***
Плюхнувшись в кресло, Гарри откинулся назад и закрыл глаза. В камине плясали огоньки, отбрасывая тени на стены. В гостиной, кроме него, не было ни души. Часы приближались к цифре три — все нормальные волшебники видели не первый сон. Место отдыха их факультета оказалось одним из предполагаемых мест, где можно спрятать кусочек души. Ведь проще всего спрятать тут, у всех на виду. Не один день Поттер потратил на исследование гостиной — пусто. Озеро и Запретный Лес исключались. Первое, по причине живших там русалок, чувствительных к магии, когда они находились в своей стихии. Русалки контролировали всю водную территорию и доложили бы директору о новой странной магии, появившейся в их владениях. Запретный Лес — своеобразная вотчина Хагрида, даже если и официально земли принадлежат не ему, и только из-за этого тот не спрятал бы крестраж там. Анализируя личность Тома, в первую очередь на ум приходит школа, положившая старт его возвышению, когда задаешься вопросом, где бы он создал тайник. Гарри исследовал практически весь Хогвартс за месяц. Это знаковое для него место. Даже важнее дома Гонтов, где росла его родня по магической линии. Так что он очень удивится, если не найдет крестраж в стенах замка. Оставалась выручай-комната и ее осмотром он займется в ближайшее свободное время.***
День святого Валентина, четырнадцатое февраля, его позабавил. Конфеты с приворотным зельем вызвали усмешку. Его же телу всего двенадцать лет… — Амортенцию лучше бы использовали, — шуточно пожаловался Гарри друзьям, сидя на кресле в их секретной комнате. — А то чувствую, что меня не ценят. Послышался гулкий удар — Винсент и Грегори отрабатывали оглушающее заклинание. Крэбб наконец-то правильно их применил на Гойле и тот упал. Никто на них не обращал внимания, ведь тренировки стали привычной картиной и постоянным фоном практически всех разговоров. Рядышком сосредоточенно превращала чашку в мышь и обратно Ханна. Гринграсс была поглощена романом и была потеряна для общества, а Эрни, Сьюзен и Джастин писали эссе по ЗОТИ. Эдриан занимался практикой невербальных чар — по комнате парила книга. — Чем оно отличается от других любовных зелий? — спросил Малфой, встав с противоположного от хаффлпаффцев и Дафны дивана, где находились Теодор, Альфаред и Пьюси, и нагнулся, чтобы посмотреть на то, чем так был увлечен Гарри. — Друг мой, неужто родители никогда о нем не говорили? — перебирая валентинки и подарки, завалившие весь стол, поинтересовался Поттер и, не дожидаясь ответа, пояснил: — У него нет противоядия, нужно ждать, когда зелье выйдет из организма естественным путем. К тому же оно пахнет тем, что вам больше по душе, и этим довольно притягательно само по себе. То есть, понюхав напиток с Амортеницией, вам вероятней всего захочется его выпить. Имеет перламутровый оттенок, который исчезает, стоит его смешать с любой жидкостью. — Ясно, — Драко кисло посмотрел на свою небольшую горку подарков от анонимов. Шафик вытянул одно из бумажных самодельных сердечек и зачитал вслух, не сдерживая улыбки: — Дарагой Драко, я, Донна… — Отдай, — выхватил Малфой валентинку и уселся на диван возле Дафны. — Не нервничай, — Ал насмешливо поднял обе руки. — Не стану я на пути вашей любви с Донной. — Иди ты, знаешь куда?.. Однако то, куда Драко хотел его послать, осталось навеки тайной, ведь приход Фиби, Софи, Миллисенты и Пэнси оборвали речь Малфоя. — Разбираете корреспонденцию? — поинтересовалась Паркинсон, завалившись на третий, пустующий диван. Остальные также расселись на свободные места. — Да, — Гарри разделил сладости на две горки: в одной отсутствовали посторонние примеси, а во второй, что побольше, они были. — Что-то многовато сладостей с любовными зельями, — заметил Пьюси, призывая книгу, упавшую на пол. — Не верю, что в нашей школе столько способны их сварить правильно. Особенно, если судить по грамотности первокурсницы. — Твое неверие оправдано. Та бурда, что влита в большую часть конфет, не вызовет и симпатии. Но во избежание отравления я бы поостерегся их употреблять, — предостерег Поттер. — Ко мне сегодня подошла Фэй Данбар… — начала говорить Софи. — Гриффиндорка