Red Delicious

Уже третий день глава Департамента «Несущие смерть» не находил себе места. И, казалось, не случилось абсолютно ничего, что стоило бы такой нервотрепки. Отдел работал как часы, все сотрудники были на своих рабочих местах, а не точили лясы по углам, а в самом помещении была тишь, гладь и практически божья благодать, приправленная особым спокойствием, свойственным организации в силу своей специфики. Нет, Уильям Т. Спирс был доволен и полностью удовлетворен царившим в подведомственном ему отделе порядком. Первые сутки. Затем нервы стали сдавать. Никто не врывался в кабинет во время совещания с идиотскими криками, типа: «Уилли, мне идет эта ленточка?», никто не цокал трехдюймовыми каблуками по коридору, разнося новости обрадованным неожиданным развлечением сотрудникам. Никто, в конце концов, не мелькал перед глазами яркой красно-рыжей кометой, хохоча и кокетничая с ним при каждом удобном случае. Все было спокойно, уныло и очень серо. Диспетчер Сатклифф заболел. Где это рыжее несчастье умудрилось подхватить такую сильную форму гриппа, что свалил даже шинигами, было неведомо, хотя Т. Спирс подозревал, что любопытство, заставлявшее Сатклиффа заглядывать во все, даже не особо безопасные места на земле и было причиной, следствием которой стал новый штамм вируса. С очень большой температурой, кашлем и прочими атрибутами этой неприятной болезни. Казалось бы – живи и радуйся, что несносный шинигами болеет дома и во вверенном тебе отделе, наконец-то, воцарится покой и порядок. Грелль, наконец-то отстал, не раздражая своими приставаниями. Но… как всегда это самое «но» возникло тогда, когда его меньше всего ждали. Непогрешимый, строгий и бесчувственный стоик Т. Спирс скучал. Именно сейчас он очень ясно понял, что никому не нужен. Нет, в его кабинет то и дело стучались курьеры с докладами, секретарша ловко и сноровисто приносила документы на подпись, а в курилке молодые стажеры все также с восхищением рассказывали друг другу байки о боевой молодости Спирса, когда он еще был полевым, а не кабинетным работником. Но это все оставалось просто фоном, рутиной, к которой за сотни лет почти бессмертия привыкаешь, переставая обращать внимание. То, что когда-то льстило, и было приятным бонусом, теперь раздражало и выводило из себя. Т. Спирс напряженно думал почти сутки, пытаясь понять, почему у него такое скверное настроение и такое тянущее ощущение беспокойства, пока, совершенно неожиданно не пришел к не слишком приятному для себя выводу: ему не хватает Сатклиффа. Сильно не хватает. Просто ужасно. Рыжая напасть и здесь умудрилась напакостить, даже в свое отсутствие. Раньше Грелль раздражал, но всегда был под рукой, каждым жестом, вскриком, воплем и улыбкой показывая, как ему нужен «душка Уилли», пусть даже Т. Спирс и считал все это возмутительно фальшивой игрой. А теперь чувство ненужности полностью захватило, вытесняя и желание работать, и служебное рвение, и даже – о, ужас! - врожденную педантичность и аккуратность. Обнаружив на одном из документов пятнышко кофе, Т. Спирс ужаснулся. Это до чего надо дойти! Залить важный договор, как какой-нибудь… Грелль! Уильям раздраженно захлопнул папку, резко отодвинув её от себя. Опять он в мыслях засел, этот кривляка! Всё, это уже просто невозможно, Смерть задери этого гриппозного негодяя… тьфу, тьфу, тьфу! Как он смеет болеть, когда тут без него начальник загибается? Причем, как оказалось, гораздо больше, чем когда он рядом!? Т. Спирс мельком бросил взгляд на старинные напольные часы в углу и, убедившись, что стрелки неумолимо показывают конец рабочего дня, решительно встал и надел пальто. Он пока что еще начальник. А начальник обязан что? Правильно, заботиться о своих подчиненных, какими бы бестолочами они не были. С этими благостными мыслями, за которыми, как всегда