Лестница в Небо

Кап… Кап… Кап… Сидящая в центре полутемного помещения высокая фигура в бесформенном темно-коричневом плаще еле заметно дернулась от звука падения очередной капли. В глубине черного провала капюшона вспыхнули два рубиновых огонька, прожегшие умывальник с плохо закрытым краном ненавидящим взглядом. - Они мешают вам, Бальтазар-сан? – с намеком на насмешку спросил сидящий напротив обладателя красных глаз. – Эти звуки? Высший Демон Ненависти перевел взгляд на безмятежного человека, что, скрестив ноги в, как он ее называл, «позе Лотоса», с каменным лицом издевался над одним из Стражей Небесного Трона. Вообще, человека было сложно заподозрить в самой способности издеваться над кем бы то ни было. Аскетичное вытянутое лицо с впалыми щеками и высоким лбом, ярко-синяя татуировка в виде стрелы, берущая начало у основания шеи, тянущаяся через всю гладко выбритую голову и заканчивающаяся острием аккурат между бровей, неизменное спокойствие… Проще говоря, якобы странствующий монах со странно звучащим для демона именем Анга не производил впечатление человека, способного на такую глупость, как шутки над демоном. Тем не менее, чуткий на такие вещи слух Бальтазара определенно слышал насмешку. Ничего не ответив, демон вновь закрыл глаза, пытаясь отрешиться от раздражающего звука. Кап… Кап… Кап… Когда он вновь открыл глаза, намереваясь встать и закрутить проклятый кран, то наткнулся на насмешливый взгляд ярко-голубых, почти светящихся в полумраке глаз монаха. - Что бы сказал ваш ученик, если бы узнал, что вам мешает сосредоточиться протекающий кран? - Молчал бы в тряпочку, - буркнул пойманный с поличным демон. – Я себя хотя бы в бою контролировать умею. Кто бы сказал ему лет сто назад, что он будет оправдываться перед человеком – рассмеялся бы прямо в лицо и, может, даже не убил, оценив хорошую шутку. Однако, с тех пор столько всего изменилось… Он уже не правая рука Владыки Преисподней. Слова «любовь» и «преданность» теперь имеют для него смысл. Ненависть ко всему мирозданию и, как он понял куда позже, чем следовало бы, к самому себе уже не отравляет его существование. И теперь выказать уважение человеку, меньше чем за сорок лет достигшему восемьдесят пятого уровня и познавшему, как Анга сам это называет, «Просветление» уже не кажется ему такой уж глупой идеей. Встав, он все-таки подошел к умывальнику и аккуратно закрутил кран. - Равновесие, что ты с таким трудом обрел, всего лишь тонкая пленка поверх океана страстей, - сказал Анга, когда Бальтазар вернулся на свое место. – Нельзя просто взять и перестать быть демоном. - А ты думаешь, почему я согласился на твой перевод с Авалона сюда? - Так ты решил припасть к источнику моей мудрости? – покивал Анга с понимающим видом. Бальтазар подозрительно оглядел монаха и в очередной раз напомнил себе, что грязные намеки, что ему постоянно слышались в словах Анга, следствие ЕГО дурного воспитания, а не человека. - Это вообще-то была твоя идея, - ответил он после секундного колебания. – Ты учился этому всю жизнь, а я ощутил потребность в Равновесии всего лет десять назад… - Я не уверен, что мой путь подойдет тебе, - признался монах, вновь закрывая глаза. – Я человек, ты – демон. Тебе в любом случае будет куда сложнее… Бальтазар пожал плечами. Что бы там не говорил Анга – он просто не понимает. Даже то Равновесие, о котором он толкует, это не безмятежность – это мертвая тишина кладбища. Встреча с Рафалией, их безумная запретная любовь, ее убийство по приказу Владыки Преисподней, затяжная война против всех сил Ада, что затянулась на три десятилетия: все это измотало его, выпило все силы, Ненависть, что горела в те времена так ярко, как никогда прежде, обратила его душу (или что там вместо нее у демонов?) в пепел. Последней каплей, «гвоздем в гроб», стало для него известие, что Владыка Преисподней мертв, убит без его участия, своими «верными» последователями. В тот момент, когда он повстречал Леди Дэш – от Высшего Демона Бальтазара, от имени которого дрожала вся Преисподняя, осталась лишь бледная тень. Он даже десятку среднеуровневых демонов, напавших на него, сопротивлялся по инерции, «без огонька» - просто по извечному: «пока жив – сражайся». Когда нападавшие оказались повержены, две противоположности, юное, чистое Добро и старое, сожженное собственной