— Черт… — Аомине протянул руку Мидориме, — я не специально.
Сидящий на асфальте Шинтаро поморщился и крепко сжал предложенную ему ладонь.
— Мои очки… — встав на ноги, Мидорима растерянно оглянулся по сторонам.
— Кажется, я их раздавил, — Дайки виновато улыбнулся.
— За это нужно раздавить тебя, — Мурасакибара уже занес свою большую ладонь над головой Аомине.
— Да отвали ты! Это спорт, столкновения здесь нормальны, — Аомине начал злиться.
— Шин-чан! Шин-чан, ты в порядке? — подлетел Такао, который до сих пор сидел на трибуне в качестве зрителя.
— Игра дальше продолжаться не может, — констатировал Акаши. — Такао, позаботься о том, чтобы Мидорима благополучно добрался до дома.
Подняв сумку Шинтаро, Такао повесил ее себе на плечо, а затем несмело взял Мидориму за руку. Как и ожидалось, тот не оценил этого жеста и, смерив Казунари холодным взглядом, в одиночку отправился к месту стоянки велосипеда.
Всю дорогу Такао подобно сварливой жене бубнил о том, что всего этого не произошло бы, прими Мидорима одно из его предложений.
— Такой выбор был! Кино, парк, кафе-мороженое, но нет же, Шин-чану загорелось с бывшими сокомандниками мяч побросать!
— Я обещал. И потом: кто сказал, что в том же кино меня не задел бы локтем какой-нибудь зевака?
Такао из-за плеча глянул на Мидориму и сильнее закрутил педали. Тугодум Шин-чан! Неужели он не понимает, что все недовольство Такао вызвано банальным желанием побыть с ним наедине? Прошло уже две недели с тех пор, как начались каникулы, а они еще ни разу никуда не выбирались вместе. А ведь у Такао на эти дни было столько планов!
— Давай, я, — видя, как Мидорима нервно тыркается ключом в замочную скважину, Такао хмыкнул. Очевидно же, что Шинтаро нужна его помощь, но то ли гордость, то ли стеснение, не дают этого признать.
— Такао, поставь аккуратно талисман дня на мой стол, — оторвав от груди глиняного смешно раскрашенного пингвина, Мидорима протянул его Такао.
Обычно Шинтаро много чего не позволяет Казунари. Не разрешает называть его Шин-чан, потому что не хочет, чтобы все думали, что они друзья. Не разрешает трогать его талисманы дня, потому что уверен, что они перестают после этого работать. Не разрешает мерить свои очки, потому что… Да просто не разрешает! Но все эти запреты для Такао пустой звук, потому что именно так он может быть ближе. Нагло, отчаянно, украдкой — каждый раз Такао прет напролом, и это, черт возьми, срабатывает.
Сейчас Мидорима разрешил сам. И Казунари не преминет воспользоваться ситуацией.
— Справа поставить или слева? — Такао осторожно взял пингвина.
— Не валяй дурака! Просто поставь, — Мидорима вздохнул и начал расшнуровывать кроссовки.
Устроив пингвина, Такао огляделся. Тут же почувствовал, как у него сильнее забилось сердце. Он всегда ощущал себя как-то по-особенному в комнате Мидоримы.
— Проводить тебя до ванной? Могу даже спину потереть, — хихикнув, Такао вышел в коридор, где все еще находился Мидорима.
— Такао, я же не слепой. Так что не обольщайся, — Мидорима привычным жестом коснулся пальцами переносицы. Вздохнул, потер глаза. — Нужно позвонить в аптеку…
— Я наберу номер, — Казунари подлетел к тумбе, на которой лежал мобильный Мидоримы.
— Уходи домой, Такао. Все это выглядит смешно, — Казунари увидел ухмылку на губах Шинтаро.
— Но, Шин-чан, твои родители сейчас в отъезде, я не могу тебя оставить, — Такао было больно от того, что его буквально выставляют за дверь.
— Я же сказал: я в порядке. Иди, — более мягко повторил Мидорима и отправился на кухню.
Обидно. Такао глянул в спину Шинтаро и открыл дверь. Интересно, когда-нибудь он сможет…
Мысли прервал звук разбившегося стекла, донесшийся с кухни. Такао вихрем ворвался обратно в квартиру.
— Шин-чан! Что такое?! — Казунари во все глаза смотрел на Мидориму.
— Всего лишь уронил банку с чаем. На чашку, — Мидорима опустился на корточки и принялся собирать осколки. — Ауч…
— Шин-чан! — Такао схватил Мидориму за руку и резко дернул на себя. Затем силой усадил на табурет и так строго посмотрел в глаза, что у Мидоримы пропало желание возражать.
— Почему ты такой упрямый? — сходив в ванную комнату за аптечкой, Такао сел рядом и принялся обрабатывать перекисью пораненный палец Мидоримы.
— Такао… — Шинтаро отвел взгляд в сторону. — Я… мне… Ты мне нужен…
Такао едва не задохнулся. Захотелось сорваться со стула и носиться по кухне с криками «Да! Да! Да!». Но уже догадываясь, что за этим может последовать, он лишь сдержанно улыбнулся и ответил: «Хорошо, Шин-чан».
* * *
Лучшие выходные за каникулы. Целых три дня бок о бок с Мидоримой. Такао и подумать не мог, что все сложится именно так.
Рано утром он приходил к Мидориме домой и готовил ему завтрак. Потом мыл посуду, украдкой наблюдая, как Мидорима смотрит в окно. Затем они бездельничали в гостиной, слушая музыку и болтая о тренировках. В обед Такао читал Мидориме пару глав из его любимой книги, и они шли есть. Потом снова болтали, а вечером Казунари уговаривал Шинтаро дойти до парка. Мидорима долго сопротивлялся, потому что на улице Такао норовил взять его за руку, но, в конце концов сдавался, и Такао получал дополнительную дозу счастья рядом со своим Шин-чаном.
Расстраивали только поздние вечера. Вот тут не срабатывали ни уговоры, ни уловки — Мидорима отправлял Такао домой. Может быть он уставал от Казунари за день, а может быть было еще что-то, чего он не хотел признавать.
* * *
— Такао, утром пришла кое-какая почта, посмотришь? — вывалив на письменный стол корреспонденцию, Мидорима сел на диван.
Такао плюхнулся рядом. Сегодня был уже пятый день.
— Эм… Тут реклама… счета… Шин-чан, где ручку взять? Я могу их заполнить, — Такао деловито собрал бумаги.
— В третьем ящике. Ну, или в стакане.
Такао выпрямился и направился в комнату Мидоримы. Выдвинул ящик и… его сердце пропустило удар.
— Что за… — Такао дрожащей рукой достал новенький футляр, в котором лежали очки. Потом увидел заполненный аккуратным почерком аптечный бланк с подписью Мидоримы. Дата… Следующий день, после инцидента на площадке.
Широко раскрыв рот, Такао ловил им воздух, так как ему его остро не хватало. Объяснение увиденному было только одно, но Казунари просто не мог в него поверить. Мидорима хотел, чтобы он подольше оставался рядом. Разыгрывал беспомощного только потому, что… У Такао кровь носом пошла.
— Вот черт… — хорошо, что на столе оказались бумажные салфетки.
Пять минут спустя Такао вернулся в гостиную. Молча заполнил счета, отправил в мусорную корзину ненужную рекламу. Затем взял книгу и, забравшись на диван с ногами, открыл ее.
— Шин-чан… спасибо тебе, — эмоции все еще полыхали в душе Такао.
— С чего бы это? — Мидорима дернулся. — Тебе спасибо…
Такао не стал спорить. Он просто продолжил читать.