водится, скрывались вполне эгоистичные чувства, Т. Спирс незамедлительно отбыл из Департамента, заставив удивиться всех видевших его шинигами столь раннему уходу с рабочего места. *** Резкий звонок в дверь заставил больного и несчастного Сатклиффа с трудом, но подняться с постели. В общем-то, Грелль был почти уверен, что к нему на огонек решил заглянуть кто-то из старых приятелей, типа, Рона Нокса. Хотя уже второй день Сатклифф болел в гордом одиночестве. У дверей не толпились опечаленные поклонники, кидая друг на друга ревнивые взгляды и потрясая пакетами с фруктами, столь полезными при простудах и вирусах. Приятелей и знакомых у Красного Жнеца было хоть пруд пруди, а вот тех, кто был к нему по-настоящему неравнодушен, как оказалось, не было вообще, что не могло не сказаться на и так унылом настроении болеющего шинигами. Никому он по-настоящему не нужен, только вот стол завален несколькими одинаковыми пакетами с ярко-оранжевыми, раздражающе кричащими апельсинами, вид которых режет глаза и мешает сосредоточиться на том, чтобы нашарить теплые пушистые тапочки под кроватью замерзшими ногами в бесформенных шерстяных носках. Красных, разумеется. Только этот цвет его сейчас не выводил из себя. Яркий, привычный, любимый. Не кричащий, а весело-кровавый, как он сам. Смертельный, радостный цвет, доказывающий, что смерть во всех своих проявлениях прекрасна и не является финалом, а только переходом в другое, не менее живое состояние. И вообще… он сейчас совершенно не был расположен принимать гостей и прятать в тумбочку очередной сверток с дежурными апельсинами, на которые у него, кстати, сильная аллергия еще с детства. А все детские болезни такого рода излечению не поддаются даже у шинигами. К тому же, в придачу к сильной головной боли, шуму в ушах и совершенно мерзкому ознобу, Греллю, к его собственному изумлению, в голову вот уже сутки приходили мысли о работе, которую сам Красный Жнец не очень-то любил. Вернее, работу любил, а вот писать отчеты, объяснительные и докладные – ненавидел, что сводило не нет весь эффект от очередного задания, которые, в основном, исполнялись весьма и весьма неплохо. Но Уилли требовал, чтобы документация велась по всем правилам, что совершенно не входило в рабочий распорядок дня Грелля. Уилли… как он там без него? Небось, рад-радешенек, что в отделе сейчас царит порядок и тишина. Сидит весь такой правильный в своем кресле в наглаженной до последней складочки ослепительно белой рубашке, пишет что-нибудь ужасно важное своим идеальным бисерным почерком, и думать не думает о неком работнике, который уже столько лет пытается обратить на себя его внимание. Да только зря все это. Т. Спирса не интересует всякая легкомысленная шушера, типа Грелля Сатклиффа. Грелль грустно вздохнул и выбрался из-под шерстяного одеяла. Так и на найдя тапочки и махнув рукой, он прошел к двери прямо так, в красных ярких носках и байковой, совершенно неизящной, но теплой и мягкой пижаме, здраво рассудив, что Нокса он уж точно соблазнять не собирается, так что, тот уж как-нибудь перетерпит затрапезный вид своего коллеги по Отделу. К тому же, даже в этой толстой бесформенной байке он выглядит мило и трогательно. Сатклифф поправил волосы, свернутые в не слишком аккуратный пучок на затылке, расправил байковый воротничок и придал себе томный вид, что при его температуре и скверном самочувствии почти не составило труда. Актерские качества были неистребимы в Грелле даже сейчас, когда он шмыгал носом наедине с самим собой. - Привет, Рон, извини, я не слишком готов принимать гостей… - начал, было, Жнец, приоткрывая дверь. – Ой… Уильям? Культурный шок при виде неожиданного гостя был силен, однако Грелль не был бы Греллем, если бы позволил себе долго стоять с остекленевшими глазами и некрасиво приоткрытым от изумления