Что это - любовь?

«Господи, ну что за чушь?» — подумала я, с раздражением отшвырнув назад маленькую книжку мягкого переплета, которая с тихим хлопком, словно возмущением, приземлилась на мягкую кровать. Очередной любовный роман, пропитанный слащавой до приторности романтикой, которая вызывала уже у моего организма аллергическую реакцию. Мэрри любит Джона, Джон влюблен в Эмму, которая без ума от Питера, но встречается почему-то с Даниелем, в свою очередь Питеру не безразлична Мэрри. И так в каждой книге. Бессмысленный, наполненный наигранных душевный терзаний и переживаний любовный круг! Как это вообще можно читать? Дешевая литературка, не стоящая ничего и которая напрочь лишена какой-либо полезной информации. Пустая трата времени! Неужели, то что, здесь описывается и есть любовь?! Что имела в виду Тсубаки, посоветовав мне читать такие книги? Как это может мне помочь? Только раздражения вызывает и не больше. Да и вообще, чего это они ко мне все так прицепились? Трогаю я, что ли, их? Ну и что, что за свои двадцать лет жизни не знаю, что такое любовь. Разве это преступление? Такое впечатление, что весь мир сговорился против меня. Фригидная, бессердечная, бездушная, эгоистка, госпожа Ледяное Сердце – все эти слова уже давно и надежно закрепились за мной. Причем, если так раньше меня называли исключительно представители сильного пола, то сейчас уже и девушки такого же мнения. Да что там! Так думают не только мои коллеги по работе, а и дети, которым я преподаю. Для них я лишь образец восхищения и уважения (некогда великая Мака Албарн, в свои 13 победившая Кишина), но не более. Я ведь знаю, что они меня еще и боятся, а между собой высказывают свои пошлый предположения о том, что вся моя строгость, высокая требовательность и, порою, вспыльчивость идет от банального «недотраха». Вот уж мелкие засранцы! Много они там понимают! Хотя, вынуждена признать, что я злюсь именно потому, что во всем этом есть доля правды и здравого смысла. Меня и саму это уже все достало. Хотя, может, это вообще и не моя проблема? Может просто партнеры попадались мне никудышные, неспособные заставить мое сердце трепетать и испытывать то неземное блаженство, которое так старательно и эпично описывают в эти дешевых романах. И все заканчивалось всегда одинаково: меня бросали, обвиняя в моей черствости и бессердечности. Ну а с другой стороны, я что, врать должна была, а? Симулировать оргазм и шептать всякий романтический бред типа « я люблю тебя», хотя на деле ничего не испытывая к этому человеку? Нет уж, увольте. Неужели, любовь – это когда ты заваливаешь ее подарками? – Нет, это просто сухой расчет, ничего просто так не делается. Любовь – это когда тебе не жалко отдать жизнь за другого? – Опять же, так поступают лишь из эгоистичных побуждений, чтобы потом самому не страдать и совесть не мучила. Любовь – это когда он осыпает тебя с ног до головы льстивыми комплиментами? – Начерта нужен такой парень, который даже правду тебе не может сказать? Все ложь. А меня еще винят. Соул бы тоже так сказал. Он никогда такую сахарную вату не признавал и всегда говорил, что это не круто. Кстати, о птичках. Он говорил, что сегодня приедет. Да, три года уже прошло с нашей последней встречи. Сразу, после выпуска его направили работать в Америку, а меня оставили здесь в качестве педагога и «мозгового центра» на пару со Штейном и Азусой. Звонок в дверь. Не пойду открывать, лень, хоть и скучала по нему, все-таки, столько лет прошло, но у него есть ключи. Сам откроет. Тихий скрип, возмущенное бормотание и звон ключа, упавшего на тумбочку в прихожей, а через пару минут Соул без всяких стуков и разрешений вальяжно входит ко мне в комнату. Словно и не было этих лет ….А ты изменился, Эванс. К твоим метр восемьдесят накинулось еще пара-тройка сантиметров, ты похорошел и заметно возмужал… — Могла бы приличия ради дверь открыть, — усмехнулся он. — А ты что, заблудился, пока замочную скважину искал? Или забыл, где комната моя находится? – в тон ему съязвила я. — Какой была язвой, такой и осталась, — парировал он, все еще продолжая усмехаться. — Болезнь с годами обострилась, — не уступала я. — И тебе привет, — резко перескочил он, решив, наконец-то поздороваться.— Смотрю, ты тут не скучаешь. Скажи мне, Мака, с каких пор ты подсела на такую несусветную дрянь? Сначала я не поняла, но Соул не спеша подошел к моей кровати и взял оттуда распластавшуюся книгу, чьи страницы были немного помяты после столкновения с моим ложем. — А-а-а-а-а…это. Это бред, который мне подсунула Тсубаки. Помогает мне понять, что есть на самом деле любовь, — монотонно и со скукой в голосе ответила я. — Оу, снег пойдет в июле. Точно. С каких пор, а? Тебя доконали с обвинениями в твоей фригидности? – любопытно-испытывающий взгляд, а губы застыли, словно в насмешке. — Бинго, Соул, — буркнула я, опустив наконец-то ноги со стола и поворачиваюсь к нему полностью. – Свой отпуск ты проведешь в компании сухаря, которому не знакомы чувства. Уверен, что хочешь остаться? Беги, Соул, беги, пока не поздно! Да не огля-я-я-я-ядывйся! Я не упустила свою возможность поиздеваться. Господи, совсем как ребенок. Словно я и не вырастала и мне сейчас не двадцать лет, а четырнадцать-пятнадцать. — Да, наверное, ты права. Надо быстренько сматывать удочку и бежать на вечерний самолет. Хотя, есть второй вариант…Я выберу экстрим и буду одну очень противную девушку, некогда бывшей плоскогрудой, напрочь лишенных представлений о любви, обучать этому великому искусству. — Ой, тоже спец мне нашелся! Можно подумать, у тебя опыта за спиной вагон и маленькая тележка! – хмыкнула я. — Вот именно! И поэтому, я собираюсь многому тебя научить, — довольно произносишь ты, и что-то мне подсказывает, что этот отпуск у меня пройдет очень насыщенно!