CinderEvil

Бэкхён промолчал, за что я ему бесконечно благодарна. Не хотела, чтобы меня жалели и, тем более, начали советовать, как лучше поступить. Прошло столько времени, и вряд ли я способна изменить чье-то к себе отношение. Они испорчены навсегда. Скорее всего, все будет так: я помогу Меран сшить свадебное платье невесте Сехуна, и мы разойдемся, помахав друг другу рукой. Хотя даже эта формальность исключена, так как он предпочел никогда меня больше не видеть. И сейчас готов игнорировать. Но я рада, что между нами невозможно проявление любых признаков знакомства: ни кивков приветствия, ни улыбки, что уж говорить о словах. Вообще, с самого детства мне не удавалось найти общий язык с другими детьми. Наверно, потому, что меня боялись, ведь однажды я вывалила ведро с песком прямо в лицо мальчику, отказавшемуся поделиться лопаткой. Ох, как тогда кричала его мать! Отлично помнила ее выражение лица и то, как мачеха уводила меня с детской площадки, а я все продолжала брыкаться в сторону обидчика и жадины, рыдающего и пускающего слюни на блузку матери. Дома меня тогда ждал серьезный разговор. Когда отец пришел с работы, мачеха уговорила его посадить меня на двухдневный домашний арест, как раз на все выходные. Мне казалось, женщина недолюбливала меня, особенно пока не узнала, что сама беременна. Потом пыталась наладить контакт со всеми, раз ее так плющило от счастья. Район наш был небольшим, и слух обо мне разлетелся. Как в «Наруто» детям запрещали общаться с «девятихвостым лисом», так и на меня показывали пальцем. А ведь взрослые люди. С Бэкхёном было иначе. Когда мы с ним стажировались, любая, даже мелкая, ошибка могла стоить очень много. Я тогда опоздала первый раз, и Бён прикрыл меня еще до того, как другие открыли рот, чтобы сдать меня. Уйди один — остальным дали бы шанс подольше задержаться и проявить себя в дизайнерском деле. Но Бэк не открыл мне причину, и сейчас я не догадывалась, почему он так поступил, ведь каждый «потенциальный» помощник Меран буквально шел по головам, считаясь только со своими интересами. Их девиз: «Обмани, подставь, но останься!» Выдохнув, я посмотрела на зеленый сигнал светофора и нажала на педаль газа еще до того, как мне начали сигналить сзади. «Дьяволенок» в юбке клёш ждала меня у подъезда дома. Девочка мигом запрыгнула ко мне в машину, радостно улыбнувшись и дав мне пять. Не смотря на ее капризность, она стала вторым человеком, с кем я подружилась (если можно так сказать о десятилетней девочке). Она напоминала меня в детстве, правда, без закидонов про неправильные отношения. — Тронули, онни! — указала вперед она. — Сначала пристегнись, — выгнула бровь я и приготовилась слушать претензии. — Ну вот опять! Будто ты плохо водишь, и мы во что-нибудь впишемся! — Вписаться могут в нас. — Надо верить в себя, — сжала кулачки по типу «файтин» и попыталась найти в моем выражении лица хоть каплю сомнений в собственных убеждениях. — Ладно, я поняла, — кивнула, щелкнув замком. — Будешь себя хорошо вести… — начала я. — Ты мне купишь мороженого? — Нет, — скривилась я, выехав с парковки. — Забыла, что у тебя горло болело вчера? — Так это вчера. Сегодня уже лучше! — Да-да. Слышу, как хрипишь. Сложив руки на груди, Мени надула щеки и пробурчала, как сильно меня «любит». Честно сказать, девчонка часто выводила меня из себя своими выходками и фразочками, которые били по больному (например, об одиночестве). А иногда я даже была рада ее присутствию, потому что… потому что она — это я. В какой-то степени. Я остановила машину у ворот больницы. Мени не нуждалась в приглашении, чтобы выйти, — она же обижена! Она громко хлопнула дверью, и я аж вздрогнула от неожиданности. А к подобной наглости я привыкла. Хотя девчонка никогда не перегибала палку настолько, что я рассказывала Меран о проделках дочери. — Нет, со мной она прекрасно себя ведет, — улыбалась я, подозрительно повышая звонкость голоса. Начальница уже смирилась и спрашивала по привычке, так как отлично знала характер этой девчонки, которая… снова убежала вперед, даже не подождав! Снова поставила себе зарубочку подумать о поводке или цепи для той, что не упускала случая