ненавистью Зло застыли друг напротив друга. Бальтазар не видел смысла нападать, ни на жрицу, ни на кого бы то ни было еще, а Леди… О чем думала она, подходя вплотную к краснокожему рогатому монстру, он так и не узнал – но, почувствовав ее крохотные ладошки, обхватившие его толстое запястье, покорно последовал за ней: навстречу своей Судьбе, о которой в тот момент даже не догадывался. Она привела его в замок Небесный Трон, как-то умудрилась убедить упертых ангелов, что он неопасен, выбила ему место и… на какое-то время просто оставила в покое, предоставив его самому себе. Лишь по вечерам приходила в его комнату и, присев на краешек кровати, тихо говорила: о том, как прошел ее день, какую очередную глупость натворил ее младший брат… Бальтазар смутно помнил – теперь, после этого загадочного переноса, запорошившего всем мозги… Он смог встать на ноги, буквально заставил себя снова жить, доказал всем свою силу… ну, а то, что он устал от Зла, доказывать не пришлось – Метатрону хватило поручительства Леди Дэш. Быстрее, чем успел сообразить, что происходит, он получил титул Стража второго этажа, Последнего Приюта. Бальтазар прекрасно знал, что простого нежелания творить Зло было недостаточно для того, чтобы занять такое высокое положение – он просто был символом того, что даже Высший Демон Ненависти может обратиться к Свету. Он не возражал – даже то подобие Покоя, что установилось у него в душе, почиталось им за величайшую в мире драгоценность. Он Страж – он должен охранять это место: Приют, где находили пристанище такие же как он – отказавшиеся от Зла, но пока слишком далекие от Добра; замок Небесный Трон, что так любила его спасительница, Ливинга Дэш. - Так все-таки что ты мне предлагаешь? – спросил Страж у монаха. – Только не надо про «найти успокоение в молитве», у меня сложные отношения с Богом. - Разве я когда-нибудь предлагал вам что-то подобное? – не открывая глаз, спросил Анга. Не дождавшись ответа, человек продолжил: - В мире, откуда я родом, верят в иное: не в Бога, создавшего Сущее, всемогущего и всеблагого, а в Великую Силу, сочетающую в себе и Добро, и Зло. Она пронизывает мироздание, все живое и неживое, она – Гармония и Равновесие. Бальтазар заинтересованно подвинулся поближе – от демона ускользало, как ангелы и прочие верующие в упор не замечают очевидного ему факта: Творец создал не только ангелов, воплощение Добра и Света, но и таких как он – демонов, поклоняющихся Злу и Хаосу. - Добро созидательно, Зло – разрушительно по своей природе, - продолжил Анга. – И не будет победы Добра, и не будет победы Зла – лишь вечная борьба между ними… Во всем мире и в душе каждого. Ну, а сторону каждый выбирает сам. - Все это очень правильно звучит, - согласился демон. – Но это просто общие слова. - Все очень просто, Бальтазар-сан. Вы сделали первый шаг – отказались от Зла, но так и не сделали второй – не обратились к Добру. Вы не найдете покоя, которого так жаждете, пока не сделаете выбор – раз и навсегда, не найдете баланс между насилием и милосердием, наказанием и прощением, свободой и ответственностью… - Легко сказать… - Легко, - не стал спорить монах. – Сделать – куда сложнее… потому что этот баланс – он у каждого свой. Вам придется искать свою дорогу – я не знаю других демонов, что оказались способны вернуться, так глубоко погрузившись в Темную Сторону… - То есть ты ничем не можешь мне помочь, - подытожил Страж. - Никто не может помочь разумному найти путь, кроме него самого, - кивнул Анга. – Я могу рассказать, о своей дороге, о дороге других, но решать прав я или нет, придется вам. - Ну как всегда... Демон хотел было сказать что-то еще, но неожиданно осекся и, приложив ладонь к уху, несколько секунд сосредоточенно молчал. – Меня вызывает Лорд, - вздохнул Бальтазар. – Опять на Седьмой этаж переться… Ему всегда было не по себе на Седьмом этаже или, как его еще называли, Седьмом Небе. Ему не нравились облака, что были здесь вместо земли; безбрежные пронзительно-голубые небеса вокруг, сверкающая золотая крепость, сотнями острых шпилей тянущаяся в небеса, и ее меньшие собратья-форты, что кружились на небольших парящих островах вокруг. Для него, выросшего в жарких подземельях Преисподней, здесь было слишком светло, слишком просторно, слишком… чисто. Это ощущение чистоты и непорочности заставляло