с нашего курса? — спросил Нотт, откусывая кусок шоколада, который Гарри признал безопасным. — Да, — кивнула Роупер. — И что она хотела? — Гарри уничтожил испорченные кондитерские изделия с помощью эванеско. — Дружить с нами, — хмыкнула Софи. — Что вы знаете о ней? — Поттер задумчиво обвел взглядом всех: они отвлеклись от своих занятий, почувствовав его внимание. — Чистокровная, — бросил Шафик. — Успеваемость выше средней, — добавил Нотт. — Общается с сестрами Патил, но особой дружбы между ними я не заметила, — Дафна закрыла книгу, предварительно положив закладку на той странице, где она остановилась. — Никогда от нее не слышала гадостей в наш адрес, — Пэнси потянулась к конфетам и, получив разрешающий кивок от Гарри, взяла одну. — Я тоже, — согласилась Миллисента. — Ничего о ней не знаю, — призналась Фиби. — Также, — кивнул Пьюси. — Неплохая девочка, — Ханна подула на эссе. Гарри взмахнул палочкой — чернила высохли. — Спасибо, — поблагодарила она. — Любит играть в Плюй-камни, — Сьюзен смущенно улыбнулась под их вопросительные взгляды. — Я тоже люблю играть. И что? — Ничего, — за всех ответил Поттер. — Есть еще что добавить? — Вроде, нет, — почесал затылок Гойл. Крэбб согласно угукнул. — Тогда пообщаемся с ней вне нашей комнаты, и если она нам понравится, — имелось в виду: Поттер одобрит, и никто по-иному не думал. — Тогда пригласим ее к нам, — поставил точку в разговоре. … Поздно ночью, вооружившись картой, Гарри направился на восьмой этаж, использовав чары хамелеона для скрытности. Оказавшись напротив гобелена эксцентричного волшебника Варнавы по прозвищу Вздрюченный, пытающегося, как и при жизни, научить троллей балету и получавшего от них тумаков, Поттер остановился. Из-за чар тот не видел Гарри и, взмахнув палочкой, он заморозил его изображение, наложив поверх иллюзию того, что нарисованный волшебник спит, — ему ни к чему свидетели. Пройдя три раза перед пустой стеной, он мысленно проговаривал, что нуждается в месте, куда можно спрятать что-то ценное. Из ниоткуда появилась полированная дверь. Потянув за медную ручку, Гарри отворил ее, шагнул внутрь и закрыл за собой. Просторное помещение имело арочный потолок, создавая впечатление, что он попал в какой-то храм древнего божества. Судя по книгам и вещам, создающим собой стены, заведовало оно знаниями и накопительством. Сквозь большие окна падал свет, освещая все вокруг. Из железного оружия выделялся окровавленный топор. Интересно сколько лет этой улике? Ведь не сложно догадаться, для чего его тут спрятали. То тут, то там сверкали драгоценности, вызывая желание их прикарманить. Почти все старые зелья были испорчены. Но попадались и вполне пригодные для использования. Предметы гардероба в виде мантий, шляп и старых доспехов виднелись в разных местах. Гарри взял в руки знакомую на вид книгу. И точно, это оказался трактат о создании портключей. Его кольнуло сожаление. Нашел бы он эту комнату раньше, не пришлось бы тратить деньги. Недалеко виднелись книги о темной магии и написанный на греческом сборник кровных ритуалов. Опознаны были не только они. Но задавив желание зарыться в фолиантах, он пошел дальше. Его глаза почернели, Гарри активировал способность ощущать души, если они находятся не слишком далеко. Нынешний радиус не превышал метра. Мало, конечно, но для поисков ему сгодится. Пройдя мимо чучела тролля, обойдя буфет и высокий шкаф, он остановился возле ящика, на котором находился бюст неизвестного волшебника. Он почувствовал чью-то душу. Сконцентрировавшись, его взгляд наткнулся на пыльную диадему. Если ему не изменяла память — а в этом непотребстве она не была замечена — то подобное украшение красовалось на голове основательницы Ровены Ревейнкло. Подойдя поближе, он выпустил из рук черные ленты-отростки, которые словно лизнули поверхность диадемы. «Давить в себе порыв поглотить душу или нет?», — голодными глазами Гарри смотрел на драгоценность. Хронологически, крестраж из диадемы, скорее всего, был создан позже кольца. И она может дать подсказку где искать остальные. Этот осколок для него также не опасен, как и дневник… Гарри легко находил аргументы в поддержу