Галстук

Сегодня был довольно неплохой день. Утром удалось поспать подольше, а сейчас можно было просто отдыхать, так как планов на день не было. Какое же это шикарное чувство — знать, что можешь весь день посвятить себе любимому. Но так нет же! Когда я преспокойненько лежал на кровати, играя в приставку, ко мне в комнату ворвалась Венгрия. Она что-то радостно верещала об огромной удаче и единственном шансе на миллион. Где-то на середине ее речи я вновь включил звук в игре, погружаясь в сражение, и вернулся в реальность только тогда, когда мне в голову прилетела подушка. — Что же это такое? Я не собираюсь десять раз повторять тебе одно и то же. Значит так, либо ты сейчас встаешь и тащишь свой зад к Австрии, либо весь месяц готовишь себе еду сам! — самая страшная угроза подействовала моментально. Я подскочил на кровати, и, отсалютовав, исчез из комнаты. Пара минут, и я уже был в назначенном месте, прижимаясь к внутренней стороне двери. Австрия со своего излюбленного места за роялем одарил меня удивленным и раздраженным взглядом, как умеет только он. Я вздохнул и попытался придать себе как можно больше важности. — Гилберт, если ты у меня в гостях, то это не дает тебе права врываться в мою комнату таким неподобающим образом, — его голос был спокоен, как, впрочем, и всегда. Аж, скучно. Честно говоря, я и сам не знал, зачем пришел сюда. Когда над тобой нависает разъяренная Венгрия времени на раздумья почти нет. — Ты представляешь, что она сказала? Что я весь месяц буду готовить сам себе еду! Ужас! — я подлетел к мужчине и схватил его за плечи. Мой неподдельный испуг был принят, ну, я же великий актер! Но руки были смахнуты с плеч небрежным движением ладони. — Ты мне так костюм помнешь, — отстраненно заявил он, а после слегка улыбнулся, — ты опять не слушал Элизабет? Когда-нибудь, ты доиграешься, Гилберт! — Но я же не думал! — обиженно воскликнул я, — и вообще, что эта женщина себе позволяет? — За словами следи, — тихое замечание на секунду остановило меня, — а теперь сядь и не мешай. Я играю, — повинуясь негласному приказу, я опустился на мягкий стул рядом с роялем. Это спокойная сила, присутствующая в Родерихе, всегда восхищала меня. Когда он своим уверенным голосом говорил что-то серьезное, а так он говорил почти всегда, возникало желание не спорить. Но так было неинтересно. Тем более нужно все-таки было узнать, есть ли у него порог спокойствия? И как он злится? Он вообще злится? Мысли одна за одной посещали голову, когда пальцы мужчины порхали по клавишам, извлекая оттуда звуки классической музыки. Я так любил слушать его игру. Это успокаивало. Но время шло. И когда я, очнувшись, вынырнул из омута мыслей, мой взгляд упал на часы. Спокойствие как рукой сняло. — Караул! Времени осталось всего ничего! Родерих! — завопил я, вскакивая. — Чего тебе? — спокойный голос и отсутствие реакции уже начинало выбешивать. — Куда мы сейчас идем? — На светский вечер, а тебе бы следовало приготовиться, — немного насмешливо бросил он, осматривая мой наряд. Я фыркнул и, задрав голову, покинул комнату этого аристократа. Ну, подумаешь! Я же не должен, как он, даже дома в костюме ходить. Да, майка и спортивные штаны — не лучшая одежда, зато в ней удобно. А как он ходит, я даже не представляю. Кровь прилила к щекам. Вспыхнула беспричинная ярость на Австрию. Опять он выставил меня дураком, ничего не делая. Но я ему еще покажу. Когда-нибудь… Обязательно… Брюки и рубашка быстро отыскались в моем шкафу, однако больше времени ушло на то, чтобы подобрать наряд, в котором я буду соответствовать Родериху. Хотя это совершенно безнадежное занятие. Его невозможно обойти. Я в раздражении сел на кровать, зарываясь пальцами в волосы. Почему я так нервничаю, когда нахожусь рядом с ним? Я Великий, а Великие ничего не страшатся! С твердой