его чувствовать себя грязным дикарем, чьи грехи смердят за километр – и хуже всего было знать, что так оно и есть. Хуже всего были взгляды. Нет, ему никто не бросал проклятья – ни в спину, ни в лицо, не плевал под ноги и вообще никак не выражал своего недовольства… на него просто смотрели: изучающее, испытующе, с немым вопросом: «А достоин ли ты находится здесь?». «Нет, недостоин» - мысленно отвечал он. Чтобы попасть на Небеса, недостаточно отказаться от Зла. Лорд выдал каждому Стражу Кольцо Телепортации, позволяющее мгновенно перенестись в любое место внутри замка, но всякий раз, когда Метатрон вызывал его к себе на совещание, предпочитал проделывать весь путь пешком – чтобы напомнить себе, что за первым шагом должен последовать второй. Впрочем, был на Седьмом Небе и такой элемент пейзажа, который ему нравился – винтовая лестница, что тянулась откуда-то из центра золотого замка наверх. В резиденции гильдии Лестница в Небо не было Восьмого этажа – а вот лестница туда была, как напоминание, что предела нет, что за каждой достигнутой вершиной последует новая и что Совершенство – это не Цель, но Путь. Каждый такой променад – маленькое испытание, но сегодня Судьба, кажется, решила, что «маленькое» это как-то несерьезно. Нарочито медленно, неспешно шагая по коридорам замка, Бальтазар нос к носу столкнулся с Израилом. Не то, чтобы он боялся архангела – в прямом бою он был посильнее, однако… Израил был Справедливостью – и сам Бальтазар прекрасно знал длинный список своих грехов, коих он успел наплодить за триста лет жизни в Аду более чем достаточно, чтобы навлечь на себя Гнев Господень. На несколько бесконечных секунд они застыли друг напротив друга… а потом Израил чуть наклонил голову и медленно проплыл мимо демона, едва не задев того плазменными жгутами, что заменяли ему крылья. - Израил! – поддавшись порыву, окликнул архангела архидемон. – Тебе приказал игнорировать меня Метатрон? - Нет, - ответил ангел. – Даже он не стал бы становиться между мной и Возмездием. В конце концов, именно для этого я и был создан. - Тогда почему?.. – тихо спросил Страж. - Я, может быть, и Гнев Господень, но такие слова как «раскаяние» и «искупление» мне известны. Бальтазар неловко передернул плечами. Искупление? Все, чего он желал – покой. - Искупление? – повторил он вслух. - Это не мой профиль, но я бы сказал, что оно – именно то, чего ты так желаешь. - Все, чего я хочу – покоя… - Покой – это результат. Искупление – способ его достигнуть. - И как же мне… искупать? - Мне откуда знать? – пожал плечами ангел, отворачиваясь от Стража. – Ты проделал весь путь от правой руки Владыки Преисподней до Стража Небесного Трона сам. Будет справедливо, если и последние шаги ты пройдешь самостоятельно. Дальнейший путь до Тронного Зала Бальтазар проделал без происшествий – только один раз пришлось спешно прятаться, когда он краем глаза заметил ярко-малиновые чулки и розовые крылья. Всякий раз, когда демон встречал Архангела Надежды, та бросалась его обнимать и, хлюпая носом, причитала что-то похожее на «не плачь, я все еще жива!». В общем, от Рамиилы Страж шарахался куда больше, чем от Израила: с Возмедием, в случае чего, можно было просто подраться, а вот отодрать от себя заплаканную Надежду оказалось куда труднее… Само собой, из-за всех этих задержек он опоздал: Стражи уже собрались в полном составе, даже мелкий паршивец Фрай сидел, болтая ногами, на подлокотнике трона, заглядывая Вестнику Всемогущего через плечо. Остальные его коллеги расселись за столом, что был установлен у подножия трона практически на следующий день после «переноса» - и слава… Силе, стоять столбом во время затяжных совещаний не нравилось никому. Сам Метатрон задумчиво пролистывал полупрозрачное информационное окно – не просто так он сидел на троне, что давал доступ к системе управления гильдией. - Присаживайся, Бальтазар, - заметив демона, кивнул на свободное кресло Лорд. – Только тебя ждали. И ты тоже брысь отсюда, мелкий. Вновь заговорил Вестник только после того, как все расселись. - Сегодня я хочу проверить работу системы воскрешения, - начал он. Вроде бы ничего особенного, но Бальтазар вздрогнул – он почему-то сразу сообразил, кого именно собирается воскрешать архангел. - После последнего штурма, произошедшего полгода назад… довольно вялого, кстати, у