Держи меня крепче

Одного взгляда в светло-голубые глаза девушки за соседним столиком хватает для того, чтобы все понять. Эти светлые волнистые волосы, которые кажутся такими мягкими, обрамляющие миловидное лицо. Полуоткрытые губы цвета марсалы так и манят, буквально требуют поцеловать. Как по мановению волшебной палочки, словно через вату слышатся звуки медленной песни. Конечно, она согласна потанцевать. Ей и самой надоел крик разума, требующий пригласить мужчину на танец, откинув все правила приличия. Но её до боли пронзали его серо-зеленые глаза с бесятами во взгляде, а ямочки на губах при улыбке, скрытые под жесткой щетиной, заставляли забывать как правильно дышать. Она пахнет яблоками и карамелью, эдаким запахом детского карнавала. Казалось, чтобы заглянуть ему в глаза ей нужно было встать на носочки и задрать голову; такой миниатюрной она была. Его ладони практически хватало для того чтобы обхватить её талию. Её дыхание обжигало, а взгляд призывал неотрывно смотреть в её глаза. Он пахнет табаком и сексом - странный запах свободы и раскованности. Высокий, сильный и дикий, эдакий викинг в современном мире. Казалось, он один их тех от которых из постели девушки выползали, чтобы пропустить следующую на очереди. Его глаза скрывали долгую историю, наверняка болезненную, но эти же глаза давали понять, что никто никогда эту историю не услышит. Он скорее убьет человека, чем поведает о ней, и тем самым сорвет с себя маску ничем не обременённого самца. - Как тебя зовут? – хрипло шепчет он, заставляя внутри все сжиматься от звука его голоса. В этот момент такая милая и приличная девушка всей душой желает чтобы он этим голосом шептал её имя, мощным телом вдавливая её в матрас. Его большой палец поглаживает спину через тонкую атласную ткань белого платья. Она беззвучно открывает рот, потом закрывает его и наконец, подняв на него свой взор сквозь длинные ресницы, отвечает: - Кэролайн. Кажется, её голос взывает его душу. Внутри тела мужчины бушует пламя, внутренности сжимаются, когда он смотрит в её глаза. Пожалуй, так зарождается любовь – когда на голос человека отзывается душа. Где-то на задворках разума раздается шепот о том, что у него есть любовь – его жена, ждущая его домой и что все это неправильно. Но он ничего не может поделать, когда смотрит в эти бездонные глаза. - Я Никлаус, можно Клаус. – Запоздало говорит он, девушка отвечает ему улыбкой и в этот момент все барьеры рушатся. Внутри него словно прорывает дамбу. Он желает её, желает владеть ею, любоваться ею и просто быть рядом. Он желает чтобы она спутником вошла на его орбиту и вечно была в пределах досягаемости. В этот момент ему плевать на все, кроме этой девушки. Он даже забывает о жене, ждущей дома, и маленькой смертельно больной дочери. Сейчас он просто мужчина, она просто женщина и больше ничего не имеет значения. Она опомнится лишь в дорогущем номере отеля, когда он опустит её на мягкий, как облако, диван и скользнет руками по бедрам, хищно заглядывая в глаза. Прошепчет, что это все неправильно и сдастся после того как он припадет к её губам, как путник, не пивший несколько дней, к чистейшему источнику воды. Крохотными пальчиками зароется в буйную шевелюру на голове, со всей данной ей силой прижмет его к себе и падет жертвой завоевателя. Он потеряет голову, когда снимет с неё платье, увидит хрупкую фигуру, где местами проглядываются кости. Худощавая с шикарной небольшой упругой грудью, поддерживаемой прозрачной тканью бюстгальтера. Он отдастся своим инстинктам, предпочитая чувствовать и не думать. Руки будут сами жадно исследовать хрупкое тело, губы будут сами обжигать молочную кожу поцелуями, пока душа будет млеть и томится в ожидании объединения с девушкой. Её тихие стоны самая прекрасная музыка для его ушей. Его рычание вызывает её самых диких демонов, делая её сумасшедшей. Она присядет перед ним на колени, дрожащими пальцами будет расстегивать ширинку после чего обхватит его член губами со смазанной помадой вокруг рта. Сама не отдавая себе отчета, будет жадно, раз за разом принимать его член в свой рот, пока пальцы мужчины пропадут в её волосах над которыми еще днем так усердно она трудилась. Под громкое рычание и нечленораздельные звуки мужчина обильно изольется в её рот, а она примет все до капли, громко сглатывая. - Ты самая необычная, Кэролайн, - шепчет он ей куда-то в область ключицы, усаживая её на поверхность черного рояля, - ты такая горячая, детка. По темной комнате, освещаемой лишь огнями соседних зданий, раздастся звук разрываемой ткани и трусики девушки падут еще одной жертвой этой войны тела и разума. Если бы в этот момент они знали, сколько еще жертв их войны будет, то, пожалуй, остановились бы пока оба не погрязли