Will you never call again?

Дэн держит в руке стакан с какой-то дрянью (она голубоватого оттенка, желудок спасать уже бесполезно) и наклоняет его то в одну, то в другую сторону. Голубая пенка оседает на стены. — В чем, блять, была моя проблема? Бармену наплевать, он наливает мартини симпатичной (лишь объективно, субъективно – она похожа на барби, и у нее нет ни одной общей черты с тем-кого-нельзя-вспоминать) девушке. Жидкость оказывается не такой мерзкой на вкус; Хауэлл продолжает свой монолог в пустоту: — Да я сам – моя чертова проблема. Телефон лежит на барной стойке, и Дэн в очередной раз думает о том, какой он на самом деле мудак; заказывает еще шот, считает мудаком уже Фила, потому что тот не собирается набирать его номер. Шот. Дэн не имеет права обвинять Фила, потому что он сам чертова проблема, потому что он так и не сказал Филу, что любит его, потому что они никогда не были вместе. Но Дэн продолжает ждать, как чертов Хатико, о котором он не может вспоминать, потому что Хатико – чертов шиба-ину, которого они никогда не заведут, потому что не будут вместе. Шот, шот, шот. Автоматной очередью пробивая бронежилет с ярко-красным «я могу жить один» на спине и «алкоголь лучше Фила» на груди. Алкоголь лучше Фила, который вернулся, чтобы вытащить его из скорлупы, буквально с того света, найти ему девушку и думать, что Дэн будет счастлив с ней. Фил совершил свою первую ошибку, а Дэн – очередную, потому что не смог сказать Филу, что ему не нужна девушка, ему нужен сам Фил, улыбка в его чудесных голубых глазах. Хауэлл думает, что он жалкий. Объективно – да. Он потерял работу, место в университете и упустил шанс на «долго и счастливо». Субъективно – он запутался в чувствах, личных местоимениях и днях недели. Он ненавидит себя, потому что ни разу не сказал Филу простого «спасибо», за то, что Фил пытался его спасти. Он забывается, вспоминая что-либо, начинающееся с «помнишь, как мы…», потому что нет никаких «мы», и говорить «помнишь» тоже некому. На смеющихся в тишине баров людей не смотрят (хоть чему-то людей научили американские фильмы, держаться подальше от психопатов). И Дэн смеется, пальцем поворачивая телефон. Шот. Дэн всхлипывает: — Он ненавидит меня теперь. Шот. И воспоминания, словно куски паззла, встают на свои места. Шот. Другой Дэн (еще более запутавшийся) звонит Филу. За окном – октябрь, и у них еще есть шанс на «долго и счастливо». Борясь с заплетающимся языком, Дэн диктует адрес. Он пьян, ему девятнадцать, и он впервые использует поддельное удостоверение, чувствуя себя умопомрачительно охуенным героем из сериала вроде «skins». Фил влетает в бар спустя двадцать минут (два шота, если измерять по шкале барной стойки). Он зол – Дэн видит это по его сдержанности. Он не здоровается, не улыбается, просто грубо хватает за руку и сдергивает тушу Хауэлла с высоты барного стула. Уйти не получается – у Дэна нет денег, чтобы заплатить за все, что он выпил. Фил молчит, когда расплачивается картой. Молчит о том, что до зарплаты еще две недели, а денег теперь почти нет. Это случалось только по четвергам (Дэн оправдывался сложными парами и необходимостью снять стресс) около месяца. Фил молчал. Забирал из бара, помогал не упасть в резко тормозящем вагоне метро и брал дополнительные смены в магазине. После «сложные пары и стресс» стали ежедневной отговоркой. Дэн считал себя абсолютно одиноким, порывался рассказать о том, что он выбрал не ту профессию и что никак не может открыться перед своими родителями, барменам и случайным знакомым. Проблема была в не том месте, не той теме и не тех людях. Возможно, «тем» человеком был