Алёша Сладкопопович и Тугарин Гей

У соборного попа ростовского был молодой сын, удалый добрый молодец, Алёша. Всем был хорош: высок, статен, красив, в плечах — сажень косая, в руках — силушка богатырская. Вот только беда одна была, что на батюшку грусть-печаль наводила: не интересовался отрок девицами красными, статны молодцы больше любы душеньке его были (впрочем, беда эта была и у молодцев, ибо силушка у Алёши была воистину богатырская). Но любил сильно поп сына своего единственного, потому закрывал очи на грехи чада неразумного. Авось, подрастет и образумится. Шли годы. Перепортил Алёшенька всех молодцев удалых в граде, здешних да заморских, и закручинился: не смог никто из них выдержать силушку его богатырскую да утолить страсть ненасытную. И горевать бы ему до доски гробовой, если бы не прошла молва: дескать, объявился около града Тугарин Геевич, чудовище страшное. Ростом он в три сажени, от одного плеча до другого сажень косая, между глаз стрела калёная уляжется, из ушей дым валит, из ноздрей пламя пышет. Покою жителям окаянный не дает: девицу али молодца, без разбору, к себе в логово утаскивает и дела непотребные вершит. Совсем на него управы нет — слишком силен супостат. По нраву пришелся богатырю образ сего чуда-юда ненасытного, в страстях любовных искушенного. Попросил он у родителя благословения на путь-дорогу под видом поисков подвигов богатырских. Обрадованный сим известием, отпустил отец Алёшу: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на молодцев не вешалось. Надел Алёша на себя доспехи розовые, каменьями драгоценными украшенные по последней византийской моде, вывел из конюшни своего доброго коня, оседлал его, приговаривая: — Не оставь меня, добрый конь, в чистом поле серым волкам на растерзание, страшным девицам на поругание. Выехал богатырь в поле. Долго ли, коротко ли скакал, да увидел он дуб раскидистый, дуб могучий. А под дубом тем спал молодец красы дикой, экзотичной. Храп его могучий заставлял землю содрогаться, а дыхание — листья с дерева осыпаться. Заныло сладко сердечко молодое — понял Алёшенька, что встретил, наконец, судьбинушку свою! Подошел он тихо к мужчине спящему да поцеловал его в уста сахарные. Пробудился тот от действа сего, очи под бровями косматыми в удивлении округлил. Взял он нашего молодца за плечи хваткой стальной да отстранил от себя. — Кто ты таков будешь? И что тебе надобно? — пробасил Тугарин. — Я Алёша — богатырь русский. Пришел дать тебе отведать силушки своей богатырской! — рывком подмял Алёшенька мужчину под себя и вновь потянулся к устам алым. Опешил Тугарин, попытался скинуть молодца проворного, да не тут-то было — не поддавался он, сидел на бедрах узких аки влитой. Хладный пот прошиб Геевича: раньше он страх на люд наводил, а теперь сам на их месте оказался. Еще немного посопротивлялся, но, видя, что тщетны его старания, покорно расслабился. С еще большим пылом набросился на него Алёшенька: лобзая тело его, стал срывать одежды разбойничьи, да и сам от доспехов избавляться. А когда супостат, поражение признавший, стал робко на ласки отвечать, богатырь совсем потерял головушку буйную от страсти нахлынувшей. Обнажил он «меч-кладенец» внушительных размеров да насадился глубоко на него плотью своей горячей. Долго ли, коротко ли продолжалось сие действо постыдное, но вскоре вскрикнул сладко супостат и обмяк. Взвыл недовольно Алёша. — Упал, — извиняясь, произнес Тугарин и прикрыл очи карие, недавним наслаждением затуманенные. Впрочем, тут же распахнул их, почувствовав уста развратные на месте своем ценном. — Не упал, — довольно ухмыльнулся светловолосый искуситель и снова продолжил сражение страстное, сладкое настолько, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Чем закончился тот день — история стыдливо умалчивает. Да вот только Тугарин с тех пор от Алёшеньки ни на шаг не отходил и перестал на люд простой нападать. А после к ним еще добры молодцы, собратья по оружию и увлечениям, присоединились. И основал Алёшка братство единое, братство непобедимое — ЛГБТ названное, что означает Лига Голубых Богатырей и Тугарин. Верой-правдой служили ЛГБТ князю киевскому, перепортив не одну сотню врагов княжеских. Взвыли тогда супостаты нечистые, покинули спешно Русь-матушку, испугавшись неутолимой силушки богатырской. Вот и сказочке конец, кто прочел — тот молодец!