в этом с головой. Громкий вскрик и глухой удар тела о стекло – это мужчина прижал её к окну чтобы устроится сзади и одним толчком войти в неё, заполняя её собой. Это грязно и они оба это знают. Но сейчас это неважно, они вдвоем, перед ними открывается вид на Манхэттен, где-то внизу ходят люди, которые просто не могут видеть голого тела девушки, прижатого к окну, и мужчину, пристроившегося сзади. Мужчина крепко обхватит её бедра, когда её накроет волна оргазма, которая заставит её ноги подкашиваться. Грубо развернув девушку к себе лицом, вновь припадет к губам, не давая возможности сопротивляться. Подхватит на руки практически бесчувственное тело, бережно укладывая девушку в постель. Снимет с себя рубашку – последнюю деталь одежды оставшейся на нем. Такие детали можно собрать по всему номеру так же, как и обертки из-под презервативов. Под пристально-жгучим взглядом девушки склонится перед ней, обхватив губами ярко-розовый сосок, обводя его языком. Блондинка выгнется дугой, разводя ноги и давая намек на то, что она приглашает его в себя. Где-то на входе в номер звонит телефон мужчины и он догадывается от кого этот звонок, но он не в силах оторваться от маленького извращенного ангела, сгорающего в агонии на красных простынях. Он делает один толчок под вскрик девушки, хватает её за волосы и грубо целует её. Даже если завтра они разойдутся и больше никогда не встретятся, эта ночь должна остаться незабываемой для двоих. Стены номера запомнят их крики, хлюпающие звуки ударов мокрых сплетенных тел друг о друга и все взгляды между этими двумя. Если существует такое явление как секс между душами, то этой паре оно хорошо знакомо. Где-то под утро усталость победит желание и девушка уютно устроиться в его объятиях, спиной прижимаясь к его груди, слушая его тихое сопение она и сама прикроет глаза. Но сон никак не пожелает приходить. Где-то слева в груди что-то мучительно заноет, а живот наполнится теплом. Любовь это или нет уставшая девушка никак не разберет, но она впервые чувствует себя дома. Именно с этим человеком, подарившим жаркую ночь. Конечно, это постыдно, грязно и вообще это не то поведение, которое похвалила бы её мать, но она этого желала. Тихонечко накрыв своей ладошкой левую ладонь мужчины, покоившейся на её обнаженном животе, девушка почувствовала холодный метал кольца на безымянном пальце и внутри все оборвалось. Из живота мгновенно пропало все тепло, сперло дыхание, как будто кто-то дал под дых. Даже прошло ощущение того, что она дома. Делить постель с этим мужчиной стало мерзко. Вместо этого осталось лишь чувство тихой скорби за тем будущим, которое она представила себе недавно. Глупая мечтательная девчонка. Выскользнув из постели, не потревожив сон мужчины, быстро оденется, собирая вещи по всему номеру, тихо проливая слезы. Плачет ли она за ним или за своей, как она считала, потерянной честью, никто бы сейчас не понял. Напоследок бросив взгляд, полный стыда и скорби, на спящего мужчину и на вновь звонящий телефон на котором высвечивается свадебное фото с подписью «Хейли», покинет номер, поклявшись никогда больше не поддаваться искушению. Он встанет двумя часами позже, чувствуя себя полностью удовлетворенным. Никогда прежде ему не спалось так спокойно, но приподнятое настроение быстро испариться когда он обнаружит постель пустой и холодной со стороны Кэролайн. Обыщет весь номер, и не найдя ни записки, ни вещей поймет, что она ушла. Раздосадованный сядет на диван, вдохнет все еще витавший в номере аромат яблок, карамели и секса, перезвонит взволнованной жене, получит очередную мозгомойку и поклянется себе больше такого не повторять. Через пару дней ему покажется будто он сойдет с ума, везде, по всему Нью-Йорку ему будет мерещиться запах яблок и карамели и яркие светло-голубые глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц. Ночами станет тошно делить постель с женой и он признается себе, что отдал бы все лишь бы еще раз обнять ту хрупкую, практически невесомую девушку, как будто созданную из воздуха. И на следующее утро он заставит своих людей прочесать весь Нью-Йорк и найти эту девушку, но старания пройдут даром. Как будто её никогда и не существовало. Она вернется в свой родной Фэйрвью, но никак не забудет ту нелепую ночь. Везде – на работе, в магазине, дома ей будет казаться будто Клаус где-то рядом, повсюду её будет преследовать жар его тела и звук его голоса. Его серо-зеленые глаза лишат её сна, потому что засыпая она будет видеть лишь их. Рано или поздно эти души вновь обретут друг друга, вновь откинутся все запреты и барьеры, потому что между поистине родными душами не существует ни времени, ни расстояния. И каждый, кто станет на пути у этих душ, падут жертвами великой любви.