Золотая шестерёнка

Ужасная погода. Дождь льёт, как из ведра уже пятый день. Не хочется даже пытаться выйти из башни, хоть это и нужно, чтобы не умереть с голоду. Ещё и крыша прохудится вот-вот. Что же я буду делать, если зальёт шестерёнки? Они тут же перестанут четко крутиться, а потом и вовсе заржавеют и перестанут работать. Тогда на их восстановление понадобится большое количество времени, сил и средств. Первые два фактора меня не пугают, ведь часы - это моя жизнь, а все эти механизмы - будто составляют моё сердце. А вот с деньгами всё очень туго. Люди думают, что им не нужны городские часы, так как уже изобрели наручные и карманные, считают меня психом, когда я начинаю доказывать им обратное, не делают пожертвований и почти не платят налоги за мою работу в башне, думают, что я там прохлаждаюсь, сидя в кресле с чашкой чая и газетой в руках и наблюдая за движением механизмов. А ведь каждый мой день начинается в пять часов утра. Я проверяю работу шестерёнок, смазываю, чищу их и чиню сломанные детали, каждый божий день провожу генеральную уборку, что бы в помещениях башни не было пыли, проверяю маятник и циферблат часов, и в любую погоду исправляю огрехи в четкости движения стрелок, сверяю время на них с точностью до секунды по небесным светилам. Часы - это целая наука, а люди относятся к ней халатно, думая, что если время будет отставать на пару минут, то ничего страшного в этом нет. Именно так, по минутам, они теряют время своей жизни и моей, которую я трачу, чтобы они всегда вставали вовремя, не опаздывали на работу и на концерты в ближайшем городском театре. Интересно, хоть кто-нибудь в этом мире сможет меня понять? Хоть одна душа сможет полюбить часы так же, как и я? Хоть кто-нибудь сможет полюбить меня самого? Верно. Никто. Я так и останусь одинок. Хотя, наверное, это даже и к лучшему. Возможно, мне не стоит становиться для кого-то частью жизни. Думаю, мне будет лучше одному, наедине со скрежетом и треском металла, цоканьем стрелок и свистом раскачивающегося маятника. Они - мои единственные друзья и близкие, те, кто всегда меня поймут и успокоят, так что, не стоит волноваться об этом. А пока, я просто уныло бреду по улице в пекарню Альфреда за свежим хлебом и булочками. Он такой же, как и я - трудяга-одиночка, который вкладывает всю душу и сердце в своё детище. Может, именно поэтому его изделия самые вкусные и ароматные в этом городке. Однако, к нему люди относятся лучше, нежели ко мне. Возможно, они просто считают его работу важнее моей. Нет, они не правы. Если какая-то профессия есть в этом мире, значит, они действительно нужна. И вот, я уже стою возле его лавки. Воздух вокруг неё всегда тёплый, наполненный ароматом теста и сладких ватрушек. Невольно представляешь себе пышный, золотисто-румяный хлеб с жесткой корочкой и мягкой, тающей во рту мякотью. Так бы и изошел слюной, но я слишком воспитан для этого. Забрав свой заказ, я спрятал его под плащ и, почти бегом, двинулся обратно к башне. Там, как обычно, мне следовало сверить часы с освещением и сделать уборку. Я зашел в свой маленький кабинетик, повесил плащ, положил бумажный сверток с выпечкой на письменный стол. И вдруг, заглянув в камин, осознал, что забыл чайник на столике возле балкончика в помещении с механизмами. Не спеша, я поднялся по винтовой лестнице и, уже войдя в основной зал на самом верху башни, я окаменел. Прямо среди скопления шестерёнок сиял огненный свет, который становился всё ярче и всё больше пронзал мои глаза. Меня охватил жуткий страх, сначала я подумал, что в башне пожар, но после первого порыва ужаса я понял, что в шестерёнках гореть нечему. Прикрыв глаза рукой, я двинулся в сторону источника света. Сделав примерно десять неуверенных шагов, я оказался у поручня, огораживающего пол от пропасти с механизмами, но тут же был отброшен порывом ветра, появившемся из ниоткуда. С меня слетели прямоугольные очки и укатились в неизвестном направлении. Еле оторвав голову от пола и приподнявшись на локти, я уставился прямо в центр светового шара. Сквозь боль в глазах, я продолжал наблюдать за ним, совсем перестав шевелиться. Он заворожил меня. Было такое чувство, будто маленькое солнце спустилось в часовую башню, чувствуя, что его сейчас очень не хватает. Сначала, я подумал, что мои глаза привыкли к свету и он уже не кажется таким ярким, однако вскоре я понял, что он гаснет. Почему-то, у меня проснулось дикое желание: я хотел, чтобы свет продолжал сиять, но понятия не имел, как это остановить. Внезапно, посреди свечения появился чей-то силуэт. С каждой секундой, он становился всё отчётливее и вскоре, я увидел перед собой