нас осталось… хм, мертвой одна «сотка», которая, собственно, и встала костью в горле у нападающих: после победы над ней сил на продолжение штурма у них не осталось. Бальтазар обреченно прикрыл глаза. - Арессия, прозванная Богиней Войны, - подтвердил подозрения демона Лорд. – Прямой потомок Игнила, Предвечного Огня. Думаю, всем здесь известно – она сильнее каждого из вас. Хотя одному из вас все же удалось ее победить… Взгляды всех Стражей скрестились на Бальтазаре и тот с трудом подавил недостойное Высшего Демона желание поерзать в кресле. - Я, кстати, никогда не спрашивал… как тебе это удалось, Бальтазар? В хрониках сказано, что ты воспользовался военной хитростью, но не уточняется какой. «О нет…» - Это был бесчестный демонический прием… - попытался отмазаться он. – Я уже даже не помню, какой именно… Само собой, демон врал: он прекрасно помнил тот день. Дернуло же его тогда, накинув на себя простенькую иллюзию, отправиться выпить в бар на окраине принадлежавшего Лестнице и союзникам города! Остался бы дома – ничего бы не было… Драка началась практически мгновенно: Арессия, завернувшая в тот же самый бар по тем же причинам, что и Страж, распознав кто находится под иллюзией, долго думать не стала – и пошла потеха… Лучше всего это спонтанное сражение описывала фраза: «махну – улочка, отмахнусь – переулочек». Арессию вовсе не просто так почитали Богиней Войны – она действительно могла простым ударом, без всяких навыков, кардинально менять городскую планировку. Тот момент намертво отпечатался в его памяти: он, отчаянно пытающийся выбраться из руин очередного дома; она, с глазами, больше похожими на два озера расплавленной магмы, ослепительно прекрасная в своем гневе; огромный двуручный меч, вознесенный над головой одной рукой… и его «выходи за меня!» - тот самый «бесчестный демонический прием», лучшее, на что оказался способен его мозг после нескольких сотрясений. Как ни странно, это сработало: Арессия растерялась и он все таки смог ее достать. Топор врубился в ее плечо – едва пробив кожу, черт! – и вложенное в него заклинание: «Стазис» с откатом в день позволило ему выиграть время, целых двадцать секунд… Которые он использовал на то, чтобы обложить ее несколькими десятками огненных мин и… сбежать, не дожидаясь окончания действия заклинания. А на следующий день Арессия явилась в замок… и осталась жить в Последнем Приюте, не заморачиваясь такими мелочами, как «разрешение хозяев». И выгнать ее никто не решился: во избежание глобальных разрушений. А сам Страж внезапно обнаружил, что натыкается на женщину-монстра, способную в одиночку победить двух-трех Стражей куда бы он не пошел… И вроде бы никаких активных действий она не предпринимала, но на смуглой коже уроженки холодного Йотунхейма ему вечно чудился румянец… После того штурма он наконец смог вздохнуть свободно: ни один из подданных Лестницы не умирал насовсем, а в систему Арессию внести успели. Так что он просто радовался передышке и тому, что теперь можно было не опасаться того, что его могут в любой момент схватить за шкирку, утащить в пещеру и сделать с ним что-нибудь, после чего он, как честный демон… И вот теперь она вернется... - Ну ладно, не хочешь, не говори, - после минутного молчания пожал плечами Метатрон. – Но, на случай осложнений, я рассчитываю на твой «бесчестный демонический прием». Давайте-ка, ребята, двигайте стол к стене – мне понадобится место… Она совсем не изменилась: рослая, широкоплечая, с массивной, целиком сплетенной из тугих жил фигурой борца-тяжеловеса; ее рельефные мускулы не скрывало ничего – в мир после гильдейского воскрешения, как правило возвращались обнаженными, лишь с предметами, намертво привязанными к «профилю». Процедура сложная и дорогая, поэтому ее применяли только к самым ценным предметам экипировки… - Метатрон, - с достоинством поприветствовала архангела воскрешенная Богиня Войны. С хрустом вонзив в белоснежный мрамор острие гигантского меча – Аскалона, Мирового артефакта под номером девяносто три, она медленно поднялась на ноги, будто невзначай прикрыв широким лезвием таз. - Я знала, что однажды ты вернешь меня. Утвердившись на пока еще слабых ногах, она закинула на плечо второй меч, еще более чудовищных размеров – Дюрандаль, Мировой артефакт под номером шестьдесят восемь. - Кого я должна убить?