My Denmark

Можно читать под песни, который я слушал во время написания: Chris Medina – Possible Этническая музыка мира – Ирландская BUMP OF CHICKEN – R.I.P. Протяжно и пугающе провыл ветер, гуляющий между руинами старого одинокого замка, стоявшего на холме. Мрак и бесконечное чувство одиночества давно поселились здесь. Плакал не только замок, утерявший всю свою величественность, но и его единственный, помимо ветра, обитатель, чьи хрупкие плечи поднимались с каждым всхлипом. Голова, опущенная на колени, была спрятана маленькими ручками, пальцы крепко впились в бледно-золотистые волосы, а из плотно закрытых небесно-голубых глаз лились прозрачные, отблёскивающие серебром на свету луны, струйки слёз. И лишь тихое «Больше так не хочу» из уст мальчика нарушало гудение ветра. Всё так бы и продолжалось долгое время, если бы не неожиданный треск старых сучьев, лежавших на каменном полу замка, и умиротворённый детский голосок, заинтересованно спросивший: «Ты тут один?». Парнишка резко вскочил с пола и поднял взгляд на новоприбывшего сюда. Перед ним стоял мальчик, но он был полной противоположностью обитателя старого замка. Вместо одинокого отчаяния на лице читалось некое любопытство и…отчуждение ли? Тёмно-синие глаза, как будто дно самого глубокого океана, затягивали голубоглазого, а волосы немного светлее, чем у самого блондина, аккуратно обрамляли детское личико, придавая ему невероятную красоту и милость. И лишь непонятная торчащая сзади из волос прядка и одежда смутили нашего голубоглазого. На мальчишке была одета одежда викингов. Тех самых викингов, которые когда-то оставили блондина здесь. - Что ты тут делаешь? – А маленький викинг опять подал голос. – Почему ты тут? - Я…я тут живу. Тут моё место. – Неуверенно ответил голубоглазый, вжимаясь в практически полностью обрушенную стену замка. - Твоё место? Тут нельзя жить. Это опасно. – Ледяной голосок чётко отчеканил и даже не дрогнул. – Как тебя зовут? - Моё имя? Моё имя…, - и в голове неожиданно всплыло забытое за долгое время имя, - Эрик Фабер…меня зовут Эрик Фабер, я Дания. Да, так меня зовут. – Теперь уже уверенно произнёс блондин. - Дания? Как забавно. – Тонкие губки синеглазого растянулись в лёгкой улыбке. – А я Кристиан Варгеллан, можно Норвегия. - Откуда ты тут, Кристиан? – В сердце затрепетало, почему-то датчанину захотелось наконец-таки уйти отсюда. И уйти не одному, а с норвежцем, который невозмутимо смотрел на него и непринуждённо улыбался. - С судна, построенного в честь Прекрасной Фреи и сыновей Великого Одина, я прибыл со своим народом, мы торгуем оружием. – Нисколько не изменившись в голосе и во взгляде, сказал Варгеллан. – У тебя есть друзья? Неловкая, похоже только для датчанина , тишина повисла в руинах. Но и она недолго держалась. С высот иссиня-чёрного неба, усыпанного сотнями серебряных звёзд, раздался зов орла или ястреба, неясно было. Дания, изучающе разглядывал норвежца, стоящего перед ним. Вроде такой маленький и хрупкий, а в общение холодный и бесстрастный. - Нет. У меня больше никого нет. – Сильный воин никогда никому не скажет, что в сражение оказался обузой, из-за чего его и бросили. А Эрик, а Эрик и был сильным воином, пусть ещё и совсем юным. - Хочешь, я буду твоим другом? – Тёмная перчатка упала на холодный пол, а датчанину была протянута бледная и худощавая ручка норвежца. Слёзы, не так давно текущие по розоватым от холода щекам, застыли в уголках небесно-голубых глаз. Рот предательские открылся, уже, хотя издать какой-то звук, но Фабер резко закусил нижнюю губу, не смея вымолвить и слова. Никак не укладывалось в его детской голове, что кто-то вот так просто может прийти к нему и предложить дружбу всего после нескольких минут напряжённого общения. - Хочешь? - Хочу, Норвегия…очень хочу! – Шаг вперёд и Дания забывает о предыдущих мыслях, хватает норвежскую ладонь, крепко сжимая её в своей, а ответ взаимное сжатие ладони и ели заметные искры радости в бездонных глазах Норвегии. *** - Норвегия! Привеееееет!