***
На следующий день после ужина большая часть гостей разошлась по домам, остались только Шафик, Малфой, Макмиллан и, само собой, сам Гарри. Теодор направился в библиотеку, составить компанию Поттеру, а Ал, Драко и Эрни — дописать домашнюю работу и поэксплуатировать знания Гарри — тот не возражал. К ним присоединился мистер Нотт, который с интересом наблюдал за динамикой их взаимоотношений. — Ал, не ожидал, что ты еще не все написал, — прокомментировал Поттер, рассматривая корешки книг и выбирая, что бы почитать. Его выбор остановился на книге по рунам. Друзья Поттера положили необходимые учебники, пергаменты и перья на длинный деревянный стол посредине комнаты, способный вместить больше десяти человек. — Осталось только эссе по истории Северной Америки, — уныло произнес Шафик. Его нелюбовь к этому предмету была известна всем. — Нужна помощь? — поинтересовался Гарри, присаживаясь на мягкое кресло напротив Гидеона. Когда Поттер занял место у камина, остальные расселись вокруг стола. — Не помешает, — ответил Альфаред, беря перо в руку и изображая готовность слушать. — Лентяй, — усмехнулся Поттер. — Что тебе непонятно? — Закон Раппапорт, — мигом отозвался воодушевленный Шафик, ведь этой теме была посвящена целая книга, а читать ее целиком не хотелось, поскольку нужно было кратко его описать. — Интересная тема, — задумчиво произнес Гарри. — Закон Раппапорт был принят в Северной Америке в тысяча семьсот девяностом году из-за угрозы разоблачения магического мира, причиной которой стала ведьма Доркас, дочь Аристотеля Твелвтриса, Хранителя сокровищницы и драготов. Она решила покрасоваться перед своим возлюбленным магглом, Бартоломью Бэрбоуном, показав ему магические «фокусы» и рассказав о том, где находится штаб-квартира Магического Конгресса Управления по Северной Америке, сокращенно МАКУСА, и выдала местоположение Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни. Маггл оказался потомком чистильщиков… — Чистильщиков? — переспросил Эрни, с интересом слушающий Гарри. — Кто это? — Иностранные наемники, которые сформировали организацию в семнадцатом веке, специализирующуюся на поимке преступников… и не только их, по правде говоря. Если за кого-то назначали приличную награду, чистильщики не упускали шанса получить золото. Вдали от юрисдикции их родных магических правительств, они уверовали во вседозволенность. Справедливости ради, стоит заметить, что это произошло не сразу и не все были лишены положительных моральных качеств. Однако такие маги находились в меньшинстве. Большинство не боялось замарать руки в крови невиновных и не брезговало ни пытками, ни убийствами. Эти маги даже похищали своих соплеменников-колдунов для продажи… — Постой, я запишу это, — попросил Ал, перебивая. Поттер остановился и, дождавшись, когда Шафик поставит точку, продолжил: — Между прочим, без этих колдунов невозможно было бы поймать настоящих магов и осудить в Салеме… Охота на ведьм — тема третьего курса… — он адресовал эти слова своим сокурсникам. — Также известно, что как минимум двое судей были чистильщиками во время Салемского процесса. Так вот потомок чистильщиков выкрал палочку Доркас и показал ее представителям американской прессы и разослал письма влиятельным магглам с местонахождением МАКУСА и Школы. Не поленился он расклеить по городам брошюры с той же информацией. Однако на этом он не остановился, охваченный ненавистью, Бартоломью расстрелял людей, приняв их за волшебников. За что в итоге и был осужден. Но ущерб волшебному сообществу уже был нанесен, некоторые серьезные газеты напечатали его брошюры, и всем стереть память стало невозможно, — Поттер сделал паузу. — Результатом этого инцидента стал законодательный акт, санкционировавший полную сегрегацию… — Видя, что не все знают значения этого слова, Гарри пояснил: — … Принудительное отделение колдовского и немагического сообщества. До тысяча девятьсот шестьдесят пятого года даже дружба с магглами была вне закона. — И правильно, — одобрительно кивнул Драко. — Почему у нас никто не принял такой закон? — А у нас только пытаются внедрить что-то подобное, но более мягкий вариант, — с