Осколки клейма

Его глаза прожигали насквозь, испепеляли, уничтожали, и даже казалось, Ти чувствует боль. Так Сону испытывал ее, пристально отслеживая каждую эмоцию, мелькнувшую на выбеленном лице. Девушка тоже не оставалась в стороне, так же серьезно сканируя главу стаи. Ведь они для нее не менее опасны, чем она для них, пока не обратится полностью. Вожак принял решение, и начал с предисловия: - Наша семья не велика, и выбирая между тем, чтобы потерять сына, или принять в семью его выбор, я предпочту второе. Официально я даю тебе разрешение присоединиться к нашей семье, но любви и дружбы обещать не могу. Ти ошарашено отступила назад. Она не верила своим ушам: как все просто! Без допросов без споров до пены изо рта! Пока девушка переваривала предложения, все глаза пытливо ожидали ответа. - Д-да, - растерянно протянула Ти, обратившись взглядом к Чимину, и тот кивнул, подсказывая, как верно поступить. – Я принимаю это. На поле стояло семеро. Ветер колыхнул опушки деревьев, погладил траву и затих. - Теперь ты одна из нас, - заключил Чон Чонгук и лицо его было непривычно серьезным. – А это значит, что мы защищаем тебя, а ты нас. Любое твое необдуманное действие отразится на всех. Отныне здесь нет тех, кто думает только о себе, мы думаем друг о друге в первую очередь. И это не прихоть. Это главное правило выживания среди людей. Эти слова должны были вылиться из уст Сону, но глава семейства не был готов вести себя столь дружелюбно. Но с усилием кивнул в знак согласия. Сделка свершилась. - Чон Чонгук! – закричала во все горло Менволь, гневаясь на стаю. В расстроенных чувсвах она вырвалась в перед. За все время, которое она молчала, надеясь, что вампиры образумятся, ее обида только росла. – Предатели! Предатели! Ее крик распугал птиц с далеких-далеких деревьев. Она настигла Ти в одну минуту и готова была порвать ее на кусочки. Чимин среагировал в мгновение ока, и оттолкнул любимую, приняв удар на себя. Следом в бой вступил Юнги, испугавшись, что в гневе Пак может натворить глупостей. Хладнокровный воин сковал брата, но не подумал о том, что Менволь захочет продолжить нападение. Так оно и случилось. Вампирша поднялась с земли и вновь бросилась на Ти. Растерянные члены семьи окружили девушек, не зная, как поступить, кого держать, кого защищать. Полуобращенная увернулась от нападения, и приняла оборонительную позицию. Менволь совершила отвлекающий маневр и оставалась всего секунды до того, как череп Ти расколется надвое. И жертва понимала это. Ей не успеют помочь, Менволь нельзя уже остановить. Вот она когтистая острая лапа – прямо перед глазами. Вот он час гибели. И все тело переполнилось огнем. Да таким жарким, что девушка едва сдержала крик. Быть может она сгорит заживо раньше, чем гости вампиры пронзят тело. Рука Менволь остановилась в паре сантиметров от лица Ти. Весь мир замер, забыл как дышать. Вампирша впивалась гневными очами в жертву, желала убить ее, но ничего для этого не делала. И Ти стала понимать, Менволь не навредит, как бы отчаянно не хотела крови. Но почему? - Менволь, она одна из нас, - прошипел Сону, видя, что вампирша еще колеблется. Семья. Все дело в семье. И вампирша опустила когти. Ее лицо все еще мешало на себе ненависть и стыд. Чимин вырвался из ослабевшей хватки Юнги и не смог сдержать злости, он оттолкнул непослушную сестру, и встал грудью перед Ти. - Этой сделке не бывать, - прошипел Пак, и схватил возлюбленную за руку. Он соирался увести ее из этого ужасного места. Но Ти стояла как вкопанная. Стояла и смотрела на Менволь, которая готова была умереть на месте от разрыва сердца. «Должно быть, ей не выносимо, что я рядом», - предположила Ти, и была права. - Дай мне шанс, - прошептала полуобращенная, и Менволь перекосило. Не от возмущения, а от удивления. Теперь не только вампирша, но и Ти могла таить обиду и злобу, но вместо этого предложила перемирие. То ли растерянность, то ли чувство стыда перед семьей вынудило Менволь виновато кивнуть головой и принять это предложение. Пак стоял, как вкопанный, вылупив огромные, искрящиеся глаза на возлюбленную. Ему хотелось спросить, почему она так поступает. Но он и без слов знал ответ. Ти делала это ради него, чтобы сохранить семью – ведь без стаи, как бы парень не кичился, он будет точно птица без одного крыла. Ти делала это ради себя, чтобы больше не чувствовать вины за чужое горе. Так все и разошлись. Гук и Анна увязались за Паком и Ти. В этот раз они не следили, а были увлечены только собой. Из-за этих «прародительских» проблем у них не было времени, чтобы насладится друг другом, как следует. Они бы и рады уединится, но на уме осталась еще одна мысль. Ти и Чимин шли впереди. Они не говорили. Вот парню закрывало чувство вины за то, что он едва не позволил Ти умереть. А девушка просто следовала рядом, молясь, чтбы возлюбленный поскорее закончил