стоящую на шаре обнаженную девушку с каштановым, слегка волнистыми волосами чуть ниже лопаток, и ярко-зелёными, сияющими глазами. За её спиной блестела большая, обломанная снизу, позолоченная шестерёнка. Она загадочно улыбалась, глядя на меня, и, по всей видимости, её совершенно не смущало то, что я - представитель мужского пола, а она - не совсем одетая, молодая девушка. Должен признать, тело у неё было потрясающее, изящное, ножки стройные, маленькие плечики, которые так и хотелось обнять. Кожа была будто бархатная, слегка смуглая. Кто же она? Как она тут оказалась? И, черт возьми, до чего же она прекрасна! Мои мысли прервал низковатый, приятный женский голос: - Здравствуйте, Мастер Коллин! - Откуда ты знаешь моё имя? Кто ты? - желание узнать ответы на эти вопросы, заставило меня буквально кричать. Девушка скромно захихикала: - Я - одна из шестерёнок, за которой Вы ухаживали последние двадцать лет. Ещё мальчишкой Вас помню. Помню Вашего отца, но очень смутно, сама тогда ребёнком была. - Ш-шестерёнка? - я не верил ни на половину ослепшим с годами глазам, ни ушам, - А имя? - У меня его нет, а если быть точнее, то я не помню ни его, ни родителей. - её голос стал очень опечаленным. - Значит, тебя заколдовали? - Скорее всего. Ах, как хорошо снова быть человеком, из крови и плоти! - довольно воскликнула девушка, немного потягиваясь, а я продолжал наблюдать за ней, будто околдованный. Похоже, она не понимает, что девушки, обычно, прикрывают наготу одеждой, а уж тем более, перед мужчинами. Я начал ощущать жжение в области щек. - А чего это Вы покраснели? И тут я резко отвёл глаза и прикрыл лицо рукой: - Ну, ты ведь... б-без одежды стоишь перед мужчиной. - А, так вон Вы о чём, - заинтересованно протянула она, оглядывая себя. - Й-я сейчас приду, подожди минутку, - и я помчался по лестнице в свой кабинет, что бы достать одежду, в которой я обычно убираю помещение. Вернувшись к девушке, я не обнаружил её на прежнем месте, да и шара тоже уже не было. Показалось? Приснилось? Нет. Я заметил шевеление рядом со своим любимым креслом у балкончика. Заглянув туда, я увидел, как девушка с интересом разглядывает всё, что лежит на столе. - Похоже, мне придётся многому тебя научить, многое рассказать. В ту же секунду на меня посмотрели два ярких изумруда. Таких красивых глаз я не видел никогда. Мне хотелось продолжать смотреть в них. - Мастер? - обеспокоенно проговорила девушка. Я тут же осознал, что нужно переставать так смотреть на неё и протянул ей одежду. - Не шик, конечно, но на первое время, думаю, сойдёт. Потом куплю тебе что-нибудь красивое. - Спасибо, - она снова околдовала меня той загадочной улыбкой. Похоже, ей нравится заставлять меня смотреть на неё. Нет, нужно прекращать, даже если очень хочется, однако, мне очень интересно разглядеть её и узнать, действительно ли она живой человек. Всё таки, эта шестерёнка у неё за спиной наполняет меня сомнениями о том, что она живая, а не механическая. В глазах душа есть, но возможно, это обман. Как же она оказалась среди шестерёнок и... о Боже! Как же теперь часы ходят без неё? Неужели, эта та, что была на самом верху механизма? Я всегда спрашивал отца, что она тут делает, но он так и не мог дать мне внятный ответ. Возможно, он и сам не знал ответа, а возможно, он что-то скрывал от меня. Теперь, мне предстоит найти ответы на все эти вопросы самостоятельно. Тем временем, я, погруженный во все эти мысли, даже не заметил, как "шестерёнка" успела одеться. - О, я помню эту одежду... В ней Вы убираетесь, верно? - спросила она, с интересом разглядывая на себе рубашку. Должен признать, даже в мужской одежде она выглядит восхитительно. - Да. Ты не против, если эта обязанность сегодня будет на тебе? - я боялся показаться тираном, который сразу впрягает её работать, однако девушка широко улыбнулась и радостно запрыгала на месте. - Конечно не против! Я так хочу подвигаться, размяться, да и Вам помочь. Я же видела, как Вам было тяжело работать на износ каждый день, ухаживая за нами. - За вами? Значит, другие тоже...? - Нет, только я, но за эти годы они стали моими братьями и сестрами. - с улыбкой ответила девушка, глядя на шестерёнки. Не прошло и одного мгновения, как девушка помчалась к ведру и тряпке. - Кстати, а как мне тебя назвать? - окликнул я её. - Хм, не знаю... Мне кажется, можно выбрать какое то символическое имя. - задумчиво протянула та. - Ну не Шестерёнкой же мне тебя называть... Хм, хотя... может, Гиар? - Гиар? А мне нравится! Только будет очень тяжело привыкнуть к такому имени. Не обижайтесь, если я сразу не откликнусь. - Если я кого-то зову, значит это ты. Кроме