ртом. - Добрый день, диспетчер, - Уилл чувствовал себя не слишком удобно, идя сюда, но, увидев домашнего Сатклиффа в теплой байке и шерстяных носках, ненакрашенного, лохматого и очень притягательного, был потрясен до такой степени, что забыл о своем стеснении. Сатклифф был настоящим. Не фальшиво улыбающимся алым вихрем, одуряющим, заставляющим терять голову и вечно щекочущим нервы. Не манерной актриской, жеманно воздевающей руки к небу и раздражающе кокетливо хлопающей глазами. Не безумно ухмыляющимся маньяком с бензопилой, залитым с ног до головы потоками пурпурно-алой крови, каким он бывал на очередном задании. Нет, все эти маски уже были виданы-перевиданы начальником Красного Жнеца и на них, также как и на прямые нахальные приставания уже давно выработался иммунитет. Настоящий Грелль был тих, безумно прекрасен и удивителен. И не стоило спрашивать Т. Спирса почему. Просто Уильям понял это в тот момент, когда увидел перед глазами красное чудо со слезящимися глазами, распухшим носом и в шерстяных толстых носках с дыркой, из которой робко выглядывал кончик большого пальца с облупленным алым лаком. Да, кто угодно бы пожал плечами, недоумевая, что же такого прекрасного увидел начальник Отдела «Несущие смерть» в представшем перед его глазами и замершем в неловкой позе растерянном создании. Но Уилл видел по-другому. Он увидел то, что вот уже несколько лет не давало покоя, заставляя злиться, спихивать руки Сатклиффа с себя, делать неприступный вид, ревновать (да, это была именно ревность!) его к демону. А потом, заставляя себя превращаться в обычного сухаря, каким его привыкли видеть подчиненные, отсылать его на самые дурацкие, но не слишком опасные задания и гнать взашей из своего кабинета, чтобы не совершить какую-нибудь глупость интимного характера. Например, не ответить на поцелуй, или… Здесь мысли Т. Спирса совсем уже смешались. Грелль же, наоборот, лихорадочно соображал, что делать дальше и проклинал себя и свою отталкивающе мешковатую пижаму, из-за которой Уилли видит его таким отвратительным и некрасивым. Все пропало. И какого дьявола он пришел? Посмеяться захотелось? Хотя, это же Т. Спирс. Кто знает, что у него на уме… небось, хочет, чтобы и болел он с пользой. Отчет какой-нибудь притащил, чтобы скучно не было. Или еще что-то по работе… Работа, работа, Смерть её побери! И никакого личного счастья! - Здравствуй, Уилли, заходи, - голос Грелля был на удивление сдержан и спокоен. В конце концов, он у себя дома, имеет право на красный нос, пижаму и дырявые носки… а сокрушаться он будет после, когда неожиданный гость уйдет. – Я, право, не думал увидеть тебя здесь, к тому же… ты не боишься гриппом заразиться? - Нет, - Т. Спирс, как всегда, был не слишком многословен. – К тому же, в отличие от некоторых, я вовремя делаю все прививки, - Т. Спирс осторожно прошел на кухню, с сомнением покосившись на гостевые тапочки с ярко-розовой заячьей опушкой. Грелль нетерпеливо махнул рукой, показывая, чтобы гость не снимал обувь, и Т. Спирс шагнул в небольшую и, к его удивлению, очень уютную и аккуратную кухню в сдержанном викторианском стиле, чего, честно признаться, Уильям не ожидал. Деревянные шкафчики со скромной резьбой содержались в идеальном порядке, на столе была расстелена белоснежная кружевная скатерть, а надраенный до блеска металлический чайник стоял на чистенькой плите. Широкий подоконник был завален нарядными пакетами с красивыми яркими, явно дорогими апельсинами. Уилл опять ощутил неловкость, пряча за спиной небольшой скромный сверток, завернутый в обычную серую оберточную бумагу. Не надо было покупать эту ерунду… - Как самочувствие? – Уильям произнес дежурную фразу, понимая, что надо объяснить свой приход явно не ожидавшему его Греллю, и понимая, что объяснить все внятно и честно все равно не получится. Настоящий