усмешкой просветил его Поттер. — Называется «Закон о защите магглов», один из авторов которого Артур Уизли. — Серьезно? — удивленно произнес Макмиллан. — Вполне, — Гарри закрыл книгу, не прочитав из-за беседы ни строчки. — По причине участившегося нарушения Статута и частых краж волшебниками у магглов, инициаторы предложили ужесточить контроль, введя по аналогии с Америкой «права на палочку», которая была следствием Закона Раппапорт. Американцы даже гордятся, что ни один волшебник не сможет навредить магглам без ведома правоохранительных органов… Фактически, это аналог следящих чар на палочках, которые фиксируют ВСЕ заклинания, сотворенные за пределом «территории, полностью населенной волшебниками». И любое волшебство будет караться за пределами мест с таким статусом, как когда-то при действии Закона Раппапорт. В «Законе о защите магглов» предлагается также ограничить общение магов с обычными людьми, внедрив лимит на посещение маггловского мира и обязательной регистрацией «человека, не наделенного магией, с которым установились приятельские, дружеские или романтические отношения, во избежание злоупотребления различного рода зельями». — Да это полный бред, так ограничивать волшебников! — недовольно произнес Ал, откладывая перо — эссе по истории было закончено. — Тем не менее, он имеет реальные шансы быть принятым. Конечно, с изменениями и дополнениями, ведь практически никогда законы не оставляют в первоначальной редакции. — Не думал, что вы интересуетесь политикой, мистер Поттер, — подал голос доселе молчащий Гидеон. — После совершеннолетия она станет моей обязанностью, — Гарри посмотрел в глаза отца Теодора. — Да, как я запамятовал, что у вас место в палате лордов. Ваш отец, Джеймс, пренебрегал своими обязанностями, — уголки губ Гидеона слегка поднялись, в намеке на улыбку. — Возможно, но я мало о нем знаю, — равнодушно ответил Поттер. — Ведь он не дожил до моего второго дня рождения. Однако я не вправе осуждать человека, который дал мне жизнь, — твердо сказал Гарри. — И я могу говорить только за себя. Я не собираюсь пренебрегать своим долгом перед обществом. — Отрадно слышать, — произнес Гидеон. — Но даже так, никто не заставляет вас вникать в нее сейчас. Да и к тому же, от молодых людей не ожидают глубоких знаний, ведь мы, старшее поколение, понимаем, что все приходит с опытом, — с любопытством взирал на своего собеседника хозяин поместья. — Я предпочитаю учиться на чужом опыте. Да и претит мне находиться в ситуации, где я выступаю в роли слепого котенка. Меня подобное раздражает, — добавил немного холода в голос. — Так что я стараюсь делать все от меня зависящее, чтобы беречь свои нервы. История нашего общества прекрасно иллюстрирует, что ей свойственно повторяться. Как с «новым», — выделил интонацией последнее слово, — законопроектом, частично повторяющим Закон Раппапорт. К тому же, — обаятельно улыбнулся Гарри. — «Министерский Вестник» - довольно забавное чтиво. — Похвально, — одобрительно кивнул мистер Нотт. — Эх, если бы вся молодежь думала как вы, — немного польстил он. — Однако, мне любопытно, что вы думаете о «Законе о защите магглов»? Ибо кроме голых фактов я не услышал вашего суждения о нем. — Если в Законе Раппапорт есть разумное зерно, но реализация его загубила, то все ошибки, совершенные нашими заокеанскими друзьями, нашли свое отображение в «Законе о защите магглов». Коли законопроект примут в той редакции, в которой был опубликован в «Вестнике», то он обречен повторить судьбу своего американского собрата. — Вы же сами сказали, что редко какой законопроект принимается в первоначальной редакции, — подметил Гидеон. — Верно, — усмехнулся Гарри. — Но пока я не увижу окончательного варианта, то не смогу составить по нему своего мнения. Следовательно, мои прогнозы и суждения относятся только к тому, что отправили в профильный комитет после первого чтения в Визенгамоте. Когда увижу поправки, тогда и выскажусь. Может это и поменяет мое мнение. — Мне интересно, поддерживаете ли вы саму идею инициаторов, а не то, во что она превратилась? — спросил мистер Нотт. — В ней есть смысл, только не в той форме, в которой