пошевелить моими нервами, будто ниточками марионетки. Тяжело вздохнув, нажала на кнопочку блокировки машины. Мени уже забежала в здание, сверкнув мне пятками. Дальше регистратуры ее не пропустили, и я очень благодарна проходящему мимо врачу. — Пошли, обиженная и оскорбленная! Нам в триста десятый кабинет. — Эбби, а если врач — мужчина? — очень тихим шепотом произнесла девочка, дернув меня за юбку. Я даже не с сразу поняла вопроса — настолько было непонятно. — Что? — переспросила, но, как это всегда бывает, тут же в голове что-то щелкнуло. — А, поняла. Не бойся, я думаю, тебя будет осматривать женщина. — А правда, что среди гинекологов одни мужчины? На этом вопросе я поперхнулась. Нет, этими вопросами, порожденными подрастающим организмом, Мени точно не в меня! Я была милой, но вредной, дралась с мальчиками за игрушки, причем в основном за те, что принадлежали мне! А тот случай с ведерком песка, встретившимся с лицом мальчика, — единичный случай. Однако не грузила мачеху подробностями появления детей на свет, потому что видела и живот, и то, как «старается» отец в спальне… Зачем я это вспомнила? Меня передернуло, и я вернулась мыслями в коридор больницы, пытаясь быстро вспомнить заданный вопрос. — Не все, — криво улыбнулась. Не моя это роль — разговаривать с десятилетней девочкой на тему «откуда берутся дети». — А у моей одноклассницы папа работает в этой больнице гинекологом, смотрит на женские… — Мени! -… и получает за это зарплату. Я вообще не в курсе, откуда она знает подобные подробности, но, слава Богу, я не расслышала слово сразу после «женские». Из уст малолетнего подростка звучало бы ужасно! Пора поведать Меран, о чем начала думать ее дочь, чтобы женщина приняла меры. — О, мы пришли! — радостно воскликнула я, увидев табличку с номером «310». Никогда бы не подумала, что эти три цифры спасут меня от вышеупомянутого разговора. Кстати, я также поставила себе галочку не приходить в эту больницу в женскую консультацию. — Можно? — спросила, приоткрыв дверь и держа девочку за руку. — Подождите в коридоре секунду, — палец медсестры показал на выход. «Прекрасно!» — подумала я, «предвкушая» продолжение болтовни про врачей мужского пола. Но нет, Мени меня удивила: — А тогда женщины идут в урологи? — Мени, откуда… — Ну, логично же! — а через небольшую паузу добавила: — Я просто представить боюсь, что мужчина будет трогать… — Давай-ка мы остановимся на этом, — приказным тоном перебила я. — Не нужно ничего представлять. Пока что. Хотя я сама подумала об этом немного в другом направлении. — Эбби, а ты… — Хватит вопросов. Как только я встала со скамейки, чтобы поторопить медсестру, дверь открылась, откуда вышла молодая девушка и пригласила войти. Мысленно поблагодарив всевозможные силы, схватила карточку и сумку и последовала за Мени, которая засеменила внутрь. — Вы же Эбби? — неожиданно спросила врач, сняв повязку с лица. — Да, — мило улыбнулась, поняв, как тесен мир. Это ведь Янхи (Лу Янхи, как написано на бейджике). Она приходила с Сехуном в наш салон и произвела на меня исключительно положительно впечатление. В конце концов, парню всегда нравились правильные и добрые девушки. По крайней мере, в школе он встречался именно с такой. Эх, сама не знаю, зачем оболгала ее. Не помню даже, как сварганила «доказательства» и подсунула их в шкафчик девушки О. Рассудок словно затуманило, пеленой застилая глаза и мысли о собственной неадекватности. Тогда мне казалось правильным бороться за счастье — цель ведь оправдывает средства. Так вот — не всегда! Но сейчас не об этом. Янхи подозрительно улыбнулась, смотря на меня и Мени. Наверно, в голове просчитывала, не моя ли это дочь. Чисто теоретически, если представить, что да, так и есть, получается, что я родила в шестнадцать. Но нет, я точно помню, что в этом возрасте не занималась сексом, а следовательно, не беременела. Мени кашлянула, обращая на себя внимание. — Давайте побыстрее, а то мне на работу надо, — сказала я и села на «место в зрительном зале». — Да, — согласилась медсестра и принялась расспрашивать девочку про симптомы, про домашнее лечение, если таковое имелось, и так далее по списку. Я