поглощения, но против этой затеи ничего не приходило на ум. «Ладно, я просто давно не ел души, вот и хочется», — с усмешкой подумал он и не стал себе отказывать. Ленточки зашевелились и впились, как изголодавшие звери, в диадему. …Часом позднее, Поттер уже исследовал выручай-комнату и отбирал себе ценные вещи, которые ему пригодятся и, что немаловажно, можно отсюда вынести. Проторчал он тут до самого рассвета и, с сожалением проверив карту на наличие посторонних у двери и не найдя таких, вышел из комнаты. Снова воспользовавшись дезиллюминационным заклинанием, Гарри снял чары с гобелена, который этого не заметил, и направился в подземелья Слизерина. По пути маг обдумывал ситуацию с крестражами. Где спрятаны другие он не узнал, но во что Волдеморт вложил еще два куска своей сущности, ему стало известно. Медальон Слизерина, как Гарри и предполагал, и чаша Хельги Хаффлпафф. Во время создания диадемы Том еще их не спрятал. Но мысли у него были о волшебном банке… То есть на данный момент Поттеру достоверно известно о пяти крестражах и только три у него. Шестая часть у самого Волдеморта, а седьмая?.. Об этом нужно будет подумать, когда у него разархивируется вся память Риддла, словно маггловская программа, с которой он ознакомился у Дурслей. Дадли купили зимой новый компьютер. «Сегодня ночью нужно снова посетить выручай-комнату», — подумал он, прежде чем лечь на кровать. Закрыв глаза, чародей выкинул все посторонние мысли из головы и приступил к ментальным тренировкам. Ведь приключения — хорошо, а от выполнения упражнений это его не освобождало.***
Диадема основательницы разочаровывала. Не удивительно, что Том предпочел спрятать в ней часть души, а не использовать ее по назначению. Она всего-навсего стимулировала мыслительный процесс и повышала способность концентрации, подавляя чувства. Мастер окклюменции этого мира способен на такое без этого артефакта. Может, для не владеющего этим искусством вещь оказалась бы ценной, — объективно, достигших вершин в этом направлении магии не так уж много — но не для него. Положив диадему в чемодан, он больше к ней не возвращался.***
Фэй Данбар, высокая волшебница, не ниже его ростом, с темно-каштановыми волосами и карими глазами, оказалась весьма талантливой девочкой. А в зельях лишь Гарри мог составить ей конкуренцию. Из-за нелюбви Снейпа к Гриффиндору это было не явным, ведь у нее не было тяги демонстрировать всем свои знания, а декан Слизерина по причине принадлежности ко львам ее не выделял, но и не третировал. Чистокровная волшебница имела лишь мать и маленький достаток, а их компания приглянулась возможностями, которые открывала дружба со знаменитостью и другими детьми влиятельных родителей. Впрочем, ей была по нраву Сьюзен, да и если бы Гарри вел себя, как Малфой в первые недели, то Фэй не предприняла бы попытку с ними сблизиться, даже несмотря на честолюбивые планы, не характерные для Гриффиндора. Впрочем, Гарри стереотипы о факультетах казались слишком надуманными. Ведь те же амбиции присущи многим. Будь они на Хаффлпаффе или Рейвенкло. Просто стоит вопрос: насколько они ярко выражены. Никого, похоже, не смущает, что игроки сборной Гриффиндора который год пытаются стать чемпионами по Квиддичу, прилагая максимум усилий. А движет ими желание доказать свое превосходство над другими факультетами в игре. Или жажда почестей. В общем то, что так ценит Слизерин. Поттер получал удовольствие, обсуждая с Фэй темы по зельям, охватывающие шестой и седьмой курс. Если она не бросит заниматься, то станет Мастером приблизительно в том же возрасте, что и Северус Снейп. А это фантастический талант. Гарри она показалась перспективной, и если Данбар никак себя не дискредитирует до конца года, то можно будет повязать ее, как и других, Обрядом Тайны. Поттер усмехнулся своим же мыслям. Он лукавил. Как бы та себя не повела, маг не намерен ее отпускать.***
