Чувства Пигмалиона

       Я протянула руку к самой верхней полке моего шкафчика, забирая оттуда книги, и положила их в портфель. Моя домашняя работа была закончена буквально пять минут назад, поэтому я смело могу погулять по городу, конечно же сообщив маме об этом. Сколько себя помню, всегда делала задания в школе из-за младшего брата, вечно шумящего тринадцатилетнего мальчишки.        Смотрю на наручные часы и понимаю, что уже половина седьмого, а за окном образовался закат, закрытый красными и розовыми от лучей облаками. Все мои одноклассники уже давно ушли домой, подруги пообещали позвонить через два часа, чтобы вместе пройтись погулять. Так как они не сообщили о себе спустя время, я решила сделать это сама. Пальцы нащупали в портфеле телефон, но, как оказалось, он был полностью разряжен.        Я вздохнула и неторопливо закрыла дверцу шкафчика. Выхожу из кабинета, защёлкивая на замок деревянную дверь. Над верхом висела табличка «3-A», что означало мою принадлежность к самому старшему и образованному по отметкам классу. Не то чтобы я гордилась, но частенько упоминала при разговоре об этом. Мои подруги были из «B» класса, поэтому мы редко виделись, но оставались верными друг другу.        Что касается отношений с «F», то здесь может подойти только одно слово — ненависть. Почему-то так вышло с 2000-х, что эти два класса постоянно в ссорах и никогда в жизни не пересекаются, разве что на уроках по живописи, хотя в правилах строго указано на «нельзя». Только одному директору известно о том, почему наши классы объединяют на этом уроке…        Я спустилась вниз и подошла к двери, ведущей на улицу, но поняла, что начался дождь. Выйдя на свежий воздух, я почувствовала запах мокрого асфальта и травы, сопровождающихся звуком бьющихся капель о крышу здания. Недалеко от школы была дорога, откуда постоянно слышался гул машин, но сейчас не было ни одной. Я понятия не имела, как добегу домой в ливень, оставалось лишь ждать.        Спустя несколько минут послышался скрип открывающейся двери. Мне показалось, что из школы вышел припозднившейся учитель или же охранник решил проветриться. Тем не менее, я даже не обернулась. Человек не двигался и остался стоять на месте, ожидая прекращения дождя, так же как и я.        — Не надоело допоздна сидеть в школе? — это был юношеский голос, который был мне знаком. Этого парня прославила его ослепительная красота и безупречный голос. Он не был настолько популярен, что любая девушка бросалась к нему в ноги, лишь бы посмотрел на неё, он просто был красив.        Лу Хань не отличался умом и учился в классе «F», что и делало его не таким уж и знаменитым. В нашей школе большей славой пользовался прелестный отличник Сехун, его лучший друг. Они были всегда вместе, отчего фанатки уже успели сделать их парой в своих кругах. Хватало и тех, кто старался их ненавидеть, как подобает истинным «главным героиням», втайне полюбив их каждой клеточкой своего тела.        Ни для кого не секрет, что я нравилась Ханю, может, просто симпатизировала. Каждую субботу я получала от него по шоколадке, пористой и горькой, а на праздники на моём столе всегда лежал подписанный букет ромашек. Я не выглядела как девушка, которая его послала или любила, просто принимала его подарки. Одноклассники перестали шутить про разные классы ещё полгода назад, поэтому Хань спокойно продолжал навещать наш кабинет без боязни быть проклятым.        Если и говорить о том, кем являлся Хань по жизни, то он скульптор. На уроках живописи он показывал себя как настоящий мастер своего дела, пытаясь выбить из камня или дерева какую-нибудь безделушку. Стоит ли говорить, что Хань в любимчиках у директора? Каждая городская выставка не обходится без скульптур молодого парня. Всю свою жизнь он отдал этому искусству, хотелось бы и мне также влюбиться в какое-нибудь занятие, но всё, что я делала, это училась и занималась воспитанием брата.        Я оборачиваюсь и вижу перед собой Ханя. Он высокий, и, хоть я и не была низкого роста, оказалась ему по плечи. Вижу его тёплую улыбку и озабоченный чем-то взгляд. Иногда он выглядел подавленным, но сегодня даже слишком.        — Нет, раз от этого зависит моё будущее, — я пожимаю плечами и усмехаюсь, и Хань подходит ближе. — Почему ты задержался?        — Кое-что случилось, — Хань бережливо дотрагивается до моего плеча. У него безумно холодные руки, будто его окунули в озеро посреди зимы. — Я всю прошлую ночь пытался сделать твой портрет из камня. Мне нужна твоя помощь. Сможешь стать моей… моделью?        Я отступаю слегка назад, не в силах что-либо ответить. Я прекрасно знала о его чувствах, но делать мою скульптуру? Насколько я помню, такие вещи творят безумцы, которые влюбляются по уши в свою избранницу. Я особо не была против, но это слегка смущало. Я поклонилась ему и только пыталась отказать, как услышала звуки усилившегося ливня о крышу.        — Это ведь не займёт много времени? — я легко улыбаюсь и смотрю на Ханя, который указал на дверь. Придётся побыть с ним наедине некоторое время, пока не прекратится дождь. — Но только один час!       … Я осматриваю знакомую комнату в вечернем свете. Кабинет живописи будто только слез с какой-то картины, и мне это очень нравилось. Здесь царили все оттенки алого и голубого, исходившие от заката и оседающие на белоснежных шторах. Хань стоял около окна и выглядел привлекательно. Его чёрные волосы отдавали красным, а силуэт будто светился, словно призрак.        — Присядь ну стул напротив, постарайся делать одно и тоже выражение лица час, — Хань указывает мне на место, где я должна быть, и сам становится около камня. — Я постараюсь доделать его как можно быстрее.        Я сажусь на своё место и наблюдаю за работой парня. Пытаюсь думать о том, каково это: создавать скульптуры, выработать определённую схему и творить под неё. Я не понимала таких людей, лишь старалась подражать им, но ничего не выходило. На лице Ханя виделось полное погружение в скульптуру. Я начала восхищаться им в этот самый момент, гордилась, что такой парень обращает на меня внимание.        Всё своё детство я тратила на книжки и учёбу. Мама всегда говорила мне о том, чтобы я занималась собой, самосовершенствовалась за счёт школы, а не за счёт своих личных качеств. Первое время мне было безумно обидно, но потом я привыкла, посчитав, что это правильный выход. Сейчас я нахожусь на четвёртом месте школьного рейтинга, что очень неплохо, но мать не признаёт этого.        Мои подруги часто вытаскивают меня погулять, что мне не запрещают. Они — мой настоящий кислород, который нужен мне как ни что иное. Если бы не мои подруги, я бы спрыгнула с крыши или с моста под гнётом общества, но бросить тех, кто защищает меня в любую минуту, я не могла. У меня никогда не было парня, я никогда не целовалась, но мне это не нужно, пока мои друзья со мной рядом.        На самом деле, мне хотелось бы ходить на свидания вместе с Сехуном, ведь я была втайне в него влюблена. Хань наверняка знал об этом, но не подавал виду. Я была бы не прочь прогуляться и с ним, но родители не одобрят отношений в любом случае до окончания учебного года. Что мне остаётся? Получать подарки от Ханя и радоваться такой скучной жизни, что я, собственно, и делала всё время.        По классу раздавался звук бьющегося метала о камень. Спустя сорок минут, этот скрежет стал меня раздражать, но я не стала ничего говорить об этом Ханю. Изредка он брался за свою шею, я посчитала это привычкой за работой. Он постоянно смотрел на меня: лоб, глаза, нос, губы, шея — всё было до мельчайших деталей осмотрено парнем, что чуточку меня смущало. Иногда, когда его взгляд оказывался на одной из частей лица, я чувствовала прикосновения, будто он сам подходит и трогает меня за губы, а потом проводит по носу.        По телу пробежались мурашки от таких мыслей, и я лишь дёрнулась. Сказывалось неимении отношений, и разыгрывалось воображение.        — Спасибо, что согласилась на это, — наконец заговорил Хань по истечении часу. Работа была закончена, и он положил свои руки на талию. — Я хочу подарить её тебе.        Я не хотела скрывать своих эмоций, ведь скульптур мне никто никогда не делал. Я радостно подбежала к парню и стала осматривать его творение. Было до жути красиво и правдоподобно. Моё лицо выглядело уставшим на скульптуре, оно и понятно. Я приподнимаю голову и усмехаюсь.        — И тебе спасибо, — слегка кланяюсь Ханю, дотрагиваясь одной рукой до светлого камня с моим лицом на нём. Я почувствовала руку парня на своём лице, отчего снова пробежались мурашки. Он что-то шептал, но я не разбирала его слов, только частое «мягкое» и слышала. Я посчитала это нормальным, ведь он целый час трогал руками твёрдый камень.        Не успела я ничего ответить, как его губы прикоснулись с моими. Я поняла сразу же, что мы не просто столкнулись — мы целовались. Я чувствовала его напор и прикосновение наших языков. Хань сразу же понял, что я не умею целоваться, так что взял всё в свои руки. Спустя, как мне показалось, вечность, воздух перестал проходить в лёгкие, и мы прекратили.        — Ты же придёшь завтра ко мне? — спросил он, но мои мысли повели меня в другую сторону. Я резко отошла от него, вся красная и напуганная.        — Т-ты с ума сошёл?! Мы же только сейчас поцеловались, а ты требуешь ещё чего-то? Мы ведь даже не пара… — Я отстранилась ещё дальше и закрыла алое лицо руками. Я не боялась, а скорее стеснялась Ханя.        Я почувствовала его объятия, но они показались мне какими-то холодными. Я увидела, что окно было открыто, оттуда и исходил холод…        Голос моей вбежавшей в класс подруги заставил меня полностью проснуться. Наступил новый учебный день, и сегодня ночью я не успела выспаться, всё думала о Хане и его поцелуях. Подруга подбежала ко мне и заверещала:        — Ты уже слышала? Вся школа на ушах стоит! Директор закрылся в своём кабинете и, говорят, плачет… — она не выглядела радостной совсем, но я не понимала, почему все в школе говорят о плачущем директоре.        — А подробнее? — я приподнимаю голову на мою подругу, но она почему-то молчит.        — Лу Ханя из класса «F» вчера убили. Это случилось на последнем уроке, — меня словно поразило молнией, а ноги свело до судорог. Я хотела что-либо сказать, но мешало странное чувство. — Люди говорят, что его серьёзно ранили в шею ножом, что вызвало очень много крови, в следствие чего он и умер.        Я молчала, пытаясь вспомнить вчерашний день. Но ведь Хань вчера стоял со мной в половину седьмого вечера на школьном крыльце, говорил со мной, поцеловал, обнимал, даже сделал скульптуру из камня… Меня вмиг осенило, и я спохватилась. Быстрым бегом я направлялась в кабинет живописи, слыша за собой крик подруги:        — Хари! Нам сказали уходить из школы, здесь может ходить преступник… — но мне было плевать.        Забежав в нужный мне кабинет, я развернулась почти сразу же. Я не боялась, что не найду скульптуру, посчитав всё за сон после нагруженного дня и в скором времени забыв эту историю, я боялась её найти. Если всё, что произошло вчера — правда, то мне стоит начать плакать и паниковать. Сердце в один момент сжималось, а в другой билось чаще обычного. Наконец, я решилась.        Обернувшись назад, я заметила всё ту же статую из светлого камня на столе. Я медленно опустилась на корточки, и по щеке покатилась слеза. Из открытого окна прилетел чёрный ворон и сел на подоконник, опустив голову вниз. Он молчал и не старался залететь внутрь.        — Так ты призрак? — прошептала я и сама опустила голову, усмехнувшись. Спустя секунду мой взгляд наткнулся на тот же подоконник, но ворона там уже не было…        Я стою около могилы в лесу, на которой написано «Лу Хань», дата его рождения и смерти. Вторая цифра заставляет меня снова плакать, и я не сдерживаюсь. Со мной его одноклассники и родные, пришедшие к своему другу. Я слышу речь, которая восхваляет Ханя, но не разбираю слов, но мне это и не важно. Ворон снова смотрит на меня с надгробия уже в третий раз, отчего мне не по себе.        Поднимаю свой взгляд вверх и вижу небольшие капли, которые перерастают в настоящий ливень. Некоторые бросаются в бег к машинам, но я, два одноклассника, Сехун и его мать с отцом остаёмся на месте. В память о Хане, я кладу на могилу букет ромашек и шоколадку по завершению церемонии. Может, мне нужно забрать скульптуру?