ее подают, — ответил Гарри. — Жесткое ограничение наших прав в угоду безопасности магглов — плохая идея. Однако, с одной стороны, это позволило бы сэкономить средства, идущие на оплату работы агентов, выполняющих роль телохранителей для магглов, облеченных властью в Соединенном Королевстве. Отпадет надобность защищать их от волшебников, которым может взбрести в голову взять под контроль экономику обычных людей. А с другой стороны, эта практика показала себя эффективной, и выдержала проверку временем. Да и заклятие надзора облегчает работу правоохранительных органов. Конечно, его нужно постоянно обновлять в местах проживания влиятельных магглов и несовершеннолетних волшебников. Но зачем менять то, что и так неплохо работает? Из-за менее состоятельных магглов без магической охраны? Но такие преступления быстро раскрываются, поскольку маги, ворующие у них, обычно не утруждают себя продумыванием плана и скрытностью. Да что там, большая часть преступников, если судить по судебной статистике, попадается из-за незнания, что такое камера, — Поттер оглядел собравшихся чистокровных магов, которым слово «камера» тоже ничего не говорило. — А по поводу сегрегации… Идея-то правильная для волшебников, но в неумелых руках от нее будет больше вреда, чем пользы. Да и противников у нее много. Существовало несколько способов применения чар надзора. В Англии, как правило, на дома несовершеннолетних магглорожденных накладывали заклинание с привязкой к определенной волшебной палочке, чью магию оно и фиксировало, игнорируя других колдующих. А можно было зачаровать территорию и отслеживать только сам факт использования магии, но не личность ее применившую. Всю эту информацию чародей собрал перед тем как отправиться в Америку, удалось еще выяснить опытным путем, что чары надзора совершенно не реагируют на менталистику, они ее попросту не видят. Да и американцы слишком сильно полагаются на следилки (отслеживание местоположения и заклинания), которые в обязательном порядке вешают всем своим гражданам на палочки. За последние годы, конечно, они переняли практику европейских стран по внедрению агентов и надзора, но они ограничиваются только политическими лидерами и их резиденциями, а для несовершеннолетних магглорожденных колдунов они считают, что хватит и контроля за палочками. Туристы тоже должны подвергаться этой процедуре, если они путешествуют с помощью международного портключа — самый распространенный способ перемещения. А его, как известно, законно может выдавать только Министерство. Аппарация имеет ограничения по дальности перемещения. Только маггловский транспорт дает возможность избежать контроля, но это нелегально. Вообще, по закону, маг должен подать запрос в конгресс, прежде чем ему позволят пересечь границу и Федеральный отдел для получения прав на использование волшебной палочки выдает лицензию и вешает следящие чары. То, что Гарри несовершеннолетний маг на попечении маггловских родственников, позволило ему совершенно законно избежать этой процедуры. Но даже если бы ему и пришлось получить лицензию, то это бы ему не помешало взять под контроль Сороса — хвала беспалочковой магии. — Верно, хотя бы раз в десятилетие кто-то поднимает этот вопрос, — кивнул Гидеон и взглянул на книгу, лежащую на коленях Поттера, как будто только ее увидел. — Вас интересуют руны? Осмелюсь заметить, что эта книга довольно сложна в понимании даже для сведущих в этой дисциплине. Может, посоветовать что-то более простое и интересное? Гарри почувствовал, как по жилам заструилась холодная магия, вызванная кратковременной злостью. Весь день не было приступов, а из-за сомнения в его умственных способностях, накатила ярость — смешно, но утром были более веские причины для нее, а чародей сохранял спокойствие. Он попытался подавить вспышку собственными силами, но, к сожалению, ничего не вышло. Засунув руку в карман, Гарри нащупал амулет и сжал его: пришло кратковременное облегчение, но амулет чересчур сильно нагрелся и превратился в пыль. Магию Поттер не сдержал, и она вырвалась наружу, окутав собой сидящих в библиотеке магов. Зрачки Гидеона расширились, но больше