Дополнительные занятия с Профессором Дэвоушен запомнились всем лекцией: — …В ближайшее время мы будем разбирать каждое из нашумевших дел, где одной из сторон выступал представитель из нечеловеческих рас, но этим мы не ограничимся, — произнесла Геллия. — Чтобы это занятие не показалось вам скучным, сегодня доклад презентую я, — с усмешкой посмотрела на кислые лица учеников. — В тысяча девятьсот шестом году было судебное заседание по делу о причинении смерти магу Савверу и заражению заболеванием ликантропии маггла… На этих занятиях их обучали правильно вести дискуссии, анализировать прочитанное и услышанное, критически воспринимать информацию. И, да, практика заклинаний тоже была. — Мистер Фрайзер применил три заклинания в борьбе с оборотнем. Ваша задача: указать, какое из них только повредило ему, и привести аргументы, почему вы так считаете. А также придумать альтернативный метод, как бы вы сами поступили на его месте… Но, — строго глянула на всех. — Он должен быть вам по силам. Не указывайте адское пламя, если не сможете его контролировать. В аудитории послышались смешки. — Мы их обсудим и самые удачные отработаем на практике. Все свободны, — завершила занятие профессор. Вообще, он думал, что будет значительно хуже. А так, даже интересные идеи возникали у детей. Да и они, занятия, отлично поднимали репутацию Гарри в глазах старшекурсников, присутствующих на уроках. Что можно сказать об их своеобразном кружке? Кроме Поттера не было никого младше третьего курса. Да и все отличались наличием разума и… связями в магическом мире. — Похоже на Клуб Слизней, о котором мне отец рассказывал, — поделился своими наблюдениями Седрик Диггори, сидя за трансфигурированным длинным прямоугольным столом, который вместил больше двадцати человек, согласившихся посвятить часть субботы занятиям у профессора ЗОТИ. В конце февраля, когда после очередной намеренной удачной демонстрации Гарри своих способностей, он попросил профессора дать им возможность посидеть всем вместе в аудитории, где проходили занятия, та не отказала. Ведь мотивировал он это желанием поздравить с днем рождения Элисон Вайдри, миниатюрную симпатичную рыжую девушку с шестого курса Гриффиндора. Ребята, взглянув на принесенные Поттером заранее вкусности, с удовольствием поддержали эту идею. Ведь до ужина было еще несколько часов, а есть уже хотелось. Они сегодня активно поработали. — Да нет, — возразил Корвин, брат Софи, такой же блондин, как она. — Они только развлекались, а не занимались, как мы. — А что за Клуб?.. — поинтересовался еще один представитель Гриффиндора в их компании: Дэвид Линч, темноволосый высокий парень, пользующийся популярностью у девушек и имеющий относительное уважение у змей, что, учитывая его факультет и полукровный статус, являлось немаленьким достижением. — Гораций Слизнорт, бывший декан Слизерина, преподававший зелья, организовал свой клуб, куда приглашал самых перспективных волшебников, — ответил Гарри и ложкой отломил еще кусочек торта с вишней и шоколадом. — Ясно, — Дэвид кивнул и потянулся за печеньем с арахисом. — Поттер, давно хотел спросить, Розье, Шафик и Пьюси ты же тренируешь? — отхлебнув апельсинового сока, спросил Майлз Блетчли, простоватый на вид Слизеринец с рыжеватыми волосами и серо-голубыми глазами. — А почему у меня не спросил? — промокнула салфеткой губы и улыбнулась Фиби. — На одном курсе учимся. — Вечно забываю, — ухмыльнулся Блетчли. — Так как?.. — Да, — не стал скрывать то, о чем он сам и пустил слух. — То-то я смотрю, их оценки поднялись, — Майлз отгрыз половину печенья. — Завидно? — меланхоличным тоном поинтересовался Альфаред. Он не выспался и находился не в самом лучшем расположении духа. — Ага, — кивнул Блетчли. — И чему он может вас научить? — скептическим тоном полюбопытствовал семикурсник Слизерина, Викториан Толкэлот. Коренастый и себялюбивый, он пытался стать лидером их группы. Даже несмотря на то, что больше месяца они узнали способности друг друга и успели притереться, этот представитель змей недолюбливал Гарри и смотрел на него свысока из-за возраста. Поттер, конечно, мог найти к нему подход, но это не входило в его планы. — Многому, — от сонливости Шафика не осталось и следа, он сразу же стал на защиту своего лидера. — Гарри и тебя уделает. Вот это и нужно было Поттеру, обострение конфликта и показательная дуэль. — Да? — скривил губы Толкэлот. — Я не