существует зазеркалье чувств. и выбраться из него почти невозможно. чаще - нереально.
и зеркала совсем ни о чем не говорят. сынри смотрит на свое отражение, нежно, даже в какой-то степени любовно проводит ладошкой по поверхности. в ответ ничего. совершенное молчание и холодные, такие же, как и сам сынри, солнечные зайчики на стене без какого-либо покрытия. сейчас, в пустой комнате, центр которой украшает старинное зеркало в тяжелой позолоченной раме, сынри готов разрыдаться от отчаинья и собственной безнадежности, потому что бесы, что сидят внутри него, окончательно сорвались с цепи, требуя всего невозможного. сынри устает, каждый раз лежа на бетонном полу этой комнаты, считать их немые приказы и тупые желания. и не зависимо от цели, он всегда чувствует моральное опустошение, будто медленно сгорает, снаружи оставаясь целым. сынри сжимает края своего бежевого кардигана и упирается лбом в стекло напротив, что блестит презрением и жадностью. - чего вы на этот раз хотите? вопрос вроде бы никому не адресован, но сынри кричит для всего мира, а потом плотно сжимает губы, чтобы больше ни одного слова ..... он потерян для себя же. "сынри~я, последнее - чжиён-хён?" сынри вздрагивает от всплышего на задворках мыслей имени и клянется на всех известных ему языках, что разобьет чертово зеркало, но рука, занесенная для удара, мягко опускается на погрязневшее со временем стекло. - а не много ли? его трясет. и совсем не от того, что холодно, а от страха выполнить желаемое его внутренних бесов. потому что приказы не обсуждаются. сынри скользит затравленным взглядом по пустоте, которая преследует его уже несколько лет и теряется, теперь точно теряется без шанса на выход из этого огромного лабиринта. "я не хочу" шепчет он, но разве кто-нибудь его спрашивал. "сынри~я, взамен будет сладкая награда" - я не хочу..только не он...не хочу..оставьте его... и не находя ничего лучшим, сынри с силой прикалывается головой о ровную поверхность зеркала, следя за появлением трещинок. осколки падают на пол, звеня потерянной чистотой в знак того, что все только начинается, и конца этому не будет, пока сынри не выполнит последнее поручение.* * * * * *
все становится хуже. сынри прячет кровавые запястья под длинными рукавами толстовки, что на два размера ему больше, и выдавливает из себя приветливую улыбку вошедшему чжиёну. - и долго будешь бегать? - пока все не закончится, хён. чжиён одаривает его взглядом, в котором явное непонимание происходящего, но сынри настолько все равно, что даже частично заляпанный кровью пол под его ботинками, на который только сейчас обращает внимание чжиён, совершенно не трогает. - сынри? - скоро, хён, скоро. они не посмеют тронуть то, что так дорого мне. и сынри улыбается уже более искренне, но с примесью какого-то безумия.