***
Обоз с гномами из Синих Гор ждали совсем скоро. Вся гора шумела и пребывала в нетерпеливом ожидании новых жителей. Гомон будто и не смолкал вовсе – все предполагали, гадали, смеялись, и строили планы на будущее в перерывах между тяжелой работой. Эребор ожил, действительно ожил. Кипела работа, не терпелось жить, творить и совершенствовать. Затягивалась рана, нанесенная Смаугом Ужасным. И только на одном этаже великолепного города – королевства царила неизменная тишина, вязкая и безграничная. Стражи с достоинством несли свою службу у дверей королевских покоев, однако с тихим выдохом облегчения сдавали свою смену. Холод будто постепенно сковывал душу, медленно и болезненно запуская острые когти внутрь, не пуская мало-мальски хороших воспоминаний, заставляя думать только о самом плохом. Тишина, темнота и одиночество этого места пугали. Гномы с сочувствием смотрели вслед уходящему королю, дивясь его неизменной выдержке и всегда твердому чеканному шагу. Торин ждал гномов Синих Гор со всем жаром растерзанного сердца и одновременно боялся. Дис. Он виноват. Он так виноват.… Перед ней, перед её покойным мужем и… перед ними. В его памяти навечно отпечатались застывший, чуть изумленный взгляд ярко-голубых глаз. Окропленные кровью золотые волосы. Тонкие губы, которые уже никогда не тронет улыбка. И даже едва заметная ямочка на щеке. Едва заметный след от слезы на запыленной щеке. Копна лохматых темных волос. Без такого привычного по-доброму усмехающегося выражения лица. И эта кровь на его груди!!! Торин отшвырнул меч и упал на колени. Боль от ран, оставленных Азогом, померкла, будто её и не было. За что, Махал, за что? Почему именно они? Он знал, что это может случиться – и все равно настоял, желая вернуть утраченное. Он знал, что Дис не хотела отпускать сыновей, но все равно настоял. Он чувствовал нечто странное, отпуская племянников на разведку, но все равно отправил туда их. И только он виноват в том, что случилось… - Торин, - дверь аккуратно приоткрылась, пропуская в комнату Двалина, грозного воина в полном облачении. – Они уже близко. - Я иду, - встал Дубощит. Сдержанность. Непроницаемость. – Их должны встретить достойно. - Разумеется, - кивнул Двалин. – Мы ждем только тебя. Король заметил сестру еще издали, предугадывая, что на первом вороном пони именно Дис. Принцесса величаво доехала до моста и аккуратно спустилась с лошади. Черное платье. Она уже знала. Быстрым шагом пройдя по мосту, Дис остановилась прямо перед братом, словно не замечая всех остальных, столпившихся у ворот. Сероватое, так резко постаревшее лицо, окаймленное тяжелыми черными прядями, усмиренными черненым серебром. Тонкие сухие губы. И такая скорбь в глазах, что Торин едва сдержался, чтобы отшатнуться. Горе. Оно стало осязаемым. И вновь стало тяжело дышать. - Я хочу их увидеть, - тихий шепот. – Проводи меня к ним. Короткий кивок, и Торин направился внутрь Горы. Гномы почтительно расступились, склоняя головы в знак уважения. Дис молча последовала за ним, что-то крепко сжимая в руках. Остановившись возле входа в гробницу, король опустил взгляд. Гномка на секунду остановилась, изо всех сил прикусывая губы и сдерживая рвущийся крик, и, обогнув фигуру брата, вошла Мрачные каменные воины молчаливо охраняют покой павших. Два одинаковых саркофага. Две слишком рано оборванные жизни. Дис медленно прошла между ними и словно нерешительно коснулась руками холодного камня. Торин, зашедший следом, отвернулся. Это зрелище разрывало ему сердце…или то, что от него осталось. - Сверкнут в траве озера…, - всхлипывающий голос сестры заставил Торина вздрогнуть, – …и зацветет земля, и кончатся раздоры с приходом короля.*** Они же верили в это. Так верили… Можно или нужно ли было говорить что-то? Торин молча положил руку сестре на плечо, едва ощутимо сжав. - Ты помнишь, как Фили впервые увидел брата? Он не верил, что теперь и ему есть о ком заботиться. Я так боялась, что он уронит его, но Фили удержал. Такого маленького и беззащитного. Или… Сколько раз мы ругали Фили за порванную одежду? Все ножи и ножи, бросать и метать, а потом точить и всё заново… А помнишь первый выстрел Кили? Он ведь смог убежать тогда от Двалина, случайно чуть не попав ему в ногу. И как они пробрались в кладовку, утянув три банки варенья. И вместе сбежали с уроков Балина… Торин не мог больше этого выдержать. Отчаянно кляня себя, он шел к выходу, с каждым шагом понимая, что больше всего на свете он мечтает оказаться там, в глубине холодного камня вместо них… Голос Дис становился все тише и тише, переходя в силой сдерживаемое рыдание. Она положила два камушка на саркофаги и еще долго что-то шептала, чему свидетелями были лишь молчаливые статуи.***
– Скажи, Король-под-Горой. Ответь. Она не спрашивает и не просит. Она требует. - Ты обещал мне, брат. Ты обещал…, - голос сестры резал. – Золото, камни, власть… Они стоили того? Торин молчал. - Скажи мне! – Дис перешла в крик. И в ответ опять тишина. - Знай, Король-под-Горой, ты обессмертил свое имя, и потерял два других. Я больше не могу тебе верить, - скрипнула дверь. Принцесса покинула королевские покои. Завтра она возвращается в Синие Горы. Торин стоял рядом с камином, вглядываясь в тонкие языки пламени. И, едва заметно шевеля губами, произнес ответ, который никогда не услышит его сестра.