верой в свои силы я подошел к зеркалу. Но какой-то кусок ткани вновь покоробил мою самооценку. У меня никак не получалось завязать этот чертов галстук. Ну, забыл я, как его завязывать! Я что, часто хожу в них? Мне это знать необязательно. Можно, конечно, было бы и дальше оправдываться перед самим собой, но время поджимало, а перспектива остаться на месяц без еды меня не прельщала, поэтому я снова направился в чужую комнату. — Родерих? — я в этот раз постучался и вежливо заглянул внутрь. И вновь удивленный взгляд встречает меня. Да, я умею поражать! По лицу расползается самодовольная улыбка, и я уверенным шагом подхожу к мужчине. Наверное, я выгляжу как-то не так. Потому что на лице Австрии на миг мелькает какое-то странное выражение. — Гилберт? Ты что-то хотел? — его взгляд убежал куда-то в сторону. — Да. Эм, ты не помог бы мне завязать галстук? — и вновь удивление светится фиолетовых глазах. Мужчина в растерянности. — Да, конечно, — когда он встает со своего места, я уже жалею, что попросил об этой услуге. Родерих тоже, видимо, чувствует себя крайне неловко, собирая концы галстука вместе. Его руки проходятся в паре сантиметров от моей шеи, и я невольно вздрагиваю. Мужчина опускает голову, слишком старательно сосредоточивая свое внимание на завязываемом узле. А мне только остается задрать подбородок и смотреть в потолок, боясь лишний раз сглотнуть. Пугающая тишина опускается на наши плечи. Почему-то пальцы Австрии путаются, что заставляет его развязывать и завязывать заново, немного нервно дыша. Я в голове параллельно считал до ста. Медленно. Очень. Чтобы не пускать другие мысли. А мужчина, как будто специально, неправильно вязал узлы, чтобы я продолжал ощущать его дыхание на своей шее. В этот момент мне хотелось замереть навечно. — Готово, — почему-то тихо проговорил он, все еще не отступая. Тогда я опустил голову, решаясь. Было так просто взять пальцами бледный подбородок, немного приподнимая. Взгляды встречаются, и я вижу растерянность и вновь то непонятное выражение. Но сейчас мне не хочется об этом задумываться, и с задорной улыбкой я целую упрямо сжатые губы, которые удивленно раскрываются, словно даря разрешение. Осторожным касанием провожу вдоль Мариацелль, получая тихий вздох в ответ. И, кажется, что лучшего мгновения не будет. Но поцелуй затягивался, а Венгрия могла зайти в любой момент и потребовать идти на мероприятие. Вот куда-куда, а туда идти я сейчас точно не хотел. Чертовы обязательства! Приходится отстраниться, весело смотря на растерянного мужчину. Не говоря ни слова, я иду к двери и оборачиваюсь уже около выхода, слыша тихую ярость в голосе Австрии. — И что это было? — он поправляет белое жабо и немного поводит плечами, выдавая смешение чувств. — Благодарность за помощь, — почти смеясь, ответил я, — пойдем, нас ждут, — выскальзывая за дверь, я тихо вздыхаю. Теперь, наконец, можно понять, почему мы вечно сторонились друг друга, когда сталкивались в коридорах. Чего я только не напридумал себе. Вдруг к Венгрии ревнует? Может, я ему неприятен своей необразованностью? Или веду себя как-то не так? И еще множество всяких глупостей. А все оказалось так просто! — Сегодня я был невероятно крут! — радостно сообщить пустому коридору замечательную новость было как раз в моем стиле. У меня было хорошее настроение. И птичка чирикнула в подтверждение моих слов. Сегодня я даже не стал ее прогонять. Пускай. Теперь даже предстоящий вечер не казался таким ужасно скучным, ведь можно будет наблюдать реакцию Родериха, встречаясь с ним взглядом. Напевая какую-то песенку, я направился к выходу. Но покинув комнату Австрии, Пруссия не знал, что дальше происходило за закрытой дверью. Задумчиво проведя рукой по волосам, мужчина, стоящий около рояля, улыбнулся. — Почаще мне, что ли, ему галстуки завязывать?