привык хвастаться, но да, — холодно улыбнулся уже Гарри. Тот попал прямо в западню. — Если не боишься, могу продемонстрировать. — Я боюсь?! — расхохотался Викториан. — Ребята, давайте не будем ссориться, — не вовремя встрял Седрик. — Ведь мы отмечаем день рождения Элисон, не нужно ей портить праздник. — Элисон, ты не возражаешь, если я выиграю поединок у семикурсника? — с обаятельной улыбкой спросил Поттер у именинницы. — Валяй, — милостиво махнула рукой Вайдри. Его заявление позабавило девушку, и она не сочла нужным скрывать улыбку, показавшую милые ямочки на щеках. — Стол только отодвинем, — с предвкушением оскалился Дункан Инглби, темнокожий представитель воронов с пятого курса. Ученики довольно быстро встали и отодвинули стол с едой к стене, а дуэлянты поднялись на специальный помост, который еще в прошлом году установила Дэвоушен. — Не поубивайте друг друга, — шуточно предостерег их Люсьен Роудрик, худой блондин-слизеринец и приятель Дункана. — Реально, Вик, не прибей Поттера, — с напускной заботой протянул Джеймс Ламент, друг семикурсника, к которому он обратился. — Не бойся, я его всего-навсего немного потреплю, — высокомерно заявил Толкэлот, заработав этим злобные взгляды от Фиби и Ала. — Мечтай, — со смешком сказал Гарри. Большая часть воздержалась от принятия стороны в этом конфликте, но и не отговаривала от дуэли. — Приготовитесь, — Корвин, как староста, взял на себя бремя проследить за тем, чтобы они начали поединок в одно время. — На счет три. Раз, два… — пауза. — Три. — Экспеллиармус, — Толкэлот картинно взмахнул палочкой. — Вербальные чары? Ты серьезно учишься на последнем курсе? — насмешливо спросил Гарри, чертя фигуру щита. Его они разбирали на прошлом занятии. Воздух вокруг него заискрился, формируя барьер — магии Поттер не пожалел. В месте соприкосновения с заклинанием он засветился. — Баубиллиус, — сорвалась с конца палочки бледно-желтая молния. — Это же потенциально смертельное заклинание! — воскликнул Диггори. Его проигнорировали. Гарри не шелохнулся. Щит не подвел. — Сколько Поттер магии вбухал?.. — послышался голос Майлза. — Много, очень, — серьезно ответил Роудрик. — Дуро, — соперник попытался превратить Гарри в камень, как кошку Филча, но Поттер развеял щит и ловко пригнулся, пропуская прозрачный луч. Ведь слабым местом трансфигурационных заклинаний была необходимость точно целиться. Они имели маленький радиус и если не соприкасались с объектом, то быстро развеивались. — Арресто моментум, — распрямившись, Гарри использовал не характерное для дуэлей заклинание. Оно создавалось, чтобы замедлять падение, воздействуя не только на объект, к которому применялось, но и на окружающую его среду. От него нереально увернуться и с тем количеством магии, которое применил Поттер, в течение нескольких минут Толкэлот будет ощущать себя, как попавшая в желе муха. Правда, стоит отдать ему должное, даже в таком состоянии он смог создать Протего. Впрочем, оно было бесполезно против невербальных обезоруживающих чар от Гарри, которые ярко сияли от силы. Как горячий нож режет масло, так и заклинание прошло сквозь щит, заканчивая поединок победой второкурсника. — Охренеть, — подытожил Блетчли.***
Продемонстрировав подавляющую мощь, однако не выходящую за уровень умений пятого-шестого курса, он не только утвердил свое право находиться среди старшекурсников на равных, но и показал, что потенциально превосходит их. Своей инициативой, когда он принес еду для всех, Гарри создал прецедент. И после следующего занятия, чародей также озаботился провиантом, но уже без повода, как в прошлый раз, во избежание отказа. Дети его охотно поддержали. С Толкэлотом Поттер помирился, ведь добившись своего, он перестал нуждаться в конфликте. Некоторых из старшекурсников Поттер намеревался приблизить к себе, но подумав, седьмой курс он исключил. Ведь меньше чем через полгода они выпустятся. А вот шестой и ниже — то, что нужно. Полгода он установил себе на налаживание отношений естественным путем и год на воздействие уже на этой основе с помощью магии. И тогда у него появится первые люди в Министерстве… и не только. Но это дело будущего.