Фил: только теперь этого не узнать. Они не вместе, потому что Дэн – запутавшийся в себе подросток, который избегает любых разговоров, спит до обеда и опохмеляется, вместо того, чтобы завтракать. Они не вместе, потому что вся эта связь между ними – отравляющее нечто. Чувство тревоги заменило собой прежнюю легкость общения и влюбленность, переполнявшую до краев. Фил не знал, что ему делать: позвонить родителям Дэна или попытаться помочь самому? Первое казалось крайностью, до которой не хотелось докатиться. Это было утро субботы, и у Дэна точно были пары сегодня. Фил стоял в дверях его спальни с кружкой кофе в руках. — Дэн, вставай. — Отъебись. Фил выходит тихо, не хлопая дверью. Выливает кофе в раковину и отправляет смс матери Дэна, о том, что ее сына могут исключить из университета. Когда Дэн, проснувшись в три часа дня, не находит дома Фила, он хмыкает и вынимает припрятанную бутылку коньяка. Через двести миллилитров он уверен, что уход Фила был вопросом времени. Когда он допивает бутыль, она летит в стену. Потому что на стене – совместная фотография. Дэн хмыкает, потому что он промазал. Рамка все еще на стене. И снимать ее приходится вручную. Стекло разбивается вдребезги, дерево рамки покосилось, а фотография лежит вверх обратной стороной. Он не включает телефон и не знает о том, что мать приедет в воскресенье. Он снова пьет: шот за шотом, в том же дерьмовом баре, и наливает ему тот же бармен, на которого Фил долго орал, а потом ударил бутылкой по голове. Денег, которые Фил оставил в своем тайнике, больше не хватает. И Дэн просто лежит на полу, смотря в потолок. Раньше Фил мог просто пройти мимо, задеть рукой и добавить хоть какой-то жизни. Фил приходит за вещами и говорит, что пока живет у ПиДжея, в Брайтоне. Говорит, натыкаясь на пустой взгляд. Он молчит о беспорядке и тихо шипит, когда наступает на мелкий осколок. Кладет договор аренды на стол. — Тебе стоит найти квартиру. Дэн знает, что виноват сам, знает все то, что кричит ему мать. Он находит квартиру и подработку – в небольшом магазинчике, где не важно, несет ли от него спиртом, чтобы продержаться до весны, до экзаменов в новый университет. В барах он не появляется с тех пор, как перебрав, он заявился на работу к Филу, где плакал и умолял его вернуться, говоря, что все, волнующее его – это улыбка на лице Лестера. Фил молчал, когда охранники выкидывали его на дорогу, в грязный снег лицом. Жизнь, состоящая из потухающего канала на ютубе и однообразной работы, надоедает до смерти. Вся его квартира похожа на свалку из вывернутых наизнанку вещей и осколков бутылок. — Я как мусор, среди кучи выброшенного дерьма! Именно так думает Дэн, когда высыпает в рот банку снотворного. Он знает, что будет блевать следующие четыре часа, и что его вечным сном будет кошмар, где он рушит жизнь Фила. Знает, и берет в руки фотографию, все еще лежащую на полу. Поверх повторяющегося логотипа компании, занимающейся производством фотобумаги, почерком Фила выведено «Счастье первой встречи, 2009». Эту фотографию делал какой-то парень, опоздавший на свой поезд. Он назвал их милыми и избавил от попытки сфотографироваться самостоятельно. Счастья тогда было много, а сейчас эта фотография только подливает масла в огонь. В прямом смысле. Он достает кастрюлю, зажигалку и поджигает фотографию. Он жжет фотографии, пока лекарство не начинает действовать. Но кто-то из соседей слышит его крики о собственной никчемности, а после просто крики, здорово ощущается запах гари; вызывают соседи не только скорую, но и пожарных. Кошмар, где он рушит жизнь Фила, становится реальностью: мама Дэна звонит другу