Грелль был сдержан, домовит и бесконечно трогателен. - Ничего, уже лучше, - Сатклифф мельком улыбнулся, по привычке попытавшись манерно прижать кончики пальцем к нывшим вискам. Улыбнулся еще раз и опустил руки. Нечего тут выпендриваться в таких чудовищных шмотках и с нечесаными патлами. Это уже перебор. Придется Уиллу лицезреть нормального Грелля… но, Смерть его дери, как же он соскучился по этому снобу! И это всего-то за два дня… - Чай будешь? – Сатклифф легко дотянулся до верхней полки, доставая чашки. Обнажившаяся на миг полоска живота словно приковала взгляд Т. Спирса, которого даже бросило в жар от непристойных образов, мелькнувших в одно мгновение в бесстыдном воображении одинокого и никому не доверяющего начальника Отдела. – У меня ройбуш есть. И каркаде. Я знаю, ты предпочитаешь эти сорта. Хотя, если я не ошибаюсь, вечером ты пьешь ройбуш? Т. Спирс молча кивнул, удивленно глядя на уверенно хозяйничающего Красного Жнеца. Уж что-что, но тот факт, что Грелль умеет заваривать, причем по всем правилам, чай, поразил Т. Спирса окончательно. Через несколько минут перед Уильямом стояла тонкая фарфоровая чашка с прекрасно заваренным ройбушем, а сам Грелль, устроившись напротив него, задумчиво болтал серебряной ложечкой, размешивая сахар в своей чашке черного крепкого кофе. - Вам стоит пить чай, а не кофе, Сатклифф, - суховато произнес Т. Спирс, чтобы разбить неловкое молчание, хотя оно и не ощущалось тяжелым. – Травяной. С липой и мятой. Впрочем, это не мое дело, прошу прощения. - Нет, что ты, Уилли, спасибо за заботу, - если Грелль и удивился, то почти ничем этого не показал. – Выпью, конечно. Просто мне сейчас кофе захотелось. А почему ты пришел? Что-то на работе? - А что, я не могу просто так проведать своего больного подчиненного? – Т. Спирс неловко пожал плечами, четко выверенным жестом поправляя очки на переносице. - Вообще-то… нет, Уилли, не подумай, мне очень приятно, - Сатклифф по привычке кокетливо стрельнул глазами, но, вовремя вспомнив свой непрезентабельный внешний вид, опустил взгляд, пытаясь скрыть растерянность. - Что это, Уилл? – так и не найдя, что ответить, Грелль, все так же не решаясь поднять взгляд, указал на небольшой бумажный сверток, который Уильям еще в начале чаепития положил на край стола. - Это вам, Сатклифф… ну, не принято ходить к больным людям с пустыми руками, поэтому, я взял на себя смелость… в общем… - Т. Спирс внезапно замолк, и, словно на что-то решившись, протянул пакет притихшему Жнецу. Юркие пальцы нетерпеливо пробежались по серой бумаге. Грелль, словно не веря, что это принесли ему, бездумно погладил обертку, а затем быстро надорвал подношение, умирая от любопытства и смутного ощущения сюрприза. И плевать, что там, на ощупь опять раздражающие оранжевые апельсины. Они от Уилли! Значит, он их съест и не поморщится, пусть потом хоть весь покроется красными пятнами. Потому что, мало того, что сам предмет долгого обожания Грелля Сатклиффа сидит у него на кухне и спокойно пьет ройбуш, так еще и подарок принес. Да это, в любом случае, самое настоящее чудо. И чудо произошло, когда Грелль, разодрав пакет, запустил руку внутрь и извлек на свет… яблоко. Нет, их было много. Любимые, темно-красные с толстой кожей и очень хрустящей мягкой сладкой плотью. Ред Делишес, именно тот сорт яблок, которые Грелль обожал вспарывать острыми зубами, наслаждаясь соком, стекающим по подбородку и брызжущим во все стороны, словно сладкая кровь, питающая саму Смерть. - Уилли, как ты узнал? - только и смог прошептать потрясенный Сатклифф. Казалось бы, ну что в этом такого, обычные яблоки, которых в любой лавке в любом времени, месте и пространстве хоть пруд пруди? Но Грелль чувствовал себя так, словно ему подарили весь мир и новую косу впридачу. - Ну, я же зануда Т. Спирс, - глава Отдела