внимательно слушала, ведь мне потом отчитываться Меран, которой очень сложно было бы слушать быструю речь дочери. Она ведь может что-то не рассказать, о чем-то соврать, а мне женщина в этом вопросе доверяла. Минут десять прошло, когда Янхи встала, протянув мне рецепт лекарств и рекомендаций. — Спасибо, — поблагодарила. — Если будут осложнения, сразу приходите. — Непременно. — Ну нет, — застонала Мени, — снова сюда тащиться? — но мой серьезный взгляд заставил девчонку замолчать. Не хватало мне еще при постороннем выслушивать ее капризы. Надев маску доброй тети, я поманила девочку к себе и, взяв ту за руку, поклонилась Янхи. — Всего хорошего, — ответила она и закусила губу. Я знала, что она хотела что-то сказать, но сдерживалась, чему я обрадовалась. Во-первых, потому, что мне надо на работу, а во-вторых — не считала нужным заводить дружбу с невестой Сехуна. Зачем мне лишний стресс? Пока девушка не передумала, я вместе с капризной Мени покинула кабинет. Та дергала рукой, пытаясь выхватить ее из моей, и, в результате, я сдалась, отпустив. Все-таки это не моя дочь, хоть я и считала ее почти родной. Что-то вроде младшей сестры, за которой нужен глаз да глаз, чтобы она не совершила несусветную глупость. В машину сели молча. Девочка без напоминаний пристегнула ремень и отвернулась к окну. Меня расстраивало, что она обиделась, поэтому я заговорила: — Долго будешь дуться? Сама ж понимаешь — я не просто так тебя перебила. — Я не дуюсь. — А твои сложенные у груди руки говорят об обратном. — Онни… — начала Мени и осеклась. Я с минуту подождала, пока девочка соберется с мыслями и продолжит, но она лишь вздохнула и принялась копаться в ногтях. — Что? — Ничего. Если ребенок хочет что-то скрыть, надо позволить ему. Не стоит часто лезть в дела других только потому, что узнать секрет безумно интересно. Он все равно расскажет, когда придет время. Именно поэтому я не стала докапываться, иначе могло выйти, как с гинекологами и урологами, которых мы малость пообсуждали ранее. Мы уже подъехали к дому Мени, как она, зажмурившись, будто перед опасностью, выпалила: — Онни, сходи, пожалуйста, в школу вместо моей мамы. — Что случилось? — спокойно спросила я, повернувшись к девочке. — И маме не говори, — добавила, но это меня не устроило. Казалось, она просто не услышала моего вопроса, поэтому я повторила. — Что случилось? — Я сматерилась при учительнице, — снова на одном дыхании проговорила Мени, боясь посмотреть мне в лицо. — Это вышло случайно, я просто… один старшеклассник толкнул меня в плечо и даже не извинился! Я ведь не виновата, что его отшила девчонка, из-за чего он срывался на каждого, кто проходил мимо, — снова пауза. — В общем, надо сходить и уладить, но так, чтобы мама не узнала. — Когда? — вздохнула я. — Чем быстрее — тем лучше. Не хочу, чтобы учительница дозвонилась до мамы. Хорошо, что она не берет незнакомые номера, так бы меня уже наказали. — Хорошо, я постараюсь найти время, — улыбнулась. — Правда? Ты можешь сказать, что ты моя родственница какая-нибудь. Тётя! — Тетя, — повторила. — А что, звучит неплохо! — Онни, я люблю тебя! — вмиг обрадовалась Мени, словно не грустила до этого. Она обняла меня с такой силой, что почти душила, но я была даже рада. Своих детей я пока не планировала, а так хоть фиктивная племянница появилась. Я отдала Мени рецепт от врача, взяв с девочки обещание, что она не утаит от Меран список лекарств. Она, находясь на седьмом небе от счастья, согласно закивала и выскочила из машины. У подъезда развернулась и еще раз помахала мне на прощание. Пару раз нажав на сигналку на руле, я также попрощалась с девочкой. Время приближалось к четырем дня, и если я в ближайшее время не появлюсь в салоне, Меран меня из-под земли достанет. Поэтому я не поскупилась нарушить пару правил дорожного движения, дабы вовремя прибыть на работу. До того, как начальница возьмет в руки мобильный и будет набирать номер на быстром наборе, параллельно спрашивая Бэкхёна о том, где я так долго могу пропадать. Не хотелось подставлять друга, особенно когда он столько сделал для меня. Ведь на носу долгожданный показ, посему нельзя допустить малейшей ошибки.