своего сына и рыдает, умоляя о помощи. Дэн не смотрит на Фила, когда тот приходит в больничную палату с мягкой игрушкой. — Уходи. Беги! Спасайся! Фил хмыкает и садится на кровать. Игрушка в его руках – медведь. — Он напомнил мне тебя. По щекам Дэна катятся слезы. И язвительное «ещё бы, ты постоянно называл меня так» остается только мыслью. Для этих слез слишком много «потому что». Он злится и вытирает слезы футболкой. Фил молчит. — Твоя мать сказала, что не знает, как помочь. — А ты – знаешь? — Я принес ноутбук и пару дисков. Фил твитит об этом дне «Фильмотерапия пошла Дэну на пользу», и Дэн отвечает «Фил пошел мне на пользу». Он понимает, что теперь все в его жизни вверх тормашками, но Фил, его каламбуры и чудесные голубые глаза, в которых непозволительно много сочувствия, уже на своем месте. А это значит, что все придет в норму. Дэну по ночам снятся кошмары. Он спит с Филом в одной кровати, все чаще просыпаясь с руками Лестера на поясе, но так и не нашел сил ни на «спасибо», ни на «я люблю тебя». Фил помогает. Он напоминает про таблетки, рабочую смену и вдохновляет на новые видео. С ним все одновременно в тысячу раз легче, но в тысячу и один раз сложнее. Когда Фил создает анкету на сайте знакомств от имени Дэна и приглашает девушку на свидание, Дэну хочется взвыть. Он улыбается, обнимает Фила (и молчит о том, как хочет не разжимать рук) и идет на свидание. Когда девушка, Дженнифер (она милая, но он чувствует себя обманщиком) говорит «ты прямо как в интернете!», он выбегает из зала ресторана и долго бродит по ночным улицам. Никто не знает его лучше, чем Фил, а он зачем-то пытается быть милым с девушкой. Фил верит в его слова насчет того, что Дженнифер хорошая, а куртку он просто забыл в ресторане. Так думает Дэн. Фил пишет с аккаунта Дженнифер «Прости за свидание», и она отвечает не «Что? Все было хорошо», а «Со всеми случается». Дэн продолжает врать об отношениях с Дженнифер, и Фил не может зайти на сайт знакомств, потому что он сменил пароль. Когда Фил говорит, что хочет жить отдельно и дать Дэну возможность устроить личную жизнь, тот вскакивает со своего места. Они обнимаются очень долго, и Фил думает, что поторопился с поисками другой квартиры. Но шатен отстраняется и говорит совсем не то, что хочет: — Спасибо за то, что помогал. «Я люблю тебя больше всех на свете» тонет в горле. Дэн помогает с переездом, и каждая коробка – это разбор тысячи вещей на «твое» и «мое», хотя обоим так хочется иметь просто «наше». Каждая картонная коробка, перемотанная скотчем и подписанная маркером (тем самым, которым они рисовали усы в первом phil is not on fire) – это тысяча историй, начинающихся с «а помнишь, как мы…». Пустая квартира пугает. В первую же ночь он снова оказывается в баре. Шот. Дэн всхлипывает: — Он ненавидит меня теперь. — Как такого милашку можно ненавидеть? С ним флиртует девушка, и после такого количества выпитого Дэну кажется хорошей идеей переспать с первой встречной. Но тут второй бармен резко дергает его за плечо. — Это же ты, тот неадекватный парень-психопат? Мы потратили кучу денег на судебные издержки, надеюсь, теперь тебе есть двадцать один? Дэну все еще двадцать, он пьян и собирается переспать с девушкой, имени которой не знает. — Мудак, ты обламываешь мне кайф! Бармен криво ухмыляется. — Вот эти парни, — он жестами подзывает охранников, — выведут тебя отсюда. А я пока позвоню твоему парню. Девушка стремительной походкой исчезает в толпе. Дэну слишком хочется ввязаться в неприятности, потому что бармен только что нажал на спусковой крючок воспоминаний своим «твоему парню». Фил поднимает трубку.