коротко усмехнулся, пытливо вглядываясь в потрясенное лицо подчиненного. – К тому же, я так подумал, что яблоки не менее полезны, да и гораздо лучше для здоровья есть не экзотические апельсины, а наши, родные яблоки. В них много железа, витаминов, а еще… - Уилли, не занудствуй! – Грелль вскочил со стула, рванувшись к начальнику, но внезапно остановился в шаге от него, словно не зная, что делать. Тонкие пальцы сжимали глянцевый алый фрукт. - В чем дело, Сатклифф? – Т. Спирс, не мигая, смотрел на взлохмаченного Жнеца. – Неужели вы стесняетесь? В таком случае, эту минуту следует занести в реестр совершенно невероятных событий. - Ну, если тебя не смущает лохматый, вирусный Жнец с насморком и слезящимися глазами… - Грелль, криво усмехался, изо всех сил пытаясь сохранить независимый вид. - Поверьте, Сатклифф, нисколько не смущает, - Т. Спирс стремительно встал и шагнул навстречу Жнецу. – Главное, чтобы вы тихо и спокойно сидели на одном месте хоть иногда и не устраивали вокруг себя Содом и Гоморру. Во всех смыслах этого слова. Так что… сидите смирно… В следующее мгновение Уилл уже прижимал к себе Красную Смерть. Ручную, домашнюю и совершенно смущенную. Может, играет… а, может, и нет. Все равно, когда у него такие сладкие губы… - Ред Делишес… - пробормотал Т. Спирс, отрываясь от губ Сатклиффа минут через десять. - В смысле, Уилли? – слабо улыбнулся дезориентированный таким поворотом событий Грелль. Ноги у Сатклиффа подгибались, но Уильям крепко держал его, прижимая к себе, потому, больной шинигами решил расслабиться и получить все причитающиеся бонусы, еще сильнее обмякая в руках Т. Спирса и нахально притискиваясь к почему-то смутившемуся начальнику. – Я их еще не ел пока… - он бросил взгляд на выпавший из руки фрукт, лежащий на краю стола и, подхватив его, снова глянул на Т. Спирса. – Попробуй! Красный Жнец, коварно улыбнувшись, поднес яблоко к губам Уильяма. Откусив от сочного глянцевого бока, Уилл с удовольствием захрустел сладкой мякотью. Так они и стояли возле окна, обнявшись, поочередно откусывая от яблока, пока от него не остался только маленький огрызок. И тогда Уильям Т. Спирс снова, уже уверенно и властно поцеловал вечное огненно-красное проклятие, задумчиво перебирая и без того запутанные волосы и поглаживая довольного Грелля по спине. Облизнув губы после поцелуя, он удовлетворенно кивнул сам себе. - Что, Уилли? – всполошился Жнец. – Тебе не понравилось со мной целоваться? Это, наверное, лекарства… - Помолчите, Сатклифф, не мешайте мне получать удовольствие, - Т. Спирс едва слышно вздохнул, притягивая Жнеца поближе.- Вы все-таки можете быть приятным… иногда. - Тогда о чем ты думаешь? – Сатклифф уже бесстыдно заглядывал в лицо Уилла, потянувшись за новым поцелуем и довольно чувствуя, что одними поцелуями дело не закончится. - Ред Делишес, - Т. Спирс мечтательно облизнулся еще раз и на его губах появилась едва заметная, но замеченная Греллем улыбка. – Вы всегда мне их напоминали. Вот теперь я смог попробовать вас обоих и сравнить… - Меня с яблоком? – прыснул Грелль. На его лице появилось выражение хитрого коварства. – Ну и как? В чью пользу сравнение? - У меня такое чувство, Сатклифф, что настоящий Ред Делишес это все-таки вы, - Уильям внезапно перестал улыбаться, серьезно глядя на Жнеца в кольце своих рук. – Но я еще, пожалуй, не распробовал… - Ну, тогда начнем, Уилли! – Грелль с восторгом придвинул к себе пакет с яблоками. – Фрукты у нас еще остались, а я… а за мной дело не станет. И, чуть помолчав, обнял Уилла за шею: - Я просто очень надеюсь, что твою любовь выиграю, все же, я. - Посмотрим, Сатклифф, - прерывистый шепот Т. Спирса, ласкающий кожу ключиц. «Уже выиграл…» - последняя связная мысль перед тем, как в комнате погас свет. * Red Delicious – сорт ярко-красного, сладкого и очень сочного яблока