нишикава, абсолютно расслабленный, полулежал в кресле и расфокусированным взглядом наблюдал за перемещениями товарища. Ему было хорошо и идти домой совершенно не хотелось, хотя он знал, что Уи его ждёт. Выгулять её он не в состоянии, а слушать унылый скулёж было выше его сил. Погрузившись в размышления, Нишикава не сразу понял, что Гакт, уже надевший пальто, тянет его к выходу из кабинета. Переодеваться Таканори категорически отказался – кому какое дело, как он выглядит? Он покорно поднялся с кресла и поковылял за Гактом, то и дело спотыкаясь и обтирая спиной стены. Садиться за руль в таком состоянии Гакт не рискнул – жить хотелось сильнее, а такси, как назло, не было ни одного. Выругавшись вполголоса, он поволок совершенно разомлевшего Нишикаву в сторону ближайшего супермаркета, надеясь хотя бы там поймать такси или, на худой конец, попутку. Реаниматолог с трудом переставлял ноги, что-то пьяно бормотал и чрезвычайно усложнял путь. В конце концов, Гакту надоел этот балласт, и он уже подумывал о том, чтобы бросить его где-нибудь, но чёртова клятва Гиппократа не давала ему совершить такой бесчеловечный поступок. Поэтому он мужественно терпел и продолжал волочить Нишикаву вперёд, не забывая оглядываться в надежде поймать такси. Удача улыбнулась ему, когда они остановились возле какого-то магазинчика, увешанного сверкающими гирляндами – одного из многих на этой улице. Едва завидев жёлтую машину, Гакт отпустил немедленно потерявшего равновесие Нишикаву и рванул к дороге, размахивая руками. Таксист, вероятно, уже собирался домой, поэтому категорически отказался ехать по двум адресам, а везти Таканори к себе и объясняться с невестой Гакту совершенно не хотелось. Попытки совести воззвать к разуму были пресечены недовольным таксистом, и Камуи, бросив последний взгляд в сторону привалившегося к дверям магазинчика коллеги, сел в такси и захлопнул дверцу. Машина рванула с места и затерялась среди множества других в потоке. Нишикава долго не мог понять, почему дома так холодно, но потом решил просто не заморачиваться над этим и поспать. Одеяло так и не нашлось, и он свернулся клубочком, подложил руку под голову и задремал. Во сне кто-то причитал над ним, тормошил, что-то спрашивал, но он только отмахивался и просил оставить его в покое. Потом его куда-то тащили, пытались раздеть, кажется, но он отбивался и бормотал что-то про извращенцев. Наконец, его оставили в покое, а ещё стало настолько тепло и мягко, что Нишикава заулыбался во сне и порадовался так кстати наступившему лету. Проснулся Таканори в совершенно незнакомом месте. Это явно была чья-то спальня, потому что сам он лежал на кровати, укрытый одеялом, но всё в том же дурацком наряде. Даже неко-ушки были на месте и практически не помялись. Правда, жутко раскалывалась голова и подташнивало, но этого и следовало ожидать. И сильно хотелось пить, но горло словно превратилось в пустыню и болело как-то совсем уж нехорошо. Нишикава хотел встать, но рядом раздалось угрожающее рычание, и он замер, боясь пошевелиться. - Корон-чан, фу! – дверь в комнату открылась, и на пороге возник невысокий парень. Лица его видно не было, потому что он стоял спиной к свету, и Нишикава встревожился. - Кто ты? – хрипло выдавил он и закашлялся. - Я – Мацумото… - НЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – заорал Нишикава и снова зашёлся сухим, лающим кашлем. – Не подходи ко мне!!! Я никуда с тобой не пойду!!! - Но… - Я не виноват в твоей смерти! Тебя привезли слишком поздно, я сделал всё, что было в моих силах! Иди к своим друзьям, которые довели тебя до самоубийства, а от меня отстань!!! – Нишикава отполз в самое изголовье кровати и выставил перед собой подушку, защищаясь. - Эй, Вы меня с кем-то путаете… - ошарашено заговорил парень, но Нишикава прервал его: - Не подходи!!! А лучше – изыди!!! Да, я рвался на твоё место, но я не желал тебе смерти! И не надо меня преследовать! – он принялся раскачиваться на кровати и бормотать едва слышно: - Я знал, что ты не успокоишься и после смерти… Юрэй, да?.. Я молиться буду… Изыди-изыди-изыди… Парень ещё немного постоял на пороге, а потом подозвал собаку и вышел, прикрыв за собой дверь. Нишикава со стоном откинулся на подушки. Вот ведь угораздило же его так вляпаться… Чёрт, что же они пили, что его так неслабо глючит-то, а? Но хуже всего то, что он понятия не имеет, где находится и как будет отсюда выбираться. Если выберется, конечно. От этой мысли Нишикава похолодел и стиснул голову руками. Но вскоре на него напала такая дремота, что он, не в силах сопротивляться, закрыл глаза и провалился в сон. Очнулся он от громкого и до боли знакомого голоса за дверью. С трудом разлепив глаза, Нишикава огляделся. Комната была всё та же, ничего не изменилось. - Эй… - как-то слабо получилось, но его услышали, потому что дверь распахнулась, зажёгся неяркий свет, и Нишикава увидел Акиру Судзуки. Из-за его плеча выглядывал незнакомый парень и с опаской смотрел на гостя. – Акира? - Ты чего тут устроил? – хохотнул Судзуки. – Напугал моего