себя корить и улыбнулся. Но этого не происходило. Раз от раза она поглядывала на парочку позади, и так не удержала язык за зубами. - Сколько они вместе? - Сложно сказать. Последние десять лет – она его невеста. - Десять лет. У вас и временные понятия совсем другие, - озадаченно пробурчала Ти, и Чимин расхохотался. - Дело в том, что они не будут жениться. Посмотри, они едва ли смахивают на первокурсников. Нам часто приходится бывать среди людей, и объяснять каждый раз, почему они женаты в столь юном возрасте дело не из простых. - Тогда зачем вообще говорить, что помолвлены. Могли бы просто встречаться. - Ты ведь сама знаешь, как люди смотрят на нас. А статус «я встречаюсь» не так отпугивает, как «я помолвлен». Анна едва не посидела в прошлый раз, когда мы ездили отдыхать на Мальдивы. Она так рассердилась, что на месяц ушла из дома. И за это время едва не посидел мой младший брат. Он ведь тоже не слепой, понимает, что стоит Анне погнуть, как куча мужчин расстелет ковровые дорожки у ее ног. А что еще делать древним вампирам, когда становится скучно? Во оно как. И Чимин так развлекался, когда ему было скучно? - Выходит, что Анна и Чимин часто бывают далеко друг от друга, - заключила Ти. Это и помогает им быть вместе много-много лет. Идеального не существует. Наверное, Чонгук уезжал и в этот раз, чтобы отдохнуть. - Голубки, - окликнул младший и в секунду нагнал парочку. – Не смотря на сегодняшние…неудобства, будет неправильно избегать встреч. - Что ты имеешь в виду? – интересовался Чимин, рефлекторно вставая грудью на защиту. - В через субботу полнолуние. Ты ведь никогда еще его не отмечала в новой жизни, - Анна, действительно, пыталась идти на контакт. Она верила в то же, во что верил Гукк. – Приходи. Гук вновь протянул руку, Анна подлетела, как всегда, интуитивно, и они ушли. Чимин и Ти остались вдвоем под светом бледноликой луны. Им тоже пора было прощаться. Но только на сегодня. Завтра они увидятся вновь. Сердце билось все быстрее и быстрее, и Чимин слышал этот страстный звук. Но Ти не смущало его ведение. Пак ведь ее и только ее, они делят на двоих одну жизнь, делят на двоих тревоги, так пусть и это сердце бьется за обоих. Слушай, Пак Чимн, как оно для тебя стучит…. Еще…. Лица были так близки, что глаза немного косились, но это было прекрасно, ведь в отражении можно было вдеть друг друга. Губы вновь слились в поцелуе, и закипела кровь. Закипело все внутри. Бедный Пак Чимин. Чего ему на этот раз стоило сдержать себя в руках. Он не просто остановился, он отступил, понимая, что контроль дается все сложнее. - Сначала обратись, - прошептал он в ответ обиженным, голодным глазам. Поцеловал в лоб и унесся, словно фурия, едва не сшибив фонарь. Ти захохотала, а затем глубоко вздохнула. Опять он раздразнил и улизнул. Еще и наставление дал. Что это за «Сначала обратись», звучит как будто «Подождем совершеннолетия». И по телу Ти побежал мурашки. Извращенная «дразнилками» фантазия выдала небывалую картину. Если он столько сдерживался, что будет жать Ти, когда отмазки в стиле «я же еще пеолучеловек» больше не будет? Девушка покраснела, зажала лицо руками и понеслась в дом. Распаренное после душа тело упало под одеяло. Славные день. Не смотря на то, что в его палитре намешено много неприятного, осадок все равно хороший. Все потому что у Ти есть Чим. Только ее Чим. Сейчас бы закрыть глаза, а потом поскорее проснуться – и они встретятся вновь! Но сон не шел. А ведь Ти не спала всю прошлую ночь и сегодня едва не умерла. Она вспомнила ту бурю, которая поднялась в ней на поле. Тот огонь, который едва не сжег ее изнутри. Неужели никто этого не заметил? Даже Ти позабыла. Она поглядела на кончики пальцев: вроде все так же. Но ощущения совсем другие. Какие-то ненастоящие…. Рука взмыла высь к страшному, окутанному кубами пыли, небу, а затем с грохотом врезалась в землю, и загудело все под ногами, и поднялась в воздух земля. Едва ли можно было разобрать хоть один образ среди творившегося безумия. Вокруг были крики, шел бой. Но вокруг Ти все было спокойно. Она оторвалась от земли и прищурила глаза, пытаясь разглядеть, кто так смело идет ей на встречу. Край капюшона, иссушенная сине-зеленая кисть, походка. Очень странная походка. - Тиай, - тысячей звуков прогудел этот голос. Девушка проснулась в холодном поту в своей постели. Оглядела комнату, руки, потрогала лицо. Это сон! Просто дурной сон! Возможно, отрывок из прошлой жизни! Она ведь обращается! Всякое должно при этом происходить. В груди щемило, Ти думала сердце выпрыгнет из груди, но когда коснулась его, поняла, оно уже не бьется. Ти умерла этой ночью. Во сне. Проснулась другая полностью обращенная. Прародительница ти. «Каждый раз, когда ты умираешь, этот мир меняет свое лицо. Что слу¬чить¬ся те¬перь, ког¬да ты опять пол¬ностью об¬ра¬тишь¬ся?» - прозвучали в памяти слова Анны.