Я сохраню

Ни дневного света, ни часов. Жизнь отмеряет щелчок выключателя. Одно движение и ночь. Еще одно - день. Сутки меняются по ее желанию. У Лоры было свое собственное время, не зависящее от окружающего мира. Потому что ее миром была кровать, стол и четыре стены. Им все равно, какой сегодня день. За все время, что Лора находилась в этом подвале, она ни разу не видела своего похитителя. Он приходил, когда она спала. А если не спала, то заслышав шаги в коридоре, она запиралась в ванной и ждала пока он уйдет. На столе оставались продукты, книги и журналы. Он заботился о том, чтобы его жертва не спятила от скуки. Иногда лежа на кровати и глядя в стену, Лора думала, что такой обустроенный подвал – довольно странная идея. А может быть, он специально все обустроил, чтоб держат здесь своих жертв? От этой мысли кровь в жилах стыла и, озираясь по сторонам, Лору начинало трясти при мысли о том, какая она из них по счету… Что с ними стало и… Подвал видимо был обжит давно, а ее похитителю (конечно, сложно судить по воспоминаниям одной встречи) лет не намного больше чем ей. Задвижки на окнах, сантехника, двери, проводка, все было старым, но в хорошем состоянии. Еще одна загадка. Странный подвал. Странный дом. Странный хозяин. Однажды она нашла то от чего эта комната стала наводит на нее настоящий ужас. Лежа на кровати с книгой, Лора пыталась отвлечься, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Проваливаясь в чужой мир, Лора с удовлетворением отмечала, что черные строчки расплываются и преобразуются в яркую, выпуклую картинку. Слабого шороха за дверью хватало, чтобы развеять эту фантазию. Страх обездвиживал пальцы, и глаза как будто слепли. Резкий выброс адреналина в кровь и на листах снова пустые черные строки. Ровные, четкие, равнодушные к ее несчастью. Однажды вздрогнув от постороннего звука, Лора выронила книгу и из нее выпала какая-то фотография. Скатившись за край кровати, она застряла между одеялом и стеной. Вытащив снимок, Лора долго его рассматривала. Это был снимок ее похитителя. Она сразу узнала его, хоть снимок был видимо старый. Такие же черные волосы, только длиннее, тонкие черты лица, серьга в правом ухе. Темная одежда оттеняла бледность кожи, делая ее почти светящейся. Страх заставлял считать его дегенератом и чудовищем… Но врожденное чувство красоты и изящества не позволяло так думать, потому что лицо на фотографии было практически совершенным. От скрывающей почти пол лица темной волны волос до невероятно глубоких и выразительных глаз. Казалось, приглядись внимательно и увидишь в глазах отражение того кто сделал этот снимок. Это только ощущение. Там ничего нет. Только бесконечная пропасть и зеленый туман на дне. Но улыбка… Его улыбка адресовано кому-то, кто, видимо, был ему дорог. Отрытая, немного смущенная. Лора рассматривала его лицо и думала, что мир не справедлив окончательно и бесповоротно. Красивые психи. Уродливые обыденности. Взгляд оторвался от фотографии, зацепив что-то необычное на стене за кроватью. Лора положила снимок и отогнула одеяло. Пригляделась. Вскочив, она отодвинула в сторону кровать и, опустившись на колени, рассматривала стену. Это были рисунки. Детские рисунки. Кое-где потертые, но все еще отчетливо видные. Около трех футов поверхности стены испещренной чьими-то фантазиями. Яркие солнышки с улыбками, ручками и ножками. Цветы с разноцветными лепестками и кружащими над ними бабочками. Толстобокие неповоротливые облака. Кошки с полосатыми хвостами… С течением времени цветные карандаши кончались, так же как и цветные фантазии. И все становилось серым, как стены этого подвала. Здесь нет солнца, бабочек, дождя и животных. Автор забыл, как они выглядят. По этому растения потеряли лепестки и съежились как будто их опалил лесной пожар, они обросли шипами. Кошки облысели, и их шерсть торчала уродливыми клоками, милые мордочки искажали дикие оскалы. Не было солнца, не было облаков. Автор забыл, как они выглядят. Эта комната… Здесь жил ребенок. Рисунки – наивные и добрые, они постепенно мутировали в злобные черкания, исполненные отчаяния и безнадежности. Сколько дней он провел здесь, царапая стену карандашами? Сколько ночей он смотрел в эти камни? Сколько вечностей детское сознание искажалось, отражая свое безумие в этих страшных рисунках? Наверное, в этой комнате ребенок сошел с ума в одиночестве. И ее ждет та же участь. Плача, она смотрела на это послание, корчась от боли и отчаяния. Отчаяние – это грех, но как не впасть в него, если выхода не видно? У нее есть дверь, которая никуда не ведет. Эта кошмарная находка мгновенно вытеснила из памяти лицо ее похитителя. Рисунки были очень старыми и с тех пор комнату видимо не перекрашивали. Если он живет в этом доме, значит… Господи, что это может значить? Этот зверь держал здесь ребенка?! Или все гораздо хуже, этим ребенком был он сам… Так заботливо сохранить комнату в которой тебя держали как зверька в клетке… Сохранить эти рисунки. Как страшно. Как больно. Разве может после такого человек улыбаться так открыто и искренне, как лицо с фотографии. Шаги за дверью. Лора отложила книгу и прислушалась. Они приближались. Вскочив с кровати, она как всегда заперлась в ванной. Он двигается почти бесшумно. Если бы не шелест пакетов, она была бы готова поклясться, что в комнате никого нет. Через пару минут хлопнула дверь. Подождав немного, Лора вышла из ванной и наткнулась на своего похитителя. Усмехаясь, он стоял около двери и смотрел на нее. Лора чуть не шарахнулась обратно, но решив, что это будет чересчур просто, застыла в дверях. За все время этого заключения они столкнулись впервые. Вернее, он-то видел ее, когда Лора спала или усиленно делала вид, завернувшись в одеяло и зажмурив глаза. Но так, лицом к лицу впервые. Увидев его, Лора сразу вспомнила лицо с фотографии. Да. Сейчас он старше, чего-то едва уловимого, что было в прошлом, нет… Или это сложно увидеть с первого взгляда. Взгляд. Валерия злилась на себя, что ее вообще интересует его лицо. Он псих! Маньяк! Зверь! Половина мозга билась в истерике от страха и отвращения, а другая совершенно спокойно заявляла, что и безумие может быть прекрасным. Притягательным. Завораживающим. У него потрясающие глаза. Дав ей время рассмотреть себя, он спросил: - Не надоело тут сидеть? Лора растерялась: - Сидеть? Ты сам меня запер. - Я? Детка, дверь не на замке. Там снаружи еще много места. Если захочешь прогуляться, выходи… Задержавшись в дверях, он оглянулся: - У тебя есть собака? – вдруг спросил мужчина. Лора удивленно хлопая глазами, уставилась на него: - Собака? – сначала ей показалось, что она неверно поняла его, но в таком коротком вопросе трудно ошибиться – Нет. - Кошка? - Нееет. Почему ты решил, что у меня кто-то должен быть? - У тебя шерсть была на одежде. - Это не моя. То есть не моя кошка… подруги… - Ясно. Это хорошо – подытожил он и повернулся, чтобы уйти. Лора тихо спросила: - Почему хорошо? - Не люблю собак – сообщил он - Кошку бы я еще мог тебе привезти, а собаку пришлось бы просто пристрелить, что она с голоду не сдохла. - С голоду? – ее собака бы сдохла с голоду, потому что этот маньяк собирается держать ее взаперти, пока она не сойдет с ума. Он ушел, а Лора не могла сдвинуться с места. Дверь не на замке. Ей это даже в голову не пришло. Она кричала, стучала в заложенное окно, но ни разу не подошла к двери. Там еще много места… Захочешь – выходи… Она почувствовала себя дрессировочным зверем, на котором ставили опыт. Если привязать животное на короткую веревку и держать несколько недель, а потом снять веревку и нарисовать ее на полу, так чтоб зверь ее видел, он не отойдет ни на шаг дальше, чем это было позволено настоящей привязью. Она ни разу не подергала дверь. Хотя, чем бы это ей помогло? Он не просто так не стал ее закрывать. Значит, уверен, что сбежать ей не удастся. Вряд ли ей захочется прогуляться. При одной мысли о том, что он так спокойно поинтересовался у нее, не надоело ли ей сидеть взаперти, комната с ванной вдруг показались ей самым спокойным местом на свете. Он не настаивал. Правда теперь, Лора не пряталась, когда он приходил. Старательно вглядываясь в страницы книги, она изредка косилась на своего похитителя, настороженно ожидая, когда он уйдет. И хотя на вид он был полностью адекватен, все же его нормальность была под вопросом. По ее подсчетам, довольно приблизительным, она провела здесь уже неделю. А может быть и больше. И за все это время он не сказал, что ему от нее нужно. Может быть, он звонил Рафу? Он должен потребовать выкуп, но брат сейчас в Калифорнии. Может быть, он ждет его возвращения? Но почему он ни слова не говорит ей о своих требованиях? Кроме Рафа он мог бы связаться с ее адвокатом. Еще есть Мэд. У нее денег нет, но черт подери, должен же он был что-то сделать иначе, зачем все это вообще нужно?! Она бродила по комнате часами, иногда замирая у окна и прислушиваясь. За стеной была