ничем он не выдавал охвативших его чувств, в отличие от детей. Послышался стук — Драко нечаянно свалил чернильницу, задев ее локтем, но не обратил на это внимания, он словно задеревенел. Подобное случилось и с Эрни, а Шафик и Теодор впали в состояние кратковременного транса. — Не стоит, — Гарри сделал вид, словно ничего особенно не произошло. — Я давно хотел прочитать эту книгу. Однако уже поздно, не возражаете, если я возьму ее почитать перед сном? — обратился он к Гидеону, поднимаясь с кресла и ощущая, что скоро начнется второй приступ. — Нисколько, — присутствие чужой магии слегка ослабло и мистер Нотт смог ответить нормальным тоном. Он успел позабыть, каково это находиться в присутствии разгневанного мага уровня Темного Лорда. Однако полезные навыки вспомнились быстро и Гидеон, как он надеялся, сумел сохранить лицо перед ровесником своего сына. Да, пророчество не врало… — Доброй всем ночи, — произнес Гарри и направился в свою комнату.***
— Миссис Лонгботтом, примите мои соболезнования — щуплый маг лет за тридцать с мышиным цветом волос скорбно вздохнул, держа в левой руке окровавленный нож в специальном прозрачном мешочке. — Смерть наступила в течение пяти минут из-за обильного кровотечения. Мистер Лонгботтом обработал его цветком Айвэрра, — бросил взгляд на острый предмет в своих руках. — Он не дает свернуться крови и обладает слабым отравляющим эффектом. Да еще, видимо, ваш внук обработал лезвие не настойкой, а кашицей из лепестков, что усилило действие. Видимо, мальчик хорошо разбирался в гербологии. Или любил читать любовные романы. Девушки в такой литературе часто пользовались этим цветком для совершения самоубийства. — Не убийство ли это? Айвэрра уже неделю как отцвела, да и нож совершенно новый… — начала Августа. — Сомнительно. Когда он был куплен? — перебил целитель. — В начале августа, — миссис Лонгботтом припомнила: то ли пятого, то ли шестого числа они ходили за покупками. — То есть у него было две недели времени, чтобы подготовить орудие лишения жизни. Но колебался: использовать ли его… Что стало последней каплей? — Это не ваше дело! — грубо осадила она. — Конечно, извините меня, — сделал легкий поклон мужчина и направился к камину. Нужно было сообщить в Аврорат о случившемся. — Стойте! — властно произнесла женщина, повысив голос. — Никто не должен знать, что здесь произошло. — Но, мадам, я не могу… — Я слышала: вашему отделению нужно финансирование, — взяла под руку целителя. — А когда оно было не нужно? — подыграл ей мужчина.***
Утром следующего дня во время завтрака в той же гостиной, где отмечали день рождения, Гарри читал газеты, выписанные в начале лета. В помещении, кроме него, находился только Гидеон — остальные еще не проснулись. Мистер Нотт, не глядя, размешивал сахар в чашке — печатное периодическое издание занимало все его внимание, а точнее статья, посвященная отставке министра Австрии из-за скандальных известий о том, что тот держал у себя дома рабов-магглов. …Подобные забавы неэтичны, но их никак нельзя назвать противозаконными. Статус людей без магических способностей находится ниже, нежели представителей гуманоидных волшебных рас. Магглы осознано подписали договор с волшебником, где перечислялись их права и обязанности. Стоит отметить, что хранение тайны существования магического мира шло первым пунктом. То есть министр заботился о соблюдении Статута… Волна магии заставила выронить газету. Гидеон посмотрел на сотрапезника, гадая, что послужило причиной гнева. То, что Поттер был зол, он не сомневался, хотя спокойное лицо мальчика могло бы обмануть любого, кто не чувствовал выброс силы. — Что случилось? — прочистив горло, спросил Нотт, поднимая упавшую газету. — Невилл Лонгботтом умер, — пояснил спокойным тоном Гарри, однако давление магии не пропало, а только усилилось. — Несчастный случай, — добавил он. Волшебство резко рассеялось, вызвав, к удивлению Нотта, сожаление. Хотелось снова ощутить эту магию. — Он был вашим другом? — поинтересовался Гидеон. — Да, был, — кивнул Гарри, не поясняя, что они «находились в ссоре». И чародей больше злился не из-за его ухода в мир иной, а по причине