друга, истерику закатил, мне свидание обломал. Ты чего? Перебрал, что ли? Погоди-ка, а что это у тебя? Бля, Нишикава, ты меня убиваешь… Кем ты был сегодня, а? - Анти-эльфом, - буркнул Таканори и закашлялся. – А Гакт, сука такая, Анти-оленем. - Так это он тебя напоил, а потом бросил у дверей зоомагазина? – Акира уже откровенно ржал. – Ну, шутничок… Ниикуре рассказать – умрёт со смеху. - Не надо Ниикуре! – реаниматолог даже подскочил на кровати, но тут же рухнул обратно, застонав от пронзившей голову боли. - Да ты простыл, никак? – Судзуки резво подскочил к Нишикаве и коснулся ладонью его лба. – Таканори, где у тебя аптечка? - Я же не дома, что ты спрашиваешь? – огрызнулся Нишикава. Акира недоумённо посмотрел на него, а потом вдруг покатился со смеху. - Точно, ты же тоже Таканори… Така, знакомься, это мой коллега, заведующий реанимацией, Нишикава Таканори. Таканори, знакомься, это мой друг, Мацумото Таканори… Тьфу, бля, запутаться можно! Так где аптечка? - На кухне, - ответил Мацумото, продолжая с любопытством рассматривать своего гостя. Нишикава чувствовал себя ужасно неловко – парень этот, Мацумото, оказался очень даже ничего, а он так бездарно испортил всё. Стоило извиниться перед ним, и реаниматолог прохрипел: - Ма… - выговорить эту фамилию не получалось, воспоминания не давали. – Таканори-сан, простите меня, пожалуйста. И за то, что по имени обращаюсь, тоже. Я не знал… - Ничего-ничего, - Мацумото очаровательно покраснел, и Нишикава мысленно убился головой об стену. С этим парнем ему явно уже ничего не светило. Такое с ним случалось впервые, и он бы и дальше продолжил сеанс самобичевания, но тут вернулся Судзуки, и Мацумото засуетился, помогая ему. Нишикава горестно вздохнул и покорился воле коллеги. В третий раз он проснулся, когда за окнами уже рассвело. Сквозь сон ему показалось, что на груди у него топчется слон и вот-вот раздавит. Открыв глаза, Нишикава столкнулся взглядом с парой внимательных чёрных глаз и вздрогнул. - Ррррррр… - неуверенно сообщил обладатель этих самых глаз и моргнул. Нишикава улыбнулся. - Корон-чан, да? – он осторожно погладил лежавшую на груди собаку. Корон не возражал совершенно, даже наоборот – подставлял спинку и ластился. - Нишикава-сенсей, Вы уже проснулись? – тихий голос заставил реаниматолога поднять голову. Мацумото стоял в дверях и робко улыбался. – Вам принести чаю? А что вы хотите на завтрак? - Да не надо, я сам… Я и так вас уже побеспокоил… - виновато забормотал Нишикава и вдруг хлопнул себя по лбу. – Чёрт, Уи… Я ж забыл совсем… Он торопливо поднялся и огляделся в поисках одежды. И только потом до него дошло, в каком виде он попал сюда. Мацумото, видимо, понял всё без слов, потому что подошёл к шкафу и достал оттуда несколько вещей. - Возьмите, Нишикава-сенсей. Только… Вам нельзя сейчас на улицу, вы же болеете… - У меня собака дома, ждёт, а я… Мацумото печально смотрел за сборами своего гостя и кусал губы. Этот мужчина ему понравился, и он надеялся на продолжение их знакомства. В конце концов, Акира прав – сколько можно сидеть затворником и никого к себе не подпускать? Но и проявить инициативу он тоже не мог – это было не в его правилах. Зачем навязываться этому человеку? Он вызвал такси, усадил туда Нишикаву и долго стоял у подъезда, глядя, как жёлтый Ниссан увозит его несостоявшееся счастье. Это Рождество стало для него куда более горьким, чем целая вереница привычно одиноких праздников до этого.

* * * * *

В новогодний вечер Мацумото Таканори возвращался домой с работы. Он шёл, глядя под ноги, чтобы не видеть счастливых людей вокруг – тех, кого любят, ждут и с кем встречают этот праздник. Он был слишком одинок. И целую неделю из головы не шёл Нишикава Таканори – человек, который так ярко ворвался в его привычный мир и почти сразу исчез, оставив после себя пустоту. Мацумото сильнее закутался в шарф и ускорил шаг. Сегодня он не будет думать о грустном. Но только сегодня. Он быстрым шагом пересёк двор, вошёл в подъезд и нажал кнопку вызова лифта. - Подождите! – раздалось сзади. Мацумото вошёл в лифт и придержал створки, пока окликнувший его человек не присоединился к нему. - Вам на какой этаж? – парень поднял голову и обомлел. Перед ним стоял Нишикава с пакетом в руках. - Таканори?! – в один голос. - Я решил заехать и лично отдать Вам вещи, - заговорил Нишикава, улыбаясь. Мацумото поймал себя на мысли, что откровенно засматривается на него. Улыбка у него такая открытая, яркая, заразительная… - И хотел пригласить Вас… - Что? – переспросил Мацумото, глупо хлопая ресницами. Наверное, показалось. - Пригласить Вас… хотел… - Нишикава замялся. – Сегодня праздник, а Вы один… И я один… И ещё я так и не поблагодарил Вас за гостеприимство и помощь… - Я согласен! – выпалил Мацумото и покраснел. Нишикава сразу осмелел и привлёк засмущавшегося парня к себе. - Уверен, малыш? – ох, какой у него голос… И что там Акира про него рассказывал? Любвеобильный, да? Ничего-ничего, уж Мацумото знает, как следует приручать таких вот… хищников. Нишикава ещё даже не подозревал, как он попал.