~ – Радостно проорал Фабер, когда входная дверь норвежского дома открылась, а на пороге появился и сам Варгеллан. - Дания, ты пьян. – Не спросил, а скорее констатировал факт синеглазый, разглядывая потрёпанный вид своего друга. - Ни капельки. – Надувшись, заявил Эрик, забавно хмуря свои широкие брови. - Пьян. – Сказал как отрезал. - Ну, может только чуть-чуть…и то! Я опьянён любовью, Нор! – И загребущие шаловливые ручки датские потянулись к норвежской талии, которая была мгновенно стиснута в суровых северных, но нежных объятиях бывшего викинга. - Дан, живо отпустил, иначе будешь просить кого-нибудь, чтобы тебя соскабливали с моей двери. – Ледяной голос, кажется, немного смягчился, когда умелый алкаш поцеловал норвежца в щёку, тем самым пытаясь загладить свою вину. - Не отпущу никуда и никогда. – Объятия стали сильнее и буквально зажали до предела Кристиана. Тот мгновенно отплатил взаимностью и треснул датское имущество, находящееся между ног, коленкой. И на этом скандинавские обнимашки закончились, ибо Великий датчанин пал на коврик перед дверью, прижав ладонь к своей «мини-секире в штанах». Северный Принц довольно ухмыльнулся и захлопнул дверь прямо перед носом викинга, распластавшегося снаружи. - Боже, он когда-нибудь может оставить меня хотя бы ненадолго одного. Раздражает. – Ворчливо пробубнил обладатель смешной завитушки в волосах, проходя к открытому окну гостиной комнаты. Но не тут-то было. Фабер не был бы Фабером, если бы не прекратил попытки пролезть в дом своего холодного друга. Перед открытым окном , снаружи стоял Дания и протягивал Норвегии сорванный с его же клумбы цветок. Взгляд Эрика был решителен, пусть и чуть мутен от алкоголя. - Норвегия, я люблю тебя! – Уверенно заявил он и стал пытливо смотреть на объект своих воздыханий, который, собственно говоря, не выражая никаких эмоций, кроме безразличия смотрел на датскую моську. - А я тебя нет. Иди отсюда. Отоспись у Бервальда, у меня тут не ночлежка. – Скандинав тут же закрыл окно, не обращая на протянутую руку голубоглазого. В итоге: рука и цветок были прижаты рамой окна к подоконнику, вследствие, чего на улице раздался неприличный лексикон викинга. Норвегия раздражённо потёр виски и ушёл к себе в комнату, дабы прилечь и отдохнуть от больно-шумного Фабера, который уже успел поднадоесть ему за всё время знакомства. Как только светлая макушка дотронулась до мягкой перьевой подушки, норвежец мгновенно провалился в мир коварного Морфея. Сны были разные. От простых панорам родной Скандинавии до душещипательных свиданий с датчанином. Хотя, когда Норвегии снились сны второго типа, он еле заметно, как в детстве, улыбался сквозь сон. - Люблю тебя. – Знакомый голос раздался прямо над ухом, а тело накрыло какое-то родное тепло. Норвегия нехотя разлепил веки и посмотрел на источник шум и тепла. Рядом с ним лежал Дания, всё такой же пьяный, но уже спящий и крепко обнимающий своё сокровище. Самое дорогое в его жизни, любимого человека, который вытянул его из пучины отчаяния и одиночества. Тот, кто трепетно наблюдал за ним в детстве и всегда брал пример с него, тот, кто оберегал и любил его. Дании всегда хватало лишь одного взгляда своего норвежца, чтобы приободриться, чтобы не грустить. - Идиот. – Пусть и обозвал, но Норвегия крепко обнял блондина и прижался к нему, мимолётно поцеловав в губы. – Я тебя тоже люблю. – Скажет Северный Принц и мгновенно уснёт, а тонкие губы датчанина расплывутся в улыбке. Он ведь знал, что его Ледяной Принц когда-нибудь оттает. Однажды подружившись, не смейте предавать вашу дружбу, а любите своего друга, как нечто драгоценное и самое важное в вашей жизни. (с)