того, что своей смертью Невилл нарушил планы, связанные с ним. Почти год обработки мальчика пошел коту под хвост. — Примите мои соболезнования, — сказал мужчина. — Спасибо, — Поттер еще раз посмотрел на заметку о смерти в некрологе и отложил газету. — Кстати, забыл сказать: тетя попросила наведаться домой. — Что-то произошло? — любезно осведомился отец Теодора. — Нет, все нормально, — заверил его Гарри. — Она намекнула на то, что меня ждет сюрприз. — Вас аппарировать? — спросил Гидеон. — Вы же через час должны быть в Министерстве? — вопросом на вопрос ответил он и, дождавшись утвердительного кивка, добавил: — Тетя ждет меня ближе к обеду, так что я воспользуюсь «Ночным рыцарем». — Не хотите оказаться дома пораньше? — поинтересовался Нотт, наливая себе еще одну чашку чая. — Нет, — покачал он головой. — Боюсь испортить сюрприз ранним появлением. — Понимаю, — усмехнулся Гидеон и, делая глоток горячего напитка, он вернулся к недочитанной статье про министра Австрии.***
Комната утонула в ярком свете, воздух стал вязким, словно клей, оседая на коже и осложняя дыхание. Гарри стоял возле стены с закрытыми глазами, дожидаясь, когда ритуал завершится. Свечение постепенно затухало, и уже можно было разглядеть прикованного железными цепями к большому гладкому камню голого мужчину лет сорока, чье тело было изможденно и покрыто множественными шрамами от иголок, а вены, казалось, состояли из одних синяков. В районе желудка торчал нож, но крови не было видно. Из сердца, выпихивая душу из тела, выходили светящиеся отростки, формирующие кристалл. Когда сердце сделало последний в своей жизни удар и затихло навечно, отростки исчезли, а что-то похожее на чистейший бриллиант, светясь радужным блеском, с хрустальным звоном упало на пол и покатилось, прямо к ногам чародея. Он наклонился и открыл глаза, взяв в руки кристалл. Повертев его в руке, любуясь как свет от факелов, висевших на стенах, огненными бликами искрится на гранях камня, он сосредоточился и мягкой волной подал некроэнергию в кристалл. Однако вместо того, чтобы засветиться золотистым светом, по граням пошли трещины фиолетового цвета, повреждая его. Маг отозвал магию смерти и подал обычную — камень ярко вспыхнул, словно внутри него поселилось пламя. «Значит, накопитель не может выдерживать энергии смерти, — подумал он. — Плохо». Гнев, сильный и яростный поднялся из его души, и вместо того, чтобы как обычно его подавить, Гарри выплеснул эмоции и силу наружу, не пытаясь сдерживать себя. Пространство вокруг него заискрилось, словно недавно созданный накопитель, но более ярко, если бы кто-то оказался сейчас рядом с ним, то ощутил бы опьянение от силы, как от шампанского, запахло озоном, а стены покрылись инеем, будто от холода. Маг ощутил облегчение, а потом жжение, переходящее в боль. По коже прошлись фиолетовые искорки и в месте соприкосновения они почернели, порождая агонию. Выйдя из помещения — шлейф магии следовал за ним, покрывая стены, пол, потолок изморозью — Гарри оказался в соседней комнате (для удобства, ритуальный зал находился возле темницы), которая имела вид длинного коридора, по обе стороны находились камеры, где он держал пленников. Открыв первую слева решетку взмахом руки, маг зашел внутрь одной из тюремных камер. На кровати лежал высокий, даже гигантский, темнокожий мужчина с крючковатым носом и короткими волосами. Он находился под чарами стазиса: все физиологические процессы настолько замедлились, что можно было смело утверждать — они почти остановились. Напиток живой смерти, конечно, надежней, но с его силой можно использовать эти чары, ведь их действие спадет, без вмешательства, только лет через десять. Гарри намеренно потерял контроль над магией и выпустил больше дозволенного количества, поскольку ему необходимо точно знать, как залечивать повреждения от нее. Ведь вопрос времени, когда это бы произошло, и поэтому лучше заранее знать, чем можно нивелировать ущерб. Поттер взял себя в руки, перекрывая поток некроэнергии, однако урон уже был нанесен: и внутренним органам и коже, которая обуглилась, как дерево от огня. Маг вытащил слезы Феникса и лечебные зелья из