тебя и меня в башне больше никого нет, - от этих слов мне стало даже грустно, никогда такого не было. - Трудно, наверное - быть одному. - Легче, чем с людьми, которые тебя не понимают. Гиар окунула тряпку в ведро с водой и... начала носиться с ней по полу. Она настолько быстро это делала, что чуть не сбила меня с ног, а я ведь только хотел подойти к поручню, одев свои ранее потерянные очки. - И откуда только в тебе столько энергии? Гиар вскочила на ноги и завопила мне в ответ: - Я двадцать лет была шестерёнкой! Знаете, как мне хотелось подвигаться хоть немного, а не просто вертеться по кругу и днём и ночью? Меня даже укачивало иногда. - Получается, тебе уже двадцать, верно? - я решил уточнить. - Ну, да, где-то так, может чуть больше. - ответила девушка и снова принялась носиться с тряпкой. Немного понаблюдав за ней, в мою голову пришли мысли: "Хорошо, что она уже совершеннолетняя и... Боже, о чем ты только думаешь, Коллин? Когда ты успел стать таким извращенным? Похоже, на тебя так повлияло её тело...". Весь оставшийся день, мы убирались, приводили в порядок все шестерёнки. Гиар здорово помогла мне, однако, под конец дня, до меня дошло, что ни я, ни девушка ничего не ели, и вспомнил я это только после того, как услышал истошное урчание её живота. - А это нормально, что у меня тело издаёт такие звуки? И слабость накатила... - в полу-отключенном состоянии пробормотала Гиар, подойдя ко мне. - Это голод. Тебе нужно поесть. Пойдём. - я схватил девушку за руку и потащил в свой кабинет, где лежали купленные мною булочки. Она плелась за мной, как будто лишившись разума, пару раз даже споткнулась, а после третьего, я решил не рисковать и взяв её на руки, понёс по лестнице самостоятельно. Она была лёгкая, как пушинка, тёплая, мягкая, а пахло от неё молоком и этот аромат, почему-то, меня заводил. Я посадил Гиар на кресло, укутал её ноги пледом и принялся разжигать камин, что бы вскипятить чайник. Пока я это делал, девушка успела уснуть и даже начала посапывать, когда мне пришлось её разбудить: - Гиар, Гиар! Просыпайся, тебе нужно поесть. Вот, возьми. - я протянул ей большую кружку чая и булочку с яблоком, завернутую в бумажную упаковку. Она вопросительно посмотрела на всё это, а потом перевела взгляд на меня. - А как нужно есть? - Ну, вот смотри, берёшь булочку, откусываешь, жуёшь и глотаешь. С чаем всё проще. Просто подносишь кружку ко рту, выливаешь немного жидкости из неё и глотаешь. Немного замявшись, девушка повторила всё за мной. Пару раз она поперхнулась чаем, а вот с булочкой всё прошло достаточно ровно. Никогда бы не подумал, что мне предстоит учить двадцатилетнюю девушку, как нужно есть, но я понимаю, что она этого никогда не делала и даже не имеет к этому инстинктов. Ещё раз пройдясь по помещению с механизмами и потушив камин, я решил задать Гиар очень важный вопрос: - А ты... Сможешь остаться в башне на ночь? На улице холодно, а у меня тут больше нет никакой одежды. Девушка опустила глаза и втянула голову в плечи, после чего, неожиданно бросилась ко мне в объятья с воплями: - Не оставляйте меня тут, Мастер! Пожалуйста! Мне страшно! После такой мольбы, у меня просто не было выбора. Я отдал ей свой плащ и мы вместе покинули стены башни. На улице уже никого не было, ни единой души, только фонарщик метался от одного столба к другому и зажигал их. Шли мы быстро и молча. Дождь промочил меня на сквозь, а вот Гиар, похоже, была только рада такой погоде. Она с интересом вытащила руку из-под плаща и подставила под ледяной дождь: - Холодное... Что это? - Это дождь - капли воды падают с неба. Я не стал объяснять ей весь круговорот воды в природе, чтобы не перезагружать девушку информацией. Она взглянула на меня - мокрого и холодного мужчину, разгуливающего по улице в рубашке, брюках и жилете в такую погоду, однако, она сама меня на это вынудила, ну а я-то, всё-таки, джентльменом хочу казаться. Только дома до меня дошло, что в моей комнате всего одна кровать, а на пол постелить совсем нечего. - Да, не ожидал я таких внезапных гостей в своём доме. - Если что, то я не против поспать с Вами на одной кровати, если только Вы, конечно, не станете ко мне приставать, Мастер. - и снова эта загадочная, игривая улыбка. - Ни в коем случае. - я отрицательно помотал головой. Мы по-очереди сходили в ванную и без всяких разговоров сразу легли спать. И для меня, и для неё день был слишком насыщенный событиями. Наконец-то, появился человек, который меня понимает и готов помогать мне. Я не пожалею никаких сил и средств, что бы она была в тепле и уюте - слишком уж она мне нравилась, но даже не надейся, автор, не как девушка.