тишина. Неизвестно, где она находится. Судя по балкам потолка, это все же был жилой дом, а не какой-то промышленный или торговый склад. Но чем ей это поможет? Какая от этого польза? Стены. Каждый день только стены. Даже ее сны были заперты в этих четырех стенах. Как хорошо было бы снова увидеть тот закат на море… Песок и мужчину, лицо которого она не помнила. Но сны тянулись унылыми серыми коридорами. Пока однажды… Комната, в которой она жила, но только вместо стен прутья клетки. Она как экзотическая птица, ее жилище посреди огромной комнаты в красно-черных тонах. С темных стен равнодушно смотрели чьи-то портреты, обивка диванов пылала огненно-красной тканью, такого цвета портеры, скрывающие окна и двери. Полумрак и темная тень, которая постоянно ходит вокруг ее клетки. Валерия не могла разглядеть ее лица, видела только тонкую высокую фигуру, гибкую и черную. Тень вздыхала и стонала, как будто каждый взгляд на Лору приносил ей страшную боль. Лора вглядывалась в свою «охрану», разговаривая с ней, никогда не получая ни слова в ответ. Иногда тень вздрагивала и боязливо оглядывалась на дверь. И снова вздыхала с неосмыслимым сожалением. Однажды когда тонкая рука задержалась на прутьях чуть дольше, Лора успела схватить ее. Узкая прохладная ладонь с длинными пальцами. - Не уходи, - не отрывая взгляда от темной фигуры, сказала Лора – Поговори со мной… Мэд… Да. Это была Мэд. Ее пальцы с острыми ногтями, которыми она не раз царапала сама себя по неосторожности. Лора узнала бы эти руки из сотни. Тень осторожно высвободила свою руку и, снова оглянувшись на дверь, открыла дверь и вошла в клетку. Как будто в клетке больше света и он растворяет темноту вокруг. Лора вглядывалась в лицо подруги, содрогаясь от ощущения, что существо, которое приблизилось к ней Мэд только снаружи. Как будто кто-то другой надел эту внешность как чужое пальто. Глядя на нее, подруга не улыбалась как обычно, не кидалась ее обнимать, просто стояла и молча, смотрела на Валерию. Лора отступила на пару шагов и села на пол. Рядом родное существо и в то же время, ее ноги теряют силу и плечи дрожат от холода. - Мэд… Отпусти меня… Мне страшно… - тихо сказала Лора большим страдающим глазам. Мэд опустилась на колени рядом с Лорой. Тонкая рука ласково погладила щеку Валерии. - Я не могу… - прошептала Мэд. Глядя в огромные безжизненные глаза подруги, Лора видела свое отражение, как будто ее глаза были из черного стекла. Мертвые. Холодные. Чужие. - Почему? Что ты говоришь, Мэд?! - Я не могу тебя отпустить… - подруга опустила голову. Осторожно взяв в ладони ее лицо, Валерия сказала: - Мэд, дорогая… Ну что ты говоришь? Мы уйдем отсюда вместе - ни тени эмоций на бледном лице. Ни вздоха. Глаза как две черные пропасти, из которых вдруг покатились крупные слезы. Они медленно стекали по щекам и падали на пол. Они падали на пол и стучали об него как жемчужины из разорванного ожерелья. Пластиковые слезы из черных пропастей. Так же бездумно глядя в лицо Лоры, Мэд расстегнула рубашку на груди. Когда руки с длинными ногтями распахнули ее, Валерия задохнулась. Слева в грудине зияла дыра, с обрывками разодранной кожи, запекшейся кровью и обломками торчащих из нее ребер. Лора не могла оторвать взгляда от этой раны. В ней было что-то грязно-унизительное… гладкая бледная кожа, оскверненная этим насилием. - Он забрал мое сердце - прошептала Мэд и вдруг, громко всхлипнув, она резко вдохнула воздух, как тонущий человек, пытающийся выбраться из накрывающей его волны. Как будто хотела почувствовать вкус и запах воздуха. - Но он обещал вернуть его… В обмен на тебя… Лора отшатнулась, не в силах оторвать взгляд от растерзанной груди подруги. Где-то хлопнула дверь. Мэд вздрогнула, уставившись пустыми глазами на дверь за спиной подруги. Безжизненные глаза как будто ожили и, вдруг, резко вскочив, Мэд схватила Лору за руку. За одной из алых портьер дверь, распухнув ее, Мэд выпихнула подругу за дверь и крикнула: - Беги!!! Дверь с грохотом захлопнулась. Лора стучала в нее, но она на глазах превращалась в стену. Деревянное полотно холодело и покрывалось влажным налетом. Сбивая руки о камни, Лора стучала в них и кричала. Ветер трепал ее волосы, раздирая одежду. Только камни и ветер… - Мэд!!! Лора подпрыгнула на кровати, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле не давая дышать, и одежда промокла от холодного пота. Интересно, сколько нужно пробыть здесь, чтобы начать рисовать свою собственную галерею безумия?