кармана и выпил их по очереди. Эффект был незначительный, можно даже сказать — никакой. Чародей сел возле пленника и наклонился, выпуская глянцевые ленточки черного цвета, проходящие сквозь сердце и виски мужчины. Когда сквозь сомкнутые губы пробилось свечение, Гарри прикоснулся к ним и втянул в себя сгусток энергии. По телу прошла приятная дрожь и Поттер, закрыв глаза, ощутил, как боль отступает. Темные пятна на его коже посветлели, пока и вовсе не исчезли. Чужая душа взяла на себя все повреждения. Ленточки исчезли, выполнив свою функцию. «Поглощение не подвело, — испытывая счастье и толику облегчения, подумал он. — Осталось испытать ритуал переноса». Следующие десять минут Гарри потратил на подготовку к новому ритуалу, взяв заключенного из соседней камеры и переместив его в зал, где он создавал накопитель. Начертив два смежных треугольника, чародей расписал их нужными символами смешанной кровью: своей и жертвы. Вызвать злость, чтобы еще раз получить повреждения, оказалось чрезвычайно просто. Взяв под контроль бородатого низкорослого мужчину, Поттер приказал ему сесть в один из треугольников напротив себя и Гарри начертил лезвием на своей правой ладони символ, похожий на три волны с кругом посредине, а на левой конечности свой жертвы — практический такой же, за исключением того, что он был перечеркнут одной линией. Приложив кровоточащую часть руки к аналогичному рисунку на вершине треугольника, Гарри заставил свою жертву проделать то же самое. Символы загорелись красным светом, активируя процесс передачи. От тела Гарри пошел черный дым, который медленно принялся концентрироваться на его ладонях и по линиям треугольника неспешно переходил на руки жертвы, покрывая их черной корочкой. За несколько минут здоровый мужчина превратился в подобие обгоревшего трупа — свечение погасло, поскольку ритуал прервался со смертью принимающей стороны. Боль мага лишь частично ослабла, а черные пятна на теле слегка посветлели. Магия смерти убила человека, лишь частично перейдя с Гарри на жертву. Поттер почувствовал раздражение из-за неудачи, но не дал ему переродиться в гнев. Хватит с него на сегодня экспериментов. Поднявшись с пола, покачнувшись, он едва не упал от головокружения и слабости, но удержал равновесие. Перед глазами почернело, сердцебиение участилось, как и дыхание, а в ушах зашумело, будто он находился под водой. Шатаясь, Гарри вновь пошел в темницу — нужно было как можно скорее избавиться от повреждений. Через час он, полулежа на диване, пил мелкими глотками сладкий кофе, после повторного поглощения души его организм пришел в норму. Перенос нужно будет усовершенствовать, чтобы передача шла мгновенная, а не постепенная, тогда он будет эффективным, однако в школе, кроме теоретического изыскания, Поттер не сможет этим заниматься, придется обходиться съеданием душ, если некромантия выйдет из-под контроля. Пленные под стазисом отправятся в чемодане Гарри в Хогвартс, спрятанные в потайном отделе, лично созданном им. Гарри поместил на него дополнительные чары, которые уничтожат все содержимое тайника, если нарушится один из слоев защиты, завязанный на кровомагии и рунах его мира. Ему не нужны неприятности в случае вскрытия его сундука, в нем слишком много компрометирующего, за которое ему грозит минимум пожизненный срок в Азкабане. Жаль с накопителем его постигла неудача, нужно будет разобраться, почему он не смог удерживать некроэнергию и как это исправить. Но это тоже проблема, решением которой Поттер будет заниматься в будущем. Через час нужно вернуться к Дурслям и оттуда вызвать автобус до поместья Ноттов. Гарри немного жалел, что решил остаться у друга до конца каникул. С другой стороны, нахождение среди детей, вызывающих раздражение, показало, насколько он сможет себя контролировать, а это очень важно, ведь следующие полгода маг будет в среде, где обитают малолетние волшебники, способные намного сильнее его вывести из себя, нежели его окружение. Так что, Поттер сделал все правильно, оставшись в гостях у Теодора. Поставив чашку на стеклянный стол и очистив ее взмахом руки, Гарри поднялся с дивана и направился в подземелья…